- Гребем в рукав. Аленка опустила весло.
- В какой рукав?
- К запруде.
- Никакой запруды. Обедать и спать.
- Хорошо, - ватным голосом сказал Андрей. - Оставайся обедать, а я
пойду к запруде.
- Ты же помрешь!
Андрей посмотрел на нее и надел черные очки, которые она ненавидела.
Лодка повернулась на месте и двинулась к рукаву.
- Они-то мыслят и заботятся о будущем, - бормотал Андрей, - зато мы
думать перестали...
- Это почему?
- Сейчас увидишь.
"Ладно, я тебя разговорю, - подумала Аленка, - а то заснешь прямо в
лодке".
- А почему?.. - Она торопливо придумывала, что бы еще спросить
помудреней.
- Что - почему?
- Каким образом они заботятся о будущем?
- Пытаясь нас уничтожить.
- Вот это да... - сказала Алена. - По-моему, совсем наоборот.
- Ну конечно, конечно... Разум всегда гуманен... И почему разумный,
скажем... агрегат, Клуб,"" стремится нас уничтожить? Ты об этом спрашиваешь?
- Ну, примерно так.
Андрей, как спросонья, почесал голову под шляпой, вздохнул и наконец
посмотрел на Алену через очки.
- Предположим, это логичный вопрос, если говорить о человеческом
разуме, который... м-м-м... ну, прошел определенную школу эволюции. В
какой-то мере логичный. А насчет Клуба - это зряшный вопрос.
Он опять замолчал, но Алена знала его хорошо, и она уже почувствовала
себя в силе - пирога ходко шла под веслом, и с каждым взмахом дышалось все
глубже, и голова становилась яснее.
- Излагай, - сказала Алена. - Давай, давай, я тебя слушаю.
- Хорошо. Гуманность базируется на ощущении человечества как единого
целого, - сказал Андрей, и Алена увидела, что он готов. Голова заработала.
- Каждый человек - член человечества. Мы все едины. Убить человека -
значит убить самого себя. Это сущность гуманности.
- Четко излагаешь, - сказала Алена.
- Но это в теории. А на практике было рабовладение, инквизиция, фашизм.
Тоже продукты высокого разума. Парадоксальные продукты. Полное отрицание
гуманности.
- Смешно. Большой Клуб - фашист...
- Вот именно. Смешно подходить к Клубу с привычными категориями. Они
ограниченно пригодны. Не были бы мы догматиками - не задавались бы такими
вопросами... Скажи, ты представляешь себе разумного крокодила?
- Ну, знаешь...
- Однозначный ответ. Мозг пресмыкающегося не может продуцировать
разум - таков наш эволюционный опыт. Еще трудней представить себе, что Клуб
мыслит. Я до вчерашнего дня не рисковал прикинуть даже, какой вес головных
нервных ганглиев в Клубе.
- Подсчитал? - спросила она, очень довольная. Андрей уже снял черные
очки и щурился на нее с кормы.
- Феноменальная цифра, - сказал Андрей. - Не меньше восьми килограммов!
По самым скромным прикидкам, ассоциативная часть - четыре тысячи граммов.
Ничего? Раза б три больше, чем у меня.
- Здорово! Только не отвлекайся.
- Хорошо. Итак, крокодил не может мыслить. Крокодил - примитивное,
враждебное существо. Теперь встань на точку зрения Клуба. Мы, гигантские
зверюги, можем мыслить? Если мы не обладаем коллективным мозгом, наподобие
Клуба? Конечно, нет! Мыслящее млекопитающее для Клуба - больший феномен, чем
мыслящий крокодил для человека.
- И все-таки он мог догадаться...
- Нет! Догадка, интуиция тоже базированы на сумме опыта. Все крупные
животные с его точки зрения бессмысленны и враждебны. Нет никаких причин
выделять нас из ягуаров и муравьедов. Мы только сильнее, опаснее и обладаем
ужасными орудиями, но для него орудия не ассоциируются с разумом. Это наша,
человеческая ассоциация, у него нет орудий. Мы неразумные, опасные,
угрожающие существа... Как неприрученные львы, бродим по его дому, а он в
ужасе пытается нас прихлопнуть. Другого поведения не может быть - пока... -
Он посмотрел на нее внимательно и отобрал весло. - Давай я погребу немного.
Сегодня я не стрелок, руки трясутся.
Он с сомнением потрогал ее руку, и Аленка улыбнулась и поправила
волосы:
- Ничего. Я тоже двужильная.
У Андрея было особое лицо - отсутствующее, смотрит неизвестно куда и
про себя свистит. Он греб по-индейски, стоя на одном колене.
- Когда ты свистишь про себя, ты воздух не выдуваешь, а втягиваешь,
да? - спросила Аленка и добавила: - О мудрейший!..
- Что? - спросил Андрей. Он отрешенно посмотрел и вдруг ухмыльнулся,
щеки пошли складками. - Я сейчас думал, что летучие мыши тоже дают
ультразвук. Его ультразвуком не удивишь.
- Нынче ничему не удивляются... - Теперь она сдерживала его, чтобы не
залез в глухие дебри. Не человек, а логическая машина...
- Ладно тебе, - сказал Андрей.
Пирога развернулась, и там, где сидела Алена, теперь был нос. Она сняла
пистолет с комбинезона и повернулась вперед. За спиной плескало весло, нос
пироги резал застойную воду, как студень. Болото лопалось пивными пузырями -
гнилые коряги, серые столбы москитов над водой, а слева у берега -
гигантский фиолетово-розовый цветок. От него тоже пахнет гнилью. И похоже,
что впереди - целое стадо крокодилов.
- Неприрученные львы, - сказала Алена не оборачиваясь. - Жутко здесь
жить. Отвернулась от тебя, и сразу одиночество такое, как Робинзон. Робинзон
Крузо... Как теперь работать с огненными? Еще такая атака...
- Будем осторожней, будем умней, - сказал Андрей с кормы. Удивительно
приятно звучал его рассудительный голос. - Понять психологию противника
необходимо. Он нас не понимает, а мы поняли. Сегодня. Придется непрерывно
учитывать, что перед нами - разум навыворот. Он убежден в своей
исключительности, ибо он одинок в своей Вселенной. Таков его эволюционный
опыт. Коллектив, необходимый для эволюции разума, он содержит внутри себя, а
все внешнее - враждебно. Высшая гордыня. Сам себе отец, и сын, и любовь...
Здорово, да?
- И жутко.
- Аленушка, - позвал Андрей.
- Что?
- Тебе страшно? Взаправду?
- Взаправду, - сказала Аленка. - И противно. Мне было противно, -
поправилась она. - Сейчас ничего.
- Почему-то сегодня трубка была направлена на тебя. Потом еще
дальнослышанье, - ты слышишь, а я нет.
- Эх ты, логик! - сказала Аленка. - Ясно, что трубка целилась на
кинокамеру. Камера на штативе - один из нас, а не наша, - трехногая цапля,
которая гуляет со львами. И не сбивайся. Как будем работать? Он придумывает
новые штуки. Предположим, он увеличит дальность действия нового... пугача.
Увеличит угол захвата и накроет обоих. Что предпримем?
- Ему нужно сорок дней. - озабоченно сказал Андрей. - Трубка состояла
из муравьев сегодняшнего приплода, у них хитин еще не затвердел... Аленка,
тебе не кажется, что мы спим?
- Ты ужасно глупый. Надо думать, думать и думать. Клуб тоже может
ставить опыты сериями: сегодня один расплод, завтра другой. Сериями, не
дожидаясь результатов.
Андрей захохотал:
- Экспериментальный объект, разумно и ненавистно экспериментирующий над
исследователями!.. Вот дожили! Собрать большую экспедицию, чтобы охранять
друг друга от насекомых, а?
- Тихо! Ну! Тихо!
Алена выстрелила. Поставив ногу на сиденье, она била очередью по воде.
Потом выкинула пустую обойму.
- Я накрыла их троих разом, - сообщила Аленка. - Они чересчур живучие.
Мы все слишком живучие.
Андрей не ответил - они подплывали к запруде. Река совсем обмелела в
этом месте, один из подстреленных крокодилов шипел и колотился об отмель,
как паровой молот.
В Аленке что-то содрогнулось. Ящер хотел уйти, зарыться, спрятаться от
смерти.
Алена стала смотреть в сторону. Слева темнели затопленные джунгли,
справа солнце слепило глаза, а прямо возвышалась гора бревен.
Андрей повел лодку вдоль запруды, осматривая ошкуренные разбухшие
бревна, бесчисленные водопадики, ровно спадающие по стволам, а Аленка
надвинула на брови беленькую кепочку и смотрела в воду, держа наготове
пистолет.
- Стой! - сказала Алена. - Табань.
Пирога закачалась и стала.
- Что там?
- Змеюка. Еще ненавижу змей. Андрей, это водяной удав. Стрелять? Вон, у
самых бревен.
- Большой? - равнодушно спросил Андрей.
- Ушел, все, - соврала Алена. Ей больше не хотелось стрелять сегодня. -
Метров десять в длину.
- Ничего себе... - сказал Андрей. - Пошли домой.
Он забарабанил веслом, и запруда, мокро блестящая на солнце, стала
отходить, и где-то под ней плыл удав, который не боится никого, даже
крокодилов.
- Прошляпили, - сказал Андрей. - Ты видишь, сколько там воды, наверху?
- Ну, вижу.
- Там шесть метров. Если взорвать, пройдет волна и захлестнет старицу.
Аленка не дослушала. Она думала про удава, которого боятся даже
крокодилы, и о том, что они с Андрюшкой устали и ничему уже не удивляются.
Даже Клубу.
IV
Андрей знал, что спит и видит сон. Это было удивительно: он никогда не
видел снов. Ему снилось, что он уже дал послу радиограмму, прилетели саперы
рыть канал и привезли с собой целый дом. Он сидел в этом доме над планом
местности, над прекрасным цветным планом, заклеенным в пластик- для
сохранности в тропиках. Андрей знал, что план разноцветный, хотя он выглядел
черно-белым. Аленка сидела одна в пустом зале и слушала его, а он уже стоял
у карты и показывал, как пойдет вода, если взорвать запруду: "Вот остров
огненных, вот наша поляна, а вот - рукав и в нем запруда. - На карте была
аккуратно нанесена запруда - две параллельные черточки и штрихи, как лапки
сороконожки. - Рукав проходит в лёссовом коридоре. Сейчас вода поднялась
метров на пять над прежним уровнем, и коридор на километр забит бревнами.
Они поднимаются с водой и непрерывно наращиваются. Понятно?
Вода перетекает уже давно над коридором, обходит по местности и впадает
в рукав. Поэтому в нашей точке она стоит на полметра выше нормы, а под
запрудой отмель. Теперь прошу внимания.
Клуб находится в центре острова, он опущен на полтора метра в сухую
старицу против нормального уровня воды. Итого два метра. Пока это безопасно,
но у берега вода стоит всего на полметра от гребня. Если она пойдет через
гребень, Клуб сразу окажется на два метра под водой. На два с половиной".
Аленка всплеснула руками и исчезла, расплылась... Пустой зал, большие
пыльные окна... Андрей с отчаянием подумал, что она чересчур устала и
все-таки он должен договорить до конца, "Иди сюда, слушай... Через два-три
дня плотина прорвется. Бревна так и катятся по реке. Мы считали, что взрыв
спасет положение. Глупости! После взрыва обрушатся все пять, то есть шесть
метров воды и до муравейника докатится волна метра в два. Я даже посчитал
чуть-чуть. Его накроет... с головой. Ждать нельзя, взрывать нельзя -
следовательно, надо отвести воду в бок постепенно, за несколько суток.
Придется рыть канал". - "Клуб, - сказала Аленка, - почему Клуб не принимает
свои меры?" - "Как это - почему? - Андрей начинал злиться. - Его
эволюционный опыт не содержит наводнений, он же неподвижен. Вероятнее всего,
он и сохранился потому, что в старице гигроскопичная почва. Первое
наводнение - и конец. Откуда ему знать, что люди спустили по реке больше
леса, чем она может пропустить?" - "Перестань злиться, - ответила Алена
издалека, - перестань, пожалуйста..."
Тогда сон кончился и началась явь. Он шел по твердому асфальту и думал,
что Аленка должна отдохнуть, но Аленки не было рядом с ним, и вдруг он
увидел воду.
Вода текла по мостовой. Рваные волны ударяли в стены домов, мутная вода
сплошным потоком скатывалась по откосу и заливала бульвар, старые липы и
стриженые газоны. Крокодилы скатывались вниз, на дорожки, и плескались в
грязной воде, щелкая зубами. "Это Гоголевский бульвар, - понял Андрей. - Это
во сне". Он проснулся. Была еще ночь. "Э-а-а-а!" - тянула вдалеке ночная
птица. Алена дергала его за ухо. Он помигал и сел вместе с мешком.
- Просыпайся. Пошла вода.
...Фонари болтались под палаткой, освещая днище пироги, мокрые сваи и
черные зеркала водоворотов вокруг свай. В лодке можно было стоять, только
согнувшись. Андрей опустился на колени и начал разгружать ящики, передавая
тючки и коробки Алене на мостки. Это было необходимо - потом ничего не
достать из-под воды. Он старался быть рассудительным, но провисшее брюхо
палатки безысходно качалось над самой головой. Как будто его затопило мутной
водой и он видит, как она качается над головой.
Он вытащил из глубины ящика ручной прожектор, который им не понадобился
до сих пор. Все идет в дело. Прожектор светит на полную силу, батареи
совершенно не сели за три месяца.
- Давай, - сказал Андрей, - одевайся. Берем съемочные и боксы. Побольше
боксов. Сачок и лопатку. Контейнеры в пироге. - Он с усилием повернул
струбцину, залитую защитной смазкой, укрепил прожектор на носу пироги и
выбрался на мостки.
Скверная тишина стояла кругом. Только птица тянула: "Э-а-а-а..."
Алена подала ему комбинезон.
- Коллекции закрыты? - спросил Андрей.
- Да.
- Оружие и энзэ? - Все здесь.
Так. Теперь не спрыгнешь в воду - зальет вентиляцию. Он перевел пирогу
к лестнице.
- Садись.
Так. Теперь он передавал вещи сверху вниз. Бормоча про себя, чтобы
ничего не забыть: аппараты, боксы и сачок... Карабины, две коробки с
комплектным питанием, патроны. Спички есть в коробках. Спирт, пистолет. Что
еще? Он подумал было взять с собой отснятые пленки. Ни к чему. Пирога мала,
а ящики герметичные, не утонут.
- Рация не герметичная, - сказал Андрей.
- Тащи в лодку.
Андрей опустил тяжелый ящик в лодку, взял весло.
- Наладь прожектор, - сказал он Алене.
Желтый луч ушел к берегу и закачался впереди, выскакивая над верхушками
леса в черное небо. Алена опустила прожектор, чтобы не налететь в темноте на
бревно, и сидела, вглядываясь в воду, бурлящую на отмели перед островом.
Деревья поднимались все выше, закрывали небо вместе с бледными
звездами, и вдруг они въехали в муравейник, прямо на пироге, и в желтом луче
завертелись искры, как багровые светляки. Аленка протянула руку:
- Течение очень сильное. Ты чувствуешь?
Андрей ткнул веслом вниз. Воды немного, и она мчится вперед, волоча за
собой пирогу...
- Непонятно, - хрипло проговорил Андрей. - Если она так мчится, то,
может быть, Клуб не затопило. Где-то есть слив.
Аленка повернулась к нему и всплеснула руками, а лодка уже вертелась
между деревьев, цепляя килем землю, прорываясь вперед к Клубу.
V
Великий город огненных погибал. Глинистые потоки хлестали по дорогам,
вода возникала из-под земли и перекатывалась через ряды солдат и стволы
деревьев, источенные термитами.
Первыми погибли слепые рабочие на грибных плантациях, замурованных в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг