ты осуждаешь меня, но не за то, за что осудило бы большинство. При всей
примитивности своего мышления ты поразительно тактичен и либерален, и у тебя
вызывает неприятие только то, что ты трактуешь, как проявление жестокости.
Это настолько редкая реакция, что я, пожалуй, кое-что тебе объясню. Что ты
знаешь о чарах окаменения?
- От них каменеют.
- Молодец! - его жесткие губы иронически искривились. - Что тебе
известно о последствиях, осложнениях?
- Я же не колдун, - напомнил я, начиная испытывать глухую злость.
- Правильно, не колдун - то есть, не специалист, однако берешься судить
специалистов. У каждого, кто подвергался воздействию чар окаменения, если не
принять мер, со временем развивается заболевание, схожее с артрозом -
отложения солей, суставы теряют подвижность и постепенно каменеют. Кирсан не
предупредил вас об этом, чтобы не потерять клиентов. Существует только одно
эффективное лекарство - причинить человеку боль на грани выносимого,
достаточно длительную. Кирсан этого не сделал. Полагаю, он побоялся, что ты
пришибешь его, если он об этом заикнется. Я исправил его ошибку. Дэнис
получил противоядие, в котором нуждался, артроз ему больше не грозит.
- Вы должны были объяснить все это заранее, тогда ему легче было бы
вытерпеть.
- Залман, с точки зрения примитивного сознания это звучит ужасно,
однако все же попробуй представить себе разницу между игрой в истязания и
пресной медицинской процедурой.
"Нет, Кирсана я бы не пришиб. Другое дело - тебя!"
- Вот поэтому и будешь сидеть на цепи, - он усмехнулся, словно чем
больше я злился, тем лучше у него становилось настроение, и, оглянувшись на
дверь, повысил голос: - Эфра, можешь войти!
Она первым делом присела в реверансе, потом спросила:
- Мой господин, теперь вы разрешите освободить Залмана от оков? Он
убедился, что с его другом все в порядке, и будет вести себя тихо.
- Я бы на твоем месте за него не ручался. Вдруг ему взбредет в голову
спасти всех пленных или совершить еще какую-нибудь благородную глупость? Он
посадит на голодный паек мою темную гвардию и разнесет половину замка до
прибытия каравана. Он уже успел вызвать меня на поединок.
- Мой господин, прошу вас, не надо, простите его... - Эфра смотрела
испуганно, и меня удивило то, что она так за меня переживает.
- Я не принял вызов, - успокоил ее Властитель. - Раз уж я, как
утверждают мои оппоненты, являюсь воплощением абсолютного зла, в этом мире
должно существовать и воплощение абсолютного добра, хотя бы
одно-единственное, - он насмешливым кивком указал на меня. - Было бы жаль
уничтожить такую редкость, правда?
- У него ссадины от оков, - жалобно сообщила Эфра. - На левой руке уже
кровоточит. Пожалуйста, разрешите хотя бы забинтовать!
- Снимать с него кандалы нельзя, а в остальном можешь делать с ним все,
что хочешь, - уже повернувшись к выходу, бросил Властитель. - На то время,
пока он здесь, дарю его тебе.
- Благодарю вас, мой господин! - Эфра просияла.
Если посмотреть, как они общались, она походила скорее на вышколенную
секретаршу, какие работают в офисах нашей компании, чем на обожаемую жену.
- Залман, никогда больше не вызывай его на поединок, - попросила она
шепотом, подойдя ко мне вплотную, когда дверь за Властителем закрылась. -
Вдруг он принял бы вызов?
- Вот и получил бы.
- Нет, получил бы ты! - Эфра напряженно сощурила свои сине-серые, с
сапфировым отливом глаза. - Я видела, как ты дрался в холле - ты очень
сильный, ловкий и быстрый человек. Как дерется Властитель, я сама не видела,
но мне рассказывали. Это что-то жуткое, нечеловеческое. На состязаниях он
действительно мошенничал, да только в обратную сторону - дрался с Келлардом
и другими вполсилы, так что не нарывайся, пожалуйста. До сих пор он
обращался с тобой хорошо, не надо все портить.
- Ага, хорошо! Во-первых, меня похитили самым бандитским образом,
во-вторых, когда меня сюда привезли, он меня первым делом отдубасил...
- Тебя никто не собирался похищать. Властителю нужны были Дэнис Кенао и
Виринея Одис из повстанческой армии, а ты попал сюда случайно. Я знаю, что у
тебя была возможность перескочить в другой поезд. И если бы Властитель избил
тебя по-настоящему, ты бы после этого выглядел, как из мясорубки. Ну,
пожалуйста, не раздражай его и не делай, как хуже!
Она смотрела так умоляюще, что я не стал дальше спорить. Просто не
могу, когда человек так смотрит, особенно если на меня.
Эфра смазала мне целебным бальзамом и перебинтовала запястья и лодыжки.
Оковы для этого снимали поочередно, чтобы я не смог освободиться. За время
своего детства в Лесу я приучился не обращать внимания на боль и физические
неудобства - я ведь то и дело получал какие-нибудь мелкие травмы, а
обезболивающих лекарств у нас не было, так что я в этом отношении
закаленный. Но все равно лучше, когда этих самых неудобств нет. Жаль, не
могу убедить в этом Вир, а то она носится с идеей, что боль для человека
полезна, хотя ее собственный опыт в этой области не идет дальше порезанного
пальца или ушибленного колена.
По требованию Эфры ко мне в комнату притащили мягкую перину (а то тюфяк
показался ей жестким), инкрустированный перламутром проигрыватель с
пластинками, два удобных кресла и чайный столик.
- Тебе понравилось мое творожное печенье?
- Вкусное. Ты здесь, что ли, сама готовишь?
Я сильно удивился, у них же целый штат прислуги.
- Вообще-то, нет, просто я хотела угостить тебя своим печеньем.
- А Властитель не рассердится?
- Ты же слышал, что он сказал? Мне тебя подарили! - Эфра усмехнулась. -
Залман, я фиктивная жена Властителя. Неужели непонятно?
- Как - фиктивная? Зачем? В народе столько недовольства было из-за
того, что Весенний Властитель женился...
- А если бы о нем узнали правду, недовольства было бы в десять раз
больше. Это для прикрытия, чтоб у него было оправдание, почему он не
флиртует с женщинами, как полагается Весеннему господину - потому что дал
Нерушимую Клятву законной жене.
- Но ведь клятва его связывает... - заметил я обескуражено.
- Ну и что? Обрати внимание на формулировку: он поклялся, что не
изменит мне ни с одной женщиной, - она подмигнула с видом отъявленной
мошенницы. - О молодых людях речи не было.
Ладно, это их дело. Все эти правила, которые регламентируют личную
жизнь Властителей и Властительниц, напоминают красочное и запутанное
представление. Летняя госпожа должна почаще менять любовников, а Зимняя -
быть незамужней дамой или вдовой и соблюдать воздержание. Весеннему
господину положено флиртовать и соблазнять, а Осеннему - быть примерным
семьянином, и попробуй он заведи интрижку на стороне! Отступления от правил
недопустимы, и множество людей придирчиво следит за этим, хотя, если
разобраться, на течение их жизни оно никак не влияет. Однако тридцать
девятую травматологическую больницу коронованной особе простят, а нарушение
священных условностей - ни в коем случае.
- Зачем тогда понадобилось казнить тех, кто ухаживал за тобой на
Мархене?
- А это был свадебный подарок, - опять неприятная сухая усмешка,
напомнившая о нашей встрече в Марсенойском парке. - Вернее, подарок при
заключении сделки. Я попросила у Властителя их жизни, и он устроил так,
чтобы это сработало на нашу легенду.
- Зачем? - меня ужаснул ее цинизм.
- Залман, ты помнишь, что я рассказывала о Мархене? Все это случилось
со мной. Сейчас мне двадцать пять, а когда было семнадцать, один парень
говорил, что любит меня, и я, дура, легла с ним в постель, а он потом
разболтал об этом своим друзьям. Меня сделали общей б..., и никто не
заступался. Я не скрывала, что мне все это противно, поэтому они меня
ненавидели - и все равно пользовались. Я ничего не чувствовала, у меня там,
наверное, все нервные окончания поотмирали. И в душе все вымерзло. Мархен -
окраинный остров, там часто бывали нападения кесу, кого-то съедали, а у меня
это никаких эмоций не вызывало. Набеги кесу и вообще любая катастрофа - это
было не страшнее того, что происходило со мной каждый вечер. Мне могли
засунуть туда бутылку из-под водки или грязную морковку, это у них было
такое чувство юмора.
Я оцепенел, вроде как в том коридоре, когда поднял окровавленную тряпку
и заглянул в бак у стены. В книгах я о всяком читал, но когда читаешь - это
одно, а когда такое случилось с живым человеком, которого знаешь - совсем
другое. И человек этот сидит напротив, ест печенье, разговаривает с тобой...
Тут есть что-то от кошмарного сна.
- В Танхале народ был шокирован, когда я получила свой подарок, зато на
Мархене все отлично поняли, почему и за что! Меня ведь там, можно считать,
принесли в жертву общественному спокойствию: парни расходуют свою энергию,
остальные закрывают на это глаза, и все довольны - кроме меня, но до меня
никому не было дела. Про Властителя говорят, что он творит зло, но зла и без
него полным-полно. Такого, как на Мархене, растворенного в быту - это фраза
из какой-то книги, точно не помню. Этот парень, из-за которого все
случилось, во дворце плакал и просил у меня прощения, другие по-разному -
кто матерился, кто ползал на коленях. Какие они все были жалкие... Но даже
если б я захотела, я не смогла бы ничего изменить. Дикими предками кесу были
хищники, и если они начали рвать добычу, их уже не остановишь. Ты
когда-нибудь пробовал отобрать у кошки кусок мяса? Да я и не хотела их
останавливать. Меня же в свое время не пожалели, хотя я просила, чтобы меня
оставили в покое. Ты считаешь меня жестокой?
Она смотрела так, словно ждала от меня оправдательного или
обвинительного приговора, но я ведь не судья и не моралист, я полузверь из
Леса, безнадежно запутавшийся в ребусах цивилизованной жизни. Дэнис, Вир,
Эфра - что с ними со всеми творится, и чем я могу им помочь? Если бы я был
тогда на Мархене, я бы, конечно, поубивал тех подонков, но что я могу
сделать сейчас?
- Теперь я живу хорошо, - снова заговорила Эфра. - В том, что меня
окружают кесу, нет ничего страшного. Поссориться с ними я бы не хотела, но я
их не боюсь, как другие. Они растерзали и съели тех, кто надо мной
издевался, я им за это благодарна. После того, что со мной было на Мархене,
людей я боюсь больше - и мужчин, и женщин. На Мархене девушки говорили обо
мне гадости, осуждали меня за то, что я будто бы отбиваю у них парней, и при
этом поменяться со мной местами ни одна не хотела. Мое прошлое похоже на
холодную липкую грязь, но сейчас я немного согрелась и отмылась.
Эфра долила себе в чашку остывшего черного кофе из серебряного
кофейника.
- Властитель был первый, кто разговаривал со мной, как с человеком. Не
на равных, он ни с кем не общается на равных, но его интересовали мои
умственные способности, а не то, что под платьем. Я почувствовала себя так,
как будто меня из этой мерзкой вонючей грязи вытащили рывком и держат на
весу, и вот-вот бросят обратно - или не бросят, и тогда начнется совсем
другая жизнь. Я уехала с Мархена вместе с Властителем, тогда он еще был
претендентом, и вначале, пока шла предвыборная кампания, выполняла всякую
мелкую работу, как сотрудница в его свите. Никто больше не лапал меня и не
называл шлюхой. Один ко мне полез, но я пожаловалась, и ему так влетело, что
он после этого даже смотреть в мою сторону не смел - тогда я поняла, что моя
жизнь действительно изменилась. А насчет того, что я флиртовала и кому-то
свидания назначала - это было не то, что ты думаешь. Я делала это не для
себя.
Она смотрела выжидающе, и я пробормотал:
- А для кого?
- По приказу Властителя. Он говорил, кто ему нужен, я заманивала
указанного парня во дворец - и дальше мы разыгрывали сценку, словно муж
застукал меня с поличным, а потом я уходила. Залман, это было всего
несколько раз! И никто их на эти свидания на веревке не тащил, сами
прибегали, так что сами напросились... на все, что происходило дальше.
- Но ведь приглашала их ты.
Я тогда подумал: а что, если бы мне такой номер устроили? Хотя я-то, с
моей исполосованной физиономией, вряд ли могу кого-нибудь в этом плане
заинтересовать.
- Не имеет значения, - ее лицо стало замкнутым и ожесточенным. - Если
со мной так можно, почему нельзя с ними?
- Но ведь ты мстила не тем, кто издевался над тобой на Мархене, и даже
не таким, как они, а ребятам из университета, вроде Дэниса, который в жизни
никого не обидел. Если уж мстить, то по правильному адресу.
Эфра с досадой кусала губы, потом сказала:
- Да ничего страшного с ними не сделалось... Я не могу не выполнить
распоряжение Властителя, неужели ты не понимаешь? Залман, я думаю, больше
такого не будет, потому что теперь появился Дэнис, а к нему Властитель
относится не так, как ко всем остальным. Хватит об этом, ладно? Лучше
расскажи еще что-нибудь о себе. У тебя в Танхале девушка есть, да?
Я немного рассказал о Вир: как мы познакомились в кафе "Веселая
бессонница" на Шахматном бульваре, где она яростно спорила с компанией
студентов о том, нужна ли всеобщая воинская обязанность, и какие странные у
нас отношения, похожие на зигзаги машины, несущейся по разбитой дороге.
- А ты, оказывается, консерватор, - заметила Эфра, когда я сказал, что
Вир, к сожалению, не любит ходить в платьях.
Я возразил, что никакой не консерватор, просто мне нравится, когда на
девушках красивые платья - как на картинках в тех книгах и альбомах, которые
я рассматривал в детстве. Для меня это был один из штрихов манящей городской
жизни, и я никогда не пытался что-то Вир навязывать.
А картинки для меня значили очень много, потому что давали зрительное
представление о цивилизованном мире. В доставшейся мне библиотеке были
толковые словари, и я постоянно держал их под рукой, но все равно многие
вещи мысленно видел не такими, какими они оказались впоследствии. Например,
пишущая машинка представлялась мне агрегатом с рычагами, в которых зажаты
авторучки, трельяж - сотами, составленными из мелких зеркал, а трамвайные
рельсы - глубокими металлическими канавками посреди дороги.
Когда я об этом рассказал, Эфра стала называть разные предметы и
спрашивать, какими я воображал их в то время, это напоминало детскую игру.
После того как она ушла, я долго не мог уснуть - слишком мучительным
было все то, что я узнал.
А на следующее утро меня ждал сюрприз: дверь открылась, и Эфра вошла в
комнату в пышном платье из серебряной парчи, ее волнистые платиновые волосы
были распущены, на голове диадема с крупным цветком из сапфиров и алмазов.
- Нравится? - спросила она, остановившись у порога.
Я вначале онемел от восторга, потом вымолвил:
- Да, очень красиво! У вас тут, что ли, сегодня какой-то праздник?
- Нет, просто захотелось надеть платье... - она загадочно улыбнулась. -
Погоди, я тебе еще другие покажу.
И с тех пор она каждый день появлялась в каком-нибудь королевском
платье. У нее было облегающее черное с открытыми плечами, и из тончайшей
голубой ткани - словно полупрозрачный туман окутывает фигуру, и атласное
белое, расшитое жемчугом. Но сама она еще красивей, чем все эти наряды. Если
бы я мог понравиться такой девушке... Я понимаю, это не очень хорошо по
отношению к Вир (которую, кстати, еще не видел, вернувшись в Танхалу), но не
думать об Эфре не могу.
Я спросил, не знает ли она, будет ли иметь силу Нерушимая Клятва,
которую дал восьмилетний ребенок. Она обещала разузнать, и на другой день,
виновато глядя на меня, сообщила:
- Властитель сказал, что только дурак позволит восьмилетнему ребенку
добраться до текста Нерушимой Клятвы, а о последствиях он ничего сказать не
может, потому что прецеденты неизвестны. Что-нибудь серьезное?
- Я и есть тот самый дурак, - вздохнул я, тоже виновато. - Надеюсь, для
Сандры все обойдется...
- Сандра - та злая маленькая девочка, которая была с вами в парке?
- Да. Только она не злая. Она устроила у меня во дворе
благотворительную столовую для бездомных кошек и собак.
- Что у тебя за дом?
- Такой большой, деревянный, второй этаж - настоящий лабиринт. Жаль, не
могу пригласить тебя в гости.
- Ну, там посмотрим... Может, я без приглашения приду. А книги по магии
ты от этой Сандры лучше спрячь. Хотя, многие вещи оттуда сумеет выполнить
как надо только настоящий колдун. На Мархене я кое-что прочитала и пыталась
навести порчу на тех парней, но ничего серьезного не вышло. Властитель потом
протестировал меня и сказал, что у меня нет способностей к колдовству. Я в
него чуть не влюбилась, - Эфра вздохнула. - Он сразу предупредил, чтобы я не
вздумала в него влюбляться, но я все равно была на грани... до последнего
времени. Недавно я поняла, что люблю другого человека.
Похоже, ее очень интересовало мое мнение. Я спросил:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг