строки:
"Новокаменск радиоклуб Евгению Журавлихину тчк неоднократно принималась
работа альтаира тчк сегодня 18 00 машина проезжала гористой местностью
покрытой редким лесом тчк из случайных разговоров Медоварова шофером
выяснилась возможность передачи нескольких ящиков инструмента распоряжение
палеонтологической экспедиции направляющейся Монголию тчк наблюдения
продолжаются тчк сообщите куда телеграфировать ближайшие дни.
Пичуев"
На последний вопрос Журавлихин не мог ответить сразу. Надо было изучить
карту и выбрать подходящий маршрут, чтобы где-то догнать Медоварова.
Никто из студентов теперь уже не сомневался в необходимости покинуть
Новокаменск, причем немедленно. Нельзя допустить и мысли о погоне за
экспедицией палеонтологов. "Тем более в Монголии", - как скаламбурил Лева,
хотя после радиограммы ему было не до шуток, так же как и его друзьям.
Посоветовавшись с начальником радиоклуба, который хорошо знал здешние
дороги, Журавлихин принял единственно правильное решение: попутными машинами
добраться до селения Малые Курнаки, там горной тропой перевалить через
хребет и выйти на шоссе, навстречу Медоварову. Все данные говорили за то,
что он поедет именно этой дорогой, никуда не сворачивая, так как другие пути
вели на юг.
По точным расчетам начальника радиоклуба, горная тропинка, о которой он
говорил, поможет выиграть время - целые сутки, что и нужно было нашим
путешественникам.
- Езжайте сейчас, - дружески советовал он. - Ночью не жарко. Поймаете
любую машину. Они часто идут в Устькаменогорск, на рудники, в колхозы.
Дороги здесь бойкие.
Конечно, по мнению Левы Усикова, хорошо бы воспользоваться самолетом, а
не трястись в грузовике. Но мечта его оказалась неосуществимой. Сегодня Лева
провожал Зин-Зин на аэродром. Ей повезло: в Новокаменске приземлился
попутный самолет "ПО-2". Зина в авиации свой человек, ей даже за билет не
надо платить, а ребятам на это надеяться нечего. Да и кроме того, попробуй
втисни в малютку "ПО-2" три человека! Впрочем, теперь уже четыре, считая
Багрецова. Нельзя путешествовать врозь, вся сила в коллективе.
До Малых Курнаков было далеко, добраться туда сразу не удалось.
Случайная машина оставила ребят в шахтерском поселке и свернула в сторону.
Попробовали поискать другую машину, но, как на зло, день был воскресный, в
горы никто не ехал, а, наоборот, все стремились в поселок на рынок.
Колхозники из дальних селений везли сюда продукты, надеясь закупить кое-что
в шахтерских магазинах. Разъезжаться по домам будут лишь к вечеру.
Путешественники наши устали, очень хотелось отдохнуть, но при мысли,
что "Альтаир" может отправиться в Монголию, каждый из них рвался вдогонку за
Медоваровым. Какой там отдых!
Если Багрецов привык путешествовать, затянув ремень потуже, то Митяю
это совсем ни к чему. Дорога дальняя, и силы надо сохранять. Он вызвался
пойти на рынок, чтобы запастись продуктами, но вспомнил, насколько важна
сейчас каждая принятая передача с "Альтаира", и решил остаться у телевизора.
Женя должен был заняться организацией отъезда, собирался пойти в
транспортную контору, а Левке доверять нельзя, опять займется "инспекторской
деятельностью", того и гляди, позабудет включить телевизор.
- Придется, Левушка, сбегать на рынок, - распорядился Журавлихин. - Но
я все-таки надеюсь на твое благоразумие.
Митяй запротестовал: нельзя же пускать козла в огород!
- Ты посмотри на него. Физиономия типичного растратчика. Плакали наши
денежки.
Лева страстно желал, чтобы ему доверили закупку продуктов: хотелось
посмотреть здешний рынок, говорят - красочное зрелище. А главное - сколько
новых людей, разных, интересных! В каждом городке, селении он бегал по
улицам, смотрел афиши, потом заходил в магазины, считая, что таким образом
он может определить, чем и как живут люди, есть ли здесь налицо
удовлетворение их культурных и материальных потребностей.
- Пустите, ребята, - упрашивал он. - Хоть один разочек поверьте. В
смету уложусь точно. Ведь я же привык, у меня мама бухгалтер.
- Опять, Тушканчик, потеряешься, - уже менее настойчиво возражал Митяй.
Багрецов хотел было пойти вместо Левки, но промолчал. Дело щекотливое,
денежное, он и так страдал из-за этого. Впрочем, почему бы не взять роль
сопровождающего?
- Буду при нем милиционером, - сказал Вадим и, помедлив, спросил
упавшим голосом: -Доверяете?
- Это еще куда ни шло, - согласился Митяй. - Только смотри за ним в
оба, а лучше держи на поводке. Да чего тут советовать! Головой отвечаешь...
Ладно, Левка, бери рюкзак.
Женя деликатно намекнул: опаздывать, мол, никак нельзя, вполне
возможно, подвернется машина, и потом неизвестно еще, что покажет "Альтаир"
в своей очередной пятиминутке.
Вадим ручался за Левку, как за самого себя. Хотелось быть
дисциплинированным и точно выполнить первое задание "начальника поисковой
группы".
Радостно подпрыгивая, как козленок, выпущенный на луг, Левка забегал
вперед, и все его страшно интересовало.
Но вот и рынок. Красная триумфальная арка. Еще остались на ней от
какого-то праздника осыпавшиеся хвойные гирлянды.
Грузовики, повозки, палатки, лотки, окруженные покупателями и просто
случайными зрителями - любителями потолкаться, поболтать со встречным
знакомым. Шум, говор, фырканье лошадей, мычание коров, визг поросенка. Все
это покрывалось ревом громкоговорителя. "Тихо, тихо, не шумите..." - пел хор
из "Риголетто".
У Левы глаза разбежались. Сколько красок! Пестрые платья, косынки,
шляпки, шелка и ситцы в палатках. Покорно опустив рукава, ждут покупателей
добротные пиджаки, а рядом, на прилавке, лежат великолепные синие брюки из
шерсти "метро" - вот бы какие должен купить Митяй! Тут же сгрудились
разноцветные туфли, на тонюсеньких каблучках или совсем без каблуков,
похожие на тапочки, которые здесь висели прямо связками, раскачиваясь на
ветру. Хотелось бы купить - в своих уже дырки намечаются, - но тапочки были
женские, с розовыми помпонами, к тому же не предусмотренные списком Митяя,
где указывались лишь продукты и, на всякий пожарный случай, суровые нитки.
- Димочка, - ласково обратился к нему Лева. - Время у нас есть. Пройдем
по рядам.
Вадим нахмурился: а вдруг еще упустишь в толпе, вот и отвечай тогда. Но
Левка умел уговаривать, к тому же сам Багрецов страдал любопытством. Взял он
Левку под руку, чтоб, избави бог, не потерялся, и пошел по рядам.
Оба могли быть довольны: товаров навезли порядочно, но что особенно
радовало - среди палаток с шелками и босоножками достойное место занимали
книжный киоск и ларек "Культторга".
В нем были выставлены хорошие литографии - копии с картин великих
мастеров, недорогие, в золотых багетных рамках. На полках приютились
фарфоровые зверюшки Ломоносовского завода, белые фигурки: лыжник,
физкультурница, птичница и разные другие.
Ты представляешь себе, как это важно, - с видом знатока осматривая
полки и прилавок, говорил Лева. - Вкус к твоей любимой поэзии прививается
через книгу и радио, музыку пропагандируют и радио, и кино, и пластинки, а с
живописью и скульптурой что сделаешь? Конечно, в больших городах - и музеи,
и выставки, а здесь что? Или в колхозе? Откуда там знают картины
Третьяковской галереи? Правда, в "Огоньке" встречаются, но этого мало. А
тут, смотри, - кивал он головой, - Репин, Суриков, Левитан.
- Покупают? - деловито осведомился Вадим у бородатого продавца в синем
халате.
- Да как вам сказать? Не все. Многие другую продукцию предпочитают.
- Босоножки? - сострил Лева, но сразу осекся. - Нет, я... это самое, не
против. Но картины или другое искусство... ведь оно украшает жизнь. Человек
становится культурнее. Неужели обходятся без этого?
- Почему обходятся? Покупают и картинки и всякое такое. Украшают.
Продавцу было некогда - его отвлек пожилой человек в праздничном темном
костюме, он выбирал картину для подарка, одна понравилась, но оказалась без
стекла, - нельзя ли заменить рамку или стекло подобрать?
Когда Лева с помощью Вадима выполнил поручение и закупил все, что
требовалось по списку (причем проявил даже некоторую инициативу - взял
лишних пять пучков редиски), внимание его привлекла художественная продукция
артели "Бытообслуживание".
Возле забора примостился длинный стол, на нем была расставлена
скульптура, как ее называют, анималистическая, то есть звери и животные.
Лева от удивления протирал глаза.
Чорт знает что такое! Конь с кумачовой гривой, страшные голубоглазые
кошечки, свинья в малиновых и зеленых яблоках (цвета, которые вызывали у
Левы самые неприятные воспоминания).
Но это еще ничего. На заборе висели картинки. Все они были нарисованы
на стекле, на черном фоне, усыпанные золотым и серебряным порошком,
подклеенные раскрашенной фольгой, чтоб блестело. На Леву смотрели конфетные
красавицы с коровьими глазами, сухорукие балерины, амуры, похожие на
крылатых поросят, дебелая красноволосая дама, целующаяся с голубком.
Он оглянулся, чтоб узнать у Вадима его мнение: как это все сочетается с
только что виденными картинками в палатке "Культторга"? Но Вадима не
оказалось рядом. Лева забеспокоился, привстал на цыпочки и заметил его
пышную шевелюру возле синих кипарисов, то есть у декорации уличного
фотографа. Странно, неужели Димка решил сниматься? Вот чудак, наверное,
пошлет фотографию Наде.
К продавцу "художественных изделий" подошла женщина в белом платке, в
руках у нее были две корзинки, зашитые мешковиной. Почему-то она боялась
поставить их на землю, поэтому указала корзинкой на гипсовую свинью:
- Цена ей какая будет?
- Бери, гражданочка. Недорого, шесть рубликов всего... Такого товара
нигде не сыщешь.
- Вот именно, - поддакнул Лева и спросил у женщины: - Вы такую породу
когда-нибудь видели, в малиновых и зеленых яблоках?
- Да вроде как и не бывает, - с сомнением покачала она головой.
Продавец рассердился, дернул себя за рыжий ус.
- Проходи, проходи! Нечего агитацию разводить. А вы, гражданочка, не
слушайте тут разных. - Он смерил мальчишку презрительным взглядом от
тюбетейки до тапочек и снова повернулся к женщине с корзинками. - Вам эту
свинью не в сарае держать, а на комоде. Есть, пить не просит. Художественный
продукт.
Но Лева не сдавался. Чувствуя колебания покупательницы, он отвернулся
от продавца и стал горячо убеждать ее:
- Простите меня, пожалуйста. Ведь я добра вам желаю. Это, конечно,
мелочь, но обидная. Я студент, из Москвы, здесь проездом. Немножко понимаю в
художественных вещах, сам рисую... Наверное, у вас дети есть?
По лицу женщины пробежала широкая улыбка.
- А как же? Махонькие. - Она поставила корзинки и показала на метр от
земли. - Я вроде как для них. Пусть глядят.
- Пугаться будут. Знаете, что я вам посоветую? Вон там, напротив
чайной, палатка есть. Торгуют разными картинами и фарфоровыми зверями. Не
такими, конечно. Из Ленинграда их привезли, делали знаменитые художники. Вот
посмотрите. Хорошие звери! Слоны, обезьяны, медведи. Пес стоял там один. Ну,
прямо как живой! Сам рыжий, а морда черная. Ребятишкам понравится.
Женщина потуже завязала платок, взяла корзинки и спросила:
- Значит, куда идти-то?
Лева обрадовался, вывел ее на открытое место, откуда была видна крыша
палатки "Культторга", и пожелал успеха.
Он направился было к Багрецову, но заметил, что какая-то девушка в
маленькой зеленой шляпе рассматривает позолоченные картинки, которые
особенно возмущали "инспектора справедливости" и казались ему страшнее
пестрых свиней и голубоглазых кошек.
Первая победа была не трудной, надо бы повторить ее. Дело доброе,
полезное. А кроме того, Леву интересовало, кто же покупает эту халтуру. Ведь
если бы покупателей не было, то зачем же ее выпускать? Он не знал, как с
этим бороться. Пойти в рыночный комитет? Но попробуй докажи, что здесь
нарушаются принципы советской торговли. Вот если бы написать в редакцию
районной газеты... Правильно. Но для этого необходим дополнительный
материал. Может быть, под вывеской артели скрывается кустарь-халтурщик?
Интересно, что выберет девушка? Кто она? Немолодая колхозница могла не
отличить раскрашенную ерунду от настоящего искусства. А девушка молода,
видимо чему-то училась, одета со вкусом - бледнозеленое платьице, белые
туфли, белая сумочка. Что ей нужно среди сухоруких балерин и дам, целующихся
с голубками?
Лева стал за ее спиной, подтягивая лямки рюкзака. Тяжело: пять буханок
хлеба.
- Опять ты здесь? - набросился на Леву продавец. - Отправлю куда
следует, тогда узнаешь!
- Невежливо вы обращаетесь с покупателями, - усмехнулся Лева,
пришлепывая ладонью спадающую тюбетейку.
- Кто покупатель? Ты? - на месте бровей у продавца задвигались скупые
рыжие волоски.
- Почему "ты"? Разрешите жалобную книгу!
- На каком основании? Я ее покупателям обязан давать, а ты кто?
Хотелось бы Леве сказать небрежно: заверните, мол, вон ту красавицу,
пригодилась бы как "вещественное доказательство" преступления перед
обществом. Но денег не было, и Лева отшутился:
- Вы правы, не могу я быть вашим покупателем. Голову не потерял еще.
Девушка в зеленой шляпе резко обернулась:
- Умный какой нашелся! А люди - дураки, непонимающие!
- Этого я не говорил, зря вы обижаетесь, - мягко возразил Лева и
улыбнулся, заметив у нее совсем белый носик, пуговкой выделяющийся на
темном, загорелом лице. - Сами же понимаете, что выбрать здесь нечего. Разве
могу я поверить, что вы, девушка со вкусом, повесите у себя над кроватью вон
то страшилище, - Лева указал на даму с голубком. - Одни ресницы чего стоят,
как зубья у гребешка. А балерина какая! Ноги - палки, руки - плети.
Настоящий скелет. Ночью еще приснится. Ужас! А вон тот малый с вывороченными
ногами. Турок не турок, ничего не поймешь. И все золотцем обсыпано,
цветочками заляпано. Или вот, к примеру...
- Милиционер! - схватившись за голову, завопил разгневанный
представитель "художественной" артели. - Милиционер!
Но Лева не обратил внимания на этот вопль и на то, что собрался народ:
стремясь завершить победу, он разобрал подробно еще одну картинку и наконец
спросил девушку, неужели ее подруги покупают эту "художественную" продукцию.
- А как же! - удивилась она и, оглянувшись на собравшихся, сказала
вполголоса: - Я на шахте работаю, живу в общежитии. У наших девчат эти
картинки в моде. У многих над койками висят.
- Но почему же такая дрянь? - возмутился Лева. - Вон палатка - там
настоящие картины. Почему не их вешают на стены?
- Да так... Девчата наши плохо разбираются. Я вот и сама...
Разговор неожиданно прервался. Появился милиционер и вежливо козырнул
Леве:
- Пройдемте, гражданин.
- Как? Куда? За что?
По словам рыжеусого работника прилавка, неизвестный гражданин в
тюбетейке, коего должен задержать милиционер, занимался здесь подрывной
деятельностью и вел злостную агитацию, отчего пострадало выполнение плана
торговой точки артели "Бытообслуживание".
Лева старался доказать, что в его действиях ничего предосудительного не
было, он ратовал за повышение качества художественной продукции,
рекомендовал приобретать настоящие произведения, а не халтуру, но все равно
отделения милиции избежать не удалось.
Он понимал, что там, конечно, разберутся, но он опять запоздает, и
тогда все будет кончено - Митяй его съест живьем, а Женечка даже не
заступится. Беспокоило и другое: девушка в зеленой шляпке торопилась к
подруге, на день рождения, а вместо этого пришлось идти в милицию
свидетельницей. Правда, она сама вызвалась, считая, что парень ни в чем не
виноват, но Леве от этого не легче, хотел девушке помочь, а вышли одни
неприятности.
После того как Усиков показал документы и свидетельница подтвердила,
что никакой "злостной агитации" не было, милиционер хотел уже отпустить его:
ведь парень - турист, с заплечным мешком, торопится ехать дальше, но
продавец решительно запротестовал. Он - в убытке. Глядите, какая торговля
пошла! С него ведь спрашивают, и никогда в жизни с ним такого не было.
- Хочешь - покупай, хочешь - нет, а других нечего отваживать. Видите,
все зубы скалят? А чего смеяться? Товар проверенный.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг