симптомы налицо. Брифинг стал последней каплей. Хотел отказаться, но его
чертовы советники настояли, чтоб он туда поехал. Мол, созданная Лионеллой
Костангериос общественная организация - именно то, в чем Валена сейчас остро
нуждается, и все должны увидеть, что правительство поддерживает этот
прекрасный почин. Надо было послать их в задницу и хоть один вечер отвоевать
для отдыха. Нынешний упадок сил - расплата за уступчивость.
Премьер с трудом сел на постели, спустил ноги на пол. Дотронулся вялым
пальцем до кнопки на пульте - потолок стал прозрачным, в комнату хлынул
солнечный свет. Хрустальный Дом, традиционная резиденция валенийских
верховных правителей (в прошлом - городская императорская резиденция),
возносился над Соледадом, вызывая восторг и у валенийцев, и у инопланетных
туристов. Четыре мощные белоснежные колонны поддерживали круглую площадку,
на которой располагалось изящное строение, увенчанное хрустальной
полусферой. Днем она ослепительно сверкала на солнце, по ночам благодаря
искусной подсветке переливалась всеми оттенками радуги. Колонны лишь издали
выглядели колоннами - это были двадцатиэтажные здания, где размещались
правительственные учреждения. Харо Костангериос прикоснулся к другой кнопке.
Западная стена тоже стала прозрачной, и теперь он, не вставая с постели, мог
любоваться своей столицей, раскинувшейся под голубым южным небом. Если бы не
проклятая слабость... Наверное, так чувствовала себя паршивая дрянь Илси,
пока не побывала в Тренажере.
Мысль о том, что он в чем-то уподобился отродью дегенератки Наоми,
напугала Премьера. Нет уж! Он сильный, умный, инициативный руководитель,
хозяин Валены. Заставил себя подняться на ноги, вызвал лакея, с его помощью
оделся. Потребовал утренний кофе и секретаря с докладом. Голова кружилась.
Чтобы взбодриться, велел вместо кофе принести виски. Завтрак ждал в соседнем
зале. Блестел нефритовый пол, в нишах стояли статуи с неестественно
удлиненными пропорциями - они не нравились Премьеру, но считались шедеврами
постклассицизма поздней Империи, и к тому же их присутствие было освящено
традицией. Он в одиночестве сидел за овальным столом в центре зала и пил
виски, по обе стороны от его кресла вытянулись в струнку лакеи. Вошел
секретарь - изможденный, бледный, под глазами синяки. Премьер удивился: он
привык к цветущему виду своего помощника.
- Извините, господин Костангериос, - поймав вопросительный взгляд,
виновато улыбнулся секретарь. - Не знаю, в чем дело, но я неважно себя
чувствую со вчерашнего вечера. Это не помешает мне работать.
- Тоже переутомился, - кивнул Премьер. - Как я. На вот, выпей. Поможет.
Секретарь вместе с ним посетил брифинг, устроенный новой общественной
организацией "Валенийские женщины за чистоту нравов". Сколотила ее Лионелла
в рекордно короткие сроки. Еще совсем недавно Премьер, как мальчишка,
радовался, что его несносная сестрица, испортившая ему не один литр крови,
сидит взаперти на своей загородной вилле в Чантеоме, болеет, страдает и
готовится к отбытию в мир иной. Уж теперь-то, став всесильным правителем, он
отдохнет от ее придирок и упреков! Как бы не так. Лионелла вдруг раздумала
умирать, примчалась в Соледад и развила кипучую деятельность. Провела
несколько пресс-конференций, призывая всех валенийских жен и матерей
объединиться для непримиримой борьбы за чистоту нравов; при этом (вот дура!)
то и дело туманно намекала, что из-за влияния безнравственных людей потеряла
родную племянницу, которую воспитывала с пеленок. Премьер занервничал: еще
не хватало, чтоб она разболтала про Илси и Карен... и про его собственную
незавидную роль в этой истории! Короче, он вызвал Лионеллу для
конфиденциальной беседы, а та начала его шантажировать: она никому не скажет
про скандал с его дочерью - при условии, что он будет оказывать ее обществу
всевозможное содействие. И Харо Костангериос капитулировал.
Вчера "Валенийские женщины за чистоту нравов" провели первое открытое
мероприятие. Загнанный в угол Премьер предоставил им роскошный древний
особняк в центре Соледада и почтил брифинг своим присутствием. Удовольствия
он от этого, мягко говоря, не получил. Бр-р-р, ну и бабы... Среди них было
несколько красивых, но ни с одной ему не захотелось переспать. Недаром
говорят, что подобное тянется к подобному: для своего общества Лионелла
навербовала активисток себе под стать. Цепкие недобрые взгляды в сочетании с
елейными улыбками, безапелляционно-напористая речь, смесь нытья и угроз...
Если не считать двух-трех женщин, брошенных мужьями, в основном тут
собрались матери, от которых ушли повзрослевшие дети в уличную банду, в
тоталитарную секту, к любовнице (любовнику), к нехорошим друзьям, которые
научили его (ее) употреблять наркотики, материться и пить неразбавленную
ликилу, в космическую экспедицию, просто в неизвестность. Активистки
требовали, чтобы государство вплотную занялось защитой семьи от
разрушительных влияний извне, чтобы били приняты законы, которые позволят им
притащить детей домой хотя бы силой... Премьер смотрел на них, и по спине у
него ползали мурашки. Будто осуществился давний кошмар: Лионелла
размножилась, подобно некой мистической силе из фильма ужасов, окружает его
со всех сторон, и спасения ждать неоткуда.
- Знаешь, я бы от этих дамочек тоже сбежал, - шепнул он сидевшему рядом
секретарю. - В тоталитарную секту или в уличную банду.
Тот нервно улыбнулся уголком рта, и Премьер понял, что его подчиненный
испытывает похожие ощущения.
К тому времени как брифинг закончился, он чувствовал себя полностью
выжатым, и это до сих пор не прошло. Допив виски, поставил на стол тихо
звякнувший бокал. Утер тыльной стороной ладони губы, хрипло спросил:
- Ну, что важного?
- Денорский посол настаивает на немедленной аудиенции, господин
Костангериос. Он чем-то недоволен.
Премьер нахмурился. Ссориться с Денором ни в коем случае нельзя -
слишком велика разница весовых категорий. Известно, что Денор приготовился к
большой войне... Но не с Валеной ведь! Посла надо поскорее умиротворить.
- Пусть его кто-нибудь немедленно примет. Я сейчас не могу, по
состоянию здоровья. Пусть ему передадут мои искренние извинения.
Включив передатчик, секретарь продиктовал его распоряжение, потом
перешел к следующим пунктам утреннего доклада: продолжается свистопляска на
межзвездной бирже, персонал валенийского космопорта требует надбавки к
зарплате, на Звездных Пляжах произошла кровавая стычка между тигонскими и
адикайскими туристами, на южной окраине Соледада, в трущобах, рухнул жилой
дом, построенный полторы тысячи лет назад... Премьер жестом прервал его.
Отдых. Надо отдохнуть от всех этих дел. Звездные Пляжи - подходящее
местечко, там есть хорошо охраняемая премьер-губернаторская вилла.
- Мой личный магнитоплан, - распорядился он шепотом.
Секретарь передал приказ. Тут дверь без стука открылась, и вошел
Паринава - хмурый, набычившийся.
- Там денорский посол со своими людьми, - буркнул он вместо
приветствия. - Требует, чтобы вы его приняли.
- Чего он хочет? - устало спросил Премьер, слишком измотанный, чтобы
поставить нахала на место. Он сделает это позже, когда соберется с силами.
- По-моему, он хочет вас убить.
- Что?.. - опешил Харо Костангериос.
- Я не знаю, чем вы его достали, но конфликт с Денором нам нужен в
последнюю очередь. Он сказал, что своими клеветническими выпадами в адрес
олигарха Хирт Тимано вы нанесли беспрецедентное оскорбление всем денорским
олигархам.
- Кто такой Хирт Тимано? - Премьер поморщился: Паринава говорил резко,
грубо, и у него начала побаливать голова. - Я не знаю, о ком идет речь. Это
какая-то чертовщина, ошибка! Так ему и скажите.
- Скажите сами. Он требует, чтобы вы лично дали ему объяснения.
- Вот это уже оскорбление! - прошептал Премьер. - На государственном
уровне.
- Послушайте, Харо, - Паринава стиснул кулаки, - этот конфликт надо
погасить в зародыше, потом будет поздно. Денор совсем недавно подмял под
себя Хальцеол и Раглоссу. Для экспансии им нужен только мало-мальски
серьезный повод. Не давайте им повода! Примите посла, принесите ему
официальные извинения. Иначе вы погубите Валену. - Его голос звучал
просительно и зло.
"Опять он назвал меня "Харо"! - отметил про себя Премьер. - Вот
ублюдок..." Он напряг память, но имя Хирт Тимано ни о чем ему не говорило.
Полная пустота.
- Паринава, это чья-то ошибка, я тут ни при чем.
- Значит, надо разобраться и примерно наказать виновных. Потом сообщим
об этом послу. А сейчас примите его, не заставляйте ждать! Вы сегодня как
вареная рыба, что с вами такое?
- Не хамите, Паринава. Я устал после вчерашнего брифинга с валенийскими
женщинами.
- Можно подумать, что вы их всех перетрахали, - проворчал тайный
советник.
- Не всех, только половину, - огрызнулся Харо Костангериос.
Секретарь скромно молчал, изображая статую, но вдруг, встрепенувшись,
повернулся к двери: оттуда доносился непонятный шум, словно где-то рядом
вспыхнула драка. Прекратив перепалку, Премьер и Паринава с недоумением
прислушивались. Внезапно дверь распахнулась, появился рослый мужчина средних
лет, с широким, резко очерченным лицом. Олигарх Даньяс Хевир Кареадо, посол
Денора. Следом за ним вошли мужчина и женщина помоложе - секретари
посольства. Все трое в полуофициальных черных мундирах с серебряным шитьем и
при оружии, что было грубым нарушением протокола. Последним на пороге возник
лейтенант премьер-губернаторской гвардии в парадной форме.
- Господа дипломаты! - прохрипел он, схватившись за косяк. - Вы не
имеете права бить гвардейцев!
Посол слегка кивнул в его сторону. Девушка двинулась к лейтенанту, и
тот поспешно отступил в коридор.
- Их не успели предупредить, господин Хевир Кареадо, - бледно улыбнулся
Паринава. - Извините, пожалуйста. Они получат нагоняй за то, что не пускали
вас.
"А сукин сын умеет быть вежливым, когда захочет", - угрюмо отметил про
себя Премьер-Губернатор.
- Господин Костангериос, - смерив его презрительным взглядом, заговорил
посол, - вы заставили меня просидеть у вас в приемной больше часа. Таким
образом вы проявили неуважение не только лично ко мне, но и к моему миру.
- Я не знал, что вы здесь, господин Хевир Кареадо, - вспомнив
наставления советника, вздохнул губернатор. - Я нездоров. Вчера я общался с
женщинами и поэтому не в форме для встречи с вами...
- Да что вы мелете, Харо?! - в отчаянии прошипел позади Паринава.
Премьер поморщился. Очевидно, денорец принял это на свой счет: его
желваки напряглись, глаза сузились.
- Господин Костангериос, - в его голосе звенел металл, - у нас на
Деноре олигархами становятся не преступники, а достойнейшие из достойных.
Это высокая честь, которой удостаиваются самые лучшие. И сейчас я хочу
получить от вас объяснения по поводу вот этой бездарно сфабрикованной
фальшивки!
Он бросил на стол небольшую пластиковую папку. Та упала перед
Премьер-Губернатором, опрокинув бокал с остатками виски.
- Вы что делаете? - ошарашенно спросил Харо Костангериос (давно уже
никто не смел так вести себя с ним!). - Валена - суверенный мир, не
забывайте об этом, господин
- Хевир Кареадо!
- Пока еще суверенный, - совсем уж недипломатично ухмыльнулся посол.
- Харо! - предостерегающе пробормотал над ухом советник.
- Я разберусь, - пообещал Премьер. - Я догадываюсь, что произошло:
кто-то за моей спиной состряпал фальшивку, чтобы поссорить наши
дружественные миры. Мы выясним, кто за этим стоит, и накажем провокатора.
Посмотри, что там. - Он протянул папку секретарю. - Этим делом надо заняться
вплотную...
Молодой денорец поднес к уху запястье с браслетом-передатчиком,
нахмурился, потом что-то шепнул своему шефу. На лице посла ничего не
отразилось, только в глазах промелькнуло странное выражение.
- Пошли, - приказал он. - Едем в посольство.
Все трое стремительно вышли, не попрощавшись. Харо Костангериос с
облегчением откинулся в кресле. Это же головорезы, а не дипломаты!
- Посол спятил, - процедил он, поставив опрокинутый бокал и наливая
себе еще виски.
- Нет, он не спятил, - встревоженно возразил Паринава. - Даньяс Хевир
Кареадо - умный и хладнокровный дипломат. Даже дураку ясно, что он хочет
спровоцировать конфликт, который оправдает в глазах международной
общественности агрессию Денора против Валены. А вы, Харо, как будто нарочно
ему подыгрывали! Неужели вы не понимаете: если придут денорцы, мы потеряем
все! - Он склонился над Премьером, его тяжелое, одутловатое лицо
придвинулось ближе. - У нас не останется ни крупицы власти!
- Вы думаете, опасность так велика? - Премьер только сейчас ощутил
страх.
- Да. У Кареадо железное самообладание, как и у всех денорских
дипломатов. Если он ведет себя вызывающе - это не потеря контроля, а хитрая
игра. Не сомневайтесь, он десять раз все просчитал в уме, прежде чем сюда
приехать. - Паринава говорил быстро, брызгая слюной. - Плохо, очень плохо...
Надо поскорей арестовать провокатора - возможно, это завербованный Денором
агент, и хорошо, если мы сумеем это доказать.
- Ну так распорядитесь, - вздохнул Харо Костангериос и повернулся к
секретарю: - Что там за дерьмо?
Секретарь словно язык проглотил. Держа обеими руками раскрытую папку,
он с ужасом смотрел на Премьер-Губернатора.
- Что такое... - начал Премьер, но замолчал, услыхав торопливые шаги.
Неужели денорский посол вернулся?.. Нет, это не посол, а Джафар Нилсак.
- Вот. - Он с порога показал Паринаве красочный листок. - Реклама!
- Какая еще реклама? - буркнул Паринава. - Нилсак, нам угрожает Денор!
- Беда никогда не ходит одна - так, кажется, говорят в народе? Господин
Костангериос, ваши дети захватили Нуль-Излучатель.
- Какие дети? - в недоумении переспросил Премьер.
- У вас двое детей, Норберт и Илси, - терпеливо, словно разговаривая с
идиотом, пояснил Нилсак. - Нуль-Излучатель у них в руках. Вот, полюбуйтесь!
Это рекламная листовка, еще есть видеоролик. Непохоже, чтобы они собирались
передать находку своей родине!
Харо Костангериос взял листовку, тем временем Нилсак выложил на стол
карманный проектор и включил видеозапись. Во рту у Премьера пересохло,
сердцебиение усилилось. Зато слабость наконец отпустила. Когда возникший в
дверном проеме лакей доложил, что личный магнитоплан Премьер-Губернатора
ждет на площадке около Хрустального Дома, как было приказано, он поднялся с
кресла и, ни на кого больше не взглянув, нетвердым шагом направился к
выходу.
- Старейшина Кангоуз, проснитесь!
Зеруат приоткрыл глаза. Его каюту (он единственный на корабле занимал
отдельную каюту, в порядке исключения, - у ючанийцев считалось, что каждый
должен жить на виду у Общины) озарял голубоватый свет ночника. В дверях
стояла Ксакан в ночной пижаме, она что-то держала в руках.
- Что случилось?
- Известия об "Антираспаде", старейшина, - приглушенный голос Ксакан
прозвучал испуганно. - Эти люди рекламируют Нуль-Излучатель!
- Рекламируют Нуль-Излучатель?.. - Зеруат сел на постели. Возникло
ощущение, будто он не проснулся, а находится в ночном кошмаре.
- Наши наблюдатели с Цимлы только что передали информацию. - Ксакан без
разрешения включила монитор.
Зябко кутаясь в одеяло, Зеруат смотрел на экран. Он приготовился к чему
угодно - только не к этому!
- Значит, теперь все пропало и мы не сможем заставить всех людей жить
правильно? - со слезами в голосе спросила его помощница.
- Шансы на успех всегда есть, пусть они совсем мизерные, - хрипло
прошептал Зеруат, стараясь унять озноб. - Запомни это хорошенько, ведь ты
когда-нибудь станешь моей преемницей! Сейчас же свяжись с капитаном и
передай мой приказ: немедленно возвращаемся на Цимлу, садимся в малом
космопорту около Гипортала. Мы должны опередить агрессоров и забрать у
"Антираспада" Нуль-Излучатель, это наша последняя надежда!
Он опасался, что земляне уже успели перекрыть гиперсообщение с тем
сектором Галактики, где находится Лау-059, но до этого пока не дошло.
Ючанийский корабль опустили во чрево гипергрузовика, экипаж разместился в
каютах пассажирского отсека. Путешествие до Маана - ближайшей к Лау-059
планеты с Гипорталом - заняло чуть больше стандартных суток. Во время обеда
в общем салоне Ксакан, улучив момент, стащила солонку из меняющего цвет
лайколимского стекла. Этого не заметил никто, кроме сидевшего рядом Зеруата.
Он усмехнулся, отправляя в рот очередную ложку диетического пюре. Хорошо.
Ксакан станет его преемницей и будет заботливо опекать своих простодушных
соотечественников. Она всецело предана Ючану и в то же время способна делать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг