сокрушаемого лезвием затылка завершают поединок.
Судьба Алексея, однако, печальна. Он так и не успевает достигнуть окна,
когда хромой достает его железкой по хребту, и Алексей скатывается со
штабеля труб, ломая себе плечо и выбивая из морды зубы. Соня могла бы
прийти ему на помощь, но, наконец справившаяся с огнем, Наташа, покрытая
обугленными лоскутами свитера, прилипшими к мясу под прогоревшей кожей,
снова с рычанием начинает свою атаку. Соня пятится назад, аккумулируя
остатки кошачьей энергии, но внезапно слышит резкий боевой свист, и ломик,
брошенный однорукой Таней, попадает Наташе в голову. Наташа с трудом
удерживается на ногах, делая пару шагов в сторону. По лицу ее течет кровь.
Водитель тоже не успевает нанести Алексею страшный удар, потому что
получает в грудь отравленный гвоздь, выпущенный Костиком из самострела.
Железяка, промахнувшись по голове Алексея, высекает искры из ржавых труб.
Обезумевший от боли Алексей отползает, силясь скрыться в тени стены, но
следующий удар по голове настигает его, он скорчивается на земле,
выворачивая лицо к небу, и нагнувшийся хромой со скривленным от боли лицом
натужно вбивает железку в его окровавленный рот после чего выворачивает ее,
как домкрат, разрывая мальчику шею, так что становятся видны почерневшие
корни алексеева горла.
Тем временем Наташа, повернувшись к Соне боком, делает несколько косящих
движений гачком в воздухе и бежит на Костика, спешно заряжающего в свой
самострел сразу два гвоздя. Опухшие от трупной сукровицы пальцы мальчика
долго не могут справиться с пружиной, но когда Наташа на бегу уже заносит
гачок для удара, оба гвоздя с бешеной силой в упор пробивают ей нос и
входят глубоко в лицо, дергая голову Наташи назад и выплескивая вверх
темную кровяную медузу. По инерции сокрушительный удар гачка расшибает
голову Костика и сворачивает ему шею, крепкое острие вырывает часть его
лица вместе с потоком крови, и он как подкошенный падает в грязь. Наташа
теряет равновесие и валится на колени, издавая не то хрип, не то клекот.
Между торчащих в ее лице гвоздей ручьем течет кровь. Она некоторое время
стоит коленями в грязи, опираясь на гачок и смотрит на здание главного
цеха, видя в нем жилище своей смерти, пока подоспевшая Люба не бьет ее два
раза гаечным ключем в ухо, после чего Наташа грузно валится с колен.
Последний оставшийся в строю вампир сперва неуверенно хромает в сторону
Сони, но, видя гибель вожака, поворачивает в сторону оставленного автобуса.
Покачивающаяся фигура хромого водителя едва успевает достигнуть середины
прохода между зданиями складов, когда от яда застрявшего в груди гвоздя его
начинают выворачивать рвотные спазмы, он валится набок и видит, как среди
звездного снега Соня устало идет к нему, держа в руке топор. Силует ее,
освещенный одними звездами, расплывается, сливаясь с сырой темнотой. Собрав
последние силы, хромой ползет к машине, цепляясь руками за землю и грязные
пучки мертвой травы, растущие на теле негостеприимной для него планеты.
Соня настигает его у пролома в бетонной ограде и долго рубит топором, пока
ей не удается сбить ведро. Тогда она разбивает хромому рыцарю голову.
Совершенно обессилев, Соня садится рядом с телом врага в грязь. Ее
лихорадит и ладонь, из которой она выпускала пламя, рвет жгущей болью,
словно на нее льется из чайника свежий кипяток. Ноги ее, руки и платье
заляпаны жирной темной кровью побежденных вампиров. Она закрывает глаза и
лицо ее становится совершенно белым, как у куклы. Светает.
Когда холодное небо озаряется бледно-розовой краской восхода, Соня
медленно, упираясь ногами в грязь, перетаскивает тело хромого в ссыпную яму
и забрасывает его песком. Она с грустью смотрит на автобус, с которым
ничего не может поделать, и направляется к главному цеху. Тела мальчика и
Наташи до сих пор валяются на площади. Ветер треплет наташины волосы,
вытягивая их поверх согнутой руки, кисть которой погружена в лужу вытекшей
из головы крови. Соня берет тело мальчика подмышки и тащит его внутрь цеха.
Там она застает обеих девочек, сидящих на железном полу у тел Костика и
Алексея. Люба посыпает рваную рану на лице Костика отравой, беря ее
пригоршнями из подола. Костик содрогается и хрипит. Таня молча плачет.
Слезы текут по ее немытым щекам, холодные, как первые капли дождя.
Сбросив мальчика в пролом перил, Соня сталкивает завернутую в плед
покойницу вслед за ним. Она слышит удар тела о бетон.
- Сколько не сыпь, а не движется, - глухо говорит теряющая слезы Таня, тупо
глядя на Алексея. - Все из-за тебя. Сволочь проклятая. Мразь.
Соня снимает платье, колготки и, оставшись в одних трусах, долго смотрит на
изуродованное лицо Алексея, остервенело сражавшегося за нее.
- Ему конец, - говорит она. - Но он сражался, как настоящий герой. Настанет
время, когда мертвые дети встанут из земли, и он будет одним из первых. Не
плачь о нем, Таня. Он завоевал себе будущее. Смерть приняла его в пионеры.
Она имеет на это право.
- В какие еще пионеры? - спрашивает Таня, всматриваясь в лицо Алексея,
чтобы отыскать там знакомые себе черты. Ее слезы капают в разорванный рот
мальчика.
- Настоящие пионеры не умирают, - Соня подходит к Тане, садится рядом с ней
на корточки и, обняв девочку за шею, целует в щеку. - Они несут караул в
каменном лесу, ожидая светлого будущего. Он уже стоит там, твой Алеша, в
новом красном галстуке и держит салют.
- Правда? - не верит Таня, утирая слезы тыльной стороной кисти.
- Истинная правда, - Соня снова целует Таню и прижимается щекой к ее щеке,
глядя ей за спину. - Когда я найду каменный лес, я увижу его.
- Тогда я пойду с тобой, - говорит Таня. - Я тоже хочу в каменный лес.
- Но ты же не пионерка. Только настоящий пионер может войти в каменный лес.
- А ты?
- Я - пионерка. Меня же принимали в пионеры. Только галстука у меня нет, я
его потеряла.
- А как мне теперь стать пионеркой?
- Теперь трудно, ни коммунистов ни комсомольцев настоящих нигде не найдешь.
Кроме смерти некому тебя здесь в пионеры принимать.
- Тогда убей меня, ты, наверное, можешь.
- Ну что ты, Танечка, смерть должна быть геройская. Что толку с того, что я
тебя убью.
В наступившем молчании слышно только мучительное хрипение раненого Костика.
- Тогда я просто пойду с тобой, - тихо говорит Таня. - Я возле леса сяду и
буду сидеть. Мне этого достаточно будет.
- Хорошо, - подумав, отвечает Соня. - Если так хочешь, то пошли. Только это
долгий путь может быть и страшный.
- Не боюсь я ничего, - отсутствующим голосом говорит Таня.
- Тогда расскажи мне про подземелье. Там должно быть что-то, отчего мертвые
встают.
- Отчего встают, не знаю. А там, в темноте, может кто и есть кроме нас.
- Я видела, - говорит вдруг Люба. - Мы с Костиком когда ходили гвозди
травить, видели, как в темноте что-то двигалось, у пола, как собака.
- А как оно выглядело? - спрашивает Соня.
- Там очень темно было.
- А где, помнишь?
- У прямого коридора, который в спальню ведет.
- Куда ведет?
- Мы то место, куда мертвых класть надо, спальней называем, - объясняет
Таня. - Там отравы больше всего. Оттуда прямой коридор с круглыми стенами в
подземелье идет. Я помню, когда мы с Алешей Любку волокли, мне тоже
казалось, будто что-то за нами движется, но я сколько не оборачивалась,
ничего не видела.
- И Костик еще говорил, - снова встревает Люба, - что будто бы под землей
живет что-то, только оно не по полу, а по потолку ходит, и он в него раз
стрелял, да гвозди его не берут.
- Я так и думала, что у вас тут ход на глубину есть, куда не надо, -
задумчиво говорит Соня. - Придется мне его искать. Они наверняка знают
дорогу в каменный лес. Надо огня побольше, подземный народ только огня
боится. Таня, пойдем за черной водой.
Алексея зарывают в землю возле стены склада. Таня больше не плачет. Она
кладет Алексею в одну руку его гайку на цепи, а в другую - пригоршню
отравы. Они молча стоят над могилой все вчетвером, исцеленный живительной
отравой Костик держит руку на шее.
Тело Наташи девочки перетаскивают в ссыпную яму. Наташа очень тяжелая и
оставляет за собой колею в грязи. Завалив ее землей, Соня с Таней идут по
воду к ближайшему озеру. Уже совсем утро, тусклое солнце исчезает в сырых
облаках. Облака наползают с запада, где на горизонте виден их сплошной
серый фронт.
- Будет дождь, - говорит Таня, которой вобщем-то совершенно безразличен
дождь. Соня молчит.
Ветер еле заметно рябит масляную поверхность нефтяной воды. Озера окружены
широкой полосой буроватого грунта, на котором не растет трава. Отсюда видна
башня по ту сторону воды, сложенная из крупного очерненного кирпича. От
озера к заводу тянется покрытый серебристой изоляцией сточный трубопровод,
по которому при жизни завода химические отходы сбрасывались в некогда
обычные луговые озерца, пока не прекратилась вокруг них всяческая жизнь, не
умерла трава, не перестали расти камыши и гнездиться птицы. Когда наконец
побежденное человеком время перестало течь в этом месте пространства,
рабочие неизвестного ведомства возвели посреди поля черную башню,
молчаливый бастион на границе с вечностью.
Жители близлежащих районов города предпочитали избегать проклятого места.
Рассказывали, что вокруг башни водят по ночам хороводы уродливые младенцы,
жизнь которых длилась только в пределах стен находящегося неподалеку
роддома, и что какой-то мальчик, бродивший полями морозной зимней ночью,
видел сидящую на вершине башни птицу с длинными козлиными рогами, которая
со скрежетом выклевывала из башни камни.
Рассказывали также, что кто-то живет в черных озерах и плачет в поле по
ночам, как ребенок, что впрочем было почти чистой правдой, потому что в
одном из озер жила девушка по имени Лиза, которую неизвестный мужчина
изнасиловал в подворотне, задушил и вырезал ей пупок, а затем отвез на
машине и сбросил в озеро со ржавым колесом от грузовика на шее. Лизе
понравилось жить в кромешной воде, тем более что она не испытывала больше
потребности дышать, с наступлением холодов она забиралась в гнездо,
устроенное в озерной норе, а в теплое время питалась собираемыми по ночам в
полях кузнечиками и спящими птицами, а наевшись, не плакала, а пела на
берегу своего озера, особенно в полнолуние, и это тонкое девичье пение о
красоте погруженных в бездну темных пространств, наполненных прохладой,
запахом цветов и звездами, незнающие люди принимали за плач бесприютной
души. Особенно романтически действовало на Лизу отсутствие собственного
пупка, из-за чего она была уверена в вечности своего существования до и
после смерти.
Пришедшая за водой Соня сразу чувствует существование Лизы по еле заметным
следам недельной давности на грунте и специфическому запаху. Она ложится на
живот лицом к воде и смотрит вглубину озера, тихо шипя. Таня со страхом
косится на нее, черпая консервной банкой горючую воду. Совсем скоро в
темной толще озера появляется светлеющее пятно, и Лиза беззвучно всплывает
на поверхность, выпустив через рот черную воду из груди. Видно, что при
жизни, когда смертельная бледность еще не коснулась ее лица, ей нельзя было
рассчитывать на теперишнюю красоту.
- Простите, Лиза, - скромно начинает Соня, садясь на колени, - что
потревожила ваш сон. Но так знаете ли приятно бывает поговорить с
кем-нибудь, кто может тебя понять и утешить. Вы, Лиза, случайно не
комсомолка?
Белесые глаза Лизы выражают мимолетную тревогу. Только она собирается
просто уплыть обратно в свою нору, как воспоминание о почти стершейся в
памяти боли, возможно находящейся еще в будущем, заставляет ее горько
улыбнуться.
- Уже нет, девочка, я перестала быть комсомолкой, когда перестал
существовать комсомол, - неожиданно мелодичным голосом отвечает она.
- Очень жаль, а то бы вы могли помочь несчастной девочке, - Соня показывает
глазами в сторону Тани, которая, прижимая ведерко к груди железной рукой,
испуганно и зло щерится на русалку, - которая очень хочет стать пионеркой.
Поверьте мне, она хорошая девочка, и если бы ходила в школу, несомненно
была бы отличницей и активисткой.
- Ах, все это в прошлом, милая девочка, - Лиза взмахивает в воде своей
изящной балетной рукой. - Все это мертво.
- Ну что вы... как ваше имя?
- Лиза.
- Какое прекрасное у вас имя. Так вот, Лиза, подумайте право же сами, может
ли нечто огромное, - Соня разводит руками в стороны, словно хочет
изобразить солнце, - нечто такое большое и полное жизни вдруг взять и
умереть, исчезнуть без следа? Ведь мы с вами, Лиза, мы малы по сравнению с
комсомолом, а ведь и мы не можем исчезнуть, мы ведь существуем с вами,
милая Лиза. То, во что верили столько людей, не может умереть, хотят они
этого, как прежде, или нет. Оставьте на поле воронье пугало и оно оживет. А
комсомол это вам Лиза не воронье пугало, а нечто во много раз большее. Вы
читали "Молодую гвардию"?
- Да, я читала, - отвечает Лиза, объятая невольными воспоминаниями о днях
своей прошлой жизни, о вишнях, цветущих в мае перед зданием школы, о душном
читальном зале библиотеки, где застыла таинственная, полная жужжанием мухи,
тишина, о тиканьи бабушкиных часов над этажеркой, о сонном полете моли от
платяного шкафа к коридору и о прохладном ветре, встречающем на тенистом
спуске во двор ее велосипед.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг