работах Смайлса все чаще и чаще стало появляться имя Робинсона, сначала в
роли помощника или ассистента, а затем и соавтора. Отмечалось: Смайлс
параллельно с основным посещал биологический и медицинский факультеты, где
тоже проявил отменные способности.
К пятому году обучения оба стали завсегдатаями уже не баров, кафе и
ресторанов, а университетской и городской библиотек. В одной из них они и
познакомились с первокурсницей Кристиной Хупер, шведкой по национальности,
дочерью средней руки судовладельца, вице-президента Скандинавской морской
компании.
С этого момента они начали появляться втроем, однако юная Кристи
отдавала предпочтение Рою, а к окончанию учебы - он защитил сразу три
диплома - их официально считали женихом и невестой.
Грег отодвинул папку и из небольшого фиолетового, с синими разводами
водяных знаков конверта вытряхнул на стол несколько фотографий.
Снимки были сделаны, когда мужчинам едва исполнилось по двадцать два,
двадцать три года, то есть перед их выпуском.
У Роя вытянутое треугольное, немного скуластое лицо, узкие, но не
маленькие глаза, прямой нос, небольшой рот с тонкими губами, небольшие
залысины на высоком и гладком лбу В выражении лица что-то мягкое,
лирическое, меланхоличное.
Внешность Дика в корне отличалась от внешности друга. Лицо почти
прямоугольное, брови вытянутые в одну линию, сходящиеся у переносицы. На лбу
две резкие вертикальные складки. Упрямый, слегка тяжеловатый подбородок.
Короткие жесткие, стоящие ежиком, волосы. Чувствовалось даже по снимку -
этот человек напорист и целеустремлен и уж, будьте уверены, добьется своего
во что бы то ни стало и сумеет постоять за себя.
Кристина Хупер выглядела обыкновенной милой и хорошенькой девушкой, с
точеным, слегка обсыпанным веснушками носиком, с пушистой, растрепанной
мальчишеской прической. Очевидно, легкого, веселого и озорного нрава. На
фотографии ее красивого рисунка губы тронула улыбка, на щеках обозначились
ямочки, глаза излучали еле-еле сдерживаемый задор, однако что-то в них было
настороженное или подозрительное. Грег замечал: обычно такое выражение
бывает у людей с еще не устоявшимся, но в изначалии своем твердым
характетером. На снимке ее безупречную спортивную фигуру облегал белый
теннисный костюмчик. Она стояла, облокотившись на стойку сетки, прижимая к
груди ракетку.
Грег вложил фото в конверт и снова приступил к досье.
За несколько дней до защиты диплома Робинсон-старший утонул на отдыхе
на островах, где ему принадлежала не только собственная вилла, но и личный
пляж. Мать Дика умерла, когда ребенку не исполнилось и года, от рака
желудка.
Робинсон-младший, узнав о несчастье с родителем, прервал учебу и
вылетел на похороны. Защиту диплома он так и не завершил - пришлось
возглавить огромное дело.
Само собой разумеется, после окончания университета Дик пригласил Роя
работать к себе - он реконструировал производство, и теперь удобрения
занимали в нем самое незначительное место, основной продукцией стали
пластики, пластмассы и оборудование для химической промышленности. Для
Смайлса создали специальную лабораторию.
С первых шагов самостоятельной деятельности оба значительно преуспели:
один на административно-коммерческом поприще, другой - на научном. Однако
тут в сведениях чувствовался пробел - не было ясно, над какими же проблемами
трудился Смайлс.
Вскоре кончилась учеба и молодой шведки. Опять же само собой
разумеется, она приехала к ним и поселилась в квартире жениха. Однако
интимной близости между ними не отмечено.
Спустя неделю после ее прибытия стены предприятия потрясли весьма
неприятные события, они сразу выплеснулись не только за высокую ограду
концерна, но и на страницы местной и центральной прессы. При монтаже
уникальной лазерной установки, которую конструировал Рой, обнаружили хищение
крупных алмазов; кто-то ловко заменил их обыкновенным хрусталем. Дело
приняло такой оборот, что Смайлс предстал перед лицом правосудия с
обвинением в краже драгоценных камней большой стоимости.
Дик развил бурную деятельность по реабилитации приятеля. Нанял самых
дорогих и модных адвокатов, снял иск предприятия к Смайлсу, внес огромный
залог и взял его на поруки. В конце концов дело прикрыли, а вернее, замяли,
но работать здесь Рой уже не мог.
Через месяц, оставив квартиру невесте, он уехал в Египет в
археологическую экспедицию знаменитого знатока древностей профессора Эдвина.
Далее следовал опять пробел, ибо трудно понять, чем же мог заниматься
медик-химик-биолог в лаборатории археологов и палеонтологов.
Находясь на раскопках, он редко писал своей любимой - она работала в
той же лаборатории, где он трудился раньше.
Не прошло и года, как из Александрии прибыло скорбное сообщение: во
время обвала свода одной из гробниц Рой Смайлс погиб, и указывалось место
захоронения.
Минуло около двух лет.
Дик и Кристина объявили о своей помолвке в разделе светской хроники
городской газеты - пожелтевшая вырезка прилагалась, - а ровно через год
состоялось бракосочетание, во время которого и приключилась эта история.
Вот и все.
Материала вроде бы и много, но никаких подходов, связей, зацепок или
ниточек Грег пока не видел. И казалось, вообще все обрубается, как удар
топора по канату идущей на буксире баржи, - единственный человек, который
мог в какой-то мере пролить свет на происшедшее или хоть бы косвенно навести
на след - в этом Фрэнк ни на минуту не сомневался - был мертв.
Все остальные люди, имеющие деловые или иные связи, контакты с Диком
Робинсоном или его женой, не представляли почти никакого интереса.
Последним документом были несколько вырванных из журнала страниц. Перед
Грегом лежала статья "Проблемы генной инженерии". Прочитав ее, он понял -
это одна из упоминаемых Бартлетом работ. Роберт Смайлс поднимал в ней
вопросы, связанные с "выращиванием" людей, наделенных суммой уникальных
качеств.
Больше в досье ничего не было.
Грег досадливым движением захлопнул папку. Можно ставить на этом деле
жирную и безнадежную точку, но сделать это не поднималась рука.
Подсознательно, интуитивно, не отдавая себе отчета почему, он смутно скорее
ощущал, чем догадывался: использованы еще не все возможности. В частности,
он ничего не знает о периоде почти в три года, когда Рой работал и скончался
где-то у черта на куличках в экспедиции; о темах его исследований у
Робинсона. А ведь везде вокруг были люди, он жил, общался с ними,
разговаривал. Наконец, могли сохраниться какие-то записи, дневники или еще
что-либо. Пусть сам Рой погиб, но другие живы. Даже если Грег и ничего не
узнает, то не использовать эту возможность было бы несерьезно.
А поэтому и напрашивается решение: не медля ни минуты, мчаться в
аэропорт и вылетать в резиденцию профессора Эдвина.
Фрэнк позвонил в бюро транспортного сервиса, заказал билет на ближайший
самолет, заодно дал заявку забронировать одноместный номер с ванной в
гостинице в Александрии и начал собираться в дорогу...
Глава X
Профессор Эдвин
Грегу приходилось летать часто - в фирме незыблемо соблюдался девиз:
самый большой капитал - время. Он привык наблюдать обычную картину: самолет
отрывался от летного поля, круто набирал высоту, пробивал полог облаков и
парил над ними, словно над бесконечными снежными равнинами Ледовитого
океана. Сейчас все выглядело по-другому. Облаков не было вообще, и
серебристая машина маленькой черточкой зависла между белесым небом, с почти
белым шаром солнца и плоской, каменисто-твердой поверхностью...
Когда Фрэнк ступил на верхнюю площадку трапа, его со всех сторон,
словно в сауне, облепил зной. Зудящая струйка поползла между лопатками к
поясу. Он снял и сунул в портфель галстук, расстегнул ворот рубашки и
водрузил на нос темные очки. Следовало торопиться, сегодня истекал уже пятый
день расследования, он прекрасно помнил: в активе осталось всего двое суток,
поэтому, не заезжая в гостиницу, Грег решил наведаться к профессору домой.
Ему было известно - ну как не вспомнить с благодарностью сервис-бюро: Эдвин
сейчас здесь и перед следующей экспедицией отдыхает.
Достать автомобиль не составило труда - десятки припудренных пылью
машин томились па залитой солнцем стоянке.
Не прошло и получаса, как такси - разбитый, дребезжащий, словно
схваченная на живую нитку проволокой арба, допотопный "форд" - остановилось
перед стоящим за невысокой, точно сделанной из алебастра решеткой
двухэтажным домиком, похожим на кусочек пиленого рафинада, что подают к
кофе. Фрэнк расплатился с носатым и нагловатым, все время болтающим шофером
и направился к дому. От изгороди к двери вела хорошо утрамбованная дорожка
из битого кирпича, обсаженная по краям стройными, низкорослыми кипарисами.
Над входом уныло провисла бело-голубая полосатая маркиза. Грег поднялся по
каменным ступенькам и позвонил.
В доме несколько раз громко и басовито гавкнула собака. Фрэнк еще раз
нажал на кнопку - никакого результата, но появилось неприятное впечатление,
что по всей его фигуре скользит чей-то пристальный, давящий взгляд. Он
огляделся - нигде никого, даже улица в этот жаркий час пустынна в оба конца
и тиха, да и сам воздух, струящийся над шоссе, казалось, не способен
пропустить никаких звуков. Грег отошел влево и поднял голову вверх.
Из окна второго этажа сквозь пластик жалюзи на него смотрели глаза.
Именно одни широко расставленные глаза-угли, которые, казалось, просто висят
в пространстве отдельно от прочих человеческих атрибутов. Фрэнку стало не по
себе. Он, будто пытаясь спастись от этого гипнотизирующего взгляда, юркнул
под маркизу и снова длинно позвонил.
В доме раздались тяжелые размеренные шаги, скрип половиц, и глухой бас
пророкотал:
- Входите! Не заперто. Дверь открывается наружу. Звонок не работает.
Грег осторожно потянул на себя изогнутую, наподобие змеи, ручку. Сразу
на него пахнуло прохладой и каким-то неповторимым запахом - так летом пахнет
в полутемных залах исторических музеев.
За дверью был холл, в нем несколько сплетенных из рисовой соломы
кресел. Пол устилала золотистая папирусовая циновка. Справа спиралью на
второй этаж вела широкая лестница с массивными деревянными перилами. На ее
верхней площадке стоял высокого роста и могучего сложения человек в
защитного цвета рубашке с короткими рукавами и распахнутым воротом и шортах.
Взглянув на него, Грег попятился и, зацепившись за порог, чуть не свалился
на пол.
Голый череп и лишенное какого-либо выражения лицо незнакомца
поразительно напоминали маску Фантомаса, только не мертвенно-белую, как в
одноименном приключенческом фильме, а бронзовую. На ней выделялись словно
подсвеченные изнутри глаза. На вид ему было лет сорок пять - пятьдесят, не
больше. У ног гиганта, обутых в римские сандалии, по обеим сторонам стояли,
готовые к прыжку, два огромных черных дога. С точно такими же, как у
хозяина, глазами в красноватых глазницах. Из разинутых клыкастых пастей
свисали длинные синие языки, на них, как яд на зубах кобры, висели
прозрачные капельки слюны.
- Кто вы такой? - рявкнул человек. Это было сказано так властно и
громко, что по холлу прокатилось эхо. Фрэнк даже присел. - Что вам надо?
- Я владелец частной детективной конторы "Гуппи", - заикаясь, начал
Грег, и ему стало противно за свой заискивающий тон.
- Ну и что? - громыхнул гигант.
- Мне нужно видеть профессора Эдвина.
- Зачем?
- Я хочу задать ему несколько вопросов - это ненадолго, не бойтесь.
- Мне? Бояться? Ха-ха-ха!
Это звучало скорее как ух-ух-ух, ибо уловить, откуда неслись звуки,
было невозможно. Создавалось впечатление - они возникли в углах комнаты и
столкнулись в пространстве, в ее середине.
У Грега засосало под ложечкой, так эта жуткая сцена напоминала кадры из
того дурацкого фильма. Он прикрыл глаза и снова открыл, чтобы убедиться,
реально ли это, а не в кошмарном сне.
- Да стоит тебе, сморчок, жалкий лягавый, - гремел голос, - хотя бы
шевельнуть твоими сволочными руками, - так Грег впервые услышал этот
эпитет, - как Рекс и Джерри отхватят их по локоть.
- Я не полицейский, а частный детектив, - все еще подобострастно
пролепетал Фрэнк. - Если вы отзовете собак, я предъявлю свою карточку.
- Ха! Карточку? Впрочем, валяй - это становится забавно. Рекс! Джерри!
Место!
Собаки одновременно сели и с лязгом захлопнули рты.
- Ну? - Человек улыбнулся, и мгновенно произошла удивительная
метаморфоза - Фантомас исчез, появился добродушный, с лукавинкой, фермер с
кукурузных плантаций. - Я Эдвин, выкладывайте, что у вас. Прошу прощения за
небольшой спектакль - это мое хобби - проверять новичков, да и скучно без
работы. Можете пройти и сесть в любое кресло.
"Ничего себе шуточки", - подумал Грег, смахнул со лба испарину, боком,
вдоль стены прошмыгнул в холл и опустился в кресло у легкого столика из
круглых деревянных палочек с фанерной столешницей. Однако после того как с
профессором случилось столь любопытное перевоплощение, он сразу почувствовал
себя легко и свободно.
Эдвин, неторопливо передвигая крепкие ноги, спустился вниз и тоже сел.
Кресло жалобно, будто вот-вот развалится, заскрежетало под его грузной
фигурой. Собаки наверху тоже собрались последовать за хозяином, но он так
взглянул на них, что псы тотчас улеглись, положив на вытянутые лапы
квадратные морды.
- Что же привело вас в такую даль? Уж не любовь ли к фараонам и их
гробницам? Позволю заметить: я не консультирую сыщиков. Я специалист по
археологии, палеонтологии. Могу добавить, неплохо разбираюсь в астрономии и
геологии.
- Извините, профессор, но года три назад у вас в экспедиции работал
некто по имени Роберт Смайлс.
- Никогда у меня не числилось такого сотрудника, - отрезал Эдвин.
- Этого не может быть - он погиб во время обвала при одной из раскопок.
Припомните, пожалуйста.
- Если у меня не было такого субъекта, то, естественно, он не мог
погибнуть. Это же ясно, как дважды два, тем более, увидев раз человека, я
запоминаю его надолго. Разумеется, в нашем деле не обходится без несчастных
случаев, но Роберт Смайлс у меня не только не занимался раскопками, но и не
погибал. Это абсолютно точно.
- Одну минуточку. - Грег открыл портфель и вынул из конверта
фотографию. - Вам никогда не приходилось видеть раньше это лицо?
- Дайте взглянуть! - Эдвин взял снимок, пристально посмотрел на него и
небрежно бросил на стол. - Не морочьте мне голову своим Робертом Смайлсом
или как там его. Здесь изображен Чарлз Смит. Человек, которого к археологии
нельзя подпускать на пушечный выстрел. Более никчемного сотрудника мне не
приходилось встречать за все мои шестьдесят лет скитаний.
- За сколько? - привстал Фрэнк.
- За шестьдесят. Не удивляйтесь, сейчас мне восемьдесят три. Но
продолжим об интересующем вас индивидууме. Вместо того чтобы заниматься
делом, он возился дни и ночи напролет с какими-то сволочными вонючими
пробирками, сволочными жидкостями и непонятными приборами. Да и погиб-то
по-сволочному - не как все, а по собственной халатности, за каким-то бесом
забравшись туда, где ему и делать-то было нечего, ибо, как мы говорим, он
был настолько невежествен, что путал Геру с гетерой, а гетеру с гитарой. -
Профессор заразительно засмеялся, по-детски запрокидывая голову.
- Вы говорите, имя этого человека Чарлз Смит? - переспросил Грег.
- А вы что, глухой? Я никогда не повторяю дважды то, что уже сказал.
Хотите холодного пива? - неожиданно предложил он.
- С удовольствием, если вас не затруднит.
- Да не расшаркивайтесь вы, ведите себя спокойно.
Я же не так страшен, как кажусь. - Он снова улыбнулся, поднялся,
подошел к стоящему у стены, отделанному полированным деревом холодильнику и
вынул две банки пива. - За стаканами лень подниматься, пейте так - это даже
гигиеничнее.
- Благодарю вас. - Фрэнк вскрыл банку и с блаженством приник к ее краю.
- Признаться, сначала я подумал, что вы из стаи этих оголтелых
щелкоперов, которые осаждали меня целый месяц по поводу моей отповеди
сволочному шарлатану от науки Берту.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг