богинь в далеких римских виллах.
Вестфольдинг, как медведь, с треском ринулся сквозь кусты, чтобы первым
овладеть красавицей. Франк, замешкавшись на мгновенье, бросился следом.
Подскочив к Млаве, они одновременно схватили ее за руки и принялись
дергать из стороны в сторону. Ни тот, ни другой не хотел уступать -
посыпались брань, угрозы.
Вскоре они уже катались, сцепившись, по земле, и каждый думал одно:
нож, нож, нож!
Но оружия при них не было - его наемники оставили в кустах.
Млава стояла над ними и смотрела, как дерутся мужчины. Ее взгляд был
холодно-пуст, безучастен. Так демон-убийца смотрел на всех, к кому его
огненное сердце было равнодушно. Млава знала, что они скоро умрут и знала,
как. Дар предвиденья ближайшего будущего открыл ей: смерть этих жаждущих ее
тела мужчин скрывается рядом, в кустах справа от дороги. Она оторвала от них
взгляд и устремила его вперед.
Кусты бесшумно качнулись, и на дороге встали два желтолицых, узкоглазых
воина с луками в руках. Их глаза-щелочки остановились первым делом на
хрипящих и вскрикивающих в дорожной пыли напарниках, затем поднялись на
Млаву. Ее красота не слишком тронула их расчетливые сердца: женщина есть
женщина - раба и подстилка мужчины. Ее удел рожать воинов и услаждать их во
время отдыха. Но такую красивую женщину, мгновенно прикинули они, можно
выгодно продать. За живую ее заплатят гораздо больше, чем обещал тощий
чужестранец-росс.
Тихо пропели стрелы и успокоили навеки дерущихся.
Млава не сделала ни одного движенья - она ждала. Суннухи приблизились,
и их глаза встретились с глазами демона. Щелочки еще больше сузились, губы
растянулись в хищных улыбках. Потом улыбки пропали, и мужчины порывисто
повернулись друг к другу, пальцы их поползли к рукоятям кинжалов. Так стояли
они, сцепив взгляды, пока не приняли разумное решенье. Подхватив Млаву под
руки, суннухи повлекли ее в лес...
Ратибор выехал на развилку около полудня.
Сделав большой круг, царевич вернулся узнать, удалась ли его затея.
То и дело натягивал он поводья, останавливал коня, прислушивался. Мирно
шумела листва, перекликались в чаще ветвей птицы.
Когда стихал ветер, в тенистой тишине начинали пищать комары. Стоял
июнь - самое раздолье для кровопийц.
Коню передалось настроение хозяина - он шел осторожно, неслышно ставя
ноги, пугливо прядал ушами. Только трава шуршала под копытами и изредка
звякала сбруя, терлись о седло и бока скакуна щит, меч и сумы с одеждой и
едой.
Еще издали заметил он за лежащим поперек дороги стволом тела. Сердце
затрепетало. Конь переступил через ствол и встал. Муравьи деловито ползли по
белокурой бороде вестфольдинга прямо в искаженный предсмертной судорогой
приоткрытый рот. На щеке франка сидела большая, отсвечивающая тусклой
синевой муха. Оба были побиты стрелами. Только они двое. Ни суннухов, ни
Млавы не было. Ратибор задрожал - страх на мгновенье захлестнул его
необоримой волной - он ждал: сейчас из леса выступит дьяволица, и ему конец.
Стиснув до боли кулаки, царевич овладел собой: не может она быть здесь, ей
до вечера не пройти круг, по которому он прогнал коня. Не может! Когда она
появится тут вновь, он будет далеко-о, очень далеко.
Ратибор привычно достал из-под рубахи Келагаст - камень налился
кровавым цветом.
Слишком близок он к проклятой ведьме.
- Не может она! - выкрикнул шепотом Ратибор и тронул коня вперед.
Внимательно оглядывая придорожные кусты, он искал какие-нибудь следы.
Царевич понял уже - Млава стравила бродяг, и суннухи прикончили
вестфольдинга и франка. Но где же они сами?..
"Ага! Свежеизломанные ветви..." - Ратибор спешился и вошел в кустарник.
След привел его на то место, где лежали в засаде двое убитых. Оружие их
блестело в траве.
Вернувшись на дорогу, Ратибор пошел дальше, ведя в поводу коня. Он
сделал не более тридцати шагов, как услышал справа фальшивый крик совы и
следом за ним взрыв смеха.
Обломанные ветви и надорванные листья указали ему путь. Бесшумно
прокрался царевич через кусты и встал у их края - впереди за елями на
прогалине он увидел суннуха. Не сразу Ратибор разглядел за еловыми лапами
второго.
Тот сидел на толстой дубовой ветке и размахивал белым лоскутом. Товарищ
стрелял в лоскут из лука. Оба дико хохотали после каждого промаха. Дико!
"Они сошли с ума! Млава свела их с ума!" - понял вдруг Ратибор и
пошатнулся, деревья закачались у него перед глазами.
Суннух на дубу заухал филином. На очередном "УГУ'" крик его как
обрезало. Ратибор, отвлеченный своими мыслями, пропустил миг, когда он падал
с дерева. Глухой, тяжелый шлепок, и тело застыло со стрелой в глазу и белой
тряпкой в торчащей кверху скрюченной руке, Убивший соплеменника суннух
безумно хохотал - он подстрелил филина, больше тот не станет ухать на него.
Трупы на дороге, сумасшедшие суннухи, обрывок ткани связались воедино в
голове Ратибора, и он понял, какая драма разыгралась здесь. Засада не
удалась - смерть по-прежнему шла по его следу.
После первой неудачи царевич не сдался - он организовал еще четыре
засады. Вторую Млава миновала точь-в-точь, как и первую, с той разницей, что
на этот раз оставила за собой шесть мертвецов и четырех идиотов. От третьей
шайки, подкарауливавшей ее ночью, она просто улетела - было полнолуние. Для
четвертой засады Ратибор нашел одного человека - такого стяжателя и
кровожадного безумца, что никакие чары не смогли бы околдовать его. Но и ему
не удалось остановить Млаву. К нему подбежал медвежонок, и убийца, не
задумываясь, прикончил его. За что был растерзан родителями малыша.
Для последней засады Ратибор подобрал суннух ов-лучников. Наученные
царевичем, они не пытались приблизиться к Млаве. Подпустив ее поближе,
суннухи спустили тетивы. Силуэт женщины-демона странно размылся,
заколебался, и стрелы пронзили ее, как воздух. Второй залп дал тот же
результат. После третьего суннухи вскочили на коней - слишком близко подошла
к ним Млава - и умчались прочь.
Демон был непобедим. Оставалась любовь.
Скитаясь в поисках ее, принц добрался до самого северного края земли.
Черный замок на опушке последнего леса, словно пограничный столб,
отделял места, где жили люди, от тундры.
А у далекого горизонта переливалось прозрачное серебристое сияние - то
вечные льды, сковывающие море и землю, сверкали в лучах дневного и ночного
светил.
Князь Регволд - хозяин замка - принял Ратибора радушно и без лишних
расспросов. Он был вдовцом. Умершая жена оставила ему четверых детей: трех
сыновей и дочь - красавицу Рогнеду. Девушке исполнилось 15, и ее глаза и
сердце тосковали по красоте и любви. Она печально вздыхала, глядя на тихие
пустынные просторы, серебристые переливы льдов у горизонта и спокойных,
таких спокойных людей, окружавших ее. Изведав человеческих бурь, они бежали
сюда - на самый край земли, чтобы обрести покой. Рогнеда, напротив, жаждала
этих бурь, потому что пришло ее время жить и любить.
Видя тоску дочери, старый князь думал о том, что у Рогнеды нет мужа, и
нет вокруг никого, кто был бы достоин им стать. А холодную постель он знал
хорошо и знал, как в ней застывают самые горячие мысли. И поэтому вдвойне
радовался появлению Ратибора.
Чудо случилось просто. Царевич был измучен и одинок. Рогнеда одинока и
полна сил, и между ними возникло чувство, которое Ратибор искал по всему
свету. Оно вспыхнуло, как пожар, прекрасное, испепеляющее, стремительное,
отсчитывающее время мгновеньями - скорее, скорее - его торопила большая
любовь и... Млава.
На этот раз она как будто не спешила - камень краснел так медленно, что
его цвет не менялся по многу дней. Иногда у царевича даже появлялась
надежда: быть может, демон отступился, устав гоняться за ним по всему свету,
и ему, Ратибору, удастся наконец обрести покой и счастье.
Но нет! Проходили дни, и камень становился чуть ярче, почти незаметно
созревал, наливаясь кровавым огнем. И Ратибор понимал, что надежды его
тщетны, Млава все ближе и ближе, а цепочка следов, которую ни днем, ни ночью
не теряют ее глаза, все короче и короче.
Все же в этот последний раз она отстала на целых два месяца.
Когда Келагаст почти утратил свою естественную безопасную зелень,
Ратибор поведал обо всем возлюбленной.
Слезы Рогнеды были недолгими, а упреки не слишком злыми - она быстро
поняла, что даже любовь не в силах вернуть ему сломленные демоном мужество и
волю к победе. Но и расстаться со своим счастьем без борьбы она не
собиралась. Рогнеда свято верила, что если не его, так ее любовь сможет
победить проклятое колдовство, разрушить роковое заклятье.
Да и так ли оно непоколебимо? Так ли неумолимо? Не солгала ли старая
ведьма? Вот что надо узнать прежде всего! И Рогнеда знала - где!
В Лабиринте судьбы, путь к которому ей укажут местные шаманы. По воле
богов тот, кто достигал его конца и, не струсив и не заблудившись,
представал перед Волшебным Зеркалом Жизни, видел собственное будущее, ясное
и неизбежное, как утренний восход солнца.
Может быть, зеркало поможет Ратибору обрести прежнюю силу духа или
опровергнет предсказание лесной ведьмы, и он останется жив? А если нетн
поклялась себе Рогнеда, она сама убьет демона.
Глухой черный бор, залитый сырым утренним туманом, кончился, и Млава
вышла на край огромного поля, заросшего буйным разнотравьем. Вдали на
высоком скалистом холме стоял замок. Серые зубчатые стены и башни окружали
остроконечные черные крыши в центре. Дорога, на которой оставил свои 83
видимые только женщине-демону следы царевич Ратибор и по которой она шла
четвертый день, вела в сторону холма.
Млава долго глядела на замок, пытаясь угадать, что ждет ее за этими
стенами, раздумывая, не свернуть ли в сторону. Но голод и усталость лишили
ее решимости. Гадать было не над чем: она знала - будет так, как всегда.
Вцепятся крючьями алчные взгляды, вскипит клокочущей пеной желание,
грубые руки станут мять ее тело... и спадут, безумием и смертью лишенные
силы и воли. Она вновь обретет свободу, пройдет равнодушно мимо насильников
и продолжит свой путь к Ратибору.
Сколько раз уже повторялось это с тех пор, как Млава покинула свой
терем! Если бы могла, она всегда обходила бы людей стороной, но ей нужны
были пища и одежда, в студеную и дождливую пору - кров и тепло 0чага. Нужда
гнала ее к людям.
Закутав лицо платком, не поднимая глаз, она просила подаяние, стучалась
вечерами в чьи-то двери. Нет-нет да какие-нибудь любопытные глаза
заглядывали ей в лицо и снова...
все повторялось снова.
Страшна была Млава в своем равнодушии и своей любви. Как спущенная с
тетивы стрела смерти одно за другим безжалостно пронзала она сердца. Смерть
многократным эхом отзывалась за ее спиной. Ничто не могло остановить демона,
ни один мужчина не в силах был внушить ей прекрасное волнение любви, одарить
ее наслаждением страсти. Никто, кроме Ратибора.
Как необычна была любовь к нему: Так длинна и мучительна. Млава не
подозревала, что чувство к мужчине может приносить что-либо еще, помимо
радости и наслажденья. Может быть, такова человеческая любовь? А может
быть... уже началось ЭТО?.. Ее превращение из бессмертного демона в смертную
женщину? Но муки?! Зачем эти нескончаемые муки?!.. Кара за роковую
оплошность? Или что-то еще?..
Млава закрыла глаза, губы ее задвигались, творя заклинанье, и через миг
они увидела Ратибора.
Выжженная солнцем равнина, безотрадная, знойная земля. Над черно-серыми
буграми, дрожа, проплывали миражи. Черные птицы парили высоко в небе.
Ратибор, запрокинув голову, смотрел воспаленными глазами на них - на
медленное круженье предвестников смерти, Песок хрустел под копытами коня,
щелкали камни, высохшие русла пересекали путь. Не было ни воды, ни пищи.
Конь тянулся, трогал губами, но не мог есть жесткую колючую траву, столь
редкую, что она не способна была прикрыть наготу земли. Не было спасения от
палящего зноя. Все застыло в неподвижности, как в чреве огромной раскаленной
печи.
- Ветра! Ветра! - молил Ратибор.
И ветер пришел, поднял мелкую невесомую пыль, забил ею легкие. Нечем
стало дышать.
Рвущий грудь кашель терзал царевича, конь его стал...
Млава открыла глаза. Невидяще глядели они на мир.
"Если он погибнет сейчас, я буду свободна,подумалось ей вдруг. - Снова
смогу любить радостно и легко. ДОЛГО! Только не надо торопиться. Что только
еще не встретится на его пути." Но лишь успела она подумать так, как любовь
захлестнула ее: безрассудней безумия, сильнее отчаянья, страшнее ужаса.
- Нет! Нет! - судорожно выдохнула Млава и закрыла глаза.
...Конь ускорил шаг, побежал из последних сил, заржал. Впереди
неожиданное и долгожданное открылось озеро - голубело в кайме камышовых
зарослей. Над водой низко кружили чайки...
"Вот он и снова спасся", - с облегчением подумала Млава, возвращаясь из
дали, в которую убегал от нее суженый. Вздрогнула, пЪчувствовав укус комара
в щеку. Прибив кровопийцу, открыла глаза: поле... дорога... замок... Все же
надо свернуть, еще есть силы потерпеть немного, а там она непременно
набредет на какуюнибудь древню, где ее накормят и приютят на ночь. Придется
только немного передохнуть: усталые, стертые ноги отказываются идти.
Млава прошла вперед, выбрав удобное место, села у края дороги, сняла
башмаки и опустила ступни в росистую холодную траву. Она купала их в
ласковой зеленой волне, нежила измученные пальцы: омывая покрасневшую кожу,
серебристые капли остужали ее, унося боль и усталость.
Так просидела она до тех пор, пока не услышала топот копыт. Несколько
верховых быстро приближались по дороге со стороны леса.
Схватив башмаки, Млава ящерицей скользнула в травяные заросли и
затаилась.
Топот копыт стал громче, послышались лай собак, голоса людей. Сейчас,
думала Млава, всадники минуют ее, она покинет свое убежище и пойдет напрямик
через поле.
Но вышло иначе. Ее учуяли собаки. Немного времени понадобилось им,
чтобы разыскать укрывшуюся в гуще трав Млаву. Не трогая ее, они стали рядом
и принялись яростно облаивать, призывая людей.
Всадники, проскакавшие уже вперед, осадили лошадей и вернулись назад.
Зашуршала трава. Млава торопливо накинула платок, повязала его и надвинула
на лицо - превратилась в нищенку-оборванку.
Две пары передних конских ног застыли перед ней, послышался
повелительный окрик: - Выходи!
Млава поднялась с земли и покорно пошла к дороге. Там, низко склонив
голову, держа в руках башмаки, встала перед конем в дорогой сбруе.
Запыленный сапог со шпорой оказался прямо перед ее лицом.
- Кто ты? Почему прячешься? - раздались сверху вопросы.
- Одинокая женщина, господин, - ответила Млава тихим, испуганным
голосом, каким и должна была отвечать нищенка. - Без крова. Без семьи. Всех
унесла война. Брожу по дорогам, прошу милостыню у добрых людей. Я
испугалась, что это разбойники или другие злые люди и спряталась.
Владелец шпор молчал. Млава чувствовалa его холодный подозрительный
взгляд, упершийся ей в темя.
Псы, подбежав к хозяину, принялись кружить возле коня, азартно
облаивать Млаву.
Конь нервно прянул назад, ударил сердито копытом. Мелкий камешек
выщелкнулся изпод него и чуть не угодил Млаве в лицо. Отшатнувшись, она
откинула голову и... встретила взгляд сидевшего на коне мужчины.
Миг - и все изменилось. Взметнулись растерянно ресницы, изумление и
испуг водоворотом хлынули в черные глаза, свели к переносице густые брови,
натянули струной крылья тонкого носа. Рот приоткрылся в судорожном вздохе,
застрявшем в груди. Колдовские чары Млавы начали свое смертоносное дело.
Загустели запахи умытых росой трав и цветов, поплыли серебристым
облаком к рыцарю, напитываясь благостным парным духом земли.
Нежней и звонче запели птахи, зажужжали пчелы, застрекотали кузнечики.
Рыцарь медленно поднял руку и отер со лба выступивший внезапно холодный
пот. В своем движении рука задела мягкое белое перо, украшавшее черный
берет, и перо затрепетало, как затравленная дичь.
Млава резко опустила голову, устремив взгляд на свои стертые, грязные
пальцы ног с некрасиво отросшими ногтями. А серебристое облако растекалось
невидимым туманом, окутывая людей и животных. Следом за господином замерли,
онемев, слуги, настороженно замолкли, почуяв что-то, собаки, застыли
напряженно кони. Повисла тишина.
Вокруг жила привычным распорядком солнечного утра летнего природа.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг