Дальше путешествовали в долбленой кесейской лодке, длинной и узкой,
расписанной разноцветными символами прихотливых начертаний. Она скользила в
тумане, лавируя среди коряг и серых травяных островков - без весел, без
мотора, без руля, на такой скорости, что поначалу было страшно, а потом все
привыкли. Сандра говорила, что Иссингри управляет лодкой силой мысли.
- Иссингри, что стало с Ярансой и Лайей? - спросила она на очередной
стоянке, после ужина.
- Их убили.
- А Хэтэсси-кьян-Беалдри-эбо-Сеямэкори из Холодного Леса?
- Ее тоже. Всех убили. Какое слово называл Наргиатаг... Геноцид.
Осталась я одна. Потом сюда пришли кесу из дальних лесов, чтобы учиться
колдовать. Они пришли осенью, когда выпал снег, раньше была только я. Люди
называют кесу - убийцы, но человеческие повелители тоже убийцы.
- Тогда ты и получила эти раны? - со смесью любопытства и сочувствия
спросила Сандра.
- Это? - Иссингри прикоснулась к своей скуле. - Нет, эти раны я сама.
Знак вины, знак ошибки, - она сверкнула глазами на Лидию, и в глубине ее
зрачков вспыхнули на мгновение багровые огоньки.
К Лидии она относилась по-особенному: с куда большей заботливостью, чем
к Сандре или Залману, и в то же время в ее интонациях и взглядах, обращенных
на девушку, сквозил постоянный упрек.
- Я охраняла Дэнис, которого кесу называли Дийнэ, - продолжила
Иссингри. - Он сбежал. Была атака человеческих колдунов-повелителей на души
кесу, очень сильное колдовство. Наргиатаг называет - ментальный удар. Люди
это не чувствовали, и Дэнис ушел. Когда мы очнулись, мы его догоняли, но он
ушел далеко и сорвался с тропы, где обрыв. Люди неловкие. Но Дэнис еще
держался за куст маурсог, когда мы прибежали, и я спустилась на веревке,
чтобы его спасать. Он не должен был падать. Я сделала чары, чтобы его руки
не разжимались. Даже если он потерял сознание, он бы продолжал держаться -
такое колдовство, понимаешь?
Сандра кивнула. Она подалась вперед и слушала с жадным любопытством, а
Лидия сидела, словно окаменевшая. Залман подумал, что речь идет, наверное, о
том зеленоглазом Дэнисе, о котором он читал в дневнике.
- Куст маурсог оборвался. Это не может быть, у маурсог сильные длинные
корни, они держатся глубоко, и никакой ветер не отрывает их от скалы. А у
этого все корни порвались, как гнилые веревки. Я не успела совсем немного,
Дэнис упал в пропасть вместе с маурсог и разбился.
Иссингри в упор посмотрела на Лидию, потом перевела взгляд на огонь.
- Так вот что это был за куст... - тоже взглянув на Лидию, пробормотала
Сандра.
- Я взяла кинжал и порезала себе лицо, как надо по обычаям аласигу.
Наргиатаг сказал, чтобы я уходила прочь, иначе он может меня убить. Я ушла
далеко на юг, в дикие дальние леса, и жила там двадцать лун, а потом пришли
кесу с севера, они говорили о победе врагов Наргиатага и о геноцид в
Кесуане. Тогда я решила, вернусь, посмотрю. Живых не было, только
много-много костей и черепов кесу, и ржавые обломки оружия. Есть колдовство,
чтобы кости, камни, вещи показали прошлое, и я увидела, как они умирали. Еще
я узнала, что Наргиатага человеческие колдуны убить не смогли. Он отменил
мое изгнание и принял мою помощь. Человеческие повелители долго не знали обо
мне, - Иссингри ухмыльнулась, мелькнули острые клыки. - Я аласигу, умею
прятаться, быть невидимой. Я нарушила их план, и мне сладко об этом знать.
Они думали так, что Наргиатагу никто не поможет вернуть силу, но я пришла и
сделала то, чего они не хотели. Я для них кость в горле.
На четвертый день пологий берег с топкой отмелью сменился каменной
стеной, теряющейся в тумане. Стало темнее, словно в очень пасмурный день.
Потом был пробитый в скале туннель - когда лодка вошла в него, с обеих
сторон вынырнули не то змеи, не то головы каких-то подводных тварей,
напоминавшие обтянутые бледной кожей коровьи черепа на длинных тонких шеях.
Они поднимались над черной водой на два-три метра и меланхолично
покачивались. У каждой пара сияющих рожек, их свет озарял своды с торчащими
вниз громадными зубьями, покрытыми белесым налетом.
- Сталактиты, - сказала Лидия тихо.
Змеи, что ли, так называются?
А Сандра заметила:
- Они у вас сразу и фонари, и стражи? Удобно.
С Иссингри она болтала запросто, ее не смущали ни клыки, ни то, что
Иссингри кесу и вдобавок могущественная колдунья. Впрочем, вспомнил Залман,
она ведь Королева Всех Кошек и Собак, поэтому ей можно все.
После туннеля снова мчались вдоль отвесной скалы под открытым небом -
или, вернее, под покровом тумана. Кое-где на уступах росли чахлые плакучие
деревья с белой корой и узкими серовато-зелеными листьями.
Вода была быстрая, бурная, но кесейской лодке это не мешало. Завернув в
небольшую бухту, она подошла к каменному причалу.
Шершавые гранитные тумбы с проржавевшими кольцами. На потрескавшихся
плитах лежал полусгнивший остов то ли еще одной лодки, то ли небольшой яхты,
а дальше стояло изваяние ящера с мощными лапами толщиной в человеческий торс
и злобной выщербленной мордой. Над площадкой нависал туманный балдахин, и
вырубленная в волглой стене лестница уводила за пределы видимого.
Когда проходили мимо ящера, тот слегка шевельнулся, повернул голову.
Лидия вздрогнула, а Залман подумал: вот, значит, как, не каменный он, а
живой... или здесь, в Гиблой стране, одно другому не мешает?
Дорога, выложенная брусчаткой, с чахлыми деревьями по обе стороны,
поднималась в гору. Потом впереди выросла скала или здание, очертания
которого скрадывал все тот же молочный туман. Отчетливо вырисовывался только
центральный фрагмент - словно кружок, протаявший в обледенелом окне: широкая
лестница в несколько маршей, почти сплошь разбитая, за ней белая стена с
высокой аркой, обрамленной рельефным орнаментом, и возле края лестницы стоит
одинокая фигура в темном плаще.
- Наргиатаг ждет, - объявила Иссингри. - Идем!
Еще один персонаж из того дневника, подумалось Залману, их становится
все больше и больше.
Тот, кто разбивал вдребезги ступени, вряд ли имел в виду, что этой
лестницей и в дальнейшем будут пользоваться. Приходилось подниматься
зигзагами, огибая поврежденные участки. Сандра выглядела рассерженной, и
Залман расслышал, как она тихонько цедит:
- Мог бы спуститься и встретить на середине... Или церемониал не для
него писан!
Человек, ожидавший наверху, кутался в плащ из черного меха, словно ему
было холодно. Высокий, широкоплечий, длинные светлые волосы спутаны, как
будто их давно не касалась расческа, но худое, с резкими чертами лицо гладко
выбрито. Это бледное лицо, хотя и было лишено признаков возраста, выглядело
изможденным, как у тяжелобольного. Холодные голубые глаза ("ледяные",
вспомнилось Залману прочитанное определение) изучали и оценивали, но не
выдавали никаких чувств.
- Я рад приветствовать вас у себя в гостях, - низкий завораживающий
голос, как и было написано в дневнике. - Меня здесь уже больше двухсот лет
не навещали приятные гости... Я имею в виду, гости из страны людей,
Иссингри, - добавил он, взглянув на кесейскую колдунью.
- Я тоже рада вас видеть, - светски улыбнулась в ответ Сандра, - и
сожалею о том, что наша встреча не произошла чуть раньше, на середине этой
лестницы - как принято, когда общественные деятели нашего ранга наносят друг
другу визиты.
- Гранд-советник Янари, если бы я мог спуститься по этой лестнице вам
навстречу, я был бы счастливейшим человеком на Долгой Земле, - на бледных до
синевы губах мелькнула ироническая, с налетом затаенной горечи усмешка.
- Ну, может, я придаю церемониалу слишком большое значение, - Сандра
снова обезоруживающе улыбнулась. - Говорят, с новоиспеченными
гранд-советниками это бывает, вроде возрастной болезни. Спасибо, Валеас, что
вы послали Иссингри нас встретить, а то бы мы долго до вас добирались.
- Валеас?.. - он изумленно вскинул бровь. - Меня уже целую вечность
никто не называл по имени.
- А как еще-то? В настоящее время вы не являетесь коронованным
Властителем Долгой Земли, и гранд-советником никогда не были - тоже не
годится. По отношению ко мне вы не Наргиатаг, я ведь не кесу, а Мерсмон -
это по нынешним временам не имя, а ругательство. Остается называть вас
Валеасом, а вы меня можете Александрой, как при наших прошлых встречах,
помните?
- За эти семь с половиной долгих лет в нашем мире произошли
поразительные перемены, - интонация Темного Властителя была вежливой, но
самую малость насмешливой. - Многое исчезло и появилось много нового, нет
больше ни прежнего Кесуана, ни прежней Танхалы... За эти годы изменилось
все, Александра, кроме ваших манер.
Похоже, Сандра не нашлась, что сказать. В кои-то веки, обычно с ней
такого не бывает... А потом, может, и нашлась, но не перебивать же Мерсмона,
который уже обратился к Лидии:
- Вас я особенно рад видеть, - возможно, это было вежливое лицемерие,
потому что радостным он не выглядел, хотя говорил мягко, словно с ребенком,
которого надо успокоить, или с неизлечимо больным человеком. - Вы носитель
МТ, если не ошибаюсь?
- Да. Я помню вас.
- Мне есть, за что перед вами извиниться. Лидия, здесь вы в полной
безопасности. Все кошмары Гиблой страны подконтрольны нам с Иссингри, так
что ничего тут не бойтесь. Насколько я знаю, вас преследуют, и вам нужно
убежище - считайте, что вы его получили.
- Спасибо, - поблагодарила Лидия каким-то бесцветным голосом.
- Меня вам надо бояться в последнюю очередь, - с грустной улыбкой
добавил Мерсмон.
- Кажется, я напоследок вас обокрала. Если это был не сон.
- Не сон, но вы унесли предмет, который лично для меня уже выполнил
свое предназначение, к тому же вы крайне удачно выбрали место, чтобы его
выбросить. Его так и не нашли, и мои оппоненты остались ни с чем.
- О чем идет речь, можно поинтересоваться? - вмешалась Сандра.
- Побеседуем позже, около камина, за бутылкой вина. Не возражаете?
Темный Властитель повернулся к Залману, рассеянно слушавшему их беседу.
- Залман, мне жаль видеть тебя в таком состоянии.
Тот нерешительно развел руками, не зная, что на это сказать, и на
всякий случай поклонился.
- Валеас, разрешите поймать вас на слове? - мрачно, почти с угрозой
произнесла Сандра. - Если вам жаль, не согласитесь ли вы вернуть его в
нормальное состояние? Семь с половиной долгих лет - достаточный срок для
мести за что угодно. Это ведь ваша работа?
- Александра, с чего вы взяли, что моя?
Глава 5
Коридоры и залы выглядели, как после погрома. Все разбито, ободрано,
покорежено. Зал с остатками ажурных галерей, когда-то облицованный
зеркально-черным мрамором (Сандра предположила, что это, должно быть, тот
самый зал, который упоминается в дневнике), напоминал каменоломню, и
приходилось глядеть в оба, пробираясь среди обломков. Когда Иссингри,
проводив их в комнаты, более-менее пригодные для жилья, удалилась, Сандра
сбросила рюкзак на пол и едко заметила:
- За столько лет здесь можно было самую малость прибрать! Я понимаю,
что они остались без прислуги, и бригаду ремонтников сюда не заманишь даже
двойными премиальными, но этот кавардак, сохранившийся после Темной Весны в
неприкосновенном виде - оно все-таки слишком!
- Здесь надо сделать ремонт, - поддакнул Залман.
Он произнес это машинально, думая о другом. Его чувства были
растревожены, словно с ссадины содрали засохший струп. Дневник - это
литература, которая не имеет права превращаться в реальность... А здесь
именно это и происходит! Залман уже не мог вспомнить, как он сюда попал, но
твердо знал, что началось все с дневника.
- Ты об этом при Мерсмоне и Иссингри не скажи. А то тебя же и заставят
делать ремонт. Понял? Мало того, что тебя соседи постоянно эксплуатировали,
теперь еще и эти на шею сядут. Я займу ту комнату, где на стене сохранился
кусок зеркала, хорошо?
Защитные костюмы наконец-то можно было снять: в замке, по крайней мере,
сухо, и не водится никаких кусачих тварей. Вернулась Иссингри, сказала, что
купальня для гостей готова, они пойдут туда все вместе или по очереди?
Сандра и Лидия отправились первыми, а Залману велели подождать.
Он сидел в теплом предбаннике и разглядывал остатки разбитой мозаики на
стенах: белые рыбы на темно-красном фоне, повторяющийся геометрический узор.
Из соседнего помещения доносился голос Сандры:
- Какая роскошная коллекция шампуней! Это все Тим таскает?
- Человеческий комфорт - это хорошо, - дипломатично отозвалась
Иссингри. - Вот это - холодная вода, это - горячая. Надо смешивать.
- А как вы греете воду?
- Колдовство.
Присмотревшись, Залман обнаружил, что лампа в полукруглой стенной
нише - не лампа вовсе: растение или животное, похожее и на медузника, и на
гриб-светляк. Испускающий золотистое свечение живой колокол на лоснящейся
толстой ножке стоял в глиняной чаше, как комнатный цветок в горшке.
Потом в предбанник вышла Иссингри, закутанная в синий махровый халат с
капюшоном, шерсть у нее была мокрая.
- Я уйду в моя комната, мне теперь надо камин. Найдете дорогу сами?
- Сандра найдет, - решил Залман. - Кто здесь все так расколошматил?
- Слуги человеческого добра, - на сером лице Иссингри появилась
надменная, презрительная и непримиримая гримаса. - Раньше, когда Темная
Весна и война, Наргиатаг нам говорил: искусство и книги уничтожать нельзя,
за это будет наказание, потому что эти вещи вне войны. Для кесу, которые
служили Наргиатагу, был такой запрет. А человеческие повелители это не
запретили, они приводили сюда своих слуг-людей, которые уничтожали все
подряд. Я это видела сама, когда совершила колдовство и заставила вещи
показать прошлое.
Она ушла, оставив Залмана наедине с живой лампой. Чуть позже появились
Сандра и Лидия.
- Иди, купайся, - сказала Сандра. - Мы пошли сохнуть. Иссингри обещала,
что к нашему приходу будет растоплен камин. Я нарисую мелом на стене
стрелки, чтобы ты не заблудился - знаешь, как в детской игре?
В купальном зале было три мраморных бассейна, разбитых и заваленных
обломками, и две больших ванны из нержавеющей стали, с остатками потемневшей
позолоты, на ножках в виде массивных звериных лап - они могли похвастать
вмятинами, но расколотить их так и не смогли. В симметрично расположенных
нишах сидело еще два светильника, на изуродованных стенах поблескивали в
полумраке островки цветной мозаики, а в нишах с полками стояли флаконы с
наклейками кордейских и иноземных фирм.
Водопровод не работал: трубы покорежены, краны сорваны. Взяв ведро,
Залман наполнил ванну водой из двух больших медных котлов, установленных на
каменных плитах. Пока он мылся, один из сияющих грибов затрепетал и померк,
вызвав сумятицу среди враз оживших теней, но вскоре успокоился, его свет
снова стал ровным.
После купания Залман побрился перед висевшим на стене зеркалом, все
необходимые принадлежности нашлись на полках. Из-за шрамов щетина у него
росла островками, так что небритый он выглядел, по словам Сандры, "хуже, чем
отвратно".
Гостевые комнаты нашлись быстро, по меловым стрелкам и доносившимся из
глубины коридора голосам. Сандра и Лидия, обе в свитерах и джинсах, сушили
свои короткие волосы возле камина. Запах был приятный, смолистый - не то,
что в здешних заболоченных лесах.
Потом за ними пришла Иссингри, на ней была туника из серебристой парчи
и кожаные штаны с вышитым узором, серебряные перстни и браслеты, когти
покрыты перламутровым лаком, на поясе изогнутый кесейский меч и кинжал. Она
держалась с непринужденным достоинством истинной аристократки.
Вчетвером спустились по лестнице устрашающе аварийного вида (Иссингри
заверила, что благодаря "хорошему колдовству" ничего здесь не обвалится) и
дошли до зала, где был накрыт стол и ждал гостей хозяин замка. Несмотря на
пылающий в камине огонь, он все так же кутался в длинный меховой плащ,
словно никак не мог согреться.
Здесь тоже присутствовали следы погрома, но хотя бы обломков и мусора
по углам не валялось. Кресла черного дерева, с вытертыми бархатными
сиденьями, выглядели так, словно их нашли на свалке, притащили домой и
кое-как подлатали. Зато на столе белоснежная скатерть, и посуда красивая -
глазированная керамика с необычным орнаментом, чеканные серебряные кубки.
Темный Властитель любезно объяснил, что это кесейская посуда.
На блюдах лежало копченое и жареное мясо (все это лесная дичь, тактично
обронил хозяин, у нас с Иссингри разное меню), кесейский сыр с пряностями,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг