проиграисся... в щекотки играть будем... - мечтательно протянул он, - двое
на одного...
Я внимательно взглянул на зажатую в руке лешего колоду. Крап на рубашке
был настолько явным, что только слепой не мог бы его увидеть. Но делать
было нечего.
Леший уселся прямо под своей елкой и принялся ловко перетасовывать колоду.
Я присел рядом и поинтересовался:
- А как мне уважаемого хозяина называть?
Он бросил быстрый зеленый взгляд исподлобья и, чуть улыбнувшись, ответил:
- Подлизываесся?.. Звать меня Досифей Мокич, только тебе это, умник, никак
не поможет... Во что играть-то будешь?..
- Давай в дурака... Я когда-то знатно в дурака играл...
- Давай... - довольно согласился Досифей и принялся быстро раздавать карты.
- Э... э... Досифей Мокич... - остановил я его. - А подснять?..
- Так с дурака шапку не сымают!.. - деланно удивился леший.
- Ну ты еще не дурак, ты только собираешься им стать... - съязвил я.
Леший фыркнул, собрал розданные карты, еще раз их перетасовал и, зажав в
синеватой ладони, протянул мне. Я накрыл колоду правой ладонью, положил на
нее сверху левую, закрыл глаза, произнес про себя уже составленное
коротенькое заклинание и с громким возгласом "Э-э-э-х" дернул ладони на
себя, одновременно безымянным пальцем сдвинув часть колоды. В тот же
момент я почувствовал на правой ладони. легкое покалывание и понял, что
крап на рубашке карт, как заказано, передвинулся, сместившись по колоде на
четыре карты вверх. Досифей быстренько переложил подснятую часть колоды
сверху вниз и принялся сдавать.
Если бы леший играл со мной честно, еще неизвестно, чем бы все это
кончилось. Но он сразу решил меня обжулить, предлагая крапленую колоду, а
я всего лишь лишил его такой возможности. Память на вышедшие из игры карты
у нас обоих, по всей видимости, была достаточно тренированная, но Досифей,
разглядывая рубашки карт в моих руках, верил крапу и не верил своей
памяти. Поэтому когда на последней сдаче он выложил передо мной бубновую -
козырную и пиковую шестерки, а я их принял, Мокич решил, что козырей у
меня нет. И крап на зажатых в моих пальцах картах это решение подтверждал.
Правда, на его напряженной физиономии было написано, что он никак не может
вспомнить, когда же вышли бубновые король и дама. А они были у меня. И
подкинутые мне крестовая и пиковая дамы были отбиты крестовым тузом и
бубновой дамой. Тут он вконец запутался, растерянно принял сначала
козырную Десятку, потом пару королей, включая бубнового, а когда
напоследок я предложил ему четыре шестерки в качестве погон, он буквально
взвыл:
- Ты жулил!!!
- Но-но, - высокомерно ответил я. - Это надо было в Игре ловить! А после
игры я бы попросил обойтись без оскорблений!
- Да я вас, жулики русские! - Досифей вскочил на ноги, грозно сверкнул
зеленым огнем темных зрачков и вдруг принялся расти прямо на наших глазах.
Через несколько секунд он стал выше самой высокой из окружающих елок. Мы с
Данилой, задрав головы, смотрели на это чудище.
Я сжал Данилину ладошку и прошептал:
- Ты, самое главное, не бойся...
Он судорожно сглотнул и молча кивнул белой головой.
- Вы чего там шепчетеся?.. Молитесь нетто?.. Это вам не поможет!.. Еще
никто не мог безнаказанно обжулить Досифея Мокича в карты!.. - И он гулко
ударил себя в грудь.
- Слушай, Мокич, перестань пугать ребенка! - прокричал я. - И выполняй
договор. А то вся тайга узнает, что Досифей не держит слово...
- Это кто ж тайге расскажет?.. - ухмыльнулась сверху Огромная синеватая
рожа.
- А ты думаешь, что никто за нашей игрой не наблюдал?.. Ты что,
натуральный дурак, а не только подкидной?..
Досифей открыл рот для ответа, но внезапно замолчал. Потом, опершись на
ствол ближайшей елки, задумался, а через минуту принялся уменьшаться, пока
не принял прежних размеров. Физиономия у него была крайне недовольной,
но...
- Отыграться, конечно, не дашь?.. - угрюмо проворчал он.
- Ну почему не дам?.. - добродушно ответил я. - Только сначала сдержи
слово - покажи дорогу. А там... почему с ловким партнером в картишки не
перекинуться?.. Только крапленую колоду больше не подсовывай, а то
получается, что ты на свое умение не рассчитываешь, передергивать
начинаешь...
Досифей изумленно вытаращился на меня, а через секунду шумно выдохнул, с
восхищением пробормотал:
- Ну ты хват... - и покрутил головой. Потом он снова уселся под елкой и с
ухмылкой заявил: - Ладно! Твоя взяла! Только до жилья отсюдава куда как
далеко... Впрочем, бродют тут одни оглаеды... Камешки собирают... Вот к
ним вас и проводют... У них такая машинка есть, они в нее поорут, поорут,
и к ним дыр-дыр-дыр прилетает... Подойдет?..
- Подойдет, - улыбнулся я.
- А когда еще поиграем? - прищурил глаз леший.
- Ну, как-нибудь обязательно загляну. Какие наши годы...
- Ага, ага... - бормотнул леший, а потом отвернулся в сторону и тихонько
свистнул. Из ближних кустов выпрыгнул небольшой бурый зайчик. Досифей
сурово оглядел зайчишку и строго произнес: - Слушай сюды, Ушатый! Этих
двух моих... гостей проводишь к хенологам...
Последнее слово он произнес смачно, и было видно, что узнал он его
недавно, но очень этим словом гордился.
- Посмотришь, как хенологи их примут... У энтого, большого, вишь какие
железяки за поясом, как бы смертоубийства не было... Ежели все нормально
обойдется, ко мне прискачешь, доложишь! Понял?!
Заяц почесал задней лапой за ухом.
- Понял... - удовлетворенно проворчал леший. - Ну, доброй дороги,
гостюшки... И до встречи... - Он повернулся к нам спиной и мгновенно
растворился в зеленом сумраке леса.
- Ну что ж, веди, Ушатый!..
Заяц скосил на нас темный блестящий глаз и нехотя прыгнул в направлении
кустов. Мы двинулись за ним. Он скакнул дальше...
Так мы довольно быстро шагали в течение всего дня. Заяц был неутомим и, по
всему выходило, что мог бы еще прибавить скорость, но притормаживал из-за
нас. Мы даже не останавливались на привал, а пожевали всухомятку прямо на
ходу. Зато уже в девятом часу вечера, когда было еще совсем светло, стали
попадаться следы "деятельности" человека в виде обломанных еловых веток,
порубленных маленьких деревцев и даже черных кругов от кострищ. А когда
невдалеке раздался мужской голос, явно кого-то отчитывающий, наш проводник
скакнул в сторону и исчез в высокой траве.
Мы вышли на довольно большую поляну и увидели лагерь, состоявший из пяти
палаток, одна из которых явно служила кухней, поскольку была очень большой
и рядом с ней, под брезентом, были сложены какие-то ящики и мешки. Возле
этой палатки слабо дымила небольшая металлическая печь, а несколько в
стороне под временным навесом был установлен простой дощатый стол в
окружении длинных скамеек. За столом сидел среднего возраста мужчина,
хлебал что-то из алюминиевой миски и при этом выговаривал молодой девице в
противоэнцефалитном костюме с откинутым капюшоном и вызывающе яркой
косынке. Кроме того, на симпатичное личико девицы был наложен "вечерний"
макияж.
- ...Я вам, голубушка, сколько раз говорил, что в первые блюда, а также
когда вы варите картофель, необходимо класть побольше лаврового листа...
- Чего его класть, когда его все равно никто не ест. Сколько ни клади -
весь на тарелках оставляют... - огрызалась девица.
Спор, видимо, продолжался уже довольно давно, потому что в ответ на
последнюю реплику мужчина подпрыгнул на скамейке и взвизгнул сорванным
фальцетом:
- Где вы достали свидетельство об окончании кулинарного техникума?!
Кулинар широкого профиля!.. Вы же к кулинарии имеете такое же отношение,
как я к... цирковому искусству. Я вас отправлю на базу с первым же
вертолетом, за ваш счет... Пусть я сам буду оставшееся время стоять у
плиты...
Девица, похоже, порядком струхнула.
- Что вы, Пал Сергеевич, так волнуетесь?.. Вам же вредно так кричать... Ну
буду я класть эту лаврушку, если вам так нравится... Пусть ее
выбрасывают... Только вы не волнуйтесь... Вот, попейте кисельку, киселек
сегодня хорош!..
Она подсунула под локоть Пал Сергеевичу белую эмалированную кружку,
наполненную густой буроватой жидкостью. Тот ухватил кружку за ручку и
жадно хлебнул. Его физиономия побагровела, глаза выпучились, и он с
громким фырком выплюнул на траву все, что успел схлебнуть из кружки.
Швырнув кружку на стол, он уже совсем зашелся в крике:
- Ты что же это, стерва раскрашенная, делаешь?! Ты что же это мне кипяток
подсовываешь?! Ты что, совсем меня хочешь со свету сжить?! Первым же
вертолетом... Первым же вертолетом... Первым же вертолетом...
Видимо, Пал Сергеевича на "первом же вертолете..." окончательно заклинило,
поэтому я решил вмешаться в развитие событий:
- Мы, Пал Сергеевич, тоже не против улететь первым же вертолетом...
Пал Сергеевич повернул в нашу сторону багровое лицо, бросил на нас быстрый
взгляд и довольно спокойно огрызнулся:
- А вас, молодые люди, попросил бы не вмешиваться... - И снова заорал в
сторону своего молоденького повара. - Собирайте свои личные вещи, Галина
Викторовна, и...
Тут до него наконец дошло, что за его спиной стоит ему совершенно
незнакомая и весьма подозрительная пара. Во всяком случае, Галина
Викторовна потеряла всякий интерес к пылавшему на поляне скандалу и во все
свои немаленькие глаза рассматривала мою импозантную, хорошо вооруженную
фигуру.
Пал Сергеевич снова повернулся в нашу сторону и на этот раз внимательно в
нас вгляделся.
- Позвольте, - спросил он абсолютно нормальным голосом, - а кто вы такие и
откуда взялись? - Тут он увидел висящие на моем поясе клинки и глаза его
снова полезли из орбит.
- Спокойно, - я вытянул вперед руку в успокаивающем жесте, - мы актеры.
Тут недалеко снимают фильм про пиратов в Северной Америке. Мы с партнером
пошли прогуляться, как были, в костюмах, и заблудились. Вот вышли на ваш
лагерь... Можете вы нам помочь?..
- Как интересно!.. - тихонько взвизгнула Галина Викторовна, но тут же
замолчала под испепеляющим взглядом своего начальника.
- Актеры, значит... - недоверчиво пробормотал Пал Сергеевич, обратив снова
свой взор на нас.
- Ага, - подтвердил Данила, - известные актеры. Да вы, наверное, слышали,
Илья Милин - очень известный актер. Это я только начинаю...
- Милин?.. - Пал Сергеевич свел брови над переносицей, вспоминая актера
Милина.
- Заслуженный артист России... - подпустил Данила тумана.
- Ой, - снова пискнула Галина, - А я вас сразу узнала. Вы играли графа
Витовта в "Служении Родине"...
Я благодарно улыбнулся, лихорадочно вспоминая, что это за фильм.
Пал Сергеевич снова недовольно покосился на повара, явно подозревая ее в
сговоре с незнакомыми "актерами".
- И чем же мы можем помочь звездам отечественного кинематографа? - после
паузы пробурчал он. - И, кстати, я что-то не припомню, чтобы пираты
Северной Америки ходили в джинсовых костюмах.
- Ну знаете, это будет такая современная рок-опера. Вот художник по
костюмам именно так видит наши образы...
Как трудно спорить человеку, далекому от странного и завораживающего мира
кино, с киношником-профессионалом. Поэтому Пал Сергеевич наконец заткнулся
со своими расспросами, а я после небольшой паузы продолжил:
- А помочь нам очень просто. Где мы, кстати, находимся?
Пал Сергеевич снова начал наливаться краской, а его глаза выкатываться из
орбит.
- Вы что, не знаете, где происходили съемки?..
- А зачем мне это знать, - с эстетским безразличием ответил я. - Меня
привезли, выгрузили, одели, загримировали. Я должен в образ входить, а не
окрестности оглядывать. Поэтому и заблудились...
Тут я заметил, что стоящий рядом со мной Данила делает Пал Сергеевичу
руками знаки, долженствующие обозначать, что до самой съемочной площадки я
лежал в полной алкогольной отключке. И Пал Сергеевич мгновенно все усек.
Он с уважением посмотрел на матерого художника экрана и пояснил:
- Мы в ста сорока двух километрах от Улан-Удэ и в двадцати пяти километрах
от берега Байкала, точнее...
- Точнее не надо... - остановил я его. - Свяжитесь с Министерством
внутренних дел Бурятии по телефону 791-33. Ответит полковник Фофанов, и вы
дадите мне с ним переговорить...
Уважения во взгляде Пал Сергеевича значительно прибавилось, и он, встав с
лавки, направился в одну из палаток. Над ней я заметил антенну
радиостанции и двинулся следом.
Связь установили сразу, и, что самое главное, несмотря на позднее время,
Сергей был на месте. Услышав, что из глухой тайги, из настоящего
медвежьего угла, его вызывает москвич Илья Милин, он очень удивился, но,
как опытный оперативный работник, волю своему удивлению не дал. Коротко
уточнив, в лагере какой партии мы находимся, он деловито бросил:
- Ждите... - и отключился. А еще через три часа над поляной завис Ми-8 с
синей надписью на боку "Милиция".
Едва машина коснулась травы, из кабины вывалился полковник Фофанов
собственной персоной, и через минуту я оказался в его медвежьих объятиях.
Потом он подбросил в воздух завизжавшего Данилу и с чувством пожал руку
враз размякшему Пал Сергеевичу. Когда тот забормотал, что всегда готов
помочь работникам искусства, Сергей удивленно глянул на Пал Сергеевича, а
потом понимающе посмотрел на меня и усмехнулся.
Мы забрались в ревущую машину, и усевшийся впереди Сергей бросил пилоту:
- В Кабанск... на полигон...
Пилот понимающе наклонил шлем, и машина круто пошла вверх.
Уже стемнело, поэтому набрав высоту, мы оказались в подсвеченной яркими
звездами черноте, бархатом укрывавшей нашу машину. Грохот от работающего
двигателя исключал любые попытки разговора, и поэтому до полигона мы
добирались в молчании. В нашем доме отдыха в это время года было довольно
пусто, так что вертолет встретили только дежурный магистр природной магии
Петр Петрович, по прозвищу Мерлин, да два ученика: мой хороший знакомый
Славка Егоров и местный парень, которого я знал плохо, Миша Михайлов, он,
по-моему, специализировался в прикладном предсказании и общей теории
стратегических игр.
Данилу, уснувшего еще в вертолете, отнесли в главный корпус, а мне Сергей
предложил:
- Оставляй-ка здесь свое железо, и полетели ко мне. Во-первых, объяснишь,
как оказался в наших краях, а во-вторых, у меня к тебе серьезный разговор
есть, о твоих родителях.
После таких слов мне ничего не оставалось, как, забежав в свою "келью" (у
меня на полигоне уже была постоянная "келья"), бросить в шкаф вооружение и
шкуру, а затем быстренько вернуться в вертолет. К утру, в жемчужном свете
еще не выплывшего из-за горизонта солнца, мы прибыли в славный и
прекрасный город Улан-Удэ и, промчавшись на служебной машине МВД по пустым
улицам спящего города, оказались в служебном кабинете Сергея.
Хозяин кабинета сноровисто, будто и не было бессонной ночи, соорудил по
большой кружке черного кофе, достал из стенного шкафа объемистый
полиэтиленовый пакет и, со словами:
- Катерина как знала, полную торбу харча мне вчера с собой наложила... -
принялся выкладывать на стол для совещаний свертки с пирожками,
бутербродами, малосольными огурчиками и другой снедью. После того как мы
позавтракали, хотя даже для завтрака было еще слишком рано, Сергей убрал
со стола, поудобнее уселся в свое кресло за рабочим столом, улыбнулся и
сказал:
- Ну, Илья, давай выкладывай, каким же образом ты столь неожиданно попал в
наши края, да еще с мальцом. Кто он, кстати?..
Вопросы для меня неожиданностью не были, да и ответы я уже успел
продумать, так что отвечал я спокойно.
- Вот из-за этого мальца и попал... Это - Данила, сын моих давних и
близких друзей. Юрки и Светки Ворониных. Ты, наверное, в курсе, секта у
нас появилась под интересным названием - "Дети Единого-Сущего". - Сергей
утвердительно кивнул. - Так вот, деятели из этой секты Данилу похитили.
Мне удалось его... вернуть, но уходя от преследователей, или лучше сказать
- от последователей этого самого Единого-Сущего, я и оказался в вашем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг