рассчитывать на случайность. Завтра Женя обратится в радиоклуб. У него
другие взгляды на помощь коллектива.
"Ну и ладно, - решил Митяй. - Все-таки коллектив, а не один Ваня
Капелькин". Он почему-то думал, что этот Ваня самый главный его конкурент.
Не кто иной, как Ваня найдет аппарат-бродягу.
- Может, скажете адрес радиоклуба? - вздохнув, спросил Митяй и надел
кепку.
Дежурная недоуменно взглянула на пассажира, который ей уже начал
надоедать:
- Непонятно. То вы спрашиваете о вагонах, то о приятелях, о городских
адресах... В чем дело?
- А вдруг он там оставил записку... Радиолюбитель.
- Высокий, курчавый, в белом плаще?
- Где вы его видели?
- Приходил ко мне, насчет билета.
- До какой станции?
- Новокаменск.
Митяй обрадованно метнулся к двери.
ГЛАВА 9
В ПОИСКАХ ВЫСОТЫ
Городок Новокаменск, куда после долгих мытарств прибыл Багрецов,
оказался низеньким, одноэтажным, расположенным в котловине.
Именно это и не понравилось Вадиму. Выйдя на вокзальную площадь,
огляделся. Где-то далеко синели горы, в небе скользил самолет, а рядом все
прижималось к земле: дома, низкорослый кустарник. Даже каменные изгороди,
как в кавказских селениях, человеку по пояс. Не видно было и пожарной
каланчи, колокольня не торчала в небе. Впервые в жизни Багрецов пожалел, что
ее нет. Городок построили недавно, а потому обошлись без колокольни,
вероятно, не предполагая, что она окажется необходимой приезжему
изобретателю.
Да, ему до зарезу нужна была высота. Гора, каланча, колокольня, любая
высокая точка, куда бы он мог забраться со своей "керосинкой". Багрецов
недоволен - нельзя проектировать города без высоких строений. Явное упущение
городского архитектора!
Оставляя на размякшем асфальте следы каблуков, Багрецов бродил по
тротуарам Новокаменска, задирал голову, искал несуществующую высоту.
Было уже за полдень. Под ногами прыгала кургузая тень. Вадим снял
шляпу. Горячий степной ветер сразу высушил мокрые от пота волосы, как после
мытья сушит их парикмахер специальной машинкой. Багрецов вспомнил ее
ласковое, теплое дыхание, обвевающее голову, вспомнил хрустящие салфетки,
одеколон. Ему так захотелось сесть в кресло перед зеркалом, закрыть глаза,
покорно доверившись древнему искусству мастера в белом халате! Он потрогал
когда-то мягкие, вьющиеся волосы, сейчас слипшиеся от дорожной пыли, поискал
взглядом привычную вывеску, но рука его машинально скользнула по боковому
карману, где у самого сердца сиротливо приютилось несколько пятирублевок.
Дополнительные траты невозможны. Дорога далека, к тому же неизвестна.
Сегодня утром Багрецов хотел было выяснить, куда отправился Медоваров,
спрашивал о нем у железнодорожников, искал груз экспедиции, но ничего
утешительного не узнал. Оставалась единственная надежда, что Толь Толич еще
не покидал города или, в. крайнем случае, не успел отъехать далеко.
Еще в поезде Багрецов думал о невыключенной радиостанции в ящике.
Вполне возможно, что она будет работать довольно долго - пока не разрядится
аккумулятор Однако Багрецов все-таки техник; кроме того, привыкший к
автоматическим радио-метеостанциям, он не мог не заметить некоторую
закономерность в странном поведении аппарата. Из ящика слышались треск и
жужжание, но периодически, через равные промежутки времени. А если так, то
легче всего предположить, что, так же как и радио-метеостанция, аппарат в
ящике включался часовым механизмом. Вероятно, поэтому никто не заметил при
упаковке, что радиостанция не выключена. Никаких тресков и других звуков
слышно не было, появились они уже в пути. Багрецов долго ломал над этим
голову. Ночью выходил на площадку, вытаскивал из коробки своей "керосинки"
тонкий прутик складывающейся антенны, настраивался на знакомую волну, но
ничего принять не мог. Далеко отсюда по степям и плоскогорьям мчался поезд.
Слишком далеко, а потому не долететь волне, даже если бы радиостанция
включилась. И все же настойчивый радист сжигал в "керосинке" вторую бутылку
горючей смеси - терпеливо ждал передачи.
Сегодня на рассвете, когда поезд, в котором ехал Багрецов, пересекал
возвышенное плато, он опять надел телефонные трубки и услышал стук колес.
Ровно через час передача повторилась. Однако в Новокаменске, несмотря на то,
что ящик с радиостанцией находился как предполагал Вадим, где-то неподалеку,
приема не было. Надо искать высоту. Она поможет найти Медоварова.
Жара. Низкие домики и высаженные вдоль улицы молодые деревца не
скрывали пешеходов в спасительной тени. Вадим брел у самых стен, где
тянулась узкая теневая полоска, и чувствовал, будто идет, покачиваясь, по
одной половице. Голова кружилась не от хмеля, а потому, что не ел ничего со
вчерашнего дня. Плавленый сыр здесь почему-то не продавался, а о переходе на
другой рацион Вадим не успел еще подумать. При его далеко не блестящей
экономике выбрать достойный заменитель трудно.
Стены дышали жаром. Вадим отошел подальше, на середину тротуара, ноги
остались в тени, а голову опять припекает - солнце палит нещадно. В этом
ужасном городишке, который не хочет расти вверх, никуда от солнца не
денешься. Багрецов понимал, что высотные здания Новокаменску не нужны, но не
мог побороть в себе неприязненного отношения к низеньким кварталам.
"Да и вообще, как тут люди живут? - удивлялся Вадим, обшаривая глазами
крыши. - Ни одной антенны, если не считать жалких проволочных веников". Их
Багрецов не признавал. Метелочки - для обыкновенных слушателей, а настоящие
радиолюбители - мастера дальних связей, коротковолновики - ставят на крышах
высокие мачты, подвешивают сложные антенны, хотят забраться как можно выше.
Астрономы тоже лезут вверх, о летчиках и говорить не приходится, даже
метеорологи для определения скорости и направления ветра поднимают свои
приборы на мачты. Люди стремятся в высоту, но этого не видно в Новокаменске.
Отвратительный город!
Не понравился он Багрецову еще и потому, что, по всей вероятности,
станет конечной точкой его путешествия. Денег на обратную дорогу не хватит,
придется просить у матери, а пока, до получения телеграфного перевода, жить
не в гостинице, а здесь, в пыльном скверике. Другого выхода не было. Вадим
провел ладонью по небритой щеке и заскучал всерьез. Вид уж больно
непрезентабельный: грязный пыльник (от станции Выборново пришлось ехать в
товарном вагоне), мятая шляпа; ее он клал под голову, когда спал. Похож на
бродягу, да и положение пиковое. Предстоит ночевка на скамейке, есть тоже
нечего. Интересно, сколько стоит телеграмма до Москвы? Вот так отпуск, лучше
не придумаешь. А все из-за упрямства. Зря не послушался Тимку.
У витрины гастрономического магазина Багрецов невольно замедлил шаги,
но тут же опомнился и быстро перешел на другую сторону.
Здесь соседствовали две часовые мастерские - "Верное время" и "Точное
время", судя по вывескам, принадлежавшие разным кооперативным артелям. Как
показалось наблюдательному путешественнику, язва конкуренции не разъедала их
дружбы, не портила добрососедских отношений. Вполне возможно, что сотрудники
"Верного времени" ходили к "Точному времени" за кипятком, а те пользовались
какой-либо другой их любезностью.
В витринах мастерских красовались одинаковые бронзовые часы, старинные,
с купидонами. Вывески тоже были одинаковыми не только по форме, цвету,
шрифту, но и по названиям (кто скажет, что верное время и точное время не
синонимы!). Только у "Верного времени" вывеска покрупнее да повыше висит.
Это что же? Скрытая конкуренция или просто реклама получше?
В другое время Багрецов никогда бы не задумался над сущностью рекламы в
социалистическом государстве. Она должна помогать потребителю, а не
подчеркивать своего равнодушия - какое, мол, мне дело, куда ты пойдешь и что
купишь! Сейчас этот вопрос Вадима заинтересовал, к сожалению, не с точки
зрения покупателя, а совсем по другой причине.
Он в нерешительности стоял на тротуаре между витринами "Верного" и
"Точного времени", где висели одинаковые стеклянные таблички: "Покупка часов
и механизмов". Ничего не поделаешь, придется оставить им часы, если не
хочешь сидеть в Новокаменске неизвестно сколько дней. К тому же неудобно
просить деньги у матери, человек он взрослый, самостоятельный, знал, на что
шел. Вадим с грустью смотрел на свои ручные часы "Победа". Служили они ему
верой и правдой вот уже три года, шли минута в минуту, однажды искупались в
море и даже после этого не подвели хозяина.
"А если встречу Медоварова или найдутся какие-нибудь другие следы
экспедиции?" - засомневался Багрецов, жалея часы, но, поразмыслив, решил,
что тогда и подавно придется с ними расстаться - на дорогу деньги нужны.
Оставалось самое простое - зайти в "Верное" или "Точное время" и деньги эти
получить.
Легко сказать - получить! Бабкин, например, и не поморщится, а для
Вадима это ужасная операция. Он будет думать, что все на него смотрят,
показывают пальцем: откуда, мол, взял часы этот подозрительный тип в грязном
плаще, неумытый, заросший бородой? "Наверное, пьяница..."
Так представлял себе это дело Вадим, конечно, преувеличивая
впечатление, которое мог бы произвести на горожан Новокаменска, продавая
часы. Даже бороды настоящей не было - чепуха, цыплячий пушок. Свою
нерешительность он оправдывал недостаточной заботой часовых артелей о
гражданках, желающих оставить у них часы. В самом деле, куда должен пойти
означенный гражданин, если ему не подскажет реклама? В "Верное" или "Точное
время"?
Подходя то к одной витрине, то к другой, Вадим пытался сделать выбор.
Сквозь стекло он видел часовщиков, каждый из них с лупой в глазу.
Склонившись над разобранными механизмами, они брали пинцетами шестеренки и
пружинки, чистили щеточками корпуса. Почти всем мастерам было далеко за
пятьдесят; суровые, сосредоточенные, никто из них не улыбнулся Вадиму. А он
ждал этого. Казалось, заметь он в том или другом окне чей-либо ободряющий
взгляд - и выбор был бы сделан. Багрецов издевался над самим собой,
вспоминая Буриданова осла: бедняга сдох от голода между двумя охапками сена,
не зная, какую выбрать. И тебе, милый мой, уготована его судьба. Проклятая
стеснительность! Ведь свои же часы, не чужие. Кровные.
Витрина "Гастронома" на противоположной стороне улицы, запах жареных
пирожков, который его преследовал от самой станции, а главное - сосущая боль
в желудке недвусмысленно намекали Вадиму, что судьба часов давно решена. К
чему же лишние мучения, церемонии, ложный стыд! В жизни и не то еще может
встретиться...
...В окошечке, где производилась скупка часов, Багрецов увидел лысую
голову с седым венчиком волос.
Дрожащей рукой Вадим отстегнул ремешок и молча протянул часы в окошко.
Приемщик поднял бровь, тем самым сбрасывая лупу в подставленную ладонь,
мельком взглянув на часы, вежливо сказал:
- Прошу вас, обратитесь в "Точное время", рядом.
- "Победа"... Хорошие... - лепетал Вадим. Меньше всего ему хотелось
второй раз испытывать подобную неловкость. - Минута в минуту. Точные...
Анкерный ход... Пятнадцать камней...
- Кому вы это говорите, молодой человек?
Чувствуя, что сморозил глупость, Вадим поспешно извинился и, сунув в
карман точные, анкерные, на пятнадцати камнях часы, вышел на улицу.
Когда за ним закрылась дверь, лысый приемщик обернулся к завмастерской.
- Николай Иванович, как у "Точного" с планом по скупке? Можно к ним еще
посылать?
- С планом? У нас перерасход, а у них - не знаю.
Через минуту Багрецов уже протягивал часы приемщику из "Точного
времени". Мастер вскрыл их, внимательно осмотрел, что-то пробурчал насчет
чистки, назначил даже цену, но вдруг неожиданно поднялся и ушел.
Вадим застыл в недоумении. Откуда ему знать, что мастер решил
справиться у заведующего о выполнении плана! Не следует ли посылать клиентов
в "Верное время"?
Мастер возвратился и занялся часами Вадима. Не спеша щеточкой почистил
циферблат, покрутил стрелки, поставил их поточнее, предварительно сверившись
с другими часами, и, щелкнув крышкой, сказал:
- По соседству с нами "Верное время". Туда и отнесите.
Багрецов хотел было спросить, чем объясняется столь непонятное и,
пожалуй, даже неуважительное отношение к честным гражданам, обладателям
лишних часов. Почему его посылают в мастерскую, где он только что был? Но
вопрос этот застрял в горле: интересно, как здесь расценивается подобная
настойчивость? И потом - не ясно, зачем уходил приемщик, о чем и с кем он
советовался? Наконец, этот вежливый отказ. Какие были к тому соображения?
Уйти бы поскорей, а то еще милиционера позовут. По старой привычке, которая
еще сидит в некоторых из нас, мы часто объясняем неожиданные поступки
дурными побуждениями, хотя жизнь поправляет нас на каждом шагу. Жизненный
опыт Багрецова не велик, легче всего обезопасить себя от разочарований,
заранее предугадывая самое плохое. К тому же общение с таким представителем
человеческой породы, как Толь Толич, заставило Багрецова все время
оглядываться, а не куснет ли тебя кто из-за угла, как это случилось с ним
перед отъездом из Москвы.
Застегнув ремешок часов уже за дверью мастерской, Вадим устало поднял
чемоданчик и, пошатываясь, побрел вдоль улицы.
Свернув за угол возле аптеки, обрадовался. Неподалеку высились две
мачты, между ними поблескивали новенькие антенны, подвешенные на разной
высоте. Здесь были антенны всевозможных систем: Г-образные, Т-образные и,
как шутят любители, - безобразные, то есть путаница проводов, в которой
сразу и не разберешься, для какой, собственно говоря, цели они служат.
Вадим заторопился. Он, конечно, знал, что не обязательно подниматься на
крышу, башню, вышку или антенную мачту. Надо присоединить "керосинку" к
антенне, и все будет в порядке. Кстати, сколько сейчас времени? До начала
передачи оставалось двадцать минут. Какое счастье, что он не расстался с
часами! Придется точно следить за пятиминутками. Неизвестно, куда тебя
забросит судьба: в степь ли, в горы? Там о времени спросить не у кого, и
часы не висят на столбах.
Но вот и здание, куда спускались провода, тонкими змейками лезли во все
окна, еле протискивались сквозь эбонитовые втулки в рамках.
"Новокаменский радиоклуб ДОСААФ" - прочел Багрецов, и сердце его
заколотилось от волнения. Он знал, что здесь ему помогут.
В комнате, куда он вошел, сидели: чем-то недовольный парень в белой
косоворотке, - пиджак его висел на спинке стула, - и девушка с непроницаемым
выражением лица, подчеркнутым гладкой прической, строгим костюмом и черным
галстуком на белой кофточке.
Вадиму подумалось, что до его прихода у них был серьезный разговор,
прерванный на самом ответственном месте. Смотрели они на гостя хмуро и
выжидательно. "Поскорее говори, что тебе нужно, и не мешай", - читал он в их
глазах.
- Здесь есть у вас, - смущенный суровым приемом, неуверенно начал
Багрецов, - ну... какой-нибудь начальник или...
- Почему "какой-нибудь"? - неприязненно перебил его парень. - Я
начальник радиоклуба.
Вадим опустил глаза. Неприятно встречаться взглядом с человеком,
которого ты пусть случайно, но все же обидел. А тут еще эта девица упорно
смотрит на тебя, наверное изучает отживающие типы, обломки капитализма.
Вполне возможная вещь, коли ты похож на горьковского босяка.
- Где же я вас видела? - наконец сказала она.
Хотел было ответить Вадим, что не иначе, как в пьесе "На дне", но
постеснялся и пробурчал что-то невнятное. Помолчал немного, затем обратился
к начальнику радиоклуба с вполне конкретной просьбой: нельзя ли
воспользоваться одной из антенн?
Хмурый начальник застегнул косоворотку на все пуговицы и потянулся за
пиджаком.
- Особых возражений не имеется. Понятно? - сказал он, накидывая пиджак
на плечи. - Но желательно знать, с кем я разговариваю.
Вадим крепко вытер губы платком.
- Видите ли... я москвич-радиолюбитель. Еду в экспедицию...
- Одну минуточку! - Начальник радиоклуба указал на свободный стул. -
Присядьте, мы скоро закончим. Так как же вы узнали, что передатчик находится
в Новокаменске? - обратился он к собеседнице, как бы продолжая прерванный
разговор. - Мне звонили насчет него со станции под Куйбышевом. А вам?..
- Никто не звонил. Услышала в воздухе.
- На самолете?
- Вот именно. Я уже рассказывала, что решила добраться домой попутным
самолетом. Волна пропавшего передатчика мне была известна, время работы
тоже. Договорилась с знакомым бортрадистом, чтобы попробовал принять. Вот и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг