Светловолосый парень натянул отсыревшую куртку, накинул капюшон и
выволок наружу все пять трупов, один за другим. Пока он с ними возился, Ола
надела ветровку с выдранной "молнией" и заодно обнаружила, что ходить может
разве что через силу - щиколотка распухла, при каждом шаге болит. Нижняя
челюсть тоже ноет, но это сейчас не так важно.
- У меня нога не в порядке, - сообщила она испуганным и в то же время
деланно бодрым голосом. - Ничего, до машины как-нибудь дохромаю.
- Нельзя на машине. Будет проверка, остановят. Пойдем пешком.
- У меня там, кажется, вывих или растяжение.
- Растяжение. И трещина в челюсти.
- Думаешь? Надо будет сделать рентген...
- Я тебе это и без рентгена скажу. Еще травмирована слизистая, занесена
инфекция. Ладно, с этим сейчас разберемся, а все остальное потом. Ложись на
матрас.
- Ты, что ли, медик? - поинтересовалась Ола, укладываясь.
Он опять презрительно усмехнулся. До чего несимпатичная привычка -
спрашивать безапелляционным тоном и в то же время не отвечать на чужие
вопросы.
Ола потянулась к пуговице, но парень остановил - "не надо" - и положил
ей руку на низ живота. В следующий момент она выгнулась дугой, закричала от
боли. Как будто у него из ладони ударил огонь! Длилось это две-три секунды,
потом он убрал руку, боль затихла.
- Что ты сделал?
- Выжег заразу. Теперь быстро заживет.
После этого небрежного пояснения он вышел, и Ола решила, что ее бросили
на произвол судьбы, но парень вскоре вернулся с большим куском брезента.
Автомобильный тент, изъятый, вероятно, из багажника машины похитителей.
- Я тебя в это заверну. О том, что здесь было, никому ни слова,
понятно?
- Конечно. Не дура. Кстати, как тебя зовут?
- Реджи.
Ола вначале поверила, что он и вправду Реджи, но потом сообразила: он
же просто прочитал надпись на разорванной футболке! Как раз половина имени
на виду.
Когда вышли на крыльцо, спохватилась:
- Надо взять из вездехода мою сумку с вещами.
- Сумку я не понесу.
- Ну, хотя бы документы и деньги оттуда забрать, и еще мелочевку. Я
надену другую куртку и распихаю все в карманы. Реджи, пожалуйста!
Он скорчил злую физиономию, но все-таки уступил. Пока лазил за сумкой,
Ола увидела в падавшем из дверного проема свете отвратную картинку: трупы
лежат в ряд под кирпичной стеной, их частично облепило что-то черное,
мохнатое, шевелящееся.
- Реджи, это что такое?!
- Шмыргали, - равнодушно пояснил тот, выбираясь из вездехода. - До утра
обглодают, одни скелеты останутся.
Господи, если бы ему не пришло в голову укрыться от дождя в этой
развалюхе, на их месте могла быть Ола... Впрочем, представлять себе
неосуществившиеся варианты и переживать по этому поводу - никчемное занятие.
Поскорее переодеться, рассовать по карманам самые нужные вещи. Потом Реджи
закутал ее в брезентовый чехол и взвалил на плечо. Испугалась: вдруг
уронит... Не уронил. Напоследок она успела бросить взгляд на своих недавних
мучителей: шмыргалей стало больше - наверное, слетелись со всей округи -
сплошная колышущаяся масса, из-под которой торчат окоченевшие ноги в
ботинках, а лиц не видно.
После этого она ничего больше не видела, только слышала размеренный
звук шагов, чавканье грязи. Куда Реджи ее несет - в больницу, в лабораторию?
Он проявил заинтересованность, когда услышал о ее реакции на грозу, как
будто персональная ценность Олы мгновенно выросла с нуля до весьма
приличного показателя, но какой в этом смысл, и хорошо это для нее или снова
какая-нибудь пакость? Чувство времени исчезло. Непонятно, сколько они уже
так идут... Все равно в этом ненормальном мире время растяжимое, как резина.
Потом она услышала низкий хрипловатый голос Реджи с характерной для него
повелительной интонацией:
- Эй, подойди сюда!
- Чего? - опасливо отозвался другой мужской голос.
- Держи вот это.
Она почувствовала, что ее передают из рук в руки.
- Пошли, - приказал Реджи.
"Он не просил помочь и ничего не объяснял. Такое впечатление, что
просто окликнул первого встречного - и теперь тот тащит вместо него багаж,
то есть меня!"
Два раза их останавливали и спрашивали, "что это такое".
- Мешок с картошкой, - отвечал Реджи. - Из ямы на огороде. Бабка меня
прибьет, если без картошки домой вернусь. Ей все равно, какая погода.
Как это ни странно, ему верили.
"Неужели не видно, что не мешок это, а завернутый человек? - изумлялась
про себя Ола. - Здесь, что ли, все такие тупые? Или Реджи их гипнотизирует?"
Его спутник и вовсе молчал, словно воды в рот набрал.
Наконец Реджи взял у него Олу и велел возвращаться домой, шепнув на
прощание:
- Забудь об этом.
Понес ее дальше сам, но вскоре остановился. Несколько ударов - как
будто ногой в дверь. Через некоторое время откликнулся дребезжащий
старушечий голос:
- Иду, иду! Не колоти, безобразник!
Лязг замка. Скрип.
- Кого опять сюды приволок? - протестующе ахнула старуха. - Ну,
смотрите, что делает, и хоть бы какой стыд имел... Тут тебе что - притон?
Почему ты всегда их ко мне волокешь?
- Потому что я тут живу, - огрызнулся Реджи, укладывая Олу на пол.
- Живет он тут... Гнать тебя надо поганой метлой! Куда ложишь, волоки
его к себе на второй этаж! Тута тебе не притон! Матери нажалуюсь, охальник!
Творит что хочет, совсем от рук отбился...
- Это девушка, - он развернул брезент, и Ола зажмурилась от яркого
света.
- И правда, девка... - склонившись над ней, констатировала старуха.
Вылитая баба-яга: мясистый крючковатый нос, седые космы, коричневое
морщинистое лицо, а глаза под кустистыми бровями неожиданно умные, острые,
проницательные.
- Та самая туристка с Земли Изначальной, которая помешала Казимиру, -
вполголоса добавил Реджи. - Посмотри сама, что это такое.
- Тьфу ты, обормот! Девка - это тебе не что, а кто!
После этого Ола сразу почувствовала к старухе симпатию, несмотря на ее
типично ведьмовскую наружность.
Та впилась в нее изучающим взглядом, потом распорядилась:
- Ставь воду для отваров.
Это было сказано уже другим тоном - серьезным и деловитым, словно врач
дает инструкцию младшему медперсоналу, и Реджи безропотно двинулся к двери.
- Не наследил? - бросила ему в спину ведьма.
- Нет.
У Олы в глазах рябило от убранства комнаты: лоснящийся бархат, люстра
из разноцветных стекляшек, оплетенная извилистой резьбой старая мебель,
малиново-золотая роспись по черному лаку. Из дверного проема поплыл густой
запах трав, и глаза сами стали слипаться. Напоследок мелькнула мысль: "Как
же я теперь доберусь до портала?"
Пробуждение среди наползающих друг на друга пестрых ковриков,
бокальчиков с потускневшей глазурью, этажерок с истрепанными книгами и
разлапистыми древесными корнями. Как будто ничего не болит. С улицы
доносится шум, словно там происходят спортивные состязания или масштабный
мордобой.
На ней была чужая хлопчатобумажная кофта в горошек, отделанная ветхими
кружевами. Левый голеностоп перебинтован - профессионально, как в
травмпункте.
Ступая осторожно - никаких болезненных ощущений, однако не могло же все
так быстро сойти на нет - Ола добралась до окна, отодвинула тяжелую штору с
вышитыми золотыми букетами. Вот это картинка! По улице носится животное,
похожее на кабана с дикобразьими иглами, а двое мужчин в форменных
комбинезонах Санитарной Службы и полицейский стреляют в него, но попасть не
могут. Прохожие жмутся к стенам. Жаль, нет кинокамеры... Впрочем, с
кинокамерой она бы намучилась: цифровая видеотехника на Долгой не работает,
и те, кто хочет поснимать, берут с собой аппаратуру, изготовленную по
технологиям двадцатого века, а там никаких встроенных компов - вроде как сам
пользователь вместо компа.
Свинобраз скрылся за углом, преследователи побежали за ним.
Ола потрогала подбородок: не больно. Кажется, дешево отделалась.
Психологические терзания затихли еще вчера. Насильники были убиты у нее
на глазах, каждый пережил напоследок пусть коротенькую, но агонию - такая
развязка хоть кого бы удовлетворила, так что можно выбросить мерзкий
инцидент из головы и подумать о насущном. О возвращении домой.
Дверь не заперта. Пол застелен разноцветными циновками, по стенам висят
пучки высушенных трав. Из проема в конце коридора доносятся голоса:
- ...Идет сюда. Я бы эту девку взяла в ученье... Жалко, нельзя ее тут
оставить, пока переполох не уляжется. Слышь, может, хотя бы она тебе по
нраву придется? Не из нашенских, иноземная туристка... Ты глянь, она и телом
ладная, и лицом пригожа, а что волос у ей на голове мало - не беда,
отрастут...
Собеседник что-то буркнул в ответ, и на этом диалог прервался, потому
что Ола остановилась на пороге и поздоровалась. Вчерашняя старуха приветливо
осклабилась в ответ, а Реджи - тот едва удостоил гостью взглядом. На нем
были добела вытертые джинсы и черная атласная рубашка, волосы стянуты на
затылке, под глазами тени.
- Поди отдохни, - вздохнув, посоветовала старуха. - Завтра утречком
уйдете, к тому времени и девка поправится. А покуда выспись, да перед этим
отвара попей. Ишь, глаза-то красные, ровно у кесу... Вы, молодые, силы
экономить не умеете.
Реджи удалился молча. Хозяйка сокрушенно покачала головой, словно
извиняясь за его манеры, и проводила Олу в "умывальную комнату", а после
дала длинное шелковое кимоно с малахитовыми разводами, усадила за стол и
принялась угощать какао, чаем с душистыми травами, всякими лакомствами.
Звали ее Текуса. Она была не прочь оставить девушку у себя, если та не
успеет уйти на Землю через Равдийский портал - Ола это быстро уловила и
слегка забеспокоилась. Неплохо, когда есть запасной аэродром, но вдруг
старуха, увлеченная своими непонятными планами, не захочет ее отпустить?
- Не боись, у нас тут хорошо, и каждое время года на свой лад
хорошее, - расхваливала Текуса свой мир. - Оно, конечно, иные в зимнюю пору
бедствуют, но такие, как мы с тобой, хоть летом, хоть зимой живут
припеваючи.
- Что вы имеете в виду? - вылавливая позолоченной ложечкой с витым
черенком клубничину из сливок, осторожно спросила Ола.
- Ведьма ты. Да еще к Лесу отзывчива, а таких мало, кому лесное
колдовство доступно, по пальцам перечесть... Этот бандит потому и приволок
тебя ко мне.
- Если б я была ведьмой, не вляпалась бы в такую историю.
- А неученая потому что! Ну, это дело наживное, всему выучишься...
Вишь, гроза-то вчера особенная была, колдовская, но простой человек не
почуял бы, а опытный колдун опять же почуял бы по-другому, без хвори. Когда
ты о своих недомоганиях сказала, он смекнул, что к чему - тут он молодец,
мигом все схватывает. Окромя того, Казимир знатный специалист, и не будь ты
ведьма, не смогла бы перебить его чары.
В общем-то, лестно... Жила себе и не подозревала о собственном
потенциале.
- А кто вызвал вчерашнюю грозу?
- Кому надобно было, тот и вызвал, - безразлично обронила старуха,
подливая к себе в чашку сливок из серебряного кувшинчика, с одного бока
покрытого темноватым налетом, с другого до блеску начищенного. - У кажного
свои дела...
У Олы мелькнула мысль, что Текуса и Реджи к этой искусственной грозе
еще как причастны! И Реджи не случайно оказался вчера вечером поблизости от
береговых ворот, и в дом так бешено ломился потому, что потерял много сил и
нуждался в отдыхе - иначе, наверное, свалился бы на улице. Разделавшись с
пятерыми подонками, он в течение некоторого времени находился в
полуобморочном состоянии; Ола вспомнила, каким измученным было его жесткое
худощавое лицо, когда он с прикрытыми глазами развалился на стуле. Наверняка
это он нарисовал на воротах колдовские знаки, притянувшие молнии, и помог
Эвендри-кьян-Ракевшеди сбежать. Но такие догадки лучше держать при себе.
Дипломатично поинтересовалась:
- Сколько лет вашему внуку?
- Двадцать второй пошел, ежели по стандартному считать. Не внук он мне.
Ученик. Страсть до чего способный, но невоспитанный, как есть бандит. Мать у
него настоящая дама, служила при дворе Зимней Госпожи, а этот вона какой -
уж сама поглядела! Вишь, мать его еще во младенчестве чужим людям отдала,
которые и колотили кажный день почем зря, и куском попрекали, оттого злой
вырос.
- Что же она так поступила?
- А нельзя было иначе. Спасала она его, проклятье отвела. Кабы не это,
он бы еще малым дитем помер. Глянь вот, какая была его мать, когда служила
придворной дамой у Зимней Госпожи!
Старуха с театральным кряхтением выбралась из-за стола, выдвинула
нижний ящик солидного темного комода с выпуклыми завитками. Ола думала, что
она покажет портрет, но та вытащила и встряхнула, расправляя, тончайшую,
словно из молочного тумана сотканную накидку, расшитую жемчугом и
серебряными узорами, напоминающими изморозь на стекле.
- Вишь, церемониальное одеяние, - с уважительным вздохом пояснила
Текуса. - Вона как одевалась, пока жила во дворце и по молодости да по
глупости не попала в беду. Это она мне подарила, я ведь учила ее
премудрости, и с бандитом ейным уже одиннадцать лет маюсь. Ох, намаялась...
Так-то он по всем статьям хорош - и собой видный, и силы хоть отбавляй, и
работы не боится, и в ученье все на лету схватывает, но неотесанный, как
рыло подзаборное! А еще то плохо, что к девкам у него нет интересу, - она
заговорщически понизила голос. - Завлекла бы ты его, а? Я вижу, он тебе
приглянулся, вот и перевоспитай парня, доброе дело сделаешь.
- Мне домой надо, - жалобно отозвалась Ола, разглядывая
умопомрачительную накидку: такая вещь дает некоторое представление о стиле
придворной жизни!
- Зачем тебе домой? Здеся лучше, а у вас там все неправильно.
Она испугалась, заподозрив, что Текуса постарается ее задержать.
- Вдруг я подвид А?
- Никак не А, уж это я бы сразу углядела. Вот не скажу пока, В или С...
Будь ты из наших, тоже враз бы определила, никаких делов, а с вами,
иноземными, поначалу неясно. Ежели С, тогда совсем хорошо - будешь такая,
как я.
Это не вдохновляло: стать такой же бабой-ягой - совсем не хочется.
- Да ты не боись, я же не всегда была старая, - усмехнулась Текуса, как
будто прочитав ее мысли. - Чего хочешь, если я уж пятый стольник разменяла!
А стариться начала, когда мне за триста сорок перевалило, до того была
покраше тебя, мужчины да парни за мной стаями бегали. Раз ты способная по
колдовской части - наверное, все-таки С, но боюсь соврать. Поживем - увидим.
- Я обязательно должна вернуться.
- Тьфу, уперлась! Да что у тебя там есть, чтобы туда возвращаться?
- У нас высокие технологии, компьютеры, телевидение - без этого
невозможна полноценная жизнь. Кроме того, у меня работа с хорошей зарплатой,
с перспективами...
- Шаромыжная у тебя работа. А здесь колдуньей станешь, люди будут
уважать.
- Почему вы решили, что шаромыжная?
- Оно в тебе читается, будто в книге, - старуха скривилась, отчего
усилилось ее сходство с гротескной бабой-ягой. - Такой дрянью занимаешься,
что никакого другого названья этому делу нету. А за все приходится платить -
рано или поздно, не в этой жизни, так в последующей. Одумайся, девка,
повороти на другую дорожку...
Ввязываться в дискуссию не стоит. Во что бы то ни стало добиться, чтобы
ей помогли добраться до портала!
- Я обязательно об этом подумаю. Но я все-таки человек своего мира, и
даже если решу эмигрировать на Долгую Землю, сначала мне надо побывать дома,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг