мыслью: а не наоборот ли? Не люди владеют силами, а силы людьми. Одно
скажу: этим не позавидуешь. Как правило, они очень несчастны в своей жизни,
эти редкие вторые.
- Зачем вы мне все это рассказываете? - сказал Михаил, резко садясь.
Очки Андрея Львовича блеснули в темноте:
- Я всю жизнь интересовался подобными вопросами, вот, нашел
слушателя. А вы? Разве не этими же вопросами интересуетесь?
- А мной вы тоже собираетесь "интересоваться"?
- И вашими товарищами в придачу.
- А если мы не согласимся?
- Вы обещали мне согласие.
- Я говорил о себе лично. И на моих условиях.
- Разве я даю повод сомневаться?
- Хорошо.
Он опять улегся навзничь. От Персея бежал следующий спутник. У них
там тоже есть свои набитые тропки.
- Знаете, чего вполне достаточно, чтобы у вас, скажем, или у меня, да
и у любого в радиусе... ну километров двухсот случился внезапный приступ
сильнейшего головокружения?
- Ну? - сказал Михаил.
Андрей Львович указал рукой вверх.
- Направленное излучение в радиодиапазоне с мощностью у поверхности
пять на десять во второй. Оттуда. И все.
- Зато мы делаем ракеты... - криво усмехнувшись, сказал Михаил.
- Мы их давно уже не делаем.
- Вы обещали много баек, а рассказали лишь одну. Ночь длинная.
- Коньяку еще хотите?
- Давайте.
Андрей Львович не кривил душой, говоря, что Михаил ему чем-то
симпатичен. Это "что-то" лежало не только внутри профессионального круга.
Михаил был интересен как собеседник и человек. Очень давно уже Андрею
Львовичу не представлялось возможности поговорить по душам. Не важно, что
будет потом, очень скоро. В конце концов кто они такие сейчас? Просто два
человека на траве.
- Ночь не такая уж и длинная, Михаил. Почему вы не хотите указать
точное место, куда мы летим? Пилот бы рассчитал, и мы прибыли туда с
рассветом. Каких вы еще ждете подвохов?
- Я указал общее направление, разрешение на полет можете запрашивать
хоть сейчас. Точку сообщу при подлете. А время я и сам могу рассчитать,
крейсерская этой лоханки мне известна.
"А иначе твои ребятки будут там заранее, и Бате одному не отмахаться.
На Гошу рассчитывать не приходится, про Зиновия вообще речи нет. А так мы
упадем на десять секунд, мои вспрыгнут - и снова вверх. Никуда не деться от
тех, кто будет с нами, но это... посмотрим. Ты, Андрей Львович, уж точно от
нас не отвяжешься".
- Другие мои байки будут из самоновейшей истории, - сказал Андрей
Львович, - и действующие лица в них вам известны. Понимаете, о ком я?
- Я и Пашка, - процедил он. - Трудно не понять.
- У вас всегда была такая чудовищная регенерация? С какого примерно
возраста? У него? До вашего несчастного случая четыре года назад замечалось
что-либо подобное? Что это был за случай, попытка суицида? Причина?
Залп вопросов непроизвольно вырвался у Андрея Львовича. Это был
порыв, с которым он не сумел совладать. Михаил отметил его досаду на себя.
"Попробую тебя расшевелить", - подумал он.
- О себе не скажу, не знаю, а Паша мне точную дату называл,
запамятовал я только. Сами у него поинтересуйтесь.
- Другие? Кто они? По какому признаку вы их отбирали?
Андрей Львович просто не мог остановиться. С настоящими аномалами
редко удавалось найти общий язык. Они были все-таки слишком замкнуты. В
этом смысле штат фирмы Андрея Львовича являлся поистине уникальным.
- Андрей, я вновь спрошу вас: что вы имеете в результате всех ваших
трудов? Во имя чего все-таки? Вот этого? - Михаил указал на вертолеты, "Ми"
и дальний "Алуэтт". - Меня всегда занимал вопрос о притягательности власти.
Она? Так приятно держать в своих руках жизни и судьбы? Уверяю вас, что...
Он понял, что говорит лишнее.
"Что ты хотел ему сказать? Что это страшно и больно и вовсе
неинтересно? Да знает он, наверное. А если и не знает, свое ты ему никогда
не сумеешь передать, даже и рассказав все".
"В Бакановку, - думал Андрей Львович. - С Леной ли, без - еще
посмотрим, но только туда. С ним я, похоже, смогу договориться. Даже если
он "двойной" и к нему уже кто-то приложил руку. С другой стороны - кто мог?
Я бы знал. Но зачем ему собирать кого-то там, да еще и Лену?.. Два часа.
Пора".
- Михаил, я покину вас с вашего разрешения. Мне нужно подключиться и
взглянуть, что там про вас еще набежало.
Это был один из приемов Андрея Львовича. Как правило, любого
ошарашит, когда ему прямо в лоб дают понять, что он - в игре. Этот, каким
бы ни казался невозмутимым, вряд ли будет исключением.
- Мне с вами можно?
- Пока нет. Усните, если на голой земле сможете. Мне тут написали ваш
график за последнюю неделю - после такого месяц отсыпаться надо.
- Да и вы, должно быть, не особо отдыхали.
- Из-за вас. Коньяк я оставил.
"Вот так он со мной, - подумал Михаил. - Знай, пацан, мы тебя... и
насквозь видим. Коньячок тебе марочный вместо конвоя. Куда сбежишь? Так и
будешь дрессированной блохой на аркане скакать. А сейчас я кто?"
Он громко и весело расхохотался:
- Андрей, вы же не задали мне самого главного вопроса: на кого я
работаю?
- Вскорости это произойдет, - обнадежил его Андрей Львович. Боком
уселся в распахнутую заднюю дверь "Порша".
Он не беспокоился, оставляя Михаила в ночи одного: из темноты за ним
наблюдало много глаз. Соединившись с системой, вызвал информацию.
...Волны сна чередовались с приливами ожесточения и злобы.
Как они смеют с ним так? Жалкие смертные черви. Они не видят, кто
перед ними? Как он разговаривал, этот червь. Снисходительно. Посмеиваясь.
Поучая.
Нет!
Лапа с когтями, способными крушить скалы, пробороздила эту мягкую
отвратительную землю с отвратительными слабыми стебельками растений. Он не
привык к мягкой почве. Черный песок и камень - вот его дом. Берега Реки -
его место.
Три горла вздрогнули в беззвучном рыке, драконья пасть на хвосте
приготовилась ударить пламенем, змеи ошейника обнажили ядовитые зубы.
Нельзя. Здесь этого нельзя. Он должен оставаться одним из них, в
привычном для них облике. Это дается ему все тяжелее и тяжелее. Тот,
благодаря которому он может походить на них и жить среди них, тоже устал.
Он мучается и тоскует от непреодолимости Судьбы, он не знает, что будет
Река и синий берег на той стороне, с которого его позовет далекий любимый
голос.
О, эта полная луна! Две полные луны по обеим сторонам Реки!
Цербер все же зарычал. Он сделал это совсем тихо и коротко, но и
такого тихого зловещего звука было достаточно, чтобы у всех, кто его
услышал, на мгновение встали сердца и застыла кровь в жилах. А потом его
вновь схватила ОНА:
вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка ... - Смотри,
Андрей Львович, смотри, смотри! Крича, шофер одной рукой тыкал в свое
боковое окно, а второй не попадал под мышку к пистолету.
Андрей Львович вскинул глаза от раскрытого кейса:
- Никому не стрелять! Не стрелять! Спокойно всем!..
- Что с вами, Андрей? - ровно спросил Михаил, приподнимаясь на локте.
Глава 35
- Инженер-полковник Бусыгин по вашему приказанию...
- Обращайтесь по имени-отчеству. Я Максим Петрович. Немного о себе,
пожалуйста. У меня не было времени ознакомиться с вашими данными.
- Бусыгин Матвей Кириллович, год рождения одна тысяча сорок
восьмой... то есть девятьсот сорок восьмой. Суворовское училище, Рязанское
летное, служба в Подмосковье, Одинцово, параллельно - заочный институт
радиоэлектроники, МИРЭА, специальность - твердотельные ОКГ, завод "Полюс",
разработка и внедрение лазерных дальномеров, КБ Сухого, в настоящее время -
начальник отдела.
- Семейное положение? Да не волнуйтесь так.
- Женат... женат вторым браком.
- Где находится в настоящее время ваша супруга, знаете?
- Никак нет. То есть... должна быть дома. Меня экстренно вызвали из
командировки, я не имел возможности...
- Это я приказал перебросить вас вашей "Сушкой" с Урала и с аэродрома
в Жуковском - сразу сюда. Приношу извинения за такую неурочность, но время
не терпит. Видите ли, Матвей Кириллович, не вдаваясь в подробности, с вашей
женой не все в порядке. Уже несколько лет она является нашим сотрудником.
Вы не были в курсе, это естественно. В какой-то степени вы с супругой даже
коллеги - она тоже занимается новой техникой.
- Еленочка? Простите, Максим Петрович, но у нее отношения с
техникой... чисто женские. То есть они не понимают друг друга. Она утюг-то
дома включать боится - током бы не ударило.
- И тем не менее. Техника, которой она занималась, несколько
специфична, скажем так. Но ваша Елена Евгеньевна попала сейчас в очень
сложное положение. Она вывезена за город, ничего особенного, одна из дач,
небольшой отдых. Однако ее непосредственное окружение... В общем, там
произошли некоторые накладки. Люди просто зарвались, перестали чувствовать
обстановку. Боюсь, Елена Евгеньевна попала под влияние своего
непосредственного руководителя. Знаете, азарт, научный поиск, недолго
утратить чувство реальности, броситься в авантюры. Вы со своей стороны
должны воздействовать своим авторитетом, своим словом близкого и более...
опытного человека.
-Так точно, но...
- Для вас это неожиданность. Я, к сожалению, не смогу открыть вам,
какими именно направлениями занимается ваша супруга, да и она вряд ли
скажет тоже. Не мне объяснять вам. Положение усугубляется еще и тем, что
Елена Евгеньевна сейчас... немного нездорова. Переработала, сдали нервы. Ей
необходим покой, а не та напряженная обстановка, в которой она сейчас
находится.
- Но вы говорили - отдых, дача...
- Если бы, дорогой Матвей Кириллович, если бы. Она человек
увлекающийся, продолжает не щадить себя и на отдыхе. К тому же, как я уже
говорил, люди, с которыми она непосредственно контактирует, ее, можно
сказать, поощряют, потворствуют, подталкивают на безрассудства. Короче
говоря, у нее вот-вот может наступить нервное истощение, чего, конечно, мы
допустить не имеем права. Что вы?
- Еленочка... Видите ли, моя жена много моложе меня, это
подразумевает совершенно особое отношение, поймите меня правильно...
- От вас требуется сейчас просто быть с нею. Ей станет гораздо
спокойнее и легче от одного вашего присутствия. Машина ждет, вас сейчас и
доставят. Будьте с ней, не отходите никуда, не позволяйте волноваться.
Знаете, без резких поворотов. Главное, что ей необходимо, - чувствовать
рядом близкого человека. В какой-то степени это прибавит и ей личной
ответственности, без этого, Матвей Кириллович, иной раз не обойтись. Можете
идти, вас проводят.
Оставшись один, Максим Петрович открыл полированные дверцы бара и,
несмотря на ранний час, нацедил себе рюмочку анисовой. Золотая капля с
лакричным вкусом принесла минутное успокоение.
Вчера поздним вечером Максима Петровича пригласили в некий высокий
кабинет. Это только называлось так, комната была маленькой и низкой, оба
стола и стул на роликах завалены бумагами. Папки и дискеты громоздились и
на стеллаже для картотеки, и на компьютерных мониторах.
С ним разговаривал один из помощников Президента. Глядя в насмешливую
улыбку, которая, казалось, навсегда поселилась в уголках голубых глаз,
Максим Петрович поддерживал осторожную и на первый взгляд совершенно
безобидную беседу. Лишь когда были упомянуты вежливые запросы по каналам
МИДа, пришедшие в связи с недавними природными аномалиями, отмечавшимися на
территориях известных областей центра России, Максиму Петровичу стало
понятно, куда ветер дует.
"Вот интересно, - сказал помощник, - что бы там, я имею в виду
запрашивающие стороны, сказали, случись нечто подобное у них, а не у нас? А
мы бы обратились со своими нотами?"
"Расценили бы как наглое вмешательство во внутренние дела суверенных
держав".
"Вмешательство - в смысле что случилось?"
"Нет, что обратились. А случилось... так что ж, случилось бы и
случилось, явления природы границ не признают. Мы-то при чем?"
"Вот именно", - сказал помощник и сразу перевел разговор на другую
тему.
Максим Петрович вернулся в свой особняк около двух часов ночи и решил
сегодня не ездить домой. За всю свою жизнь и работу он проводил дома едва
ли одну ночь из пяти. Но уснуть в его собственных апартаментах позади
кабинета ему тоже не удалось, потому что в два двенадцать позвонил Роман.
Слушая низкий тягучий голос, Максим Петрович проклинал день и час,
которые свели его с этими людьми. Он не понимал их, хотя в силу
обстоятельств ему приходилось с ними общаться. В них слишком нуждались те,
кому он служил, а он еще не хотел сходить со сцены, он должен был
оставаться нужным, что совсем нелегко на продуваемых очень опасными
сквозняками верхних ступенях лестницы, по которой ему приходилось
карабкаться, сколько себя помнил.
И все равно временами ему хотелось, чтобы на его месте был кто-то
другой. В такие, например, моменты.
"Пусть бы Андрей все это и вел, раз взялся, - думал Максим
Петрович. - Подумаешь, какая загадочная фигура, ни разу в жизни не вставал
под фотокамеру, не давал интервью газетчикам! Собрал вокруг себя знахарей
да шаманов и сидит, как паук в своей паутине. Незаменимый какой. А у нас
незаменимых нет! - вспомнились старые слова. - Эх, насколько же раньше все
было проще!"
Он лукавил с самим собой. Раньше тоже не было просто. Но сейчас он
лишь уводил себя от этого темного голоса в телефонной трубке, который мог
возникнуть, когда ему заблагорассудится, сказать, спросить, потребовать,
поставить условие.
И Максим Петрович выполнял.
Впрочем, то, что Роман хотел от него сейчас, было даже к месту, хотя
и не совсем ко времени. Андрей действительно зарвался. Спору нет, человек
он нужный и чрезвычайно компетентный, но и таким выходит свой срок. Этот
его "Антарес" - капля, переполнившая чашу, и пора ему передавать проект в
другие руки. Иначе это становится чересчур рискованным, тут Максим Петрович
готов согласиться с Романом, не важно, наблюдается вокруг проекта
посторонняя активность, как утверждает Роман, или нет.
Хотя двигающие ими мотивы абсолютно не совпадали, стремились они к
одному результату. Пусть неосознанно, объясняя себе какими угодно, но не
истинными причинами, они стремились не допустить в свой Мир чужое, не дать
ему развернуться во всю мощь. Законы Миров могут и так проявляться в
поведении их обитателей, другое дело, что только Цербер знает только он
может предотвратить потому что все вы делаете не так и лишь вредите себе
откуда вам знать что это и чего на самом деле стоит.
- Вы представляете, что требуете от меня? - сказал Максим Петрович,
когда тягучий голос, высказавшись, умолк в паузе.
- Не больше, чем вы можете, - отрезал голос.
- Последствия могут быть...
- Не вас учить, как устраняют любые последствия. Армия есть армия, в
ней всегда можно найти стрелочника. И пускай этот муж будет при ней, так вы
ее свяжете. Хоть в какой-то мере.
- Его доставят, - заверил Максим Петрович, - это-то несложно, я отдам
распоряжения прямо сейчас.
- И остальное тоже несложно, - протянул голос. - Сделайте это по
своей воле, сами. Впрочем, если вы не согласны...
- Не надо, - быстро сказал Максим Петрович. - Я все сделаю, мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг