обязательств. "Штрафные баллы" вычитаются из числителя дроби и сбрасывают
кафедру на более низкое место.
В систему подведения итогов введен ряд дополнительных, но, тем не
менее, важных показателей, и если, скажем, члены кафедры активно
сотрудничают в печати, ведут лекционную пропаганду, становятся лауреатами
конкурсов, получают правительственные награды, грамоты и так далее, это тоже
влияет на результаты соревнования.
Система работала эффективно. За первые места боролись, словно это было
спортивное состязание. "Болели" за свою кафедру, радовались победам,
гордились успехами, иногда даже сетовали на несправедливое "судейство".
Кафедра, оказавшаяся на последнем месте, становилась объектом критики, и не
только со стороны ректората.
Вернемся с "небес" на "землю", в наше настоящее. В каком вузе, да и
вообще, в какой сфере трудовой деятельности вы слышали о соревновании? А
ведь оно "придумано" не коммунистической партией и не Советской властью. Дух
соревнования издревле присущ человеку, который любит свое дело. Лодыри, люди
равнодушные, нечистые на руку, мыслящие категориями стяжательства в
соревновании не нуждаются. Более того, они его ненавидят, потому что
соревнование срывает с них маску.
Соревнующийся прозрачен. Соревнование высвечивает: кто есть кто. Разве
в нашей стране могли бы появиться олигархи, если бы народное достояние не
раздиралось на куски по законам волчьей стаи, а распределялось в духе
честного соревнования талантов, знаний, мастерства, добропоря-дочности?
Устранив из трудового процесса соревнование (видимо, как символ
коммунизма, хотя в капиталистической Японии сумели придать соревнованию
широкий размах!), открыли зеленую улицу тем, кому все "до лампочки", кому
плевать на дело рук своих, лишь бы платили побольше?
Но как же с генетически заложенной в человека страстью к соревнованию?
Есть наш прекрасный спорт, олимпиады, чемпионаты... К услугам тех, кому "не
светит" в спорте - казино, игральные автоматы, лотереи, тотализаторы.
Словом, есть где "спустить пар".
Может, и впрямь, к лучшему - что похоронили соревнование?
Глава восемнадцатая
Причуды моей жизни
Причудам дерзостно и смело
Я жизнью жертвовал всегда.
Я проиграл, но не беда, -
Не ты ли, сердце, так хотело!
Генрих Гейне
Как я уже предупреждал, эта книга не только "о времени", но и "о себе".
Впрочем, то и другое настолько переплелось, что, говоря о времени, я по
существу говорю о себе, потому что это мое время. Говоря о себе, поминаю
добрым или недобрым словом время, в котором жил и продолжаю жить.
Через три месяца после шестидесятилетия моей Тамары наступает мое
восьмидесятилетие. Я чувствую себя неловко, потому что уже на двадцать с
лишним лет пережил среднестатистического российского мужчину. Это тем более
удивительно, что первый мой крик раздался в морге, а за долгие годы я много
раз имел внушительный шанс оказаться там снова.
С сердечной болью сознаю, что статистика смертности неумолима, как
закон сохранения энергии: если где-то прибыло, то обязательно в другом месте
убудет. Эту статистику подтвердили мои сын и дочь, которых я никогда больше
не увижу.
Иногда становишься мистиком: когда мне сообщили о гибели сына, я
подумал и даже сказал вслух: завтра получу его письмо. И оно пришло...
Сыну я посвятил два фантастических рассказа: "В разных Вселенных" - еще
при его жизни и "Оставь ее людям!" - после смерти. Эти рассказы есть в
библиотеках интернета.
Считается, что любой юбилей, а тем более, восьмидесятилетний - повод
для ретроспективного взгляда на прожитую жизнь. Воспользуюсь этим поводом и
я.
Памятник на могиле Хрущева работы Эрнста Неизвестного - наполовину
белый, наполовину черный. Такова при пристальном рассмотрении и моя жизнь.
Вроде бы, став в сорок лет доктором наук и профессором, можно погладить себя
по голове. Но я отчетливо сознаю, что недодал науке добрую половину того,
чтобы мог дать. Мешали те самые "причуды", о которых писал Гейне.
Могу перечислить их в хронологическом порядке: парашютизм (до
катастрофы в барокамере, о которой я рассказал в "Прощании с веком");
любительская коротковолновая связь (читайте некролог "UA3CR" там же);
автомобильный туризм (победитель всесоюзных соревнований 1977 года, мастер
спорта); фантастика; компьютер...
Моя жизнь проходила по извилистому руслу, я тратил на "причуды" время,
принадлежавшее науке. Поэтому и не стал ученым экстра-класса, хотя,
возможно, мог бы им стать.
Но хватит заниматься самобичеванием! Должен признать, что моя жизнь
была захватывающе интересной: пятнадцатилетним мальчишкой таскал на себе
раненых, чудом поступил в институт, приобрел любимую специальность, познал
глубину неба, наездил за рулем немногим меньше миллиона километров по
необъятным просторам единой и, казалось тогда, неделимой России - СССР.
Судьба была ко мне поразительно благосклонной. Я не говорю о дарованном
ею "ангеле хранителе" (см. главу восьмую), это, как говорится, выигрыш по
трамвайному билету! Не один раз побывал на волосок от гибели. Война меня
пощадила: эшелон с ранеными под обстрелом последним вырвался из смыкавшегося
кольца гитлеровцев, о знакомстве с комой я написал все в той же восьмой
главе, три раза меня мог спровадить на тот свет мой любимый парашют.
Вот об этом можно для разнообразия рассказать.
Во время одного из первых парашютных прыжков я слишком рано выдернул
кольцо, не от страха, а от неуклюжего старания. Вытяжной парашютик зацепился
за хвостовое оперение У-2, я повис, а самолет начал терять высоту. Ножа у
меня не было, и я не мог перерезать стропы вытянувшегося колбасой главного
купола, чтобы затем спуститься на запасном парашюте.
Чаще всего подобные коллизии заканчиваются трагически: гибнут и
парашютист и летчик. Но мне повезло (не в первый и не в последний раз!):
стропа вытяжного парашютика перетерлась и оборвалась. Я благополучно
спустился на землю.
В следующий раз при раскрытии парашюта несколько строп перехлестнули
купол, он съежился, скорость спуска возросла. Действуя по правилам, я
выдернул кольцо запасного парашюта, но, не рассчитав, вывалил купол против
ветра. И тут же превратился в "куколку", спеленутый нераскрывшимся куполом.
На счастье была зима, а зимой случаются сугробы. Ничего не видя, я, тем
не менее, воткнулся с "ювелирной точностью" в один из них и обошелся без
травм.
Третий случай, пожалуй, был самым интересным. Близился конец войны.
Болгария, дотоле воевавшая на стороне фашистской Германии, переметнулась под
наши знамена. С времен Шипки у нас к болгарам было особое отношение: хотя
они воевали против России и в первую, и во вторую мировые войны, оставались
"братушками".
Но, похоже, "братушки" предали нас и на этот раз!
А тогда, в начале сорок пятого, в Москву приехала болгарская делегация.
Уж не знаю, каков был ее уровень, только привезли ее на наш аэродром. Из
парашютистов там был лишь я, правда имевший немалый, по военным временам,
опыт: дважды прыгал с высоты ста метров, авиаторы представляют себе, что это
такое.
И вот я получаю задание продемонстрировать прыжок с затяжкой 10 секунд.
Секунды, кстати, мы отсчитывали не как "раз, два, три", а не слишком
культурно: "раз дурак, что прыгаю, два дурак, что прыгаю...". При таком
счете за минуту набегала ошибка в секунду.
У-2 поднялся на полторы тысячи метров, я прыгнул и начал счет секундам.
А дальше произошло то, что более известно летчикам, чем парашютистам, -
плоский штопор. Когда самолет попадает в него, то вращается, теряя высоту, в
горизонтальной плоскости, причем осью вращения служит нос.
В парашютном спорте плоский штопор - явление почти невероятное, но вот
меня оно постигло. Сейчас парашютистов учат владеть своим телом, выполнять в
небе акробатические номера. Для них выйти из плоского штопора, наверняка,
плевое дело. А нам строго запрещалось отпускать кольцо, до раскрытия
парашюта мы падали кувырком, старались только дернуть кольцо, когда в поле
зрения попадала земля, иначе при раскрытии парашюта стропа могла "обжечь"
шею (со мной это случилось, и я месяц ходил с отметиной, как от удара
хлыстом).
На третьей секунде замечаю, что мое тело начинает неестественно
вращаться. Продолжаю отсчитывать секунды, чувствуя, что вот-вот потеряю
сознание. Но выполнить приказ было делом чести. В полубессознательном
состоянии я дернул кольцо на десятой секунде. Однако парашют не раскрылся, а
я начал быстро вращаться уже в вертикальной плоскости.
Дело в том, что купол выходит из ранца не мгновенно, поэтому
продолжавшийся плоский штопор успел превратить стропы в туго заплетенную
косу. А потом коса начала раскручиваться. Раскрутилась, послышался хлопок, -
купол частично раскрылся, но меня начало крутить в обратную сторону, теперь
за счет продолжавшего раскрываться купола.
До самой земли я и вращался то в одну, то в другую сторону. Хорошо
хоть, запас высоты был. Поэтому приземлился без травм.
Вот так, вместо того, чтобы как следует учиться, я подвизался в
парашютном спорте. Впрочем, сам не знаю, каким образом, ухитрялся, имея
свободное расписание, своевременно сдавать зачеты и экзамены. Но безусловно
одно: не будь этой "причуды", мой путь в науке был бы более продуктивным.
Впрочем, не случись катастрофы в барокамере, мой жизненный путь мог
пойти по совсем другой колее...
Взвешиваю свою жизнь на аптекарских весах. Да, было сделано немало
глупостей, совершено ошибок. Но я никогда не пытался оправдать их. За ошибки
нужно уметь отвечать. Жаль, наши правители не сознают этой прописной истины.
Кто в ответе за Чечню? Ведь при Советской власти я чувствовал себя как дома.
Национальной розни не было!
Снова смотрю на свои "аптекарские" весы: не совершал подлостей, не брал
взяток, не пользовался "услугами" студентов. Мне кажется диким, когда
преподаватель обращается к студенту "на ты".
У меня едкий характер, могу накричать на нерадивого студента. Но мои
студенты знают: в любом из них я вижу личность. Меня коробит нецензурщина,
которой некоторые "деятели культуры" готовы дать (и дают!) права
гражданства, ссылаясь, в частности, на "Гаврилиаду" Пушкина.
Всю жизнь я пытался с этим бороться. "Я проиграл, но не беда, -
Не ты ли, сердце, так хотело!".
Глава девятнадцатая
День Советской армии
Если завтра война, если завтра в
поход,
Если темная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет!
Довоенная песня
Для меня двадцать третье февраля, как бы его ни переименовывали,
остается днем Советской армии. Армия - единственное в нашем
капиталистическом мирке, что сохранило красные знамена Советской власти.
Пятнадцатилетним мальчишкой я оказался в гуще доблестного отступления
Красной армии.
Да, и взрослые, и дети были уверены в предвоенные годы, что "на вражьей
земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом". Не получилось. Не
берусь судить, почему - этим до меня занимались и продолжают заниматься
"суворовы" и "антисуворовы".
Отчего же я называю отступление Красной армии доблестным? Оттого, что
оно сорвало гитлеровский "блицкриг" и в дальнейшем обусловило победоносное
наступление Советской армии.
В пятнадцать лет я надел гимнастерку и кирзовые сапоги и с тех пор
благоговейно отношусь к военной форме и сам с удовольствием ношу морскую
форму с широкими шевронами, что на военно-морском флоте соответствуют званию
капитана первого ранга.
В нашей академии дважды в год - накануне Дня Советской армии и Дня
Победы - чествуют ветеранов Великой отечественной войны и воинской службы, а
также офицеров факультета военного обучения. Это для нас большое событие и
большая радость. Ее омрачает только то, что с каждым разом ветеранов войны
становится все меньше и меньше... Мы уходим, и единственное наше желание -
чтобы Российская армия восстановила былое величие и могущество Советской
армии.
На торжественном банкете в канун Дня Советской армии мне, в числе
немногих, вручили знак отличия Морской государственной академии имени
адмирала Макарова - "За заслуги" первой степени. Как я уже писал в
четырнадцатой главе, такую же награду месяц назад получила мой дорогой
профессор Тамара Васильевна Плонская. На обратной стороне ее знака выбит ©
11, на моем знаке - © 15. Выходит, не зря говорят: "муж и жена - одна
сатана".
В нашей академии замечательная самодеятельность. Торжественные
мероприятия не проходят без ее участия. Убежден: никакая "фабрика звезд" не
сравнится с нашими певцами, певицами и танцорами. Иногда мне кажется, что
напрасно они учатся у нас. Их место - на большой сцене, на центральном
телевидении, где наряду с такими талантами, как Кобзон, Пугачева, Долина,
подвизаются безголосые и бесталанные, успевшие набить оскомину. Их, видите
ли, раскрутили. А какой ценой?
23 февраля праздник был для меня омрачен. По НТВ показывали фильм
"Офицеры". Я смотрел его много раз и готов смотреть вновь и вновь. На мой
взгляд, это лучший фильм о нашей армии, ее людях. Не побоюсь назвать его
культовым, потому что он воспитывает верность долгу, любовь к отечеству.
"Есть такая профессия - родину защищать" - апофеоз фильма "Офицеры".
Какого же скудоумия, какой душевной черствости, какой, наконец, нелюбви
к своей Родине были те, кто каждые пять-десять минут прерывал этот
легендарный фильм пошлой, нудной, приевшейся рекламой!
В этой связи у меня возникает вопрос: почему растиражированные в
средствах массовой информации посулы думы не доводятся до конца, тихой сапой
"спускаются на тормозах"? Ведь и обещание приструнить распоясавшуюся рекламу
мы слышим не в первый раз, а "воз и ныне там".
Досмотрев фильм с чувством негодования по поводу многократных рекламных
перебивок, я переключился на 1-й канал. Заканчивался торжественный концерт.
В зале - герои Советского Союза и России, цвет нашего офицерства.
Отсвечивают золотом погоны на парадных мундирах генералов, пламенеют
ленточки орденов мужества на груди офицеров.
Но, простите, мне вспомнилась строка Некрасова: "Вот парадный подъезд,
по торжественным дням...". И подумалось, что на смену праздникам приходят
долгие будни. С праздниками все ясно, а как обстоят дела нашей армии во
время буден?
Не ее вина, что современнейшие образцы вооружений вместо того, чтобы
незамедлительно направляться в части, становятся объектом коммерческих
сделок. Это при нашем-то рекордном золотом запасе!
Или у нас, действительно, нет "потенциальных противников"? Или
вооруженные силы стран НАТО не взяли нас в полукольцо, вплотную подступив к
западным границам? Сталин, увы, поверил миролюбию Гитлера. Не совершаем ли
мы подобной ошибки в отношении НАТО? Или настолько уютно чувствуем себя в
арьергарде Запада, настолько привыкли смотреть в рот Евросоюзу и
вытягиваться в струнку, услышав его командный голос?
И как же с нашими восточными рубежами, там все в порядке? Не волнует
нас "тихая экспансия" друзей-китайцев в Приморье? Мы попрежнему поем некогда
весьма популярную песню "Москва - Пекин"? А ведь время работает против нас:
мы благополучно вымираем, а дальневосточные соседи размножаются и крепнут.
Когда-то наши военноначальники переоценивали роль кавалерии в грядущей
войне, сейчас надеются на ядерные силы сдерживания, ракеты с разделяющимися
головными частями. Я не профессиональный военный, просто сравниваю состояние
некогда самой могучей, а теперь технически отсталой, разъедаемой дедовщиной
российской армии с армией США. К моему горькому сожалению, сравнение не в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг