Ведь у нее нет никакого другого пути кроме пути назад, ей негде больше
жить. Когда она вернется, родители, наверное, будут бить ее, как тогда, за
вазу. Мария решает заболеть на улице от голода в надежде, что тогда ее,
может быть, наконец пожалеют, поймут, наконец, до чего они ее довели,
потому что Мария до сих пор, несмотря на все истязания, все еще верит,
родители ведь любят своих детей. Когда она болела зимой гриппом, мама ведь
не ходила на работу и сидела у ее постели, поила Марию чаем с малиной,
мерила ей температуру и вздыхала, а еще по утрам пробовала лоб Марии
губами, хотя могла сама заразиться и заболеть. А папа ведь подарил ей на
день рождения велосипед, хотя Мария плохо училась и у нее в третьей
четверти были почти все тройки.
Размышляя о своем мученичестве, Мария все же решает сперва зайти в гости к
Наде Масловой, чтобы поесть, потому что от голода у нее уже начинает болеть
живот, а денег совсем нету. Надя живет через четыре остановки, но когда
троллейбус подъезжает к ее шестнадцатиэтажному дому, Мария вдруг понимает,
что у Нади ее сразу найдут, наверное, отец уже позвонил родителям Нади,
ведь он знает, что у Марии нет больше близких подруг. Поэтому Мария решает
поехать к Рите Голубковой, которая живет еще через три остановки и учится в
другой школе, а знает ее Мария с кружка художественной аппликации при
дворце пионеров, куда ходила в прошлом году. Мария не была у Голубковой со
времени ее дня рождения, то есть с сентября, но подумала, что если она
вдруг придет к Рите, ее уж по крайней мере накормят обедом.
Мария выходит из троллейбуса на площади, где еще цветут по клумбам словно
забытые после Первого Мая алые петушки. Ветер пролетает над ними, поднимая
в воздух шмелей, и, бредя по узкой плиточной дорожке посреди красной от
цветов земли, Мария на несколько мгновений забывает свой страх, погружаясь
в беззаботный сон наступающего лета, полного невообразимой свободы огромных
каникул.
План Марии провалился: Риты нет дома, она пошла на музыку и вернется только
поздно вечером. Мария садится на скамейку посередине площади, под маленькой
тенью юного тополя и слезы снова наворачиваются ей на глаза. Ну почему,
почему она никому не нужна? Она сидит и вытирает слезы, рассматривая
собственный дневник, в котором есть и хорошие оценки, например в самом
начале есть пятерка по рисованию, потом четверка по русской литературе, за
то что Мария выучила наизусть стихотворение, потом четверка по географии,
потом - по рисованию... Хотя троек и двоек у Марии больше всего.
Мария ждет на площади вечера, и ей все больше хочется есть. Она с завистью
смотрит на проходящих иногда мимо сытых смеющихся девочек. Потом она
вспоминает, что читала в какой-то книжке, будто от голода люди падают в
обморок, так что ей остается только сидеть и ждать, она представляет себе,
как отца вызывают в больницу и он видит там ее, лежащую без сознания на
койке, с бледным лицом, и, может быть, вообще уже мертвую. Вот тогда он
поймет, что наделал!
Однако сколько не ждет Мария, обморок не наступает, а чувство голода
становится мучительным. Она встает и отправляется к автоматам с
газированной водой, в надежде найти возле них потерянную кем-нибудь
монетку. Мария часто раньше встречала такие грязные монетки во влажной от
сочащейся из автомата воды земле, но никогда их не подбирала, а теперь она
подумала, что если насобирать несколько, можно купить на них пирожок с
мясом. Но около автоматов нет как назло ни одной монетки. Мария тщетно
обходит их по кругу, искоса всматриваясь в грязь и пугая переваливающегося
под ногами серого голубя, занятого поиском невидимых крошек.
- Ты что-то потеряла? - спрашивает ее чуть картавый голос незнакомой
девочки с темно-рыжими волосами, в зеленоватой блузке без рукавов, истертых
джинсах и белых испачканных дорожной пылью туфельках, похожих на чешки. В
руке она держит шоколадное мороженое на палочке, еще наполовину завернутое
в синеватую бумажку с проступившей на узоре изморосью морозильника. - Ты
что, кольцо уронила?
Мария глупо смотрит на девочку, такого же возраста и почти такого же роста,
как она сама. У девочки голубоватые прохладные глаза и чуть загорелая кожа,
которую может быть, следовало бы почаще мыть.
- Нет, - неуверенно говорит Мария, - просто мне показалось...
- Хочешь мороженого?
- Спасибо, я не хочу - отвечает Мария, инстинктивно не желая брать
недоеденное мороженое от незнакомой девочки. Отец Марии по профессии врач и
всегда напоминал ей, что от чужих людей может быть зараза.
- На, откуси, оно вкусное, - девочка протягивает Марии свою голую руку с
мороженым. Марии, впрочем, неудобно отказаться и она кусает мороженое из
руки девочки. Мягкая шоколадная корочка ломается у нее на зубах и покрытый
ее раскрошившимися осколками морозный, источающий чарующую сладость, кусок
переходит в рот Марии.
- А ты здесь живешь? - спрашивает девочка.
- Нет, восемь остановок троллейбуса туда, - Мария показывает рукой в
сторону своего дома. - Улица Королева, - она хочет возвратить мороженое
назад.
- Если хочешь, можешь доесть мое мороженное, я себе еще куплю. Пойдем через
дорогу в парк, на лавочке посидим.
Они направляются в сторону зеленеющих в поднятой машинами угарной пыли
древесных крон.
- А ты где живешь? - спрашивает Мария, немного коверкая слова из-за куска
мороженого, который, несмотря на боль в зубах, она греет во рту.
- Здесь, недалеко. Мне было скучно, и я решила погулять. Я часто так делаю,
просто сажусь в автобус и еду, куда глаза глядят, потом сажусь в другой,
потом - в третий. Тебя как зовут?
- Мария.
- А меня зовут Юля Зайцева. А почему ты в школьной форме? Наверное, ты не
кольцо потеряла, а ключи.
Мария, опустив глаза, снова откусывает мороженое. Она не хочет сперва
рассказывать Юле о своей судьбе, но когда представляет себе возвращение
домой, ей становится так страшно и щемяще одиноко, что Мария уже готова
показаться смешной, хоть бы кто-нибудь знал о ее муках.
- Я из дома ушла, - признается Мария, поднимая глаза и неловко улыбаясь. В
ее душе неожиданно рождается слово, которое, еще не будучи произнесенным,
уже захватывает Марию своей пугающей безграничностью, как ветер захватывает
маленького полевого мотылька. - Насовсем.
- А почему? - лицо Юлии выглядит немного усталым, словно и ее терзает
какая-то мука неумолимой судьбы. Она убирает локоны с лица и оглядывается
на светофор. Проехавший мимо, перед самыми их лицами, фургонный грузовик
обдает девочек пьянящей бензиновой вонью.
Мария не знает, что ответить. Ей стыдно рассказывать, что ее бьют, стыдно
говорить про двойки, и кроме того все это не может объяснить того
единственного слова, которое она произнесла, плохо осознавая, что оно
вообще значит. Она чувствует, что щемящая тяжесть снова подступает к горлу.
Глаза Марии туманятся от слез. Непослушным ртом она откусывает еще кусок
мороженого. Слеза капает на асфальт у носка ее туфельки. Мария
отворачивается, словно что-то увидев в стороне, на самом деле она просто не
хочет, чтобы Юлия видела ее глупый рев. Золотой свет светофора расплывается
у нее в глазах, выпуская два ленточных луча.
- Пойдем, - трудно говорит она. - Желтый.
И они входят в парк, где огромные деревья возносятся к солнечному небу,
трава дышит тенистой сыростью, кусты жасмина белеют за стволами, и уже
чувствуется, как приближается мертвенно-теплый вечер. Они долго молча идут
по прямой аллее, навстречу гуляющим людям, Мария ест мороженое, Юля просто
о чем-то думает, заложив пальцы рук в карманы джинс.
- Я боюсь возвращаться назад, - говорит наконец Мария.
- Не возвращайся, - подумав, предлагает Юля.
- Тебе хорошо говорить, у тебя есть, где жить можно, а где я буду жить? На
улице?
- Ты можешь у меня жить. Места хватит.
- Но я же не могу все время у тебя жить.
- Почему не можешь?
- Меня родители, наверное, с милицией будут искать.
- Не найдут.
- И что скажут твои родители?
- Они уехали. Их нет.
Мария недоверчиво смотрит на Юлю.
- С кем же ты живешь? - спрашивает она.
- Я живу одна.
- О, - удивляется Мария. Потом ее лицо опять становится печальным. - Но
если я буду жить у тебя, я и в школу ходить не смогу.
- А ты и не ходи, - улыбается Юля. Мария впервые видит, как она улыбается,
как-то неуверенно и грустно. - Я, например, давно не хожу.
- Что, совсем не ходишь?
- Совсем.
- А они что, думают, ты болеешь?
- Они думают, что я умерла.
2. Звездная мельница
- Как умерла? - не верит Мария, от удивления даже переставая откусывать
мороженое.
- Просто. Машиной сбило.
Мария думает.
- Ты никому не рассказывай, - продолжает Юля, почему-то глядя вверх, к
вершинам деревьев.
Мария тоже смотрит туда и видит белые крылья облаков, покрытые аистиным
пером нечеловеческой тайны. Когда тебя все считают мертвой, можно не ходить
в школу, можно делать, что хочешь. Мария вспоминает, как умерла ее бабушка
и как ее хоронили, несли в гробу по улице вдоль домов, сыпались белые
лепестки каштанов, играла духовая музыка, тетя Анна несла красную подушечку
с бабушкиными трудовыми орденами. Возможно ли, что бабушка тоже была жива,
и теперь где-то скрывается за старыми кирпичными стенами домов? Бабушка так
любила ее, она когда была очень больная, все звала к себе Марию и говорила
ей всякие странные вещи, которые Мария не могла понять, потому что болезнь
исказила голос бабушки, но внимательно слушала и соглашалась, ей было жаль
старое и умирающее существо, которое безвозмездно ее любило.
- Тебя хоронили? - спрашивает она Юлю.
- Нет. Это была не я. Машина... Она разбила той девочке лицо, и они
подумали, что это я. Платье у нее было такое же, - Юля вздохнула. - Я
думала сперва, поживу одна, потом вернусь, а когда хотела вернуться,
родители уже уехали, не знаю куда.
- А ты любишь своих родителей?
- Да. Они хорошие, подарки мне всегда дарили.
- А меня отец бил, - с усилием говорит Мария, и слезы снова начинают
напирать. - Сильно.
- Ты поэтому и сбежала?
Мария кивает. Она сворачивает за Юлей на боковую аллею, где больше тени и
газон усыпан одуванчиками. Они молча идут по алее, пока судороги не
отпускают Марию, она отирает слезы и выбрасывает обертку мороженого в урну
у зеленой скамейки. Тут они останавливаются.
- Он меня убьет, если я вернусь, - тихо говорит Мария. - Возьмет и убьет.
- Не бойся, - говорит Юлия. - Пойдем ко мне, а то тебя, наверное, уже
искать начали. Так, в школьной форме, сразу найдут. Я тебе одежду дам, у
меня твой размер. Главное - выждать несколько дней, а потом они подумают,
что ты тоже умерла и перестанут тебя искать.
- Но меня же не собьет машина.
- Но тебя ведь могли украсть и убить, правда?
- Кто?
- Какой-нибудь злой дядя, который мучает и душит маленьких девочек.
Какой-нибудь Дед Мороз, который ест маленьких Снегурочек, ам-ам.
Мария смотрит на Юлю, ожидая снова увидеть, как она улыбается, но Юля
глядит вверх, в темнеющие водоемы крон.
Они не разговаривают до самого юлиного дома, который находится по ту
сторону парка, через два квартала, окруженный заросшим акациями двориком.
Шли они довольно быстро, только по пути задержались у продуктового
магазина, где Юля купила две шоколадки и пачку молока. Деньги, мятые, но не
грязные бумажки, они достала из кармана джинс.
Дом, в котором живет Юля, построен из старого желтого кирпича, в его
подъездах сыро и просторно, никто не экономил здесь при строительстве
места, и лестницы оставляют между собой квадратный провал, достаточный для
сооружения двух таких лифтов, как в доме Марии, хотя никакого лифта здесь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг