станцию или пересечет путь поезда, - сказать сейчас трудно. Но мы
предупреждаем пассажиров, чюбы предоставить им выбор: оставаться в вагонах
или выйти на вокзал и переждать тревогу здесь.
На минуту наступило тревожное молчание. Потом все заговорили вдруг,
растерянно, возбужденно, не зная, на что решиться.
- Через десять минут поезд тронется, - предупредил кондуктор, переходя
в следующий вагон.
Дамочка, уже успевшая очнуться от своего обморока, металась между
пассажирами, спрашивая с тоской то одного, то другого:
- Что же делать? Что делать?
Бывший хорунжий мрачно топорщил пышные усы и ерошил волосы, не в силах
выдавить какой-нибудь мысли, подходящей к обстоятельствам.
Мрачный субъект у окна первый принял определенное решение: с видом
молчаливой покорности неизбежной судьбе он плотнее уселся в угол и подложил
под голову дорожную подушку.
Инженеры в соседнем купе совещались вполголоса. Дерюгин подошел к ним.
Старший, тот, который рассказывал о смерти своего знакомого, сидел на
скамье, разложив на коленях небольшую карту, и водил по ней пальцем;
младший, маленький и кругленький человечек, следил за товарищем и сквозь
зубы чертыхался.
- Как быть, господа? - обратился к ним Дерюгин, - надо бы дать
какие-нибудь указания пассажирам: они мечутся, как загнанное стадо...
Сидевший пожал плечами.
- Я бы очень хотел, чтоб кто-нибудь мне самому дал указание. Как
угадать, где этому огненному черту заблагорассудится пересечь наш путь,
Повернул в районе Мезьера по ветру... Указаньице, нечею сказать! Вы
пробовали определить направление ветра? Приблизительно юго-восток-восток и
сила шесть-семь баллов, - вон как засвистывает. Расстояние от Мезьера около
ста километров. Значит, можно ждать появления этого гостя на нашем
Меридиане часа через два. Но где? Ошибка в определении ветра на 10 градусов
уже меняет возможный пункт встречи километров на пятнадцать... А если ветер
не останется постоянным?
- Так, по-вашему?..
- По-моему, вероятность встречи там или здесь, примерно до Монса,
почти одинакова. Так что наиболее правильный выбор - гадать на пальцах, -
француз зло усмехнулся.
Его товарищ покачал головой.
- А по-моему, это не так. Если принять во внимание рельеф местности и
стремление шара держаться, по-видимому, более низких мест, - то вернее
ожидать его визита именно сюда. А во-вторых, оставаясь в поезде, мы имеем
больше шансов в случае встречи удрать от него на всех парах.
Вокруг собралась уже кучка пассажиров, прислушивавшихся к разговору;
последнее замечание маленького инженера показалось особенно убедительным.
Коммерсант из Гавра заявил громогласно, что остается и советует другим
сделать то же. К нему присоединился Крживинский и вместе с ним дамочка в
розовых чулках, окончательно отдавшаяся покровительству бравого хорунжего.
Дерюгин вернулся на свое место и рассказал спутнице о том, что слышал.
- Я тоже согласен с тем, что благоразумнее остаться в вагоне, -
закончил он, - как ты думаешь?
Дагмара покачала головою.
- Мне все равно, - как ты находишь лучше. Ты предпочитаешь остаться? -
останемся. Я даже рада не трогаться с места.
Большинство пассажиров последовало их примеру. Исчезла дамочка со
значком Армии Спасения и еще пять-шесть человек. Но из других вагонов
набралось довольно много народу, запрудившего маленькую станцию шумной,
тревожной толпою.
Через несколько минут поезд двинулся, нырнул в темную даль полей и
перелесков и будя ночное эхо за ближними холмами.
Настроение в вагоне резко изменилось. Разговоры стихли; изредка
перебрасывались отрывочными фразами. Все сгрудились в угрюмом молчании у
окон, обращенных к востоку. Тревожное ожидание росло с каждой минутой.
Каждая вспышка света на темном горизонте отзывалась волною трепета,
пробегавшей по вагону.
На следующей станции узнали, что телеграф на восток не работает и о
положении шара в данный момент ничего не известно. Кое-кто из пассажиров
остался здесь; поезд снова погрузился в ночную мглу и, рассыпая потоки
искр, помчался к северу навстречу неизвестности.
Около часу ночи единодушный крик раздался из сотен грудей. Из за
темной гряды холмов на востоке точно выплыла луна, окруженная клубами дыма,
пронизанного голубым светом Еще не видно было подробностей, не доносилось
звуков, заглушаемых грохотом колес, но было ясно, что пламенный шар летит
наперерез полотну дороги. Раздирающие вопли понеслись по вагонам.
Высокий инженер злобно кричал своему товарищу:
- Черт бы вас взял совсем с вашим рельефом и с вашими дурацкими
рассуждениями! Не угодно ли теперь выскочить из этой идиотской коробки!
Хорунжий бегал по вагону с перекошенным от страха лицом и шешал
побелевшими губами:
- Иезус Мария! Юзефе свенты!
А спутница его каталась в истерике, по-видимому, на этот раз
совершенно неподдельной. Дерюгин стоял рядом с Дагмарой и держал ее за
руку, лихорадочно всматриваясь в картину, открывавшуюся из окна.
Поезд ускорил ход, - вероятно, машинист решил рискнуть и попытаться
проскочить впереди огненного вихря. Людей, запертых в тесных клетках
вагонов, обуял вдруг звериный ужас. Каялось, что поезд несется прямо в
раскрытое жерло ада. Раздались дикие вопли, звон разбиваемых стекол; из
вагонов несколько темных фигур, очертя голову, бросились вниз на полном
ходу. Другие схватились за автоматические тормоза. Заскрежетали колеса,
тревожные свистки паровоза вонзились в ночную темень. Еще прежде чем поезд
окончательно остановился, сотни людей посыпались с обеих сторон вагонов на
полотно, падали, вскакивали и мчались на запад, подгоняемые неодолимым
страхом.
Дерюгин со своей спутницей последовал общему примеру; они бежали,
взявшись за руки, не разбирая дороги, по кочкам и ухабам взрыхленного поля.
Впереди них уродливыми силуэтами корчились их длинные синеватые тени,
отбрасываемые трепетным светом за спиною. В этом неверном освещении шагов
через двести оба налетели разом на какую-то канаву, свалились в нее и, не
смея шевельнуться, остались лежать там, чуть не по пояс в воде, сбегавшей
вниз, очевидно, к недалекой реке. Рядом с ними справа и слева копошились и
вздыхали еще какие-то тени.
С востока несся ясно слышный теперь в ночной тишине все растущий
смешанный шум. Шипение и треск, как от большого пожара, резкие сухие удары,
похожие на короткие громовые раскаты, свист и гудение наполняли воздух.
Голубоватое зарево охватило полнеба.
Когда Дерюгин высунул голову из ямы и взглянул вперед, он весь
съежился, будто хотел врасти в землю. Шагах в трехстах, за темной массой
вагонов, в дыму и тумане, содрогаясь синими молниями, клубясь и волнуясь,
несся на запад грохочущий вихрь. Размеры его трудно было определить:
окружавшие его тучи дыма и пыли, пронизанные изнутри ослепительным светом,
скрадывали очертания, сливаясь в пламенное облако. Всюду вокруг на ветвях
кустов, на выдающихся частях вагонов, на железнодорожном мосту несколько
впереди, перебегали голубые огни, дополняя фантастическую картину ночного
пожара.
- Что это? - спросил из темноты чей-то дрожащий голос.
- Огни св. Эльма, - ответил Дерюгин невидимому собеседнику, - воздух
вокруг насыщен электричеством...
Он не договорил. Ахнул оглушительный взрыв, и темные тени приникли ко
дну канавы Это огненное облако приблизилось к паровозу, и мгновенно
обратившаяся в пар вода разнесла котел. Над их головами просвистело
несколько обломков.
Когда Дерюгин немного погодя высунул снова голову из-за края канавы, -
вихрь был уже шагах в ста, направляясь к реке. От него несло жаром как из
раскаленной по"ну глазам было больно смотреть на ослепительное сияние.
Еще минута, - и целые тучи пара из вскипевшей под шаром воды окутали
его плотной атмосферой.
Горячие волны выбросились на берег; в реке все гудело, бурлило и
грохотало. По дну канавы хлынула оттуда струя кипятка, обжигая обезумевших
от ужаса людей. Ослепленные, полузадохшиеся, карабкались они наверх по
откосу рва цепляясь друг за друга.
Дерюгин, наблюдавший страшную картину, примостившись у верхнего края
ямы, успел неимоверным усилием вытащить к себе Дагмару, девушка была почти
без памяти. В то время как инженер среди общего хаоса приводил ее в
чувство, новый потрясающий удар грома возвестил о том, что шар налетел на
железный мост. Когда через несколько минут удаляющийся шум указал, что
опасность миновала и вместе с тем Дагмара пришла в себя, - Дерюгин
обернулся. Вместо моста виднелась на огненном фоне исковерканная
разодранная масса обломков металла; сзади вагоны, ближайшие к паровозу,
объяты были языками пламени, перебиравшегося все дальше; вокруг все
застилало дымом, несло гарью и еще каким-то едким запахом.
Горизонт был охвачен багровым заревом пожаров.
У Дерюгина невольно рука сжалась в кулак, и он погрозил на запад, куда
уходил за дымной завесой пламенный шар.
- Погоди, мы еще поймаем тебя, рыжий дьявол!
Инженер, поддерживая Дагмару, с трудом передвигавшую обожженные ноги,
направился к горевшему поезду, рассчитывая, что здесь скорее всего можно
дождаться помощи, которую должны были выслать с ближайшей станции.
Почва, где только что пронесся атомный вихрь, была еще настолько
горяча, что по ней больно было ступать, и от зноя захватывало дыхание; вся
она была покрыта пеплом и обугленными остатками. Кое-где валялись
человеческие тела. Это были те. кто не успел спастись от огненных стрел
страшного врага. Невдалеке от паровоза, у небольшого бугорка, лежала
бесформенная груда сбившихся в кучу людей. С разинутым ртом и вытаращенными
глазами глядело из нее в небо мертвое лицо хорунжего, а рядом нелепо
торчала вверх оголенная выше колена нога в розовом чулке.
Дерюгин с содроганием отвернулся и ускорил шаги, уводя девушку от
страшного места.
Глава XX
ПЕРВАЯ ПОПЫТКА
Прошло две недели. Дело близилось к развязке. Было очевидно, что или
должна представиться возможность дать бой врагу, опустошавшему Старый Свет,
или, если этого не случится в ближайшем будущем, всякая борьба станет
вообще бесполезной, и надвинется неизбежная, окончательная катастрофа.
Атомный шар все быстрее увеличивался в размерах и впервые в то время, как
он пересекал южную часть Великобритании, в его спектре были замечены резко
выступавшие яркие линии водорода. Это было грозным предостережением.
Процесс вступал в новую фазу, сопровождавшуюся бурным выделением энергии.
Теперь шар уже не катился, покорный воле ветра, а сам служил центром
образования циклонов и ураганов, причинявших то тут, то там значительные
разрушения, помимо пожаров, все более широкой полосою за ними следовавших.
Особенно сильно сказалось это влияние после того, как атомный вихрь вылетел
в Соммерсете в Атлантический океан. Колоссальные количества пара, которые
он подымал на своем пути из воды, послужили причиной невиданных доселе в
Европе ливней, принявших местами тропический характер и вызвавших настоящие
наводнения, от которых сильно пострадали западные департаменты Франции,
Корнуэльс, Голландия. Бельгия и соседние с ними области Германии.
Дожди сопровождались сильными грозами, во время которых получили
необычайное развитие шаровидные молнии, вообще говоря, довольно редкие в
этих местах. Большой их размер (они доходили до полуметра в поперечнике) и
значительная сила удара породили тревожные разговоры о том, что от атомного
облака оторвались новые осколки, ставшие самостоятельными очагами
распространения бедствия. Несколько дней слухи эти упорно циркулировали
даже в научных кругах и посеяли там немалое смущение и тревогу. Было
совершенно очевидно, что если предположение это справедливо, то дело надо
считать безнадежным.
В народных же массах разговоры о новых центрах атомного распада,
разбросанных якобы по всему континенту, породили дикие страхи, усилившие
общую панику, ворвавшуюся в жизнь. Опровержения, исходившие из ученых
кругов после того, как выяснилось истинное положение дела, мало помогали:
им знали цену по старому опыту, а главное - настроение было таково, что
любой слух принимал чудовищные размеры и доводил людей до исступления.
Помимо климатических изменений, появились и другие признаки,
указывавшие на наступление нового периода в ходе процесса. Все западное
побережье Европы, примерно до второго меридиана, было охвачено сильнейшими
магнитными бурями. В последнее время вообще наблюдалось это явление повсюду
в связи с энергичным развитием солнечных пятен, но сейчас дело доходило
временами до того, что почти невозможно было пользоваться компасом, -
настолько беспокойно вела себя стрелка. Все это были угрожающие признаки,
но последний давал и надежду, указывая на то, что магнитные силы смогут
послужить цепью, при помощи которой удастся сковать разъяренную стихию,
если только, конечно, машины, над сооружением которых работали день и ночь
сотни заводов, окажутся достаточно мощными.
А шар все двигался. Во всех газетах ежедневно на заглавном листе
помещалась схематическая карта, на которой жирной черной линией отмечался
путь "рыжего дьявола", завихрявшийся теперь путаными петлями по водным
просторам Атлантики.
В больших городах та же огненная дорога изображалась красной
извилистой чертою на плакатах, а вечерами - на световых экранах, и перед
этими красноречивыми картинами с утра до глубокой ночи стояли сменяющие
друг друга в мрачной тишине людские скопища.
А теперь вот уже три недели, как наступило почти полное затишье;
жирная линия на плакатах вила свои петли по синей кляксе, изображавшей
Атлантический океан, потом повернула на юг, некоторое время как бы
колебалась, не зная, куда направиться, и, наконец, перебросилась на желтое
пятно Сахары и там на несколько дней пропала вовсе.
Правда, телеграф по-прежнему приносил известия об отдельных эпизодах
то с каким-нибудь пароходом, то в городишке или селении со странным
названием, которое не сразу можно было найти на карте; но все это было
очень далеко - у арабов или негров, у людей, затерянных в безбрежных лесах
и пустынях, символизируемых желтой загогулиной с надписью "Африка".
За движением шара с того момента, как он оставил берег Франции,
следили отряды быстроходных миноносцев и эскадрильи аэропланов, сопровождая
его, как неотвязная стая гончих, преследующая крупного косматого зверя. С
этой неотступной свитой пересек он южный берег Англии, плутал две недели в
водах океана и снова вынырнул на континент на Золотом Берегу. В Сахаре на
некоторое время след его был утерян, так как аэропланы не были подготовлены
к длительному полету над пустыней. Но вскоре возле оазиса Куфры стая их
настигла "рыжего дьявола", и во всех столицах Европы снова на плакатах и
экранах стала развертываться красная лента его движения.
Дерюгин наблюдал этот новый акт мировой драмы в Варшаве, где он
застрял на несколько дней по пути в Россию из-за болезни Дагмары,
окончательно свалившейся здесь после встряски во время встречи с шаром.
Она была в таком состоянии, что продолжать дальше путешествие было
немыслимо. Инженер снял две небольших комнатки на тихой улице нижней части
города, недалеко от съезда к Висле, и окружил больную всеми попечениями и
заботами, какие были возможны в данных условиях.
Город еще не пришел в себя после недавних потрясений, и жизнь не
совсем наладилась.
Дерюгин делал все, что мог, а между тем по телеграфу связался со
своими московскими друзьями. Оттуда ему советовали не торопиться домой, так
как, по-видимому, "дело найдется и там". И оно, действительно, нашлось.
Новая власть, вообще еще не очень твердая, объявила важнейшей своей задачей
участие в общем деле борьбы со стихийным бедствием.
Некоторое время в нем шла глухая борьба; казалось немыслимым бросить
сейчас Дагмару в таком состоянии, а между тем в этой лихорадочной атмосфере
деятельности оставаться созерцателем он был не в состоянии. В конце концов
он поручил больную попечениям врача и сиделки, а сам ушел с головой в
горячее дело.
Вечером, и то не каждый день, он возвращался домой, утомленный до
изнеможения, и встречал каждый раз тревожный и подавленный взгляд, в
котором пряталась молчаливая укоризна. На минуту в нем подымалось что-то
вроде укоров совести, но они стихали перед более сильным голосом,
говорившим о том, что дело, которому он себя посвятил, служит не праздной
гимнастикой тщеславного разума, а работой для блага человечества. Это было
ясно, и логика вещей была достаточно убедительна.
Наступали решительные дни. Красная линия на экранах с бюллетенями
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг