умерла окончательно и уступила место Лидии Никес. Как ее вспоминаю - до сих
пор мурашки по хребту, не от страха, а самой непонятно, от какого чувства.
Это притом, что чувства я умею разбирать на составляющие и раскладывать по
полочкам, ибо работа у меня такая. И еще, в Лидии из зеркала было что-то
неясное, как улыбка Джоконды. Знаешь, надеюсь, эту древнюю картину? Не
обижайся, многие ваши туристы не понимают, о чем речь, если спросить у них
что-нибудь в этом роде, я уже сталкивалась. Древние корни у нас одни, и мы,
жители Долгой, помним о нашем общем прошлом больше, чем те, кто остался на
Изначальной. Чертами лица прежняя Лидия совершенно не похожа на Джоконду, а
впечатление возникло похожее: словно там какая-то загадка, и я не смогла ее
разгадать, даже формулировку этой загадки понять не сумела. Несколько
секунд - слишком мало, но так называемые преджизненные слепки дольше не
держатся.
Шаги, деликатный перестук деревянных бусин. Капучино, украшенные
незнакомыми ягодами взбитые сливки, разноцветное суфле. Лерка, подумавшая
было, что больше в желудок ничего не влезет, решила, что это по-любому
съест.
- Я-то чем могу помочь? - спросила она, припомнив, ради чего ее так
шикарно кормят.
- Мне нужны любые привязки к реальности - конкретные места, названия,
имена. Только имей в виду, у Лидии там целый пласт каких-то совершенно
невероятных картинок: горы с каньонами и снежными шапками, уцепившиеся за
уступы деревья с белыми плакучими ветвями, висячие мостики над бездонными
ущельями, это больше похоже на ваше кино, чем на нашу действительность. Если
где-то за Лесом и есть такие горы, люди там не живут, и Лидия никак не могла
там побывать.
- А рудники? Они разве не в горах?
- Сутулый хребет к северу от Лаконоды не имеет ничего общего с той
головокружительной фантасмагорией, которую описывала Лидия. Мохнатые горы
поблизости от Магарана тоже другие - приплюснутые, заросшие, их макушки
торчат из елажника, будто каменные купола.
- У вас же еще Кесуанские горы есть, где черный оплот зла Темного
Властителя Мерсмона! - с энтузиазмом припомнила Лерка.
Злата словно бы невзначай проделала пальцами правой руки непонятное
движение - оберег, что ли, отводящий знак? Необходимая мера безопасности или
просто суеверие? А то надо бы тоже научиться.
- По словам Лидии, там было красиво, а в Кесуане пейзажи уродливые и
неприятные. Разве ты не смотрела картинки? Не похоже на то, о чем она
рассказывает.
Ага, эту несусветную жуть Лерка видела: смахивает на дизайн
качественного такого ужастика или виртуального квеста, где все черное,
слизистое, зловонное, эффектно омерзительное.
- Туда экскурсий не бывает? Хотя бы неофициальных, без рекламы...
- Нет, - отрезала Злата, как будто враз протрезвевшая, в ее голосе
появились строгие учительские нотки. - Это закрытая территория. В первое
лето после Темной Весны там побывала группа студентов Кордейского
университета, балбесы рванули в экспедицию на свой страх и риск. Назад
вернулись не все, а те, кто все-таки сумел уйти оттуда живым, через
некоторое время или умерли странной смертью, или посходили с ума. Так что
выбрось из головы, это тебе не игрушки.
- Ладно, я же просто так спросила...
- Лидия вначале все мне рассказывала, но потом наглухо закрылась.
Переходный возраст плюс ее тихое упрямство, которое так бесило крутого
любовника. Я бы хотела с ним переговорить. Скорее всего, он не отказал бы
мне в помощи, прежние близкие носителей мнемотравмы обычно соглашаются
сотрудничать и сообщают полезную для нашей работы информацию. Это человек с
жестким деспотичным характером, но далеко не дурак, и некрасивая
девочка-заморыш вместо прежней возлюбленной ему не нужна. Его заедает
совесть, что он плохо обращался с Лидией, и я от него добьюсь, чего надо.
Если она вспомнит, как его зовут или где находится его дом, ты мне скажешь,
договорились?
Лерка кивнула. Потом неуверенно спросила:
- А вы сами не пробовали навести справки? Вы же государственная служба.
- Прямо-таки на больную мозоль. Пробовала, чтоб их всех... Известно,
что это больной немощный старик, которого навещает какая-то сердобольная
колдунья. Да, уже старик, сейчас ему должно быть лет триста, не меньше.
Заболевание подцепил магическое, никаких сомнений. Колдуны набивают свои
специфические шишки: или фатальные последствия рискового эксперимента, или
неудачная попытка изучения очередной лесной фиговины, или дуэль с коллегой,
который оказался круче, или стычка с серыми шаманками. В общем, возможны
разные варианты, почему он докатился до такой жизни. Колдунья сумела отчасти
ему помочь, однако здоровье бесповоротно угроблено. Кстати, эта тетка имеет
какое-то отношение к смерти Лидии. То ли подстроила, то ли была рядом и не
помогла... Причем она считает себя виноватой только перед ним, а не перед
девчонкой. Возможно, имел место любовный треугольник. Во всяком случае, она
к этому магу-инвалиду сильно привязана, раз регулярно его навещает и
заботится. Место действия - разрушенный дом, эка невидаль, ветхого жилья в
любом уважающем себя городе пруд пруди. Да, еще одна точная деталь - могила
Лидии, она ее видела со стороны и запомнила. Белая плита без имени, на
которой выбит какой-то рисунок вроде цветка или узора, и полукруглая
колоннада. Я все это вкратце отписала по установленной форме и сделала
официальный запрос. Такая вышла хохма...
Злата на мгновение скривилась и ловко подцепила миниатюрной
гравированной лопаточкой ломоть суфле. Судя по ее гримасе, хохма была не то
чтобы смешная.
- Так и не удалось их разыскать? - сочувственно предположила Лерка.
- Меня надули как не знаю кого. Некие высокопоставленные господа.
Пригласили побеседовать, посулили точный адресок исстрадавшегося мужика, но
сперва я должна кое в чем посодействовать. Им расшибись как надо, чтобы
Лидия вспомнила, где лежит какой-то потерянный предмет. Якобы только она
одна об этом в курсе. Такими честными глазами смотрели... Привела я
девчонку, ее давай расспрашивать и заодно полезли в мысли, выяснили, что ни
о каких потерянных предметах она знать не знает, расстроились, сделали нам
ручкой и ушли. Ни обещанного адреса, ни "спасибо". Когда я прапрапрадедушке
начала об этом плакаться, он усмехнулся и головой покачал: думай, Златка, с
кем связываешься, сама виновата, эти господа только враньем и живут.
Впрочем, выбора-то у меня не было. Не согласись я по-хорошему, они бы все
равно учинили допрос, было бы хуже и мне, и Лидии. Дура, потому что
поверила, будто они сдержат слово. А Лидия после этого перестала со мной
откровенничать. Ей тогда было десять лет.
- А тебе сколько?
Лерка не задала бы такой вопрос в лоб, если б не алкоголь.
- Пятьдесят шесть. Но это не причина переходить со мной на "вы".
Понятно. Подвид С.
- Лидия сказала, что не может вспомнить ничего конкретного, и
дом-на-слом она ищет наугад, так что вряд ли я тут сильно помогу.
- Поможешь так поможешь, нет так нет. Хотя бы постараешься, хорошо?
- Хорошо, - кивнула Лерка. - Вот одна подробность. Время от времени,
когда колдунья надолго отлучается, любовник или напивается по-черному и все
там разносит, или, может, к нему в гости кто-то приходит, они дерутся, и
после этого все вдребезги поломано. Что было в точности, Лидия не помнит, ей
от этих дебошей каждый раз плохо становилось, хоть она и была призраком. А
потом, когда колдунья возвращается, они вместе с мужиком порядок в хозяйстве
наводят.
- Правильно! - хмыкнула Злата. - Инвалид, еле дышит, на улицу не
выползает, а нажраться и в собственном доме все расколотить - как же без
этого? Последняя доступная форма героизма! Как только у бедной тетки хватает
терпения с ним возиться... Вообще-то, об этом я уже слышала, но если что-то
новенькое всплывет, обязательно скажи. А я тебя со своим прапрапрадедом
познакомлю. Хочешь побывать в гостях у настоящего колдуна?
- Хочу.
Чудеса все-таки начинаются... Но сейчас Лерку мучила другая проблема:
как бы исхитриться застегнуть обратно пуговицу джинсов, украдкой
расстегнутую. Объелась ведь, бессовестно обожралась, а им сейчас отсюда
уходить, а "молния" тесноватых штанов того и гляди расползется.
Эгле выслушала отчет Стаха с детски обиженным лицом, слегка покусывая
малиновые припухшие губы. Расстроенно обронила, глядя в сторону:
- Надо было поторговаться, она только этого и ждала. А ты развернулся и
ушел. Не бежать же ей за тобой...
Торговаться Стах не умел. Стрелять, драться на мечах и на кулаках,
метать ножи, наводить справедливость (особенно по пьяной лавочке) - это
всегда пожалуйста, а подъезжать на хромой козе к несговорчивым продавцам -
ну, не наделила его природа такой способностью. Проще махнуть рукой и
попытать счастья в другом месте.
- Хочешь, чтоб я вернулся туда и снова предложил денег?
- Бесполезно, ты упустил момент. Теперь она упрется и ни в какую не
уступит. Трофана отъявленная стерва.
В интонации Эгле сквозило враждебное одобрение. Стах мог бы таким же
образом восхищаться какой-нибудь серой мечницей: убийца, хищница, сука
лесная - но, боги и дьяволы, как сражается!
На Дромадерские холмы он возвращался угрюмый, погруженный в
растрепанные мысли. Как хочешь, так и добудь ей чертову свеклу. Хорошо, что
луну с неба не захотела.
Янтарно-розовый вечер, безумие осипших автомобилей. Из дверей
ресторанчиков и кафе в цоколях старых зданий с обшарпанной штукатуркой,
напоминающей добела истрепанные географические карты, вырывается разудалая
музыка.
Завернул в дешевую забегаловку, выпил кружку пива. Ощущение, что во
всей этой истории есть что-то крайне противное, как еле уловимый запах от
ботинка, наступившего на размазанный по тротуару собачий сюрприз, было
настолько сильным, что хотелось нарезаться до бесчувствия. Стах не стал
потакать этому желанию, набирался он только в компаниях. Сейчас он сделает
иначе: выяснит, в чем дело.
Лоточники, выползавшие на улицы ближе к вечеру, предлагали прохожим
вареные кукурузные початки, пригоршни бобовых стручков, кульки с солеными и
засахаренными орешками, жареные семечки и дешевые матерчатые зонтики. Ага,
зонтик надо купить. Свой опять где-то посеял, а в небесах, пока еще золотых
без темени, уже плавает бледная погань с пучками шевелящихся отростков.
Что-то они сегодня рановато появились...
Медузники нападают на неподвижные или медлительные объекты, не
настолько они проворны, чтобы поймать того, кто хладнокровно уворачивается
от змеящихся в воздухе мохнатых щупалец. Как можно стать жертвой
флегматичного упыря, если ты здоров, не пьян, не спишь на ходу и не считаешь
перекидников на карнизах, - это у Стаха в голове не укладывалось, и тем не
менее после каждой ночи кого-нибудь везут в больницу с диагнозом
"значительная кровопотеря", а то и в морг.
Для припозднившегося пешехода зонтик - предмет первой необходимости:
летучие кровососы атакуют сверху.
Темных и однотонных с претензией на элегантность не нашлось, пришлось
удовлетвориться тихим ужасом из линялого пестрого ситчика - в прошлой жизни
юбка или занавеска. Зато остов хороший, массивный, из крепкого дерева.
До своей первой хаты Стах добрался в сумерках. На чертов грим ушло с
полчаса, а потом, уже на лестнице, спохватился, что забыл бусину,
активирующую чары личины. Пришлось возвращаться. Выйдя из подъезда, поглядел
вверх: так и есть, упырей налетело вчетверо больше обычного.
- Видать, у них сегодня праздник, - заметил, взглянув на него, куривший
на крыльце пузатый мужчина в затрапезной пижаме, шлепанцах с матерчатыми
розочками и дорогим черным зонтом под мышкой.
Стах прошел мимо, не поддержав разговора. Знал он, когда у медузников
бывают такие праздники.
Горят фонари, никесовский супермаркет сияет в темноте громадной
хрустально-золоченой игрушкой. Народ нервничает, держится освещенных мест.
На трамвае с пересадкой до Тянги, а там до второй хаты четверть часа
быстрой ходьбы. "Пьяным шагом" - это спасает не только от яблочных огрызков
из окон в негостеприимном Закерамье, но и от вылетевших на охоту кровопийц.
Сверху доносится вкрадчивый шелковый шелест. А что сейчас творится на
Танаре... Толку-то об этом думать: все равно ты здесь, а не там и никому
ничем не поможешь.
По-болотному сырой и затхлый воздух тянгийской улочки (под землей
прорвало трубу, жижа просачивается в газоны) всколыхнулся от пронзительного
крика.
За углом. Две женщины и три медузника. Самое скверное, что стрелять
нельзя - собственная кровь у небесных гадов едкая, оставляет ожоги, которые
долго не заживают. Кажется, соки медузников добавляют в средства для
удаления ржавчины.
Жертвы жались к стене пахнущего плесенью дома с закрытыми ставнями и
запертым подъездом. Стах наотмашь врезал сложенным зонтом по извивающимся
щупальцам. Удар был настолько сильным, что белесый купол содрогнулся,
некоторые из отростков скрючились, пострадавшая тварь отлетела в сторону. И
ты получи. И ты тоже. А еще хочешь?
Другие упыри, болтавшиеся на уровне крыши трехэтажного дома, нападать
не спешили. Жрать охота, а по хваталам получить неохота, лучше попытать
счастья в другом месте. Не такие уж они безмозглые.
- Фонарик, - всхлипнула пожилая женщина. - Мы шли с фонариком, уронили
его... Обычно свет их пугает, а сегодня совсем обнаглели, куда власти
смотрят... Еще вон канализация улицу топит, а мы коммунальщикам за что
деньги плотим!
Та, что помоложе, рослая и призывно накрашенная, подобрала
электрический фонарь, не желающий включаться после удара об асфальт, и один
на двоих старомодный зонт с бахромой.
- Я провожу, - предложил Стах. - Вам далеко?
Они жили через три переулка отсюда. Медузники сопровождали их стаей,
угрожающе подергивая черно-белыми щупальцами, но атаковать остерегались.
Время от времени Стах вертел над головой сложенным зонтом, со свистом
рассекая воздух, это помогало держать тварей на расстоянии.
На пороге его приглашали выпить чаю, молодая игриво и многозначительно
улыбалась. Он сослался на спешку, попрощался и пошел своей дорогой. У него
есть Эгле. Только почему в ответ на эту мысль шевельнулось в душе не теплое
чувство, а непонятная настороженная горечь?
Хуста пытался навести порядок в видавшей виды квартире с потолком в
потеках, обоями, выглядевшими так, словно об эти стены яйца на яичницу
разбивали, и старой мебелью, по всей видимости благополучно пережившей
Темную Весну. Ставни на всех окнах наглухо задраены: Хуста балбес, но не
дурак, которому жить надоело.
Наводить порядок было с чего: перед тем как уснуть, свернувшись среди
газетных клочьев на облезлой подвесной полке, Шмыга вволю порезвилась и все,
до чего дорвалась, расшвыряла. Ее хозяин ползал на четвереньках, собирая
катушки с остатками цветных ниток, тронутые ржавчиной скрепки и кнопки,
крышки от пивных бутылок и костяшки домино.
- Оставь, - понаблюдав за его возней, посоветовал Стах. - Кому оно
надо?
- А я думал, твое... - недомаг с некоторым трудом поднялся на ноги,
распрямился, кряхтя, и плюхнулся в обитое потертым серым штофом пружинное
кресло, отозвавшееся утробным звуком. - Она любознательная, как что увидит,
ей надо посмотреть, в лапках подержать, а потом не кладет на место. Не
человек ведь.
- Трофана вас с ней за это на улицу выкинула?
- И за это тоже, - Хуста расплылся в обезоруживающей улыбке. - А тебе
эта ведьма зачем сдалась?
- Не сама ведьма, а то, что можно у нее купить. Мне нужен истинный
"свекольный зуб". Слыхал о такой штуке?
- Ценная, редкая, обладает уникальными свойствами. Не скажу какими,
потому что не знаю, но для тех, кто знает, игра стоит свеч. И что за
проблема, денег не хватило?
- Она вообще отказалась эту мерсмонову свеклу продавать. Согласна
поменять на кесейское ожерелье, которое есть у Клаурамца с улицы Забытых
Песен. Тоже маг, занимается консервацией.
- Знаю. Для себя берешь?
- Я в этом деле доверенное лицо влиятельной персоны.
- Тогда понятно. Влип ты, друг Равул. Мое мнение недорого стоит, но,
по-моему, накрепко влип.
Стах сперва чуть не спросил "какой еще Равул", вовремя спохватился -
это же его нынешнее конспиративное имя! - и поинтересовался:
- С чего ты взял?
Спокойным тоном, хотя на душе скребло, словно хрещатка за плинтусом.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг