- Так разве может это все погибнуть, милая Лиза? В мире, где ничего не
бывает просто так. Значит, оно есть, существует, надо только его отыскать.
- Наверно, ты права, девочка, - соглашается Лиза. - Но я не хочу
возвращаться в прекрасное прошлое, даже если оно станет будущим. Мне
нравятся сумерки и кладбищенская прохлада настоящего, его гаснущие фонари,
тление листьев и безысходная грусть ночи. Мне нравится одиночество.
- А меня влечет светлая тайна алых звезд, - вздыхает Соня. - Я хочу стать
волшебницей.
- Ты наверное погибнешь, смелая девочка, - зачарованно говорит Лиза. - Мне
нравится твоя судьба.
Наступает молчание. Каждый думает о своем, а стоящая с ведерком Таня думает
о судьбе.
- А теперь мне, пожалуй, пора плыть, - говорит Лиза. -Уже стало совсем
холодно, мои плечи мерзнут над водой.
- Вы не замечали ли, Лиза, чего-нибудь очень необычного здесь, вокруг ваших
озер? - спрашивает Соня, лицо которой становится серьезным. - Не удивляет
ли вас что-нибудь?
- Разве что свет над рощей, - после недолгого раздумья отвечает Лиза. - Я
не знаю, откуда он. Если облачной ночью подняться на холм, там, на севере,
где начинается лес, видно белое сияние, такое слабое, что живые, плохо
видящие в темноте, не в силах его разглядеть. Но я его вижу. По-моему, это
светится что-то в лесу.
- Спасибо вам, Лиза. Кажется это то, что я ищу. Свет над рощей.
- Вы не боитесь жить здесь, - спрашивает Таня русалку. - А если кто-нибудь
бросит огонь в воду?
- Там, под водой, огонь не сможет жить, девочка, там ничто не может жить,
только я. Там, на дне, очень много следов тех, кто пришел до меня, но они
все мертвы. Прощайте, - Лиза разворачивается и с сильными взмахами рук и
ног уходит в черноту. Таня смотрит ей вслед, пока Соня моет руки и ноги в
озере, тщательно смывая с кожи пятна крови. На обратном пути она один раз
оборачивается на север.
- Что, и вправду там начинается лес? - спрашивает она Таню.
- Да. Совсем недалеко, просто он в низине и отсюда не видно. Мы там часто
мышей ловим. Только сияния я там никакого не замечала.
- В любом случае нам надо ждать ночи, если мы хотим его увидеть.
- Соня... - спрашивает Таня после долгого молчания, - почему у тебя из руки
появляется огонь?
- Я высосала кошачье сердце, - отвечает Соня. - Но теперь оно уже все
истратилось.
- А я так тоже могу?
- Думаю, нет. Ты другая.
Когда они подходят к заводу, начинается дождь.
3. Первый страшный талисман.
И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем;
Откр. 15.2
...вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и
познают, что Я возлюбил тебя...
Откр. 3.9
- Дальше я пойду сама. Уходи.
Соня стоит в стене небольшого подземного резервуара с низким потолком, где
зияет дыра с вымытыми тоннами сточной жидкости краями, и держит в руке
жестяное ведерко с горящей нефтяной водой. Она одета в штаны, клетчатую
рубашку и курточку, выданные ей Таней из мародерского запаса маленьких
обитателей завода.
- Там за дырой труба идет вниз, а потом прямо и раздваивается, - тихо
говорит Таня. - Оттуда много крыс приходит.
- Прощай, Таня. Если я до вечера не вернусь, значит осталась навсегда, -
без всякого пафоса говорит Соня и погружается в вечный мрак.
Таня стоит и смотрит, как отсвет пылающего ведерка тает под землей. Потом
она отходит к противоположной стене, садится на пол, облокотившись на нее
спиной, и начинает ждать, глядя бессонными глазами в дыру, куда ушла Соня.
Она думает о каменном лесе, зеркальными стволами отражающем протекающие в
небе облака. Она думает об Алексее, несущем пионерскую вахту среди нетающих
снегов. Огромная и неразрушимая, как гора, любовь наполняет ее маленькое
однорукое существо. Любовь к тому, кого при жизни она никогда не знала, кто
убил ее и против воли заставил жить снова, искалеченную и полную ненависти,
любовь, не знающая ни причины, ни конца, как космос, омывающий огненные
берега солнечной звезды.
Соня долго блукает по трубам, опускаясь все дальше в земляную бездну. Она
находит узкие ходы, в которые не может пролезть, заросшие ржавчиной люки в
потолках труб и побуревшие скелеты рабочих в истлевшей спецодежде, ставших
жертвами давней ремонтной катастрофы, когда из прорвавшихся стоков с
шелестящим воем хлынула щелочная река, безжалостно отнимая воздух у своих
тщетно цеплявшихся за железные скобы в стенках труб творцов. Здесь, в
глубинах пространства, снова потерянных человеком, все вернулось на круги
своя, день и ночь не сменяют больше друг друга, и время измеряется лишь
поколениями крыс, чьи останки, перемешанные с песком, наслаиваются в
высохших металлических руслах труб.
Соня ориентируется на запах, страшный запах того мира, куда еще не проникли
люди, хотя мир этот существовал задолго до них и будет существовать еще
после того, как умрет последний человек. Запах рассеян по всей сточной
системе, и Соня несколько раз возвращается в одни и те же места, делая
знаки на бурых стенах куском желтого кирпича. Наконец она отыскивает люк в
стенке трубы, за которым лесенка опускается в небольшую камеру. В дне
камеры зияет дыра колодца со скобками ступенек. Соня ставит ведерко на пол
камеры, опускается на колени и дышит из колодца. Запах идет оттуда.
Повесив ведерко на предплечье и всматриваясь в темноту внизу, Соня
осторожно спускается по ступенькам, перехватывая руками заржавленные скобы.
Она вдруг видит отражение своего огня в медленно текущей внизу подземной
реке. Колодец обрывается над железным мостом, висящим у самой воды на
опорах. Река не является творением человеческих рук, стены русла состоят из
обычной коричневой глины со следами обвалов. В нескольких метрах выше по
течению Соня видит отмель, образованную вымытой из стены глиной. Вытянув
вниз ногу, Соня убеждается, что глубина реки едва ли выше ее колен,
спускается с моста и идет по илистому дну против слабого тока воды.
Находясь уже у самой отмели, она замечает их.
Они горизонтально стоят на стене за отмелью, будто лежа в воздухе. Их двое.
Ростом они не выше Сони. Их лица цвета белой плесени испрещены кожными
наростами, наводящими странный ужас. Их головы покрыты черными иглами
вместо волос. Их узкие черные глаза лишены зрачков и не отражают огонь, как
матовая пластмасса. Они больше похожи на чучела, чем на живые существа.
Резкая головная боль обозначает для Сони начало телепатического контакта с
подземным народом, не умеющим говорить.
Подземный народ выражает презрение сониной глупостью, приведшей ее сюда,
потому что существование Сони здесь невозможно, в силу большого ряда уже
прервавшихся здесь существований особей сониного вида. Гибель Сони
неизбежна, и она, не понимая этого факта, достойна презрения. Гибель Сони
неизбежна.
Дорога в каменный лес, молча отвечает им Соня. Дорога в каменный лес.
Непонимание цели сониного движения к каменному лесу наталкивается на
область ее внутренней сущности, недоступную органам мозгового зрения
подземного народа. Нелюди подвергают Соню внезапной телепатической атаке,
от которой она растерянно садится в песок, закрыв глаза, и пытается
вспомнить, где находится. Из косо поставленного ведерка в реку стекает
немного горящей жидкости и быстро гаснет. Вспомнив себя, Соня видит, что
нелюди приблизились к ней, она очень хочет выплеснуть на них огня, но не
делает этого. Они сразу пытаются убить Соню, разорвав ей мозг, но не могут.
Тогда они понимают, что Соня не человек.
Кто ты. Ты не похожа ни на живых, ни на тех, кто ходит после смерти. Скажи
кто ты.
Дорога в каменный лес, молча отвечает им Соня. Знаете ли вы о ней.
Мы знаем о ней. Скажи кто ты.
Соня закрывает рукой глаза и открывает нелюдям свою сущность.
Их ужасные лица скривляются, выражая страх.
Чего вы боитесь, спрашивает Соня, а внутри нее медленно разворачивается
черный клубок.
Нелюди отчаянно пытаются убить Соню. Их безъязыкие рты открываются, издавая
резкий скрежет. Ледяные бриллиантовые винты возаются в голову Сони, изо рта
ее течет кровь, но она уже начинает говорить то, чего не знает сама.
Подземный народ падает на отмель и лезет к своей норе. Ледяные винты с
треском рассыпаются в снежную пыль.
Отпусти нас, хозяйка.
Каменный лес, повторяет Соня вопрос. Каменный лес.
У нее перед глазами тут же возникает поле с гниющими стогами, одинокое
дерево у края стерни и брошенный трактор у дерева. Отпусти нас, хозяйка.
Соня плюет кровью и предсмертные корчи нелюдей разрывают ей кожу на кисти
правой руки, прикрывающей глаза. Наступает тишина.
Через силу двигая непослушные ноги, Соня возвращается назад, не
оборачиваясь на то место, гда остались трупы подземных существ. Она знает,
что сейчас присходит с ними, но не хочет этого видеть. Ей очень тяжело
подниматься по стенке колодца вверх, она несколько раз останавливается и
отдыхает, прижавшись грудью к скобам и закрыв глаза.
Соня появляется из отверстия в стене, напротив которого сидит Таня, уже под
вечер. Ее лицо сковано усталостью, вода уже еле горит на дне ведерка. Они с
Таней обнимаются, прижимаясь друг к другу, и ведерко со стуком выпадает из
разжавшихся пальцев Сони.
Опустившись на металлический пол у костра, где весело жарятся наловленные
Любой крысы, Соня погружается в сон, полный переплетения ветвей, между
которыми плавают шаровые звезды бледных цветов, покрытые ледяным пухом
негасимого пламени.
Поздним вечером Соня и Таня отправляются в путь. Лица их колет моросящий в
темноте дождь. На невидимых хуторах воют околевающие, какой от холода,
какой от голода, псы. Во мраке, не освещаемом даже звездами, Соня отчетливо
видит вдали сияние, о котором говорила Лиза, похожее на свет тонкого
месяца, упавшего в глубокий лесной овраг. Путницы огибают лизино озеро и
поднимаются на пологий холм, откуда можно различить полосу леса на другой
стороне поля. Соня пристально всматривается в темноту и никто не знает, что
она видит там.
Наконец она начинает спускаться с холма, камешки кусают ее за босые ступни.
Свои ботики, удобные только при хождении по твердым поверхностям, Соня
оставила Любе, получив взамен найденную некогда Любой на свалке опасную
бритву, которая теперь, аккуратно завернутая в тряпочку, лежит в кармане
сониной куртки. Бритва очень нравится Соне, ибо о такой бритве она всегда
мечтала, с удобной пластиковой ручкой и острым лезвием, чуть покрытым
ржавчиной, похожей на засохшую кровь. Такая бритва режет хорошо, оставляя
своим прохладным лезвием тонкие полосы острой боли. Да, Соня предпочитает
убивать быстро и жестоко. Не нужно забывать, что наставницы ее, жизнь и
смерть, тоже грубы, как торговки детской печенью.
Щурясь от противного дождя, девочки погружаются в лес, стирающий из памяти
уходящего в него человека всякое понятие о сторонах света и расположении
городов. Их лица погружаются в море сырости, впитывая запахи гниющих трав,
мокрой коры и трухлявой сердцевины упавших стволов. Как маленькие феи
скользят они в темноте по узкой тропинке, кружащейся среди деревьев,
одинокие и отрешенные от всего мира, от которого не ждут ни помощи, ни
жалости, ни любви.
Белесое сияние расцветает впереди, как осколок далекого рассвета, и Соня
ощущает благоговейный трепет, смешанный с холодной дрожью страха,
приближаясь к талисману. Она даже не пытается представить себе, каков он, и
что она будет с ним делать, когда найдет, она просто решает увидеть его и
может быть исчезнуть навсегда. Прикоснуться влажной поверхностью глаз к
этому чистому свету, почувствовать, как прозрачное пламя свободы начинает
ласково лизать твое сердце. Ах, никто не может знать, как прекрасно
будущее, которое наверно никогда не настанет... И еще Соня думает о страже.
Об огромном всаднике на черном коне. О красной звезде, горящей на его
буденовке. О безжалостном взгляде вечных глаз. Об огненной сабле,
рассекающей надвое ночные миры.
Соня останавливает Таню прикосновением руки. Она видит впереди маленькую
полянку с ростущим посередине деревом. В его кроне светится призрачный
фонарь.
Соня осторожно вдыхает осенний воздух и пристально вслушивается в шорох
дождя. Откуда-то ползет слабый запах мертвечины. Наверное, лесная мышь
подохла в своей норке. А может, он уже здесь? Соня сохраняет неподвижность.
Капли дождя стекают по ее лицу, как капли холодного пота. Прижавшись к
древесному стволу, Соня будто сливается с ним, превращаясь в лесного
жителя, чувствует движение червей в глубине почв, дыхание белки,
свернувшейся в дупле, стук капель по веткам, шипящее гниение размокающей
опавшей листвы. Но ничего больше. И все же что-то тревожит ее. Она
надавливает ладонью на плечо Тани, и та садится на колени в траву. Тогда
Соня медленно крадется к дереву, выбирая каждый шаг. На полпути она снова
останавливается, потому что запах внезапно становится резким. Слишком много
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг