- Я знаю, - еще чуть помедлив, проговорил сын Ярослава, - задание вас
ожидает непростое. Но другого выхода у меня нет.
- Кар! Кар! Кар! Кар! - закаркали вороны, прося поверить в их силы.
- Вам всем четверым надо залезть в мешок и играть с митюшатами до тех
пор, пока я не закончу разбирать ручей.
Услыхав такое, птицы оцепенели. Они до смерти боялись ловушек. И
главной ловушкой для них всегда был именно мешок. Вороны молчали, но
каждый внутренне кричал: - нет! нет! нет! нет!
Иннокентий понимал состояние птиц. Но он отлично осознавал и то, что
времени в обрез. И никто, кроме этих четверых, не в состоянии освободить
его от забот о маленьких человечках.
- Я не стал бы вас просить, - снова заговорил он. - Но мы со Стариком
должны как можно скорее расчистить русло. Я понимаю, вам трудно самим, по
собственному желанию забраться в такое место, которое для птиц всегда
считалось лишь западней. Но неужели вы думаете, что я приготовил для вас
ловушку?
Вороны продолжали сидеть нахохлившись. Каждый надеялся: пускай другой
на это решится, и тогда так же поступит и он. Но все отводили глаза, и
Иннокентию ничего не оставалось как снова поднять с земли мешок с
митюшатами и идти дальше разбирать ручей с непосильной ношей на плечах.
А маленькие человечки с каждой минутой нервничали в мешке все сильнее
и сильнее.
- Хотим домой, отнеси нас домой, - плакали они. - Нам в твоем мешке
нечего делать. Не с кем играть!
Птицы, понурившись, искоса наблюдали за происходящим.
- Кр, кр, - первым не выдержал Кряший. - Что ж получается? Нам
поверили, нас спасли. А мы, выходит, на добро платим недоверием и
неблагодарностью?
- Хуже, - прокаркал Питий. - Мы предатели.
- Но я боюсь... - пропищал Реший.
- Будто мне не страшно... Но я иду помогать! - решительно
провозгласил Кряший и перескочил к Иннокентию на руку.
За ним последовал Креший, третьим был Питий, и Решию ничего не
оставалось как примкнуть к своим собратьям.
- Спасибо вам. - Иннокентий скинул с плеча мешок с митюшатами.
- Мы сразу поняли, что ты нам ничего плохого этим мешком сделать не
собираешься. Мы просто боялись самого мешка, - стал объяснять Питий.
- И сейчас боимся, - подал голос Реший.
- Но мы все равно решились, - с твердостью прокаркали вместе Креший и
Кряший.
Освободив птиц от лучин, сын Ярослава запустил их в мешок с
митюшатами, но чтобы воронам ведьмы было неповадно его утащить, к углам
прикрепил горящие факелы. Теперь он мог заниматься лишь расчисткой старого
русла. Работа закипела.
Ведьма уже знала, как быстро умеет работать сын Ярослава. Но что
можно с такой быстротой раскидывать в разные стороны тяжелые, слипшиеся в
глыбы камни, она не ожидала. Да и мешок с факелами по бокам ее воронам не
утащить. Но она не позволила себе возмутиться, а продолжала сосредоточенно
думать:
"Не утащить... Не утащить... Не утащить... Значит, обязаны
продырявить. Точно! Сверху посредине мешка огня нету. Там и продырявят. У
митюшат будет выход, и они инстинктивно бросятся ночевать в свой лагерь.
Где мои верные вороны их и прикончат!"
Но чтобы Иннокентий не сразу понял, что настоящих митюшат возле него
нет, она решила срочно приняться за изготовление миражей.
- Пусть за ними погоняется! Ха-ха-ха-ха!!! - Ведьма расхохоталась.
Задумано - сделано. Надора мысленно нарисовала митюшонка, и тотчас в
воздухе повис точно такой, какого она только что себе представила. Она
опустила его на траву - не отличишь от настоящего.
- Пусть вас будет сто! - приказала она.
И в тот же миг перед ней предстала сотня одинаковых маленьких
человечков, одинаково одетых и одинаково двигающихся.
- Чрш-ш-ш-ш, - рассердилась ведьма. - Вы что, не можете танцевать
каждый свое?
- Не можем, - хором весело ответила вся сотня миражат. - Мы
одинаковые. И можем делать только одно и то же.
- Чрш-ш-ш-ш, - ведьма в возмущении заскрежетала ветвями. -
Чрш-ш-ш-ш-ш!
Впервые в жизни ее нервы сдали. И, забыв о том, что надо беречь силы
и время, она принялась шуршать ветвями:
- Чрш-ш-ш-ш-ш! Чрш-ш-ш-ш-ш!!!
Нескончаемыми потоками природная злость ведьмы, прорвав плотину
разума, все сильнее и сильнее выплескивалась наружу. Да-а, слишком велика
оказалась постигшая неудача.
- Ненавижу! Ненавижу! Чрш!!!
Впервые в жизни Надора потеряла над собой власть. И скоро от
бессмысленной растраты сил ее всевидящее око больше не видело ни
Иннокентия, ни ручей, ни мешок с митюшатами, ни воронов. Но ведьма этого
даже не заметила. Охваченная клокочущей, пожирающей ее ненавистью, она все
продолжала и продолжала скрежетать:
- Чрш-ш-ш-ш-ш, чрш-ш-ш-ш-ш!!!
Минута сменяла минуту. Но Надора продолжала оставаться глухой к
собственному же рассудку, хотя тот все тверже и тверже настаивал:
- Не теряй времени. Скорее начинай делать каждого митюшонка по
отдельности. Это крайне необходимо. Кому говорю, быстро принимайся за
работу! И перестань скрежетать ветвями. Вон сколько сил пустила на ветер.
А для чего? Чтобы удовлетворить злобу?
- Чрш-ш-ш-ш-ш!!! - не унималась ведьмарская суть ели.
- Опомнись! - уже не шептал, а во весь голос кричал рассудок
Надоры. - Сейчас время дороже золота! Это твоя жизнь! Скорее успокойся и
начинай делать миражи митюшат. Каждого по отдельности. Только в этом твое
спасение!
От слова "спасение" Надора отрезвела. Как же она могла забыть, что
сейчас действительно речь идет прежде всего о ее спасении. Ведь если она
не погубит лес, Черный Дракон не пощадит... Не пощадит!..
Ветви ели опали. Хорошо лес продолжал посылать ей силы. А потому не
прошло и минуты, как ее всевидящее око снова прозрело. Но, к своему ужасу,
Надора увидела, что враги успели почти полностью освободить ручей от
завала камней.
Ощущение громадной опасности окончательно отрезвило ведьму и
заставило подчинить свои действия рассудку. Словно автомат она начала
сотворять одного за другим миражных митюшат.
Секунда - и около нее повис первый митюшонок. Но над каждым
следующим, чтобы он был иным, приходилось думать. Однако дело пошло. Вот
их уже пять, десять, двенадцать, семнадцать, двадцать два...
Миражата лепились один за другим, а в это время всевидящее око ведьмы
напряженно следило за всем, что происходило на волшебном месте. Еще
две-три минуты, и оно оживет. А ее слуги вороны, трусы несчастные, до сих
пор так и не отважились продырявить мешок.
Но и тут изворотливый ум ведьмы нашел выход:
"А что, если я сама начну для них петь? Под мои магические напевы
желание поплясать у этих глупцов удесятерится, и они сами же и разорвут в
клочья проклятый мешок!"
Еще никогда Надора не опускалась до того, чтобы разговаривать с
митюшатами. Но сейчас ее замысел стоил того: ведь как только она кончит
для них петь, инстинкт тут же заставит их стрелой помчаться в свой лагерь.
А она подошлет к ручью миражи.
Однако у нее их было пока мало, и, чтобы Иннокентий сразу не
разобрался в подмене, Надора добавила миражным митюшатам колдовство, при
котором они бы ускользали из рук сына Ярослава. А это означало: у нее
появится время, за которое слуги вороны успеют окончательно покончить с
настоящими митюшатами.
Работа у ручья близилась к концу. Иннокентию оставалось освободить
русло всего от одной глыбы. Но тут он увидел, что Питий, Кряший, Креший и
Реший уже не справляются с митюшатами. Еще чуть - и они разорвут травинки,
из которых сплетен мешок.
А глыба все не поддавалась.
- Старик, помоги воронам! - крикнул Иннокентий.
Бросив поленья, Старик заспешил к мешку, и в тот же момент над лесом
раздалось невиданной силы скрежетание:
- Иш-шу-у, сш-ш-ш-ш-ш, иуруруррур-ш-ш-ш-ш-ш. - Так звучала
отвратительная песня Надоры, которая предназначалась для того, чтобы
околдовать митюшат и заставить их разорвать мешок.
Услышав напевный голос ведьмы, маленькие человечки засуетились пуще
прежнего. И от их прыганья мешок заходил на земле ходуном.
Всевидящим оком Надора отчетливо видела: еще немного - и глупый
народец вырвется из мешка. Для этого ей предстояло сделать последнее
усилие. Но... Она слишком много сил истратила на злобу и на выращивание
миражных митюшат. Так что теперь ей надо было бы хоть немного передохнуть.
Но как передохнешь, если Старик уже стоит около мешка. Приходилось
торопиться.
- Жфы-ы. Ч-р-у-к-с, - снова завела она свое завывание, однако на этот
раз оно у нее вышло маломощным и совсем неинтересным. - Ф-ж-ч-а-а...
С-к-р-т-ы-у...
Митюшата же, оказавшись в руках Старика, вмиг переключили интерес на
него. Ведь одно дело откликаться на звуки и совсем другое - играть с тем,
кто рядом. К тому же Старик устал, и они с радостью стали сбрасывать на
него тяготящую их энергию.
- Смотрите не отдайте мне лишнего, - забеспокоился Старик. - Все!
Хватит! Достаточно!
- Нет! Нет! Возьмите еще, хоть чуть-чуть! Пожалуйста. А то мы сейчас
лопнем, - лепетали малыши. - Хоть капельку!
- Иннокентий, - закричал Старик, - что делать? Вдруг они из-за меня
заболеют?
- Не заболеют, - не переставая возиться с глыбой, отозвался
Иннокентий. - Бери как можно больше! И пусть Питий, Кряший, Креший и Реший
тоже возьмут сколько в них только влезет!
- Но ведь от этого митюшата погибнут!
- Не погибнут, Надора через свою песню посылает им силы, чтобы они от
их излишка разорвали мешок. Понял?
Старик и четыре ворона стали делать то, что велел Иннокентий, но и
ведьма не собиралась отступать. Она снова и снова насылала на митюшат
магию своего голоса:
- Учш-ш-ш-ш-ш-ш-ра-ж-ж-ж-ж-с-с-с-ы-ы-ы.
Но, на их счастье, митюшата были так устроены, что делали только то,
к чему у них был собственный интерес. А потому, набирая силу от голоса
Надоры, они тут же передавали ее усталому Старику и больным воронам.
А Иннокентий все не мог сдвинуть с места глыбу. За прошедшие годы
камни в этом месте спрессовались в огромный монолит, и тот буквально врос
в дно ручья. Так, что ни расколоть его, ни оторвать от земли стало
невозможно.
- Может, попробовать кинжал? - крикнул сын Ярослава Старику.
- Попробуй.
Осторожно, чтобы не затупить лезвие, Иннокентий лишь нажал кинжалом
на каменную глыбу. И она тут же превратилась в кучу обломков, которые
раскидать по сторонам для сына Ярослава труда не составило.
Прежнее русло ручья освободилось, и вода побежала по привычному для
нее пути. Вот она коснулась трех серых бугорков, и в тот же миг они
засветились перламутровым светом.
- Проснулись! - радостно закричал Иннокентий. - Проснулись!
Он был зачарован красотой пробивающегося из-под воды сияния. Да, это
были они, те самые раковины, которые когда-то чистотой своего волшебства
освободили от ведьмарских чар Гришу.
В один прыжок Иннокентий оказался около Старика, выхватил у него из
рук мешок, мгновение - и веселые митюшата уже плавали в воде точно над
спасительным сиянием волшебных раковин.
- А-а-а-а-а! - раздался на весь лес душераздирающий вопль ведьмы.
Ее судьба была предрешена.
ПОКАЯНИЕ ШОРЫ
Оказавшись в воде над волшебными раковинами, митюшата умолкли. И в их
головах стали всплывать слова, сотни, тысячи раз слышанные от Старика, о
том, что свои силы не надо отдавать всем подряд и что доброта без ума
может принести много вреда.
Старик и Иннокентий не могли нарадоваться их освобождению от порчи. А
в это время Питий, Кряший, Креший и Реший не торопясь вылезли из мешка,
огляделись и, увидав всеобщее веселье, воодушевленно закаркали и захлопали
крыльями.
После того как митюшата оказались расколдованными, погубить лес
Надора уже не могла. И хотя деревья еще продолжали подкармливать ее,
посылая потоки жизненных сил, а она не переставала выкрикивать, будто
кострам Старика осталось недолго жить, себя она уже не обманывала. Ее
конец был неизбежен.
Однако пока корни несли стволу живительные соки, разум ведьмы и
всевидящее око работали, как и прежде, четко и безотказно. Неожиданно
услужливая память стала проносить перед ее мысленным взором все, что
когда-то день за днем происходило в ее жизни. И тут она поняла: все ее
дела неизменно сводились лишь к одному - стремлению захватить власть.
Больше власти, еще больше, и еще, и еще, и еще...
"А зачем мне это было надо?.."
Такая мысль в ее голову забрела впервые в жизни. И снова вспомнились
земли, над которыми она владычествовала в славные годы своего ведьмарства,
и слуги, служившие ей тогда верой и правдой. Но слуг она не ставила ни в
грош. И когда предоставилась возможность, не задумываясь выменяла их на
первый смерч.
- Но для чего? Для чего он мне был нужен? Чтобы перед всеми хвастать
силой? И для этого на устрашение недругам держать взаперти?! Ну продержала
его до сегодняшнего дня в закромах. А теперь выпустила - и нету... Ни
смерча нет... ни верных, преданных слуг, которые когда-то были друзьями
детства.
Смерч ее ненавидел изначально. И друзья детства, которых она продала
в рабство, тоже с того дня ее возненавидели. Однако в царствах, которыми
правят невежество, черное колдовство и тьма, ненависть дело привычное. А
потому обладательницей второго смерча, равно как и третьего, она тоже
сделалась, продав дружбу и обманув тех, кто ей до того преданно служил,
почитал, верил в нее и любил больше всего на свете.
- И что в конечном счете получила?..
Из-за невозможности что-либо изменить ведьма в отчаянии беспорядочно
замахала ветвями. И снова неуемная, всепожирающая злость затрясла ее.
Ветви судорожно скривились и начали извиваться. А ствол раскачивался из
стороны в сторону так, будто налетел шквальный ветер.
- Чрш-ш-ш-ш!!! Чру-у-у-уш-ш-ш-ш!!!
Верхушка ели почти касалась земли. Страх перед близким и неизбежным
концом нарастал все больше и больше. Но вот силы, полученные от леса,
кончились, новые больше не приходили, и ветви ели замолчали и бессильно
повисли.
Все. Теперь ждать недолго.
А солнце уже озарило утренними лучами лес. Митюшата с радостными
возгласами рассыпались по округе, чтобы питать своими силами лишь все
доброе и хорошее. А у костров остались Иннокентий, Старик и четыре ворона.
- Вот ты и закончил здесь свою работу, - проговорил Старик и в первый
раз за последние часы глубоко затянулся трубкой.
Сын Ярослава искоса посмотрел в сторону стаи воронов, рассевшихся на
соседних деревьях. И тут же его мысленный взор обратился к Надоре. Старик
понял, куда смотрит молодой друг.
- Как она? - поинтересовался он.
- Если бы я сам не видел, на что была способна эта ведьма, мне бы ее
сейчас стало жаль. Черный Дракон скоро спустит ее в Тартарары. Бр-р-р. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг