должно, и все.
Ничего страшного, только бы не расклеиться.
Надо бы сосисок прихватить по дороге, из-за Надькиных именин ничего не
сготовлено. Боря на работе перекусит что-нибудь, а вечером сосиски сварю,
бутылочку куплю, не скажу за что, просто куплю и на стол поставлю - он
обрадуется. Коленьку в постель пораньше загоним, сосиски сварю, бутылочку
охлажу, Боря холодненькое любит, горчичка есть - чего еще надо? - Боренька
потом целоваться полезет, будет полчаса в лифчике копаться, хорошо...
А завтра хлопоты начнутся, а может, и не завтра, Надька скажет когда,
она обещала, все равно когда, теперь уже все равно когда.
А если возвратиться бегом, лётом - успею, наверное, успею, она руки
еще не обтерла, ну, чего же я думаю, ну...
Тьфу, нервы проклятые, прохожие оборачиваются, это плохо, глазастые
какие-то, вдруг прибегу, увижу, заору, точно заору, ужаса не выдержу, куда
мне, слабачке, нельзя, уже поздно...
И правда, сосисок раздобуду, сварю, винца выпьем с Боренькой, я в его
руки зароюсь, мягкие у него руки, быстрые, прямо вся у него в руках
пригреешься, ничегошеньки не надо, так и усну, и не приснится ничего -
Боренькины руки все сны всасывают, никогда снов не видела, если в руках его
засыпала.
Жизнь мутнющая, скукота, носишься, как машинка заводная, из угла в
угол носишься, а для чего, спрашивается, ведь осточертели эти
чертежики-мутожики, только и думаешь, чтоб на бюллетень смыться,
день-деньской бы жарила-парила, Коленьку тискала, а тут - черти, как
проклятый, перерисовывай.
Судьба хитрозадая какая, ведь Боре - хлебом не корми - карандаш или
кисточку дай, день подряд рисовать будет, а меня через полчаса скукотища за
горло хватает. Надька хоть наорется на службе вволю, а тут только и
глотаешь пыль, и зарплата ерундовая. Борька ни о чем думать не хочет,
плевать ему, что потом будет, хоть бы халтурку какую брал, с его-то
ремеслом - где кому покрасить, да и слесарить бы мог - на копейку дела, а
как загребают, другие уже на своих "Жигулях" на халтуру выезжают, не то что
Борька.
Хочет, чтоб спокойно ему было, чтоб жизнь вокруг не шелохнулась,
потому и от рисования отступил, бутылку уважает, поганец, и смеется: все,
говорит, художники лакают; так ведь и не художник он, выколотил он из себя
свое дело - то не удалось, это не пошло, выколотил, слабость, она чего
хочешь выколотит.
А Петр Антонович, длинноносый этот гоголь, Надькиной подружки
любовник, рассказывал вчера про пожар - ужас какой-то, в кино такого не
увидишь, в книжке не прочтешь, ведь надо ж - сына родного сожгли, как
Коленька или помладше немного, кого хочешь жги, но ребенка!
Алкаши дурные, мамашка, говорят, на вокзал ездила, мужиков ублажала,
когда рублевки какой на опохмел не хватало, а супруг терпел, да что терпел
- сам же пил на эти деньги, скот свинский...
Тьфу, чтоб он лопнул с его свистком, точно иглу в ухо сунул, на
красный свет лезу, улицы не вижу, совсем баба спятила - руки мокрые, только
что не капает с них, хорошо хоть не подошел ко мне штрафовать и отчитывать,
разревелась бы, тютя несчастная, слабачка.
Интересно, если бы мне на вокзал пойти или так какого-нибудь дядьку
подцепить, чтоб Борька знал, побьет или обругает?
Может, и не обругает - плевать ему на все, мне вот не плевать на него,
а ему - с высокой вышки, ей-богу, не любит он никого, кроме Коленьки, меня
не любит, когда женились, талант свой потерял и весь интерес потерял, с
трещиной он, оттого и ласковый - в бабу, как в пьяный сон ныряет, вынырнет,
фыркнет и опять дела ему ни до чего нет, потому и изменять ему не
интересно. Надькин тюфяк, так он хоть пару раз морду женке бил, Надька в
синяках, как в печатях ходила, смирный Генка, смирный, а только взорваться
умеет, а Борька все терпит, себя самого со счетов списал, а остальное и
терпеть легче, не хочет по жизни митуситься, а вдруг он и прав, и не надо
митуситься - прожил себе без мучительства, и хорошо, туда ведь праведность
свою не утащишь.
А если ему про все рассказать, вот лупал бы глазенками, вот лупал бы,
перекосился б, точно перекосился, и ведь презирал бы меня целый месяц, а то
и побольше.
Жизнь мутнющая.
Ну, хоть тут повезло, совсем очереди нет на прически, хоть тут
повезло...
VI
Везет мне...
Чтоб оно провалилось такое везение, наверняка мертвое дело, внешне
просто, как детективный роман, а по сути похоже на многомесячный лабиринт.
Явно какое-то соучастие родни, хуже не придумаешь, чаще всего взаимная
утопиловка, получается, иногда такая пена из вранья взбивается - диву
даешься.
Впрочем, прокуратор Ваня заберет это дело, есть основательные
подозрения, что заберет, не оставит, и поскорей бы забрал.
Глаза закрою - трупы, глупость какая-то, в машине же сижу, кругом
дома, троллейбусы, лица, город в спешке крутится, а закрою глаза, и -
трупы, то ли опыта еще маловато, то ли просто нервишки, рефлексы, черти их
побери, точно как тогда, с пацаненком обгорелым.
С первой минуты - прозрачное дело, валяются два здоровых гражданина,
горьким миндалем несет, недопитая бутылка "Агдама", вторая и не откупорена,
только по полстакана и успели, на столе еще огурцы, холодец расковырян,
сало толстыми ломтями нарезано, бабка на грани помешательства кудахтает:
дочушки, дочушки; странная бабка, совсем слезами залилась, увидел, как из
шкатулки деньги достала, так и стукнуло сразу - ради денег постояльцев
отравила, документов при трупах не обнаружено, но такое как раз бывает и с
теми, кто на минутку в магазин выскочил, и с теми, кто пятый год на дне без
ксивы отлеживается, но здесь похоже на первый случай - руки у граждан не
фраерские, с железками долго возились, да и вещей мужских в доме не видно,
и постелей лишних нет...
Потрясающая девчонка на остановке, нечто парящее, консерваторское,
нет, не то, нельзя, чтоб консервами пахло, может, театральное, в скорее
всего, обычная мисс Такая-то Контора или мисс Первый Курс Политеха, и мама
трясется, когда лифт после одиннадцати хлопает, с ума сходит: все они
одинаковы, доченька, своего добиваются, будь умничкой, не огорчай свою
мамочку; цветная вырезка на стене - какие-нибудь лабсы-фигляры,
акустические приставки к музыке, а может, правда - парящее, стихи читает,
пианино, свечи, жаль, что зеленый глаз загорелся, не всегда хочется видеть
зеленый свет...
Что же произошло?
Неужели обычная сотка, пункт "а"?
Скажем, ясно, что не постояльцы, на то и соседи - муха от ока их
недремлющего не скроется, спасибо Патрикеевой, памятливая гражданка -
крупнокалиберный пулемет какой-то - чуть всю историю улицы не выдала,
летопись ходячая, все и про каждый двор, что уж тут утаишь, зятья - в этом
соль, потому-то и причитала бабка про дочушек, контраст - двое цветущих
мужиков на тот свет упорхнули, родители, может быть, живы еще, а вот для
тещи это горе - полгоря, главное - дочки во вдовое положение перешли, внуки
сиротами стали, свое - самое больное, свое горе главней чужого -
психология, ничего не поделаешь.
Так за что же она зятьев ухлопала?
И поверить трудно, что она, ведь циана достать - попробуй, по
Анастасии Кузьминичне не скажешь, что такая разворотливая, по внешности,
конечно, а в остальном и почище чудеса бывают, опять-таки сотая статья
выходит - умышленное убийство двух или более лиц, пункт "г", а могло ведь и
более получиться, мог и кто-нибудь третий к вину или к закуске подойти,
например, дружка захватили бы, впрочем, если вдуматься, так и есть - более,
две семьи без отцов, а дети, должно быть, большие, подростки, мамаши
начинают великую битву за сохранение жизненного уровня, чтоб штанов и юбок
деточкам не меньше купить, а деточки - сами по себе, тут-то и проявятся
настоящие отягчающие, а еще вариант - одна из жен в психиатричку попадет,
хорошо еще оправится и работать потом сможет, а иначе и вовсе конец семье;
была семья, обедали вместе по воскресеньям, телевизор смотрели, пуговицы
теряли, велосипед к майским купить обещали, и на тебе - крах, как при моем
первом убийстве, жена так и не пришла в себя, труп увидела и с тех пор
словно в другой мир скатилась, любила или просто свыклась, срослась, опасно
срастаться, но кому такое посоветуешь, дескать, не срастайся, вдруг супруга
твоего ножом пырнут, да, дела...
А дело прокуратор Ваня точно заберет, все-таки особо опасное - утечка
ядов, двойное убийство, вполне прокурорское дело.
Приклеилась же к Ивану Константинычу забавная кличка - руки мыть
любит, чистюля, убежденный гигиенист, и плохого, разумеется, ничего нет,
труп - не облако, да и об облако по нынешним временам нетрудно испачкаться,
к тому же Пилат не столько мыл, сколько умывал руки, не ведая что творит, и
ведать не мог, всегда ведь есть риск, что на тысячу лжепророков один
порядочным человеком окажется - в этом вся опасность, потому и судить так
трудно, известны какие-то закономерности, попробуй их каждый раз
использовать, недублируемый это эксперимент - человеческая жизнь, не всякий
пророк - демагог, а в среднем - каждый, вероятно, пророков в среднем вообще
быть не может, такому в лучшем варианте светит роль конферансье в чужой
политической программе, средний пророк для среднестатистического зрителя,
возможно, на этом и поскользнулся прокуратор Иудеи Понтий Пилат, увлекся
усреднением, однако в историю попал, не знаю, попадет ли Иван
Константинович, то тяга к усреднениям у него феноменальная, даже когда в
шахматы играет-не игра, а сплошные цитаты из классиков, общая оценка по
общим принципам, люблю у него выигрывать, получит мат и начинает объяснять,
что мат нетипичный, вроде и не мат, недоразумение, отклонение от нормы, а
что есть норма, на сколько процентов жизнь наша из отклонений состоит, а в
нашем деле поневоле становишься специалистом по отклонениям, бедняга Иван
Константинович - не его это стихия, из себя выходит, когда атаку на короля
не по правилам ведут, а уж нарушение закона необычным способом для него
личное оскорбление, сейчас мало кто помнит, что и кличку свою Ваня недаром
заработал - на крупном хищении дефицитных материалов в медицинском НИИ, по
сути же, руководство решило свести счеты с одним толковым малым, который
изобрел очень полезную установку, допустив при этом две тяжелых ошибки,
во-первых, заставил установку действовать, а во-вторых, что гораздо хуже,
вполне откровенно объяснил на ученом совете, чем занимается лаборатория
одного неприкосновенного зятя, дирекция задергалась, но быстро пришла в
себя и попыталась показать - смотрите, дескать, кто критику-то наводит,
древний приемчик, еще на новгородском вече за такие приемы на месте морду
били, но теперь время интеллигентное, и весь фокус, на который попался
молодой и активный Иван Константиныч, состоял в дикой путанице с
документацией, ясно было только одно - изобретатель дефицитные материалы
действительно применял, причем ровно столько, сколько требовала установка,
хоромов не нажил, нажил предынфарктное состояние, ибо не мог доказать, что
материалы отпускались ему по устному разрешению, попробуй, подшей к делу
давно угасшие колебания воздуха, тем более, материалов изобретатель на
копейку взял, а куда девалось все остальное - другой вопрос, но Ваня
добросовестно поработал, директора под выговор подвел, а вот проблему
изобретателя решил чисто по-пилатовски - ввиду отсутствия серьезного
криминала передал дело на рассмотрение администрации и общественных
организаций, и оказался изобретатель в положении мелкохищенца, словно палку
колбасы с мясокомбината уволок, полежал месяц в больнице и подальше от
сраму уехал, а зять, между прочим, остался...
Расстроился сегодня Иван Константиныч, когда сберкнижку бабкину
обнаружили, тютелька в тютельку - две тысячи восемьсот рублей снято, как в
шкатулке, и поплыла сразу очевидная версия, опять какие-то отклонения
назревать стали.
Останови я сейчас машину и скажи кому-нибудь из бегущих по своим
неотложным делам, что сзади у меня два тела с ранними трупными признаками,
а впереди - тяжелый разговор с вдовой или с двумя вдовами сразу, ошалеет
человек, не вяжутся такие отклонения с этим сентябрьским днем, ясным и
гладким, но поговори с человеком полчаса и начнется другое - каждый ведь
уверен, что он сам и только он - настоящее отклонение, и неприятности у
него необычные, и радости не как у всех людей, и заслонит все это мои
трупы, останутся малые детали, душещипательная сплетенка для друзей и
соседей.
Сильна эта Патрикеева - все про соседей знает, даже адрес старшей
дочки; на месте опознание устрою, а завтра дело уйти может, будет
прокуратор Ваня в нем копаться, тещу допросами зондировать, он, кажется,
вполне убежден в ее причастности, но если не из-за денег, то зачем же она
так - или дочек заедали? - да ведь обычно мать к терпению призывает хранить
мужика в доме - лучше уж с мордобоем, чем без мужика, если приходит и на
стены блюет - ничего, если совсем исчезнет - плохо, поганая психология, в
сущности, комплекс неполноценности, но факт, почти универсальный факт
семейной жизни, капитанского мостика мужик в основном утратил, а другого
места не нашел, к детям приспособиться трудно, к хозяйству - тем более,
мужик - охотник, а корму он добывает не больше, чем жена, толку от него в
семье и подавно меньше, крупное дело далеко не каждому по зубам, так и идет
- к чему, собственно, идет? - что-то тут не додумано, нельзя равенство
превращать в тождество, несложно и до абсурда досчитаться, а всякая
проверка вызывает истерику: ах, так ты не уверен, что "а" равно "б",
значит, ты - анти-а или анти-б; чертовщина какая-то, есть ведь закрепленная
традиция, физиология, наконец, вот и хороший повод задуматься насчет
равноправия, сами же дамы плюнуть норовят, когда мужчина растворяется без
остатка в быту, сами же бутылочку подсовывают, чтобы в глазах его
какая-нибудь искорка мелькнула, чтобы рука назойливей стала, чтоб зарычал
по-хозяйски, на худой конец, но лев в зоопарке - это лев в зоопарке, не
царь зверей и вообще не зверь, неохота ему публику развлекать, даже
размножаться неохота, помирает от тоски, а мужик, тот не помирает так
сразу, все-таки - эволюция, цивилизация, он в магазин идет, потом к таким
же зоопарковским в подворотне бутылку половинит, и елки-палки - чудо, ни
втыков на работе, ни супружеского жужжания: вот люди ж-живут, вот люди
ж-ж-живут; ни боли зубной, ни нравоучительных посиделок у родственников, а
сплошная свобода и мужское взаимопонимание; это только завтра будет; я
смену и ты смену, я в магазин, а ты - стирку; а потом: какой ты мужик, в
каждую кастрюлю нос суешь, за каждую мелочь цепляешься; а куда ему нос
совать, за что цепляться, какой он, в сущности, мужик, так -
полуавтоматическое приспособление для дома, для семьи, бесплатный
комментатор передачи "А ну-ка, девушки!": ты за рыженькую, а я за
худенькую, очень симпатичная, да нет, я не в том смысле, ну ладно, ладно,
будем за рыженькую письмо писать; братец ты мой, Тимоша, и жалко мне тебя,
и не скажу ничего - поздно уже, не проснешься, да и с Натальи твоей вполне
станет письмо в "Вечерку" накропать о моральном облике советского
следователя, который устои образцовой семьи подрывает, а ведь писал же ты,
Тимоша, нечто поинтересней писем в поддержку рыженькой - "ее отличает
высокая эрудиция и любовь к любимому делу", и ничего, кроме яиц, варить не
умел, а теперь чахохбили готовишь в трех вариантах, прогресс, Тимоша,
прогресс...
Что же будет?
Два ручья слез или похуже - сухие глаза и гипсовая маска оторопи,
именно оторопи, не ужаса, ужас потом придет, при опознании, лучше три
перестрелки, чем одно оповещение родственников, ничем ведь не поможешь,
разве что воды поднесешь, за черту беды человек только один ступает - из
одной своей жизни в другую свою жизнь, что-то сразу ломается, что-то
остается и жесткой тягой тянет назад, в ушедшее, как будто испытание на
разрыв, а чем помочь, чем тут помочь, в чужую жизнь не впрыгнешь, как в
уходящую электричку, попробуешь - наверняка расшибешься.
Случайности здесь, конечно, нет, цианистый калий на дороге не
валяется, пути его добычи найти можно, но надо специально их искать, ради
шутки не станешь бегать по темным личностям и бешеные деньги платить,
пакостное дело эти утечки, где-то работает канал и просачивается не
какая-нибудь ерунда, а смерть в чистом виде, даже не "французский ликер" из
антифриза, догадались же сыграть на любви к импортным наклейкам, хитрые
мошенники - не больше ста граммов этиленгликоля на бутылку, остальное -
сладенький сироп и легкая парфюмерия, и почти тысяча процентов чистой
прибыли, не могли только рассчитать всех вариантов пьющей души, например,
что найдется идиот, который с горя выдует две бутылки этой гадости,
закупил, видишь ли, к десятилетию свадьбы, а жена, не дожидаясь юбилея,
попросту сбежала - получилась смертельная доза любви, как сказали бы в
прошлом веке.
С цианом пока сталкиваться не приходилось, хотя ясно, что под хороший
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг