когда ходила у Текусы в ученицах. Набрала ингредиентов, состряпала, выпила,
и лет через полтораста в голове давай все мешаться... Уж Изабелла не сделала
бы такой глупости, она была умница-разумница, но все равно умерла молодой,
когда с ворюгами поспорила. А я до сих пор живу, никому не мешаю...
Невмоготу больше, устала. От старости мне не помереть, поэтому надо или
сгореть в огне, или чтоб меня убил знающий колдун, который всю мою силу до
капли выпьет - и ему польза, и мне свобода. Иначе стану нежитью
неприкаянной, буду маяться да людей по ночам пугать, а я разве злая? Только
на тех злюсь, кто вещи портит, но караю по мелочам - тот локоть ушибет, этот
булку вниз маслом уронит. Мне надобен такой, кто убьет меня без огня, но по
правилам. Надо найти Изабеллиного сынка-охламона, этот справится. Он теперь
в столице живет, говорят, далеко пошел, стал важным господином. Я уж к нему
ходила, да его дома не случилось, а сторожа меня на порог не пускают. Велела
передать, что тетя Клепа в гости приехала. Страсть как хочется побывать у
него дома - с мебелью познакомиться, с чашками-блюдцами потолковать, малые
вещицы приголубить...
Ее высокий надтреснутый голос становился все тоньше и наконец
прервался, как будто иссяк. Стефан подумал: хоть она и ищет смерти по
собственной воле, все-таки ей страшно. А вторая мысль - это ведь готовый
сюжет для сказки, поучительная получится история, для младшего и среднего
школьного возраста. Нужно только дождаться, когда Лепатру кто-нибудь посадит
на поезд в один конец, в соответствии с ее пожеланиями, чтобы никаких
недоразумений после публикации.
Сидели в молчании, спиной к источнику тепла, он слушал ее сипловатое,
но ровное дыхание. Словно спишь с открытыми глазами. Вдруг колдунья
встрепенулась:
- Ладно, ступай отсюда. У меня много дел - надо творить добро, все
вещички недужные вылечить, чтобы новехонькими стали. То-то люди поутру
удивятся...
- Здесь недавно побывала погибель, - спохватившись, сообщил Стефан. - В
этой самой комнате. Назвалась убоищем, но суть одна и та же, правда? Вот на
этом самом месте она стояла.
- Где? - Колдунья с сопением потянула носом воздух. - Ага, что-то
чую... Ты ошибся, это была не погибель. Другое существо. Здесь, в столице,
много всяких ходит.
- У нее был с собой кирпич! Ну, чтобы по голове... Она его забыла -
вон, видите, валяется.
Опустившись на четвереньки, Лепатра по-собачьи обнюхала пол и
уважительно заметила:
- Сильная сущность... Посильнее любой погибели.
Напуганный ее поведением - это уже классический дурдом! - к тому же
согревшийся и мало-мальски пришедший в себя Стефан поднялся, с трудом
расправляя затекшие мышцы.
- Я пойду, всего хорошего. Вы не знаете, здесь не будет рядом
какой-нибудь ночной забегаловки, чтобы дали кусок хлеба?
- Будет, еще как будет! - тоже выпрямившись, торопливо закивала
колдунья. - Иди по улице на запад, на перекрестке повернешь на север - в ту
сторону, где котельная, на другом перекрестке налево, а дальше сам поймешь,
куда заходить. Там щедрые люди пируют. До отвала наешься и посмотришь
заодно.
- На что посмотрю? - озадаченно уточнил Стефан.
- На то, что тебе не вредно увидеть.
- А меня туда пустят?
- А ты умом пораскинь, чтобы пустили. Ну, иди, иди. У меня здесь много
работы... С веников начну, им горше всех в этой жизни досталось, а я их
сейчас золотыми-новенькими сделаю...
Стефан опасливо обогнул зашевелившуюся кучу драных веников, выбрался
наружу и послушно двинулся в указанном направлении.
Дома вздымались темными тушами, и ему казалось, что он крадется мимо
стойбища гигантских животных - вроде ископаемых мамонтов, которые когда-то
обитали на Земле Изначальной, - дремлющих в морозной дымке. Лишь бы не
проснулись... А вот и фабрика, производящая белый пар, без которого зимняя
ночь потеряет половину своего очарования. Записать?.. Воздух кусачий, только
снимешь перчатки - тысячи крохотных ледяных зубов вонзятся в незащищенную
кожу. Лучше просто запомнить.
Миновав котельную, Стефан завернул за угол и увидел цивилизацию:
фонари, витрины, припорошенные снегом урны. На первом этаже большого здания
призывно сияли арочные окна, обрамленные поверху подмигивающим неоновым
узором. Оттуда доносилась музыка, вдоль тротуара выстроились автомобили.
Остановившись около ночной фурии, которая в упоении скребла деревянной
лопатой тротуар, превращая его в сплошную скользанку, он вежливо
поинтересовался:
- Простите, что здесь за праздник?
- Шоферюги из Трансматериковой гуляют, - буркнула дворничиха. - А чего
им не праздник, если денег полные карманы?
Транспортная монополия, обеспечивающая бесперебойную связь между всеми
четырьмя архипелагами - Кордеей, Сансельбой, Лаконодой и Магараном, - это
силища, это отдельное государство в государстве. У них, говорят, последний
чумазый механик обеспечен не хуже, чем банковский менеджер среднего звена, и
еды, само собой, навалом. Желудок завел свою обычную песню: прямо сейчас
умру, если мы чего-нибудь не перехватим, - и Стефан крадучись вошел в
отделанный темным деревом, белым мрамором и благородным вишневым бархатом
вестибюль, благо в дверях никого не было.
Повертел головой. Угощаются наверху, туда ведет широкая закругленная
лестница с ковровой дорожкой. Но здесь тоже кто-то есть: за тропическим
растением, похожим на громадного зеленого дикобраза в кадке, звучат голоса.
Ага, о политике, о чем же еще! Далась она всем, эта политика.
- ...Наплевать, против вы или нет, Келлард всех научит жить как надо,
пикнуть не посмеете! - доносился из-за куста с бледно-салатовыми бутонами в
гуще перистых листьев свирепый девичий голос. - А вас и нужно учить,
особенно тебя, и тебя тоже! По-хорошему не захотите, пинками научат! Что, не
нравится?!
- Мне точно не нравится, - возразил вежливый юношеский голос.
- Ха, можно подумать, Келлард таких, как ты, будет спрашивать!
- А из тебя такой агитатор, что скорее всех распугаешь.
- Ха! - снова презрительно фыркнула девчонка. - Да для Келларда и для
тех, кто его поддерживает, твое мнение значит меньше, чем вон тот окурок в
цветочном горшке!
- Надеюсь, его не выберут. Если бы у меня было право голоса, я бы
проголосовал против твоего Келларда.
- А у тебя такого права никогда не будет, ты нищий неудачник. А у меня
оно когда-нибудь будет!
- Да хватит вам, - вмешался третий голос, более взрослый и
рассудительный. - Нашли из-за чего ругаться.
Заинтригованный Стефан осторожно выглянул из-за растения. Они стояли в
закутке под лестницей. Спиной к нему - рослый плечистый парень в парадной
форме Трансматериковой компании. Светлые волосы коротко острижены, сильные
обветренные кисти рук: сразу видно, караванщик. Другой, совсем мальчишка,
лет на пять моложе Стефана, стоял вполоборота. У этого точеный профиль,
длинные темные волосы на затылке завязаны в хвост, удлиненные к вискам
глаза. Романтическая наружность - мысленно сфотографировать и сохранить,
сгодится для какого-нибудь описания. На нем были вытертые джинсы и
просторный серый свитер домашней вязки. Значит, тут не закрытая
корпоративная вечеринка, куда посторонним вход заказан, и за компанию с
"шоферюгами" гуляют их близкие и знакомые.
Вывод заставил Стефана воспрянуть духом: затесаться, сойти за своего -
и наконец-то набить желудок! Никто не поймет, что он приблуда с улицы.
Девушка, ратовавшая за Келларда, непримиримо сверкала глазами и на
своих кавалеров, и на куст в кадке, и на выглядывающего из-за него
случайного очевидца. Высокая, красивая, пышные русые волосы распущены по
плечам, но одета странно для особы, приглашенной на светское мероприятие.
Поверх бежевой водолазки - летняя камуфляжная гимнастерка лесного пехотинца,
к нагрудному карману небрежно прицеплена алмазная брошь. Солдатские штаны с
накладными карманами заправлены в старомодные дамские сапоги, украшенные
декоративными пряжками со стразами. Одежда вылинявшая, застиранная - сразу
видно, с распродажи.
- Келлард - самый лучший, а если кто-то думает иначе, нам не по дороге!
- Вир, если честно, я действительно думаю иначе... - примирительным
тоном начал караванщик.
- Значит, ты просто высокооплачиваемый обыватель!
После этого убийственного определения Вир сорвалась с места и ринулась
в гардероб, а светловолосый метнулся было за ней, но потом передумал. Увидев
лицо этого парня, Стефан непроизвольно отшатнулся: жуть какая, сплошное
месиво белесых рубцов. Глаза, нос, брови, губы - все на месте, пропорции не
нарушены, но кожа так изрыта, что без содрогания смотреть невозможно.
Вероятно, его покусал какой-то пакостный лесной гнус, как сестренок Бранда,
но не будет же мужчина носить вуаль.
А глаза у него хорошие. Это Стефан отметил сразу, несмотря на
отталкивающее впечатление от изуродованного лица.
- Ушла... - беспомощно констатировал караванщик, когда его пассия,
набросив на плечи грязновато-белый армейский полушубок, пулей вылетела на
улицу.
- Завтра вернется, - заметил зеленоглазый парнишка в сером свитере. -
Она от тебя по семь раз в неделю уходит, а потом возвращается.
Он не усматривал в случившемся ничего драматического и, похоже, даже
обрадовался, но старался свою радость не афишировать.
- Эй, Залман! - еще один сотрудник компании, с коротко подстриженной
черной бородкой и хмельным взглядом, перегнулся через перила лестницы. -
Идем, а то все пропустишь. Девочки мадам Эмеральдины сейчас будут танцевать
на столах!
- От меня только что Вир ушла, - пожаловался Залман.
- Забей на нее, - коллега покачнулся и ухватился за мраморные перила. -
Ты извини, я чисто по-дружески, но чего тебя так тянет на эту милитаристку?
Давай, пошли, сейчас начнется! И ты, студент, иди сюда, у них под юбками
ничего нет...
Студент слегка пожал плечами и вопросительно посмотрел на товарища. Тот
махнул рукой - мол, все равно. Когда они проходили мимо Стефана, тот
рассмотрел, что за эмблема у Залмана на рукаве: след звериной лапы и поверх
нее, наискось, ветка с листьями. Вот он, значит, кто... Чернобородый
караванщик облапил обоих за плечи - должно быть, для того, чтобы самому не
упасть. Все трое скрылись за изгибом лестницы, где угадывалась полость зала
и звучали выкрики, музыка, звяканье вилок, витали запахи вина и вкусной еды.
Нацепив мину человека, который здесь на законных правах, в то же время
в душе испытывая мандраж, Стефан завернул под лестницу. Гардеробщица,
похожая на пожилую мышь, вязала варежку. Он с уверенным видом перебросил
через стойку свою битую молью куртку на меху саблезубой собаки (ничуть не
хуже списанного солдатского полушубка). Взяла, словно так и надо.
Потом зашел в туалет, умылся, пригладил торчащие вихры, почистил
мокрыми ладонями потертый бархат сансельбийского богемного камзола и
отправился наверх. На лестнице курили несколько мужчин в парадной форме
компании.
Стефан обмер (сейчас за шкирку да на улицу), но все-таки выдавил:
- А где Залман и студент?
- Там они, - один из "шоферюг" (судя по эмблеме, офисный работник)
кивнул в сторону сверкающего арочного проема.
Народу полно, и вряд ли все друг друга знают. Стефан разжился чьей-то
почти чистой тарелкой, навалил побольше всяких деликатесов, таким же образом
прибрал к рукам бокал с остатками спиртного на донышке, налил туда из
кувшина что-то оранжевое с мякотью, забился в угол и набросился на еду.
Жевать помедленнее, не глотать кусками, а то нехорошо станет. И не чавкать,
культурный же человек... Тыквенный сок с примесью портвейна. А после надо бы
втихаря завернуть в салфетки побольше бутербродов с копченой колбасой и
рассовать по карманам.
Насытившись, осоловев от еды, он откинулся на спинку стула. На него
никто не обращал внимания. Компания рядом взахлеб, с пьяным восторгом
припоминала какую-то поломку, из-за которой все могли сгинуть в лесной
глуши, но кривая все-таки вывезла; если не считать предлогов и междометий,
едва ли каждое десятое слово было цензурным. На сдвинутых в центре зала
столах отплясывали, высоко вскидывая ноги, разбитные девчонки в широких
юбках с цветной бахромой. Неожиданно Стефан увидел своих якобы знакомых -
Залмана и студента в сером свитере. Те сидели не слишком далеко от него, о
чем-то разговаривали, их голоса тонули в общем гомоне.
"Один из них должен все забыть, а второй - вернуться живым из Страны
Мертвых".
Эта мысль пришла сама собой, и Стефан потряс головой, прогоняя
неожиданно сгустившееся наваждение. Не про них же Лепатра говорила... Или
про них?.. Это все ее грибочки, он до сих пор не протрезвел до конца.
Налил в опустевший бокал красного сока, на поверку оказавшегося
клубничным.
Поблизости вспыхнула ссора, два здоровенных лба опрокинули столик и
схватились за ножи. Их соседи загомонили, повскакивали, кто-то кликнул
охрану. Залман, секунду назад мирно беседовавший с товарищем, одним махом
оказался рядом, оба ножа звякнули на паркете, парни даже опомниться не
успели, а он скрутил и того, и другого - какие-то приемы, Стефан в этом не
разбирался - и дружелюбно попросил:
- Ребята, утихомирьтесь!
Видно было, что это человек очень сильный и вдобавок по-кошачьи ловкий.
Подоспели приятели драчунов, растащили их в разные стороны. Миротворец
вернулся на свое место. Девчонки, прервавшие танец, опять полезли на столы.
- Во, видали? - с довольным смешком спросил кто-то из компании, по
соседству с которой примостился Стефан. - Это наш дикарь, Залман Ниртахо.
Лучший следопыт Трансматериковой компании! Дорогу находит звериным чутьем,
даже если звезд не видно и компасы врут.
- Тот самый, который, говорят, вырос в Лесу?
- Ну! - подтвердил первый. - Его мать ехала с караваном, на них напали
кесу, и ушло всего несколько человек, на таран-машине прорвались. Машина
потом гробанулась, ни до Кордеи, ни до Лаконоды не доехать, но им попался
островок, построили дом с частоколом, обосновались - так и жили, пока
проходивший мимо караван их оттуда не снял. Это в стороне от трассы, поэтому
нашли их только через двадцать лет. Или, не дай соврать, через
восемнадцать... Короче, в середине зимы, тогда еще в газетах об этом писали.
Залмана Трансмать сразу взяла под крыло, пока военные своими загребущими
лапами не дотянулись, такие парни всем нужны. Говорят, хорошие следопыты -
они вроде лесных колдунов, только без магии.
- Это, что ли, на него подавали в суд за самосуд?
- Ага! Только не хрен, Трансмать своих не выдает. Он тогда круто
накуролесил, сшибся с бандой гопников, типа за друга заступался, и гадов
этих больше десятка положил. В одиночку, заметь, про него точняк можно кино
снимать! Жалко, физией для кина не вышел... И дерется как зверь лесной -
видели, ага? Знай наших ребят из Трансматериковой компании! Хороший парень,
один недостаток - непьющий. Потому что в дикости вырос, не приучен, если
хлебнет родимой - ему сразу худо становится. И привыкать не учится, это, я
считаю, недостаток... Ну, пошли, наливаем... Эй!.. Эй, как тебя, пить
будешь?
- Буду, - Стефан подставил свой бокал с остатками клубничного сока.
Что-то крепкое. Пищевод, а потом и желудок наполнился горьким огнем, в
ушах зарокотали невидимые моторы, на глазах выступили слезы.
"Эфра, вот же кто тебе нужен! Вот оно - то невозможное, что могло бы
перевернуть твою замороженную душу! Дикарь с первобытной логикой и тяжелыми
кулаками. Он не стал бы говорить, что их можно понять, не стал бы
маскировать свое бессилие интеллектуальными рассуждениями. Он бы просто
пошел и убил их. И был бы прав: хорошее беззаконие против плохого закона.
Даже не так... С законом-то как раз все в порядке, по статье эти мархенские
мерзавцы получили бы пожизненную каторгу - если бы не коррумпированность
местной полиции и не обывательская трусость, помноженная на круговую поруку.
Закон даже рядом с Мархеном не валялся, так что имело бы место хорошее
беззаконие против плохого беззакония. Верно тот шоферюга заметил, как в
кино. За это мы и любим такое кино... А что у героя с лицом не все в
порядке, так для Эфры, подозреваю, это дело двадцать пятое, сказала ведь она
про кузин Бранда - "ничего особенного". Если они встретятся, для меня не
останется никакой надежды. То есть вообще никакой. Ага, влюбляешься, и душа
трепещет от невыразимой красоты, и пронзительные слова сплетаются в
стихотворные строчки, а потом приходит вот такой дикарь с дубиной на плече,
р-р-раз - и все пропало..."
Ему подлили еще, он с благодарностью проглотил пылающую горечь. Залман
и студент исчезли из поля зрения, зато Стефан подружился с соседями, начал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг