он готовится сложить их перед падением на добычу. Сразу за ним,
неправдоподобно близко, на посадку заходил следующий такой же.
- Что это? - вырвалось у Артура.
- Это транспортник, - нетерпеливо сказал Бусыгин. - Или десантник.
Старохолмский аэродром, так? Ну, ведите меня, ведите. Куда?
Глава 38
вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка ТЫ БЫЛ СПОСОБНЫМ,
ХОТЬ И СТРОПТИВЫМ УЧЕНИКОМ, ТЕБЕ НЕ ОТКАЗАТЬ В ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТИ И ЖИВОМ
УМЕ. МНЕ ИНОГДА ПРИХОДИЛОСЬ НАКАЗЫВАТЬ ТЕБЯ. ПРОСТИ. ТВОЯ БОЛЬ ВОЗРОСЛА БЫ
СТОКРАТНО, НЕ СТАРАЙСЯ Я ПРОВЕСТИ ТЕБЯ ПОСТЕПЕН-
НО, ШАГ ЗА ШАГОМ, ЧЕРЕЗ ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ НАЗНАЧЕНО.
НЕ МНОЮ НАЗНАЧЕНО. И У МЕНЯ ЕСТЬ СВОЕ СЛУЖЕНИЕ, И Я НЕСУ СВОЮ НОШУ.
ТЕПЕРЬ Я МОГУ СКАЗАТЬ, ЧТО ТЫ ИМЕЛ ОСНОВАНИЯ ЗАВИДОВАТЬ ТЕМ, КОГО
ПЕРЕСЕЛЯЛ ПО МОЕЙ ПОДСКАЗКЕ ПРОСТО И БЕЗ ПОМЕХ. САМОМУ ТЕБЕ ТАК ЛЕГКО НЕ
УЙТИ, И КОГДА ТЫ ВСЕ-ТАКИ ПЫТАЛСЯ, МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ВОЗВРАЩАТЬ ТЕБЯ. ПРОСТИ
И ЗА ЭТО. КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ПРОЙТИ СВОЙ ПУТЬ.
вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка
Позвонки доктора и еще одного хрустнули прежде, чем их лбы
соприкоснулись с подставленными раскрытыми ладонями Бати. Ни малейшего
постороннего сотрясения допустить было нельзя.
Здоровяка с автоматом "выключил" Михаил. Опять тот был занят тем, что
убирал ногу. "Гренадером тебе, парень, быть, а больше ни на что ты не
годишься".
Последнего, как ни странно, помог сделать Гоша. Так-то он все сидел,
испуганный, в хвосте, часто наклоняясь к отвороту своей ветровки, втягивая
через соломину и глотая. А тут, едва в руке четвертого появился пулемет,
который раскладывался, Гоша в тот же миг моргнул, и тот, к удивлению его
обладателя, испарился.
Двух секунд удивления было достаточно, чтобы пятка
перекувыркнувшегося Павла встретилась с виском четвертого охранника.
Салон был захвачен меньше, чем в четверть минуты, а пилоты так и не
оглянулись. Михаил бросил короткий взгляд на Зиновия. Тот не шевелился на
носилках и, кажется, еще больше посинел. Вот уж это совсем ни к чему.
Двигатель ровно гудел, говорить было невозможно. Павел подмигнул
съежившемуся Гоше, показал кулак. Вдвоем с Михаилом они встали по сторонам
кабины, замерли на мгновение, потом ворвались. От удара по макушке черного
шлема у Михаила заныла кисть. Павел резко крутнул голову первого на сто
восемьдесят и довернул еще, словно стараясь оторвать совсем. Машину
качнуло, но он уже сидел в кресле за штурвалом.
Вытаскивая тела, Михаил порадовался, что не видит за шлемом
оставшееся от головы командира. Второй просто был в глубокой отключке, но
дышал ровно.
"Что с Батей? Никогда он таким не был, и обходился, когда можно, без
крови и даже особого насилия. Только если уж совсем безвыходно... Но ведь
сейчас было не так. А тем более настолько грязно..."
- Братка, за руль!
По качанию, передавшемуся рукам через штурвал, Михаил понял, что
открыт наружный люк. И даже понял, зачем. Нетрудно было догадаться. Он не
мог бросить управление. "Алуэтт" по-прежнему шел впереди, указывая неверный
курс.
- Зачем? - крикнул Михаил, когда Батя, вернувшись, сел в кресло
рядом. Не отвечая, он перещелкнул рычажком связи, протянул Михаилу
гарнитуру.
- Что случилось? У вас трудности? - скрипнул наушник.
- Мы поворачиваем, - не желая вдаваться в подробности, лаконично
сообщил Михаил. - Если хотите, следуйте за нами. - И отрубил связь. Бросил
наушник, прошел в салон.
Конечно, кроме Зиновия на носилках и совершенно белого Гоши, там уже
никого не было. Гоша до сих пор с ужасом смотрел на хвостовой люк. Вертолет
заложил крутой вираж.
Показывая на носилки, Гоша что-то пытался сказать, неслышное, Михаил
отмахнулся. Не до Гоши ему. От мысли об учиненной только что Батей расправе
все же мутило.
Нащупал пульс на горле Зиновия Самуэлевича, поднял веко жестом
давешнего доктора.
- Что все-таки с Зиновием? - прокричал он Бате, возвращаясь в кабину.
Павел пожал огромным плечом. Борозды шрамов еще четче проступили на
его лице. Черный взгляд горел сумасшедшинкой, заставившей Михаила
вздрогнуть. Пересилив себя, он взялся за клавиатуру, включил экран.
- Смотри, вот наше место. А потом сюда. Изменив масштаб карты,
показал куда.
- Это дача. Мы там были, помнишь? Прикинь, сколько туда, горючки
хватит?
- Должно. По дороге бы не посадили.
Павел еще снизил высоту, увеличил скорость. Теперь верхушки деревьев
быстрее проскакивали под брюхом машины.
- Долго нам так не просвистеть. Все равно на локаторах мы видны.
- Пока разберутся...
- Этот быстро разбирается, ты его еще не знаешь, Батя.
- Смотри, он опять тебя хочет.
Лампочка требовательно мигала на панели над головой. Но прежде, чем
Павел, протянув руку, успел включить тумблер, экранчик компьютера с
плывущей картой погас сам собою.
-Черт! Что за...
- Пусти, Батя, я знаю. - Михаил сам включил связь, на этот раз -
громкую, чтобы слышали все. - Андрей, не пробуй нас тормозить. Тебе же хуже
будет.
- Имеете на борту заряд, - каркнул репродуктор, - следуйте за мной
или будете уничтожены. Даю минуту. Павел оскалился.
- Дай я ему скажу!..
- Погоди! Их еще видно? Зависни. Повернись так, чтоб я их видел через
дверь, понял?
- Зачем...
- ...! Стоп, я сказал!
"Восьмой" вздыбился, как конь, которому удилами рвут губу.
Привставшего Михаила буквально вышвырнуло из кабины в салон. Из глаз
полетели искры.
- Гошка, сюда!
Поток воздуха ворвался внутрь, когда, откинув оба стопора, Михаил
ударом ноги распахнул дверцу. Вертолет довершал круг, гася скорость. Винт
ревел, до земли было метров двести - край леса и речка какая-то прямо
внизу.
- Видишь их? Делай! Делай, а то взорвемся! Догоняющий белый "Алуэтт"
издалека на фоне неба казался черным. Одинокая стрекочущая черточка.
- Там же живое, я не могу!
- Дурак! Как тех на дороге делал, ну?!
- Сорок секунд! - В салоне этих динамиков было штук пять. - Последнее
предупреждение!
Звук двигателя изменился, кашлянул и вдруг совсем умолк. Только
свистел воздух, рассекаемый лопастями. Без стабилизирующего винта их стало
понемногу разворачивать, раскручивать, уводя вбок.
"Эта штука вся набита дистанционкой. Небось пожадничает гробить-то
ее. Да и мы все-таки не пальцем деланы..."
- Давай же, черт!
В небе появился посторонний предмет. Громадная береза с листвой и
вывороченным комом земли на корнях. Мгновение она висела в воздухе, а потом
ухнула, все убыстряясь, вниз, в речку, подняв столб воды и грязи, как
авиабомба, и улеглась поперек. Звук удара был слышен даже сквозь свист
винта.
- Идиот! Не здесь - там!
Гоша уже не обращал на него внимания. Отдельно стоявшую заметную
березу он вырвал просто на пробу. В следующее мгновение перед нагнавшим
"Алуэттом", который начал обходить обреченный "восьмой", завис целый кусок
леса. Стена деревьев, вырванных из почвы, как пучок травы, однако "пучочек"
был величиной с многоподъездный дом.
Они падали вниз, пролетая десяток метров, и вновь моментально
оказывались на той же высоте. Гоша вступил в поединок с силой земного
притяжения. Стволы и ветви перепутывались, как спички, пересыпаемые из
ладони в ладонь. Гигантский ком деревьев прыгал в воздухе, словно шарик от
пинг-понга.
Михаил не видел, врезался ли белый вертолет в препятствие, потому что
"восьмой" вдруг перекосило, и их с Гошей кинуло - по счастью, внутрь. Мимо
пролетели носилки с почему-то так и не выпавшим из них Зиновием. Потом
машина выправилась, потеряв еще высоты, но это был не обещанный взрыв.
Происходило что-то иное. Их уже раскрутило вовсю.
"Падаем. Камнем падаем. Все, конец. Надо к Бате, что он?.."
Цепляясь за что только можно, он прополз к порогу кабины. Крик позади
заставил обернуться.
Гоша с блаженной улыбкой взмахивал руками, будто собираясь вспорхнуть
к потолку.
- Лечу! - орал он. - Лечу, кувыркаюсь! Треугольники!..
В кабине тоже было мало утешительного. Павел, как тогда в тоннеле,
быстро-быстро перебирал большими руками, раздвигал несуществующий занавес,
продираясь в свои влекущие пространства. Задел, не обратив ни малейшего
внимания, мертвый штурвал. "Восьмой" начал заваливаться набок. Из-под
приборной доски потянуло дымом.
"Вот теперь на самом деле все. Откуда же дым?"
Подтянувшись, Михаил бросил себя в правое кресло и прямо перед собой
увидел вершины деревьев. Ударила, отлетела лопасть несущего винта. Страшный
треск. Боль в спине и копчике. А потом
вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка
ДА, ОТНЫНЕ ТЫ СМОЖЕШЬ ОБХОДИТЬСЯ БЕЗ МЕНЯ. ТЫ УЖЕ НАЧАЛ. ТВОЯ ПЕРВАЯ
САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ВЫДУМКА НЕДУРНА. ВОЗДВИГАЯ ПЕРЕД КЕМ-НИБУДЬ НЕПРЕОДОЛИМУЮ
СТЕНУ, ВСЕГДА ОСТАВЛЯЙ ЩЕЛЬ ДЛЯ ЛУЧИКА НАДЕЖДЫ...
Широко летят осколки соударений Миров, разметывают их непостижимые
вихри, не упадут рядом два, чьи края бы совпали. А все же редко-редко
случается и такое.
Вдруг оказываются почти в одной точке времен и пространств частицы
одной сущности, способные сложиться вновь. Случайность властвует во всех
Мирах.
Сущность, готовая сделаться самой собою, обрести черты иного,
невозможного, а то и запретного Мира по отношению к принявшему ее,
стремится к воссоединению во что бы то ни стало. Пока она расчленена, никто
не в состоянии верно оценить ее. Сквозь неровные сколы не рассмотреть
утраченного, части не знают правды о целом, носители осколков принимают ее
каждый по-своему и не в состоянии дать единого вразумительного ответа, ибо
он выше их осмысления и способности ощущать.
Даже Страж полагается только на свое чутье, которым наделили его,
даже он различает сперва лишь внешнее, оболочку, таких же обитателей своего
Мира, как и он сам.
Сумеет ли он справиться с самим собой - вот главная проверка Стражу.
Потому что кто поручится, что станет с Миром, останься в нем чужие осколки,
выдержит ли Мир.
Глава 39
Едва позволила скорость, первый из двух приземлившихся на
Старохолмском военном аэродроме десантных "АНов" убрался с ВПП на рулежку,
давая дорогу второму. ВПП - взлетно-посадочная полоса - была узкой и не
рассчитанной на прием такой техники, но опытные пилоты справились со своими
тяжелыми машинами.
Спецназовцы в полном боевом, как горох, выпрыгивали из открывшихся
люков, моментально разбирались по группам, отделениям, рассыпались по
летному полю выполнять каждое свою заранее поставленную и отрепетированную
задачу.
Основная группа силами двух взводов в семьдесят человек ринулась к
трехэтажному зданию с башней, где помещались все службы, находился КДП -
командно-диспетчерский пункт - радарная и сидел руководитель полетов.
У второго самолета, еще не остановившегося, с лязгом и скрежетом
выпала аппарель, по ней выкатились четыре "БМП", еще два взвода
десантников. Три машины, широким полукольцом направились на поддержку
основных сил, одна ушла в сторону.
Ворвавшиеся на КДП десантники сорвали из-за столов с экранами
дежурную смену офицеров-диспетчеров, уложили на пол лицами вниз.
Подполковник, командовавший операцией, арестовал руководителя полетов,
наблюдавшего захват с раскрытым от изумления ртом.
Одновременно были захвачены все РЛС - радиолокационные станции -
бункеры с комплексом спутниковой связи "Десна" и дублирующим, боксы с
автотехникой, склад ГСМ и бензохранилище, склады боеприпасов, здания
отдельно стоящих пожарной и медчастей.
Десантники не церемонились. Солдат наземных служб сгоняли, как стадо,
выбивали из рук оружие у тех, у кого оно было и кто не бросил сразу.
Немногих пытавшихся оказать сопротивление клали на месте, калеча, ломая. В
разных концах аэродрома простучали две-три автоматные очереди, ударил "ДШК"
на бронемашине. Выкатившийся на полосу "МиГ-спарку" одна из "БМП" таранила,
переломила хвостовой стабилизатор, искорежила сопло. Летчиков заставили
выйти, разбив выстрелами фонарь кабины.
Лишь одно не было сделано, одного до поры до времени не коснулись
действия захватчиков: подвергнувшийся нападению аэродром не был лишен
телефонной связи. О захвате успели доложить в округ. Эта возможность была
оставлена специально, чтобы спровоцировать командование ВВС округа и не
только округа на немедленные ответные действия.
Об истинной цели операции знали только подполковник и еще один
офицер, но и они не представляли себе, насколько дальний прицел она имеет.
Когда подполковник посчитал необходимым, он приказал перерубить все
коммуникации и вывести из строя всю аппаратуру связи, лишив Старохолмский
аэродром какого-то ни было контакта. Что и было сделано.
Через тридцать восемь минут после того, как литые колеса первого из
двух "АНов" коснулись бетона полосы, подполковник выслушал последний
рапорт, что все захваченные заперты в ангаре, посты расставлены, подъезды
контролируются, наблюдение за воздушным пространством ведется.
Подполковнику было тридцать два года, он был высок, сухощав, с
выдвинутым вперед подбородком с ямочкой, впалыми щеками. Один его знакомый,
знающий человек, утверждал, что он как две капли воды похож на Михаила
Григорьевича Дроздовского, легендарного генерала Добровольческой армии еще
той, давней, гражданской войны в России. Заинтересовавшись, он даже отыскал
редчайший снимок Дроздовского, тогда никакого не генерала, датированный
пятнадцатым годом, и убедился, что знакомый был прав. Из овальной старинной
рамки на него смотрело его собственное лицо. Он и курить начал "под
Дроздовского" - небрежно, уголком губ. Подполковнику самому пришлось
повоевать, главным образом в подобных операциях, и за эту он ожидал себе
еще одного внеочередного присвоения.
А пока, оглядев своих людей, сменивших за экранами и в других
помещениях офицеров-дежурных, скользнул взглядом по обоим самолетам,
вставшим у начала ВПП, готовым взлететь, приняв группу захвата обратно, по
первому сигналу. Несколько находившихся с утра в тренировочных полетах
машин теперь возвращались и требовали посадки, но он не обращал на это
внимания.
Рассматривая заклубившуюся на горизонте неправдоподобную
иссиня-черную смоляную тучу, подполковник ждал.
Глава 40
Сознание всплывало, всплывало, всплывало из глубины, из донной мути и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг