В девять часов утра Наташе открывает дверь пенсионерка Надежда Филипповна,
ведущая домашнее хозяйство в квартире своего женатого сына Романа. Дождь
уже окончательно смыл с лица Наташи кровь, а железную палку она выбросила в
кусты. Наташа называется ремонтной рабочей и вежливо просит испитым голосом
воды из крана для утоления жажды. Надежда Филипповна, морщась от исходящей
от Наташи вони, которую она объясняет простым происхождением девушки, все
же приносит ей воду в чашке, высовываясь из дверей, воспользовавшись чем
Наташа сильно бьет ее кулаком в лицо. Пенсионерка падает и Наташа добивает
ее ногой, явно наслаждаясь возвращающейся к ней силой. Затащив труп в
квартиру, она выбирает себе одежду и обувь из гардероба невестки убитой,
выливает на себя полфлакона духов, моет руки и голову в ванной, живьем
съедает пойманного в клетке суматошного попугайчика, не выплевывая даже
перышек, и густо красит себе мертвые губы найденной в ящичке у зеркала
помадой. Потом она наводит себе глаза, наносит пудру на припухшие дыры по
бокам носа, скрепляет волосы заколкой и мажет ногти кисточкой, макая ее в
бутылочку с розовым лаком. Когда она выходит из квартиры, от обычной
молодой и симпатичной женщины ее отличает только спрятанный в рукаве
дубленки кухонный топор для рубки костей.
Около половины одиннадцатого Наташа убивает ударом топора по голове в
парадном девятиэтажного дома ученика шестого класса Володю, который со
своим товарищем Игорем прогуливает школьные занятия. Игорь пытается бежать,
но Наташа догоняет его на лестнице, хватает за шиворот и тоже бьет топором
по голове. Ноги мальчика теряют под собой ступеньки, и он повисает в
наташиной руке. Она разбивает обоим школьникам лица об стену парадного и,
держа их за волосы, размазывает кровь и мозги толстыми полосами по белой
штукатурке. При этом она представляет себе на месте мальчиков Соню и ее
маленьких друзей.
Еще через полчаса Наташа нападает на школьницу Лиду, возвращающуюся домой
после укороченного учебного дня, только потому, что у нее такого же цвета
волосы, как у Сони, затаскивает ее в подворотню, душит и, прокусив горло,
пьет ее горячую детскую кровь, текущую Лиде за ворот куртки, держа труп за
виски, так что ботинки девочки упираются ей в колени. Потом, положив Лиду
щекой на парапет, Наташа с матом отрубает ей голову топором, чтобы не Лида
не встала и не начала снова ходить.
Около полудня Наташа в подворотне убивает ударом топора по голове женщину
средних лет, чтобы забрать у нее кошелек с деньгами. На эти деньги она
покупает в хозяйственном магазине настоящий мясной топор, а прежний
выбрасывает в канализацию.
После этого Наташа кружит по городу, как бешеный волк, разбивая топором
головы детям среднего школьного возраста и обмазывая их светлой кровью
стены домов. Она чувствует, что милиция уже сжимает вокруг нее смертельное
кольцо. Иногда она слышит на соседней улице лай боевых собак и истошный
кликушеский вой сирен. Около четырех часов ее пытаются задержать, и она
бежит навстречу милицейской машине, сжимая в руке топор. Двое милиционеров,
надрываясь, кричат ей навстречу, приказывая остановиться. Пистолетные пули
прошивают ей одежду на груди, заливая кровью белую блузку под расстегнутой
дубленкой. Наташа со вскриком бьет одного из милиционеров топором, попадая
по плечу. Второй продолжает стрелять в нее сзади. Одна пуля бьет Наташу в
голову. Несмотря на боль, она сильным ударом топора убивает упавшего на
асфальт раненого врага и подбирает пистолет. Второй милиционер бежит к
машине. Кутаясь в простреленную дубленку и пряча в кармане добытое наконец
оружие дистанционного действия, Наташа уходит мертвыми темнеющими улицами.
Круг ее кровавой траектории замыкается, возвращаясь к химическому бастиону
среди полей. В наступившей темноте она подходит к ссыпной яме, откуда
выбралась на бледном осеннем рассвете и, остановившись у накрененного
неровностью земной поверхности автобуса и закинув голову с разинутым ртом,
пьет холодный дождь.
Именно в этот момент Соня снова начинает видеть своими широко раскрытыми
глазами. Это комсомольский значок, закаленный на пламенной груди молодой
партизанки и ставший теперь частью души Сони, защитил сердце девочки от
смертельного удара шилом. Крест, на котором она распята, уже лежит на полу
посреди черной церкви, а кругом снуют сатанинские старухи, готовясь
изжарить и сожрать Соню. У алтаря сидит горбатая Маша, голыми руками
разжигая кучу сырого хвороста. Сожмурившись от боли, Соня срывает
хрустнувшие руки с гвоздей и встает с креста. Каннибалки шарахаются от нее,
окружая горбатую Машу и крысино вереща. Соня поднимает голову к куполу
церкви и видит нарисованный там небесный свод, и горящее длинными языками
солнце посреди него. Соня улыбается, снова отыскав нить своей вечности и
медленно поднимается в воздух.
Ах, какой свободой наполняется мерно бьющееся сердце Сони, когда ноги ее
отрываются от земли, стремясь к нарисованным облакам, а глаза постепенно
проплывают мимо колонн, лишь для правдоподобия поддерживающих церковный
купол... Какая тьма струится в ее крови, полной звездной пылью и холодом
бесконечных пространств, которые не в силах обогреть ни одно солнце..
Застыв на высоте трех метров, Соня смотрит вниз и встречает злобный взгляд
маленькой горбуньи. Старухи стаей худых черных птиц шелестят вокруг своей
хозяйки сухими губами, нашептывая проклятия. Соня берет обеими руками из
нарисованного неба огненное колесо и бросает его Маше в голову. Горящие
старухи визжа рассыпаются по церкви, освещая своим пламенем давно забытые
иконы. Как болотная кикимора, вторит их истошным предсмертным крикам
веселое эхо. Одна за другой они падают на пол, превращаясь в продолговатые
вьющиеся костры, напоминающие Соне ее последнее пионерское лето.
Одна только Маша остается невредимой после удара огненного колеса. Пламя
только опаляет ей косы, и она, прикрыв растопыренной ладонью лицо,
продолжает смотреть на Соню. Ее глаза однако утратили власть над воскресшим
сониным телом, в груди которого светится рубиновый металл. Когда она
понимает это, сгусток невидимой тяжести проходит мимо резко отодвинувшейся
в воздухе Сони, обдав ее зловонным ветром, и бьет в стену церкви, пуская
трещины по поверхности фресок. Следующий удар уходит в темноту ненамного
выше сониной головы. Соня едва успевает спрятаться за ближайшую колонну и
оттуда швыряет в Машу второе огенное колесо. Горбунья даже не пытается
избежать столкновения с ним, платье на ней вспыхивает и расходится
обугленными дырами, открывая нетронутую огнем кожу. Два удара гигантского
молота сотрясают колонну, за которой висит в воздухе Соня. С купола сыпется
известь, застревая в ее волосах. Видя трещину в теле колонны, Соня
перелетает за другую, в полете бросая третье колесо. Она видит как огонь
окатывает Машу как невесомая вода, сжигая резинки, скрепляющие ее косы. И
она видит в обнаженном горбу Маши ее второе лицо, маленькое и злое. Она
видит маленькие ножки и ручки, торчащие назад из ее спины. Она видит
машиного сиамского брата, который, питаясь дьявольской жизненной силой
сестры, растет медленно, как деревья.
Боковая волна следующего удара задевает Сонино плечо и отбрасывает ее
назад, крутнув в воздухе сонино тело вокруг оси. Она с трудом успевает
снизиться, чтобы не врезаться в арку между колоннами. Не тратя больше сил
на огонь, Соня летит по дуге, снижающейся к алтарю, возле которого стоит
Маша. Сразу разгадав замысел Сони, маленькая горбунья все время держится к
ней лицом, судорожно открывая и закрывая рот, как жаба. Церковь сотрясается
от сыпящихся на стены таранных ударов, одна из колонн с грохотом рушится,
за ней вываливается кусок стены, поднимая столб пыли и открывая огромное
ломаное окно в шуршащую дождем ночь.
Налетев сверху, Соня ударом коленей в рот сбивает Машу с ног и, придавив
тело девочки к полу и впившись ей зубами в подбородок, рвет руками
маленькое детское лицо на ее спине. Из горба Маши вырывается кровь, она
хрипит и бьется в агонии, пытаясь руками за волосы оторвать от себя
напавшую из воздуха смерть. Но Соня с урчанием упорно раздирает маленький
рот, выламывает челюсти и рвет ребенку дыхательное горло.
Когда Маша перестает дергаться, вытянув к костру испачканные пометом босые
ноги, Соня разжимает зубы и садится возле нее на колени. Она тяжело дышит,
ее руки в крови.
- Незачем делить силу, - вслух говорит она, морщась от боли в деснах, хотя
никто ее уже не слышит.
Найденным на полу ножом Соня надрезает Маше горло и, схватившись двумя
руками за ее виски, выламывает голову и отрывает от сочащейся кровью шеи.
Потом она отрубает ей правую кисть, вытряхивает из нее на пол кровь и жарит
кисть над костром на лезвии ножа. Обглодав противное на вкус подгоревшее
мясо, Соня одевается и, волоча по полу за косы машину голову, покидает поле
боя. Под дождевым сумеречным небом она видит козлоголового, стоящего по
колено в темной речной воде. Глаза его закрыты.
Соня с размаху швыряет голову ему под ноги, в алюминиевую воду, которая
сразу заливает мертвое оскаленное лицо. Голова тонет, утаскивая в глубину
длинные расползшиеся волосы. Рябящиеся дождем круги быстро гаснут.
Повернувшись, Соня идет между покосившимися могильными крестами к лесу.
5. Партизаны.
Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем.
Откр. 16.8
Ночная темнота уже наполняет здание главного цеха. Подходя ко входу, Наташа
оглядывается на то место, где она упала, пораженная ядовитыми гвоздями в
лицо, и находит на песке след от кровяного пятна. Черные окна цеха с
запыленными стеклами зияют над ее головой. Признаки другого, нереального
времени, где она теперь существует. Разве мертвые боятся, спрашивает она
себя. Разве мертвые чувствуют кольца безнадежности на своем теле. Я ведь
теперь мертва. Небо разверзается надо мной, и нет в нем ни рая, ни ада,
только бесконечная скорбь смерти. Смерти простой и не страшной, состоящей
только из струй крови и хруста ломаемых хрящей. Смерти обыденной, как секс,
который тоже пугает в детстве, пока не выростаешь, и не становится понятно,
что тем, чего ты боялся, занимаются все.
Наташа заходит в цех. Она поднимается на второй этаж и садится на железный
пол у остатков костра. Ей кажется, что запах Сони еще ощутим под сводами
уходящих ввысь конструкций. Наташа проводит рукой по остывшему пеплу костра
и слушает, как по карнизам поскрипывая моросит дождь.
Костик и Люба возвращаются с охоты заполночь. С усталостью, свойственной
только мертвым, они огибают здание цеха, волоча за задние лапы подохшего
бродячего пса. Наташа слышит их шаги. Она вынимает из кармана пистолет.
Дети проходят под ней и начинают подниматься по лестнице. Внезапно Люба
останавливается, чувствуя запах Наташи. Еще не видя ее, Костик медленно
наводит заряженный самострел в темноту. Наташа стреляет ему в голову, раз
за разом нажимая собачку громко хлопающего в пустоту пистолета. После
первых двух выстрелов Костик падает на ступеньки, следующая пуля со звоном
ударяет в перило, но после этого еще две попадают в цель. Наташа, не
повторяя ошибку милиционеров, целится по глазам. Люба оттаскивает Костика
из зоны обстрела, и Наташа, спрятав пистолет в карман и покрепче ухватив
топор, сразу прыгает вниз, с грохотом ударяя ногами по железному полу. Люба
швыряет в нее железку и попадает по ноге. Наташа выпрямляется после прыжка
и со свирепым воем бросается вперед. Девочка поднимает отпущеный Костиком
самострел и с коротким щелканьем выпускает ей в живот отравленный гвоздь.
Страшным ударом топора Наташа разламывает ей плечо и сбивает с ног.
Навалившись коленями на грудь мальчика, с хриплым стоном закрывающего
руками простреленное лицо, Наташа тремя ударами топора отрубает ему голову.
Потом она выдергивает из себя застрявший в животе гвоздь, хватает Любу за
волосы и тащит по лестниц наверх. Колени девочки бьются в железные углы
ступенек. Люба визжит и одной рукой, которая еще слушается ее, цепляется за
перила. Втащив свою жертву наверх, Наташа с силой швыряет ее на пол.
- Куда пошла девчонка с белыми волосами? - спрашивает она.
- Сволочь, - кривясь от дикой боли в разрубленном плече, отвечает Люба.
- Убью, тварь, - спокойно говорит Наташа. - Отвечай.
Люба молчит. Наташа размахивается и бьет ее топором по голени, разбивая
кость. Худая фигурка Любы с воплем скорчивается на полу.
- Не бей, они в лес пошли, - срывающимся от ужаса голосом выкрикивает она.
- Этот, что у реки.
- Зачем?
- Не зна-аю, - ногу Любы начинает рвать невыносимая боль и слова корежатся
у нее во рту. Наташа снова хватает ее за волосы и поднимает с пола. Люба
закрывает рукой лицо. Топор с хрустом бьет ее по шее. После второго удара
тело девочки падает на пол, плеща в стену темным ручьем крови. Наташа
подносит голову Любы к лицу, всматриваясь в мертвые глаза, а затем с
размаху швыряет ее об стену.
- Смотри, проклятая маленькая бестия, - зло говорит она, обращаясь к
отсутствующей Соне и вытирая лезвие топора об одежду на трупе обзглавленной
девочки. - Вот так я убью тебя.
Когда Наташа выходит на мокрый полевой простор, ей слышатся за лесом удары
далекого грома, но, озираясь по сторонам, она не может увидеть зарниц,
потому что на самом деле это не гром, а эхо титанического боя Сони с
горбатой Машей, ломающего каменные стены поганой церкви. Погрузившись в
непроглядный лес, Наташа думает о холодной чарующей силе звезд, сошедших с
неба под землю, и о своей судьбе, теряющей направление пути в переплетении
капающих водой деревьев. Она идет по тропинке и повторяет сонин путь,
потому что это единственная тропинка, ведущая на север. Она находит дерево,
на котором жил в сворешнике страшный талисман, и касается рукой ран,
оставленных на его коре железной таниной рукой. Она выходит на свежие
неровные просеки, заваленные полусожженным буреломом и исследует обугленный
домик без крыши, стоящий у реки.
Лавка, где спала Соня, полна еще ее нежного запаха, и Наташа, присев на
корточки, прижимается ртом ко гладкой от человеческих тел доске, чтобы
представить себе Соню совсем рядом и увидеть ее ясные глаза. И тогда ей
становится страшно, потому что она вдруг одним ощущением осознает ссыпную
яму и что Соня не уничтожила ее, как других, а оставила гнить дальше.
Причины этого поступка Наташа не может себе объяснить, но понимает, что
Соня сделала это намеренно.
- Почему же ты не убила меня? - шепчет она лавке, и слезы неожиданно
начинают течь у нее из глаз. Мучительная тоска сжимает холодное сердце
Наташи, мучительная тоска и боль. Внешней стороной руки она пытается
пытается вытереть слезы, но они текут все больше, их уже не остановить,
словно весь лед наташиной сумрачной жизни растаял и это его талая вода.
На том берегу коротко и глухо трещит автоматная очередь, словно крупный
дикий кабан бросился бежать сквозь кустарник.
Рыдания схватывают Наташу и она дергается всем телом, тяжело дыша. Она
чувствует безвыходность существования в холодной чужой осени и прошлая
жизнь представляется ей долгим сном. Она вспоминает двор строительного
училища, где курила с подругами, глядя на полупрозрачную стену ростущих за
каменной оградой тополей, и матерный девичий разговор. Она вспоминает
яростные случки в темной, пахнущей блевотой комнате общежития, вцепившись
ногтями в край застиранной простыни, и тоскливый вой своего ученического
оргазма, и удары сопящих тел в скрипящую кровать. Она вспоминает время
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг