когда что-нибудь такое попадет, из-за этой мороки с карантином.
- Да, пожалуйста. Портал ждет меня послезавтра, а до этого обязательно
их тебе завезу.
- Какой ты хороший! Она символически чмокнула меня в висок, мазнув по
щеке нежными листочками, и вручила визитку с адресом.
Эта неописуемая тварь, тонконогая щетинистая "карусель" цвета ржавчины,
в один прекрасный день начала охоту на человека. Мозг у нее был с
картофелину, не больше - вместе с сердцем, желудком и другими жизненно
важными органами помещался в волосатом мешке объемом пять-шесть литров - но
работал эффективно, раз она додумалась до такой хитрой пакости. А может, не
мозг, может, инстинкты вроде тех, что заставляют паука плести паутину, а
муравьиного льва закапываться в песок.
Чертова скотина соорудила западню на подходе к кособокому дощатому
сортиру, который стоял в десятке метров от домика. К нему вела от двери
дорожка, выложенная кусками фанеры и вязанками прутьев, все это едва ли не
плавало в грязи, расползалось вкривь и вкось - сущее непотребство, а не
дорожка. Он там постоянно запинался, особенно в сумерках. Запнулся и на этот
раз. Глянув под ноги, заметил в шаге впереди торчавшую из слякоти ветку.
Если б носок ботинка зацепился за ее петлистый изгиб, он бы, скорее всего,
потерял равновесие, растянулся во весь рост... И напоролся на острые сучья,
кончики которых выглядывали из влажного месива чуть подальше. Это бы его не
убило, но позволило бы твари атаковать и нанести удар хлыстообразным
хоботом. Подняться после этого на ноги ему бы вряд ли довелось.
Ожидавшая развязки "карусель" притаилась в кустарнике, почти слилась с
фоном. Ее выдавал рыжевато-бурый оттенок, нетипичный для здешних черных
зарослей. Когда человек демонстративно взялся за рукоятку тесака, она
заспешила прочь, издавая негромкий разочарованный стрекот.
У нее почти получилось его поймать, однако она не учла людской
неуклюжести: если б его не угораздило споткнуться на относительно ровном
месте, в шаге от ловушки... С тех пор до сортира и обратно он пробирался,
как по минному полю.
Вернувшись в первом часу ночи, я нашел письмо от Чармелы, доставленное
рассыльным из отеля "Золотой гладиолус". В заведении Тима она не появлялась
ни разу - то ли принципиально, то ли опасалась ненужных встреч.
Бодрое предложение позавтракать в "Гладиолусе" и обговорить предстоящее
отбытие на Землю, а я уж было подумал, что какие-то проволочки.
Честно говоря, не возражал бы против проволочек. Запугали меня "беглецы
совести" страшилками про свое измерение, словно студента каверзным тестом.
Теперь эти страхи начали рассеиваться, и я совсем не прочь еще пожить в
гостинице "У Помойного Тима", продолжить знакомство с ветреной и насмешливой
Дриадой (вдруг ей взбредет в голову изменить своему Борису?), наконец-то
выбраться за береговую стену, а то куда это годится - побывал на Долгой
Земле, а Леса так и не увидел! Я уже почти перестал напрягаться, когда в
сумерках за окном слышался шелковистый шелест, и в просветах жалюзи мелькали
полосатые щупальца или тускловато-глянцевые бока плавающих в воздухе
медузников.
Чармела выглядела неважно. Похоже, что-то у нее здесь не выгорело.
Поинтересовалась, как обстоят дела с контрактом, и когда я похвастался, что
на десятку по десятибалльной шкале, контракт лежит у меня в кейсе, -
улыбнулась с нервозным облегчением. Должно быть, наши федеральные службы
поставили ей условие, что она отвечает за сохранность документа, после того
как он будет подписан. Тем лучше, что это не только моя головная боль.
В следующий момент облегчение схлынуло, но улыбка держалась на ее лице
еще несколько секунд, как будто по инерции - изгиб коралловых губ,
безупречные зубы, ямочки на щеках, а в глазах сквозит смутная тревога и
вдобавок что-то мучительное, словно запертая в клетке больная птица. Я
попытался выяснить, что ее беспокоит, но она делано усмехнулась и отрезала,
что все в порядке.
После завтрака мы поехали за ее вещами в Ронду - поселок в глубине
Кордеи, в восьмидесяти километрах от столицы. У Чармелы раньше был там
коттедж, от которого после "карнавального времени", наступившего вслед за
Переменой, остались одни щепки. Вещи хранились у знакомых, что-то
неинтересное само по себе, но ценное для нее, как память о прошлом. По
крайней мере, так она объяснила, добавив, что не собирается там
задерживаться, к обеду вернемся обратно. Подумалось: вот и хорошо, успею
заглянуть к Марианне Никес-Ланфранко и отдать комиксы.
По дороге Чармелу опять ни с того, ни с сего пробило на надрывное
признание, что не хочет она никого убивать, и никогда не хотела, куда лучше
было бы все на свете улаживать без насилия и обмана, да только от нее ничего
не зависит, и раньше не зависело, и все мы жертвы обстоятельств, каждый
по-своему.
Вот зачем она мне все это говорит? Лучше б не отвлекалась, а то как
сейчас не впишется в очередной поворот... Впрочем, водителем она была умелым
и опытным, с таким стажем, какой земным шоферам и не снился.
Вконец ее разобрало, когда мы, свернув с шоссе на скверную грунтовку,
поехали мимо светло-коричневых с белесыми вкраплениями глиняных карьеров.
- Я не хочу, Диплодис, - то ли она всхлипнула, то ли мне почудилось. -
Ничего не отвечай, прости, у меня кружится голова.
У меня тоже голова кружилась, до монотонного гула в ушах и
радужно-солнечных пятен перед глазами. Я хотел ей сказать, чтоб остановила
машину, что-то с нами сильно не так, неужели сама не замечает, но тут
мучившие меня пятна слились в хоровод, и все поплыло...
Очнулся я здесь. В домике с убогой мебелью, отслаивающимися
замызганными обоями и страшным, как мертвецкий оскал, щелястым полом. В
тихом царстве плесени и серебряных озер, под пологом туманного неба, которое
казалось ненастоящим - то ли синтепоновая бутафория, то ли клубящийся
сценический дым.
Поначалу соображалось плохо и муторно, мысли как будто вязли в трясине.
Несмотря на отвратительное самочувствие, я ковылял по окрестностям, искал
Чармелу или кого-нибудь, кто сможет, ради всего святого, объяснить, что
случилось. Потом просто искал людей - хоть кого, лишь бы живая душа. Наконец
понял, что я тут совсем один. И что это, никаких сомнений, локалия.
Относительно небольшая по площади, на первый взгляд никак не сообщающаяся с
внешним миром.
К этому времени я изгваздал костюм, насквозь промочил ботинки и чуть не
рехнулся оттого, что в какую сторону ни пойди - вскоре выйдешь на то же
самое место. Хорошо, что мне рассказывали о локалиях и о парадоксальной
кривизне их внутреннего пространства, которая обеспечивает такой эффект:
научное или хотя бы наукообразное объяснение - бальзам на душу... Всего лишь
бальзам, а мне нужна отмычка либо на худой конец ломик, что угодно, что
поможет отсюда выбраться.
Пешеходных дорожек в этих не слишком густых, но хаотичных зарослях не
было, я по нескольку раз на дню на что-нибудь натыкался и в скором времени
был с головы до пят в синяках и царапинах. Последние болели, припухали,
сочились сукровицей и никак не хотели заживать, а у меня не было
антисептика, чтобы их обработать.
На гигиену пришлось махнуть рукой. На второй день обнаружил на верхней
полке заплесневелой кладовки два рулона слегка отсыревшей туалетной бумаги,
но не оценил тогда, какое это сокровище. Чуть позже оценил, когда дошло, в
каком положении нахожусь. Нашел также три грязных полотенца, растрепанную
зубную щетку и обмылок в неожиданно аристократической мыльнице - массивной,
из потемневшего серебра, с чеканным узором на крышке.
Кто-то жил здесь до меня, но куда он запропастился?
Ревизия припасов подталкивала к неутешительным выводам. Консервов
хватит на полтора-два месяца, воды - пожалуй что на месяц, и то если
расходовать минимальными порциями, только на питье и промывку царапин. Есть
придется понемногу - меньше, чем просто "в меру". Впрочем, я всегда был
поджарый и не давал воли аппетиту, поскольку участие в федеральной программе
"Жизнь без живота: молодой менеджерский состав против лишнего веса"
обеспечивало поощрительные бонусы. А теперь и вовсе умеренность в еде -
гарантия... Нет, не гарантия, всего лишь малюсенький шанс дождаться помощи.
И жажда не слишком мучает: воздух до того насыщен влагой, что пить почти не
хочется.
Угодил я сюда не случайно, в этом сомневаться не приходилось. Чармела
неспроста твердила о том, что не хочет никого убивать. Наверняка заметила
слежку (в то время как я никакой угрозы не улавливал), но из-за своего
истерического "не хочу" не стала ничего предпринимать.
Повезло мне с "консультантом и телохранителем в одном лице": все ее
достоинства в этом качестве сводились к тому, что уголовное дело против нее
закрыто, и арест ей не грозит. Не поспоришь, наиважнейшие для телохранителя
характеристики!
А наши федеральные службы, выходит, не разглядели вовремя, что леди
неадекватна. Вот не поверил бы, что они способны на такую детскую ошибку...
В результате я здесь. В локалии, смахивающей на сумрачный отсыревший овраг.
Без шансов самостоятельно выбраться во внешний мир. Кейса с контрактом при
мне нет. Куда он делся, неизвестно. Что стало с Чармелой, тоже неизвестно.
Боюсь, ничего хорошего. Дороговато мне обошлась халатность господина Келсена
и его сослуживцев.
Версий по поводу своего плена у меня было несколько.
Происки конкурентов, задумавших отнять у нашей компании лакомый кусок -
федеральный заказ на импорт долгианской древесины.
Опять же интрига конкурентов, но не с Земли, а здешних
лесопромышленников, которые хотят оттереть в сторону фирму "Гутов и
Лангборт", заключившую договор на поставки.
Диверсия банды "покойного Андреаса". Может, за меня уже и выкуп
миллионный затребовали, а я тут сижу и ничего не знаю?
Месть пресловутой банды Чармеле за слив информации и сделку с властями.
Я оказался в роли похищенного ценного объекта, за которым Чармела не
уследила.
Месть Бориса Ланфранко из Трансматериковой компании, приревновавшего ко
мне Дриаду.
Операция долгианских спецслужб, которые решили меня завербовать, мало
ли зачем, и для начала запихнули сюда, с расчетом, что через два-три месяца
я соглашусь на что угодно, лишь бы не остаться здесь насовсем.
Целый букет версий, выбирай любую. Но даже если я сумею умозрительно
вычислить, какая из них верна, это не поможет мне отсюда выбраться. Или
поможет?.. Сколько ни ломал голову, до разгадки пока не додумался.
И еще один важный вопрос: кто и почему жил в домике до меня? Предыдущий
пленник тех же злоумышленников? Исследователь-отшельник? Складывалось
впечатление, что это был один человек. И куда он подевался потом? Если он
сам по себе, с "ними" не связан, вдруг в один прекрасный день объявится...
Есть же тут какая-то потайная лазейка во внешний мир, иначе не было бы в
локалии ни хлипкой лачуги, до того пропитанной сыростью, что рано или поздно
она неминуемо размокнет, как забытая под накрапывающим дождем картонная
коробка, ни злополучного меня.
Оскальзываясь в грязи по дороге в сортир, неумело вскрывая тушенку с
риском порезаться об острые края крышки, брезгливо стряхивая с обносков,
которые вечность назад были моим офисным костюмом, белесое членистое
создание с вытянутым рыльцем, студенисто-черными глазами и четырьмя парами
крохотных клешней, я пытался смотреть на ситуацию с иронией. Или как на
экстремальный тренинг, который надо успешно пройти. Какое там... Не очень-то
поиронизируешь, когда болят воспаленные царапины, вонючая одежда липнет к
телу, ноги сбиты в кровь раскисшими ботинками, и вдобавок на тебя охотится
щетинистая "карусель", которая поначалу могла протиснуться в щелку скромных
размеров, а теперь вымахала мне по пояс.
Впрочем, если от всего этого отрешиться, здесь было на свой лад
красиво. Пасмурно-белое туманное небо, изящные изломы черных ветвей с
лаковыми листочками. Сверкающие, как серебряная фольга, водоемы, окруженные
блеклой травой и голубовато-серыми растеньицами с длинными узкими листьями,
закрученными в спирали.
Толстые опушенные стебли, увенчанные чашечками в виде гофрированных
бледно-коричневых воронок с отогнутыми наружу кромками и матово сияющими
жемчужинами внутри. Когда я из любопытства попробовал одну такую достать,
она брызнула едким соком, и у меня в пальцах осталась скукоженая оболочка:
здешний жемчуг не предназначен для того, чтобы его хватали руками.
Прогалины покрыты ковриками цветов - мелкие серые звездочки собраны в
пышные кисти, и еще там встречаются растения стеклянисто прозрачные, с
паутинками прожилок внутри мясистых листьев, как будто вылепленных из
тряского желе.
Плесень притворяется декадентскими драпировками, громоздится белесыми
складками и фестонами, а слизни, похожие на суши (не иначе, это сравнение
подсказал мой несчастный желудок), и грибы, которые здесь на каждом шагу,
оживляют водянистый пейзаж розоватыми, желтоватыми и лиловатыми мазками.
Все вокруг блеклое, бедное на краски, единственное исключение - пестрая
куча консервных банок под окном, свидетельство того, что цивилизация все же
где-то есть, но наклейки неумолимо выцветают и размокают, а то, что было
выброшено давно, саваном укрывает плесень, напоминающая заиндевелую хвою.
Домик, если смотреть на него с некоторого расстояния, выглядит
по-своему трогательно: окошки с облупившимися голубыми ставнями обещают уют,
которого там нет и в помине, двускатная крыша, словно сказочный пенек,
заросла грибами, их вытянутые конические шляпки дружно указывают на небо.
Если это подсказка, то спасибо, но летать я пока еще не научился.
Эстет просыпался во мне нечасто, и от мысли, что моя западня не лишена
своеобразной неброской прелести, легче не становилось.
Во время очередного иступлено-отчаянного рейда по окрестностям я
заметил под кустом сбившихся в кучку воробьев - их было несколько, но не
больше десятка, так мне вначале показалось. Глазам своим не поверил: откуда
бы в локалии взяться воробьям? До сих пор я не видел здесь пернатых. Они
заинтересовали меня первым делом с гастрономической точки зрения: экономь -
не экономь, консервы скоро закончатся, а в съедобности грибов и слизней я не
был уверен, и экспериментировать на собственном организме не хотелось.
Другое дело земная птица, попавшая на Долгую за компанию с первыми
колонистами. Мяса в ней всего ничего, но за неимением лучшего сойдет.
Медленно, чтобы не спугнуть, я протянул руку... И в следующий миг
отдернул ее, словно от высоковольтного кабеля.
Стайка не брызнула в стороны, как можно было ожидать. Вместо этого по
бокам возникло шевеление, распрямились членистые конечности, и волосатый
паук воробьиной масти, раза в три крупнее тех, что сидели по углам в домике,
проворно заковылял в кусты.
"Воробьиный паук", - я криво усмехнулся придуманному названию, стараясь
унять нервную дрожь. Это случилось еще до знакомства с "каруселью", и я
тогда наивно полагал, что в локалии нет хищников, опасных для человека.
Позже, когда объявилась эта пакость и началась охота, мне стало не до
усмешек.
Идея утопить в серебряных озерах запечатанные послания "Если вы читаете
этот текст - это не розыгрыш, я нуждаюсь в помощи" годилась разве что в
качестве дешевого приема одноразовой психотерапии. Я и сам прекрасно это
понимал. Никуда мои почтовые бутылки не уплывут, так и будут до скончания
времен лежать на дне, среди осклизлых черных водорослей и разлагающейся
органики.
Поймать воробья, привязать к лапке письмо... Эта мысль иногда мелькала
в моменты отупляющей усталости и в первую секунду казалась стоящей, но я
спохватывался: тьфу, нет же здесь никаких воробьев, есть только воробьиный
паук! Однако сознание с раздражающим упорством цеплялось за ложное
впечатление, как будто птичья стайка, померещившаяся мне среди мокрой сизой
травы, была настоящая, и не произошло с ней никакой метаморфозы.
Однажды припомнился рассказ Тима: с долгианскими магами - правда, не с
каждым, лишь с теми из них, кто по-настоящему силен - можно связаться с
помощью зеркала. Или, скорее, не связаться, а отправить колдуну экстренное
сообщение. Злоупотреблять этим чревато - огребешь хуже, чем за хулиганский
звонок в полицию: те не любят, когда их беспокоят попусту. Жаль, я тогда не
расспросил, как это делается, а то рискнул бы позвать на помощь таким
способом. Фирма потом расплатилась бы с откликнувшимся магом, ведь речь идет
о спасении контракта на древесину. Плакал наш контракт... Эта мысль
отозвалась в душе горьким злорадством: а вот не надо было меня сюда
засылать, я же говорил, что не гожусь для такой командировки.
Пусть знакомых среди долгианских волшебников у меня не было, я решил
поэкспериментировать: вдруг получится кого-нибудь наугад дозваться? Может, и
дозвался бы. Не знаю. Зеркала не нашлось - ни целого, ни, на худой конец,
завалящего осколка. Даже то, что обычно лежало у меня во внутреннем кармане,
плоская металлическая "книжечка" с эмблемой футбольного клуба "Тройное
солнце", куда-то пропало. И никаких отражающих поверхностей в пределах
досягаемости - ни стекол в окошках, ни металлического чайника, ни
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг