подлой гадины костяной гребень пропорол и матерчатую подошву, и ступню.
Парализованный болью мальчишка успел заметить, как в заросли чертополоха
шмыгнуло желтое в зеленоватых пятнах чешуйчатое существо с торчащими из
продольной хребтовой щели острыми шипами. Караканец, не спутаешь. Если в
школьный медпункт - это ясно чем закончится, в газетах нет-нет да и пишут о
таких случаях, и Демчо, стиснув зубы, отправился домой. Лучше умереть от
яда, чем согласиться на ампутацию. К тому времени, как дохромал до
перекрестка Горького Меда и Летающих Грабель, ступни он уже не чувствовал,
словно вместо нее деревяшка, а голень горела, как от крапивного ожога. По
дороге он плакал, и Тим, увидев его зареванное лицо, озадаченно
поинтересовался:
- Опять обзывались? Тебя или меня?
- Нет... - Демчо всхлипнул: он ведь прощался с жизнью, и было уже не
стыдно. - Караканец... Я на него ногой... Не надо "Скорую помощь", я же
знаю, что они сделают!
Не тратя лишних слов, дед потащил его в комнату, на диван, мигом
разрезал и содрал окровавленную тапку, обмазал распухшую ногу каким-то
масляным снадобьем из темной склянки с надписью "Конфитюр ягодный ассорти",
потом замотал полотенцем. Неправильные действия, пособия по первой помощи
рекомендуют совсем другое... Но боль сразу пошла на убыль. Тим принес
бутылку с наклейкой "Бренди" и дал Демчо выпить столовую ложку вязкой
жидкости, коричневой с рубиновым отливом. Это было не бренди -
размечтался! - а наимерзейшая горечь, от которой едва глаза на лоб не
вылезли.
Примерно через час нога была в порядке, не считая ранок на подошве.
- Подарок Серой Дамы, - пояснил дед. - Лекарства, каких ни в одной
аптеке не купишь, круто зачарованные, а то кто же ей будет по магазинам,
высунув язык, бегать, если со мной беда приключится?
- Пусть бы сама за покупками ходила, - буркнул Демчо. - Или ей
собственную задницу тяжело таскать?
Он как будто опьянел, никакого бренди не надо. Сначала приготовился к
смерти, потом оказалось, что смерть отменяется. Старая мебель, выцветшие
обои с красно-синими букетами и золотыми завитками, жужжание мухи,
заблудившейся между окном и тюлевой шторой, тиканье ходиков в соседней
комнате - все это попрощалось с ним, а после передумало, вернулось обратно и
поплыло вокруг медленным хороводом. Пропитанное чудодейственным зельем
полотенце, валявшееся на полу возле дивана, пахло гниющими бананами и
полынью.
- Она бы, может, и с удовольствием, да ей там ни шиша не продадут, - с
какой-то непонятной обреченностью усмехнулся Тим. - Ее ни в одном магазине
на порог не пустят.
Нет бы ухватиться за эту почти подсказку и пораскинуть мозгами... А он
подумал, что дедова знакомая - опустившаяся неряха, от которой разит крепким
настоем мочи и пота, немытая, вшивая, с испитым одутловатым лицом, в грязных
обносках и в придачу больная заразным лишаем, подцепленным на береговой
свалке. Попытавшись увязать этот образ с дорогими шампунями, иноземным
марочным коньяком и килограммовыми партиями шурупов, Демчо сделал только
один вывод: как кусочки ни складывай, головоломка не решается.
- Кто-нибудь знает о том, что ты наступил на караканца? - спросил Тим,
глядя пытливо и обеспокоенно, словно речь шла о краже или еще каком
подсудном деле.
- Никто. Я никому не сказал. Боялся, что повезут в больницу, а там бы
ногу отрезали. А чего?
- Никому ни слова, понял? Иначе нам всем троим несдобровать - и мне, и
вам с мамой. Если что, отвечай, напоролся в траве на стекло или на острую
железку и сразу пошел домой. Эти лекарства не входят ни в какие реестры,
из-за них у нас могут быть неприятности. Понял?
- Они же мне помогли, ничего же плохого, классная штука...
- В том, что ты появился на свет, тоже, на мой взгляд, не было ничего
плохого, а пришлось раскошеливаться на штраф, и Барбара шесть месяцев
подметала подъезды в муниципальных домах Птичьего Стана. С лекарствами Серой
Дамы дело обстоит намного серьезней, страшно даже подумать, кто их
зачаровал... Так что смотри, не наглупи.
Два года назад, когда Демчо стукнуло шестнадцать, он решил выследить
Серую Даму и с этой благой целью начал за дедом шпионить. Тайком собрав
рюкзак с запасом еды на несколько дней, следом за ним потащился на рандеву.
Маме сказал, что нанялся полоть огороды, это было принято с одобрением. По
версии "для соседей" Барбара содержала семью в одиночку на свой скромный
заработок, в то время как сын-подросток учился - не хуже, чем у людей! - а
малахольный старик шастал по свалкам. Работала она в трикотажной мастерской,
и если б не необходимость держать в секрете незаконный источник доходов,
давно бы уже могла выкупить эту мастерскую себе в собственность на Тимовы
деньги.
Маршрут оказался такой, что черт ногу сломит, причем не только в
переносном смысле. Вместо того чтобы выбраться за стену через "мусорные
ворота" Птичьего Стана (тамошняя береговая охрана славилась своим
разгильдяйством и пропускала старьевщиков туда-сюда, взимая пошлину, равную
стоимости бутылки пива), Помойный Тим и повисший у него на хвосте Демчо
доехали зверопоездом до полуострова Лендра - туристического рая,
застроенного отелями, магазинами, ресторанами и развлекательными
заведениями. В воздухе витал запах специй, перебивающий иноземные ароматы,
играла музыка, в зоопарке за беленой стеной с намалеванными страшилищами
верещала, рычала и выла отловленная в Лесу экзотическая фауна. Демчо однажды
побывал в этом зоопарке со школьной экскурсией. Просто так туда не зайдешь,
билеты дорогущие, особенно с тех пор, как открылись порталы и туристов
понаехало.
Тим начал рыться в мусорных контейнерах, но местные собиратели
выброшенного добра тут же на него напустились и прогнали, угрожая зверской
расправой. Он безропотно поплелся прочь. У Демчо, наблюдавшего эту сценку из
засады и готового ринуться деду на выручку, сложилось впечатление, что все
это было для проформы, словно Тим кому-то глаза отводил. Все равно рюкзак
под завязку набит плитками шоколада, перевязочным материалом и журналами для
Серой Дамы, жестянки из-под иноземных коктейлей туда при всем желании не
упихаешь.
Изгнанный из райских кущ Лендры, Помойный Тим побрел вдоль кромки
размякшего от жары асфальтового шоссе на север, в сторону Птичьего Стана,
однако в районе водонапорного комплекса, издали похожего на обшарпанный
замок, нырнул в кусты. Демчо, немного выждав, полез за ним.
Посреди стрекочущих крыжовниковых зарослей торчала страховидная, как не
до конца объеденный шмыргалями мертвяк, кирпичная будка с табличкой на
дверце "Посторонним вход воспрещен". В крыжовнике ни единого просвета -
значит, деду некуда было деться, кроме как войти в эту будку.
Темно и затхло, ступеньки уводят вниз. Демчо вытащил орех-светляк,
дедов, кстати, подарок - света чуть-чуть, но хотя бы видно, куда ногу
ставишь. Прикрывал ладонью, чтобы Тим не заметил, если вдруг оглянется, но
тот назад не смотрел: рюкзак тяжеленный, не до того. Шел бы налегке, засек
бы слежку, а тогда он, как обычно, положился на амулет, предупреждающий о
заинтересованном чужом внимании. Вот именно, о чужом. На Барбару и Демчо
амулет не реагировал.
Судя по несусветной вони, справа тянулся канализационный желоб.
Временами там что-то хлюпало и чавкало, заставляя Демчо цепенеть от страха.
Немного успокоился, разглядев накрывающую канал осклизлую рабицу частого
плетения: наверх оно не вылезет.
Когда наконец-то поднялись на поверхность, уже наступили сумерки, в
сиреневом небе светлыми пятнышками плавали медузники. Тим укрылся от них в
стоявшем неподалеку сарае. Демчо последовал его примеру, сонно удивившись
тому, что здесь целое городище обветшалых необитаемых построек. Не слышно ни
голосов, ни собачьего лая, нигде ни проблеска электрического света, он и не
думал, что на Кордее есть такие заброшенные места... Разве что Танара,
которая находится как раз после Лендры, если по часовой стрелке.
Это и оказалась Танара. Большой полуостров на юге Кордеи, соединенный с
ней перешейком, в прошлом процветающая область, в настоящее время территория
малолюдная и опасная, населенная печальными призраками Темной Весны.
Туристов с Земли Изначальной сюда тянуло, как мух к разбитой банке
меда.
Во-первых, легендарная Танхала - бывшая столица, зимой заваленная
снегом по самые карнизы вторых этажей, летом опутанная травяными тенетами,
захваченная в безраздельное владение стрекозами и медузниками, хрещатками и
ящерами, птицами и шмыргалями, перекидниками и гигантскими личинками,
нетопырями и шуршавками и в придачу одолеваемая набегами экскурсантов. Она
опустела семь с лихвой долгих лет тому назад, или двести тридцать лет в
переводе на староземное исчисление. После Темной Весны всех оттуда выселили
на восточные полуострова - Касиду, Птичий Стан и Тянгу, захудалые прежде
городишки разрослись и слились, образовав новую столицу, а Танхала
превратилась в город-наваждение, город-реквием. В отменный аттракцион для
увешанных фотоаппаратами гостей из другого измерения.
Во-вторых, Гиблая страна, дотянувшаяся от Кесуанских гор до южной
оконечности Танары. Для людей Долгой Земли - ужасающий шрам на ткани
реальности, мучительная угроза, для жизнерадостных иноземных туристов -
первостатейное шоу экстра-класса. А уж прорыв из Гиблой зоны, это и вовсе
счастье, хитовая, как они выражаются, достопримечательность, которую увидеть
и умереть. Ага, вот насчет последнего - в самое яблочко.
Ассенизационный туннель, по которому Помойный Тим и измотанный
преследованием, но не намеренный сдаваться Демчо перебрались кратчайшим
путем с Лендры на Танару, был проложен под лесозаливом, разделяющим два
полуострова. То-то пришлось так долго тащиться сквозь вонючую подземную
темень.
Собираясь на охоту за дедовыми секретами, он додумался захватить с
собой дедов же старый спальник со вшитыми по углам оберегами. Забрался туда
с головой, а снаружи, со всех сторон, что-то шуршало, стрекотало, скреблось,
жужжало, плакуче свиристело всю ночь напролет, и он то задремывал, то снова
просыпался. Озяб, отлежал бока, натерпелся страху, но Тима все-таки не
проворонил.
Тот двинулся в путь спозаранку, рюкзак положил в невесть откуда
взявшуюся тележку, сверху прикрыл грязной ветошью, накидал ржавых консервных
банок и рваных кусков резины. Несмотря на свой непрезентабельный вид,
средство транспортировки покатилось ровно, не издавая скрипа, - оси хорошо
смазаны, колеса в полном порядке.
На востоке, в прозрачном парном мареве, сияли золотом под лучами
восходящего солнца крыши множества зданий. Дома в семь-восемь этажей, трубы
котельных, разновидные башенки, округлый, как тыква, купол (то ли
автомастерская, то ли цирк), геометрическое кружево угловатых опор ЛЭП с
оборванными проводами, и в обе стороны конца-края городу не видно... Это же
Танхала! Они переночевали на окраине мертвой столицы, а теперь углубятся в
лабиринт ее улиц - пугающее безлюдье, круговерть зелени, заброшенные дома,
кишащие созданиями, каких в обитаемых городах рьяно истребляет Санитарная
служба, закисшие каналы, обрывки давних чар, взломанные сорняками тротуары.
Где-то там находится загаженное гнездо дедовой приятельницы, которая
переводит в немереных количествах бинты, шоколад и гайки, не напасешься на
нее, прорву. Если эксцентричная тетка выглядит так, что ее погонят взашей из
любого магазина, да в придачу еще и ведьма, ясно, что возиться с ней никому
не в охотку: живет в покинутом городе вопреки постановлению властей - ну и
пусть ее. Лишь бы не цеплялась к туристам, которые источник дохода, и не
мешала рабочим, которые сносят квартал за кварталом с упорством мыши,
грызущей корни тысячелетнего елажника.
Не пошел Тим в Танхалу. Мимо, на юг, по обочине пыльного старого шоссе.
Демчо шагал за ним, выдерживая приличную дистанцию, и терялся в догадках:
куда же дед направляется?
Машины проезжали раз в полчаса. Армейский броневик, несколько
туристических микроавтобусов (на каждом оранжевый треугольник с буквой "Т" -
чтоб сразу видно, что едут психи), длинный автобус с экскурсантами, грузовик
с гремящими в кузове бидонами. Заслышав шум мотора, дед со своей тележкой
проворно прятался в буйном придорожном кустарнике, и Демчо на всякий случай
делал то же самое.
По широкому каменному мосту перешли через реку - сначала Тим, потом
благоразумно отставший преследователь. На заляпанных пометом перилах сидело
множество пернатых, одинокого человека они не боялись, зато Демчо под
сотнями непроницаемых птичьих взглядов стало не по себе: если этой крылатой
ораве что-нибудь не понравится, или заклюют, или обгадят. Медленное течение
Танхи отзывалась мурашками вдоль позвоночника, это было почти приятно. В
воде плыли облака.
Дальше начались огороды, окаменевшие или заполоненные лопухами,
лебедой, репьем, остом, кипреем, крапивой, превратившиеся в болотца пруды,
развалины домишек, трактиров и автозаправок. Было бы понятно, поверни Тим на
северо-запад, в глубине Танары сохранилось два захудалых городка и десятка
полтора деревень, но он тащился прямиком на юг.
Шли весь день, заночевали в руинах усадьбы, скрипевшей при лунном свете
всеми своими деревянными костями. Демчо решил, что надо потуже затянуть пояс
и экономить еду. Ох и выскажет он этой чокнутой тетке, когда наконец-то ее
увидит... Назавтра пешее путешествие по необитаемому краю продолжилось.
Царство бурьяна, безмятежное солнце, жужжание насекомых и поедающих чьи-то
останки шмыргалей, усыпленные травяными колыбельными развалины.
На пятый день, ближе к вечеру, впереди замаячила пологая гора,
очертаниями похожая на понуро сидящую собаку, и горизонт в той стороне
опоясала ровная кайма на белесом, словно небо там вконец выцвело, фоне.
Рыдающая гора, сообразил Демчо. Пришли, называется... Кайма - это
знаменитая южная стена Танары, теоретически защищающая людские земли от
исчадий Гиблой зоны. Теоретически, потому что во время прорывов оно оттуда
лезет через стену, как закипевшая каша из кастрюли. Полоса риска - пятьдесят
километров, дальше мерсмоновы твари пока еще не забирались.
Здесь наблюдалось радующее глаз оживление: микроавтобусы и трейлеры
(даже глядя издали, Демчо мог на что угодно поспорить, что все они помечены
оранжевыми треугольниками "Осторожно, турист!"), разноцветные палатки,
стоянки иноземных гостей, по-детски убежденных в том, что кошмары Гиблой
страны - это что-то вроде "беспрецедентной акции" для потребителей острых
ощущений, а Темный Властитель тайком получает жалованье от туристических
бюро с премиальными за каждый прорыв.
С ними проводят разъяснительную работу, втолковывая, что, если ударит
набат, надо немедля садиться в машину и на полной скорости ехать в глубь
Танары, наплевать на брошенное имущество, жизнь дороже. Те, кто поумнее,
принимают это к сведению. Другие, представители непробиваемой категории "А
какую еще услугу вы мне можете предложить?", остаются посмотреть, их
обглоданные останки потом собирает похоронная бригада.
Возле туристов кормятся потрепанные продавцы ходовой мелочовки: пиво,
газировка, минералка, сигареты, пирожки, сделанные из костей сувениры.
Мелкий нелегальный бизнес, на который администрация Танары смотрит сквозь
пальцы, получая с этого дела свою десятину.
Демчо наконец-то понял, кто такая Серая Дама: одна из этих торговок,
дед ей товар для перепродажи таскает. Вот только зачем туристам шурупы и
саморезы в таких количествах и неужели они себе сами не купят, что почитать?
Вопреки ожиданиям, Тим не повернул со своей колымагой к пестрому
стойбищу иноземцев, а углубился в руины зимнего тепличного хозяйства.
Спрятал тележку в укромном месте, под обломками досок и кучей вялых лопухов,
поужинал и устроился на ночевку.
"Значит, она придет сюда?" - предположил Демчо.
Она так и не пришла, а дед с утра пораньше полез в колодец заброшенной
теплотрассы.
Опять странствие в затхлых потемках. Чем дальше, тем хуже, на последнем
участке пришлось ползти на четвереньках по трубе метрового сечения, обдирая
ладони и колени. Тиму приходилось тяжелее, он еще и рюкзак волоком тащил.
Демчо про себя изругал последними словами сумасбродную стерву, ради которой
его дед вынужден выполнять такие номера. Ничего, скоро он ей выскажет...
Все-все выскажет... А сейчас главное - не сдаваться и ползти, потому что в
одиночку он в этих подземных кишках не найдет дороги ни вперед, ни назад.
Труба вывела к неширокой речке, на сырую каменистую отмель. Надо же,
как погода испортилась, мимоходом отметил Демчо, жмурясь от пасмурного
дневного света, показавшегося в первый момент слепяще-ярким.
Небо заволокло хмарью, все вокруг увязло в жемчужном киселе. Вода
напоминала темное стекло, но вместо своего отражения он увидел там размытую
кляксу, от ее шевелений к горлу подкатывала тошнота. Не стал мыть в этой
водице испачканные саднящие руки, а уж выпить хотя бы глоток и подавно не
согласился бы ни за какие коврижки. Вытер ладони о штаны, размазав кровь и
ржавчину.
Еще и страх нахлынул такой же, как в детстве: хочется поскорее
оказаться дома, забиться под одеяло, и чтобы вся эта жуть осталась
далеко-далеко.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг