солнечном краю.
- А что ж это отец мальчишки не вмешался?
- А отец мальчишки остался с матерью. Она, видишь ли, примкнула к этой
секте и в результате психической обработки сама вывела сына к
похитителю... В общем, история довольно жуткая. Когда я уезжал из Москвы,
Светка была... ну, в общем, крыша у нее совершенно съехала... Страшно было
смотреть.
Я живо вспомнил мертвое Светкино лицо и душераздирающий вопль "Спасен!!!",
и меня передернуло.
- Хм... - Сергей потер подбородок, - твоя история совершенно не объясняет,
как ты попал за пять тысяч верст, в глухую тайгу, в лагерь двенадцатого
отряда седьмой геологической партии. Вы что, летели самолетом и выпрыгнули
с парашютами?.. - Он ухмыльнулся.
- Да нет, с парашютами мы не прыгали, а вот внепространственный переход
вынуждены были сделать. Нас, видишь ли, в одном подмосковном санатории, в
резиденции этих милых деток, здорово прижали их активисты. Деваться было
некуда, вот мы в Бурятию и подались... И знаешь что, чтобы тебе не
пришлось задавать новые вопросы, свяжись-ка ты с Антиповым Святославом
Игоревичем, есть в Генпрокуратуре такой следователь по особо важным
делам... - И я быстро чиркнул его ручкой на записном блоке телефон. - Он
тебе все объяснит гораздо квалифицированнее...
Сергей внимательно посмотрел на мою запись, потом полез в ящик стола,
достал справочник в темной обложке, полистал его и, найдя нужную фамилию,
улыбнулся.
- Ну и крыша у тебя. А я, признаться, думал, что твое появление связано с
вашим полигоном... Очень он меня интересует...
Он снова потер подбородок и немного помолчал.
- Ну ладно!.. Будем считать, что с этим вопросом мы разобрались, хотя
звоночек я, конечно, сделаю... Но у меня к тебе есть еще одно дело. - И он
посмотрел на меня долгим и очень внимательным взглядом. Я вдруг понял, что
сейчас услышу что-то странное или страшное, и внутренне напрягся.
- Это касается рассказа о гибели твоих родителей. Помнишь, ты в прошлый
приезд мне поведал, что твои родители погибли у нас, в Бурятии?
Я молча кивнул и проглотил комок, вставший в горле.
- Так вот, после твоего рассказа я долго рылся в нашем архиве и все-таки
нашел это дело. Действительно, в шестьдесят девятом году на берегу Байкала
были обнаружены два... двое утонувших... Это действительно были муж и
жена. Оба незадолго до этого приехали из Москвы, муж получил назначение на
наш вертолетный завод. И у жены действительно девичья фамилия была Милина.
Только, понимаешь, в чем дело, утопленников было двое, а смерть
установлена для троих! По показаниям свидетелей, на эту злосчастную
рыбалку они отправились вместе с грудным ребенком. Тело ребенка не было
найдено, но выплыть он, как ты сам понимаешь, не мог...
- Да... Я всю эту историю знаю... - хрипло подтвердил я, - только не было
ребенка. Моим родителям, еще в Москве, бабушка подменыша подложила...
- Подменыша?..
- Да. Это такое заговоренное полено. Родители считали, что везут ребенка,
а на самом деле везли полено... Сергей еще раз потер подбородок и
пробормотал:
- А я думал, только наши северные шаманы такими вещами занимаются...
Потом посмотрел на меня и продолжил:
- Но самое странное не это. Слушай... У этих утонувших был проводник,
который спасся. Звали его Аранов Сильвестр Фаддеич. Тоже человек для наших
мест новый, жил до этого случая в республике меньше шести месяцев!., -
Сергей торжествующе посмотрел на меня.
- Ну и что? - не понял я.
- Как это что? Не мог он быть проводником... слишком плохо он знал и нашу
тайгу и, тем более Байкал. И он жив остался.
- Так, может, его поискать стоит?.. - растерянно спросил я.
- Не стоит. Нет таких в республике, я точно знаю. И исчез он сразу после
закрытия дела. Все происшедшее посчитали несчастным случаем, и дело
закрыли. Вот тут Аранов сразу и пропал. Только на это никто внимания не
обратил. Дело ушло в архив... А вот следователь, который это дело вел и
допрашивал Аранова, через два месяца оказался... в психлечебнице!.. И до
сих пор пребывает в этом невеселом месте!
Вид у меня, должно быть, был достаточно обалделый, потому что Сергей, не
дождавшись моих комментариев, продолжил:
- Говорить с ним совершенно бесполезно. Он ничего не помнит и несет
сплошную белиберду. Но постоянно вспоминает о какой-то фотографии. Я еще
раз перерыл архив и, ты знаешь, нашел конверт с дополнительными
материалами к этому делу. Просто удивительно, что этот конверт вообще
сохранился...
Он открыл ключом верхний правый ящик стола и достал большой коричневый
канцелярский конверт. В левом углу едва виднелась стертая карандашная
надпись "Доп. мат. к д. 12/38-69". Сергей тряхнул конвертом, и из него
выпала . небольшая пожелтелая фотография. На ней был снят берег, наверное
Байкала, на берегу, улыбаясь, стояли молодые мужчина и женщина, державшая
в руках сверток с младенцем, а рядом с ними, чуть отвернувшись, ощерился
старичок.
- Вот это и есть Аранов... тот самый проводник... Я нашел бывшего
начальника отдела кадров сельпо, в котором он числился заготовителем. И
она его узнала...
Но я уже не слушал Серегу. Сутуловатая старческая фигура с ухмыляющейся
физиономией вдруг словно выдвинулась из снимка, вместо заношенного
потертого пальтишка и старого треуха она облачилась в дорогой бухарский
коричнево-желтый халат и шелковую чалму с торчащим из ее середины еловком
шлема и начала медленно поворачиваться ко мне лицом.
- Так это же... - ошарашенно прохрипел я.
- Ты его знаешь?! - Сергей вскочил с кресла. Что я мог ему сказать? Что
узнал старичка, который в двух мирах выдавал себя за пророка нового
божества по имени Единый и называл себя Единый-Сущий, что это, вне всякого
сомнения, могущественный маг, который, по всей видимости, и охотился за
мной, когда я только родился, что это тот, кто организовал похищение
Данилы с целью выдать его за принца в совершенно другом мире?.. Я
представил себе выражение Серегиного лица после моего сообщения, и язык
мой не повернулся... Вместо этого я вяло промямлил:
- Да нет... мне показалось, что это дядя Слава, мой сосед по лестнице...
- Да?.. - заинтересованно посмотрел на меня Сергей. - Так, может...
- Не, дядя Слава из Москвы даже за грибами не выезжает. Всю жизнь в
Кузьминках прожил, на старости лет в наш район переехал, так до сих пор
Кузьминки вспоминает...
- Угу... - разочарованно протянул товарищ полковник. - А я как раз
надеялся, что ты что-нибудь подскажешь... Не могу я этого старичка
разыскать. А во всероссийский розыск подавать причин нет. Так что я пока
тоже... - Он пожал плечами.
И тут на меня накатила зверская усталость. Мне стало все безразлично: и
то, что теперь я точно знал, кто и почему убил моих родителей, и то, что
мы с Данилой успешно вернулись домой, и то, что... Да просто - все!
Сергей, словно почувствовав мое состояние, вдруг поднялся из-за стола и,
легко подтолкнув меня в плечо, сказал:
- Пошли... А то, я смотрю, ты сейчас прямо в кресле вырубишься...
Он отвел меня в небольшую комнатку позади кабинета и, указав на стоявший
там диван, предложил:
- Располагайся и поспи... А потом я тебя отправлю на твой полигон... Или,
если хочешь, ко мне. Катерина и ребята рады будут...
Я вымученно кивнул и принялся раздеваться, а потом упал на диван. Как
Сергей вышел из комнатушки, я уже не помню.
На этом небольшом, старом, довольно продавленном диване я отлично
выспался. Когда, поднявшись со своего узкого ложа, я осторожно выглянул в
кабинет Сергея, настенные часы показывали без четверти четыре. То есть я
проспал почти двенадцать часов. Умывшись под имевшимся в комнатке
рукомойником, я, как смог, привел себя в порядок и, пройдя пустым
кабинетом, выглянул в приемную. Сидевшая за рабочим столом симпатичная
молоденькая секретарша с высокими бурятскими скулами сурово взглянула на
меня и вдруг расцвела в улыбке.
- Вы - Илья, - пропела она. - Меня зовут Оля, Сергей Николаевич
предупредил, что у него...
Она легко вспорхнула из-за стола и, не переставая улыбаться, спросила:
- Я могу вам чем-нибудь помочь?
- А где Сергей... Николаевич? - слегка растерявшись, ответил я вопросом на
вопрос.
- Он улетел... Вот, оставил для вас записку... - И она протянула мне
свернутый листок бумаги. Я развернул его и прочел: "Илья, вынужден улететь
в Баргузин по делам службы. В семнадцать часов в Кабанск поедет наш
"уазик". Я договорился - они тебя подбросят до вашего полигона. За рулем
будет Сашка Титов, а еще поедет майор Смирнов, ты их обоих знаешь. Билеты
на Москву для тебя и Данилы заказаны на завтрашний вечер, а утром прошу
обоих ко мне. Там и договорим. Привет. Не скучай".
- Олечка, - поднял я голову от записки, - в моем распоряжении около сорока
минут, подскажите, пожалуйста, где я могу перекусить?
- А Сергей Николаевич все для вас оставил, - снова улыбнулась она. - Вы
проходите в кабинет, а я сейчас вам чай сделаю... Или лучше кофе?..
- Чай!.. Лучше чай!.. - вернул я ей улыбку. Буквально через десять минут я
снова сидел в кабинете Сергея за столом, уставленным снедью, а Оля
наливала в большую чашку чай по-бурятски, то есть с неизменным молоком. И
только наполнив чашку, она вдруг спохватилась:
- Ой!.. Вы же москвич!.. Вам, наверное, нужно было черный чай сделать?..
- Нет, нет... - успокоил я ее. - В Бурятии я всегда пью чай только с
молоком... - Судя по ее улыбке, она мне не очень поверила, но мой ответ ей
понравился.
Я плотно закусил, а вскорости во дворе раздался сигнал машины, и Оля,
заглянув в кабинет, где я листал журналы, сообщила:
- Это Титов вам сигналит. Вы же с ним едете?.. Я попрощался с Серегиным
секретарем, спустился по лестнице во двор и забрался в потрепанный синий
"уазик" с желтой полосой по борту и надписью "Милиция". Внутри уже сидел
майор Смирнов, пожилой, неразговорчивый милиционер. Он молча, как давнему
знакомому, протянул мне свою ладонь, напоминавшую размерами ладошки моих
знакомых гномов, и, пожав мою руку, вздохнул. Зато Сашка Титов, молодой
старлей, с которым я тоже был знаком, выжимая сцепление и трогая машину,
сразу завел разговор:
- Слушай, Илюха, ты откуда в наши края свалился?.. Что это за странная
история с каким-то мальчишкой?..
Я недовольно поморщился. Не хватало еще, чтобы население Улан-Удэ, а то и
всей Бурятии принялось обсуждать невероятное появление столичного гостя в
их благословенном краю. Да еще в компании малолетнего ребенка. Поэтому я
прибег к проверенному средству - отвечать вопросом на вопрос.
- А откуда ты взял, что я "свалился", да еще с "каким-то мальчишкой"?..
- Так полковник при мне с Москвой разговаривал, с какой-то важной шишкой.
И во-первых, в Москве, похоже, очень обрадовались, что ты нашелся, и сразу
спросили, есть ли при тебе мальчик. А во-вторых, этот шишка приказал
немедленно обеспечить вас билетами до Москвы и не задавать лишних
вопросов...
- Так что ж ты лишние вопросы задаешь? Или для тебя шишкино распоряжение
не в счет?
Сашка скосил на меня удивленно покруглевший взгляд и замолчал. На заднем
сиденье снова тяжело вздохнул майор.
Мы проехали мост через Селенгу, и по левому берегу реки выехали из города.
А город кончился практически сразу. Только что отражение нашей машины
мелькало в витринных стеклах первых этажей городских кирпичных
многоэтажек, и тут же вдоль дороги побежали зеленые лужайки в окружении
кустарников и низких деревьев, а через минуту мы уже мчались по пустой
асфальтовой ленте посреди самой настоящей тайги.
Если вы никогда не ездили на машине от Улан-Удэ до Байкала, вы не видели
самых, пожалуй, красивых мест на Земле. Дорога вьется параллельно Селенге,
постепенно поднимаясь все выше и выше, так что река остается под вами в
глубоком ущелье и ее серебристый свет ложится тенью на рельсы железной
дороги, струящиеся рядом с бурлящей водой. Противоположная стена ущелья,
расцвеченная всеми красками, которые способно уловить человеческое зрение,
буквально притягивает взгляд к себе. Среди плотного темно-зеленого
ельника, словно мазками светомузыки, вспыхивают то нестерпимо белый ствол
березы, то янтарно-золотистая, издали напоминающая копье архангела, сосна,
а то не отцветший багульник бросает поверх зелени свою сиреневую размытую
тень. Порой песчаные осыпи разрывают зелень склона своими светло-желтыми
лапами, словно гигантские львы высунули их погреться на солнышко, или
стеклянистые сколы черного гранита выныривают из-под зеленого покрывала
предупреждающе поднятым пальцем. И эта удивительная картина почти никогда
не бывает смазана серой хмарью пасмурного неба, ибо, как говорят местные
жители, солнце светит над Бурятией триста шестьдесят дней в году!
Дорога настолько незаметно забирается все выше и выше, что, только
оказавшись на перевале, ты понимаешь, насколько высоко оказался. А на
перевале - месте, с которого в обе стороны дорога стелется вниз и ее узкая
графитово-серая черта видна далеко-далеко, растет чудесное дерево. Оно
совсем небольшое, тоненькое, непонятного возраста и породы. Вместо
привычной листвы его ветви покрывают тряпочки, ленточки, веревочки,
повязанные узлом цветные бумажки... Рядом поставлена аккуратная беседка, в
которой остановившиеся путники могут посидеть и спокойно подумать о... да
о чем угодно. И если позволяют средства и темперамент, то и выпить,
плеснув из стакана на землю несколько капель, и закусить, вдыхая
поразительный воздух. Знаете, в сказках частенько встречается живая и
мертвая вода, не знаю, пока не встречал. А вот живой и мертвый воздух есть
абсолютно точно. Мертвый воздух, я думаю, вы и сами отыщете без труда, а
живой... Так вот, в Бурятии, над ущельем реки Селенги, текущей из Монголии
в Байкал, воздух живой... Поезжайте - вдохните...
Мы тоже остановились перед волшебным деревом - иначе нельзя, дороги не
будет, - и угрюмый майор повязал тонкую веточку специально, похоже,
заготовленной узкой ленточкой. А через минуту колеса нашего громыхающего
"уаза" принялись снова разматывать покорную ленту дороги.
Еще полчаса пути, и мы остановились у развилки. Асфальт уходил дальше к
Кабанску, а влево, в гущу леса, к Байкалу и бывшему санаторию, а теперь к
нашему магическому полигону вела узкая грунтовая колея. Ребята предлагали
довезти меня до ворот полигона, но я отказался. Прогулка в четыре
километра меня не утомит, а колдобины лесной дороги изрядно растрясут и
транспортное средство, и его пассажиров. Махнув мне на прощание, мои
попутчики тронулись в сторону Кабанска, а я отломил от росшего рядом с
дорогой орехового кустика гибкий прутик и, помахивая им, вступил в тень
леса, на влажную слабо укатанную землю.
Как я уже говорил, пути до полигона было километра четыре. Примерно через
треть дорога, постепенно поднимавшаяся вверх, вывела меня из леса на
голый, слегка припорошенный травой, пригорок. Вместо влажной земли под
ногами пересыпался сухой песок. Перевалив через пригорок, я увидел метрах
в тридцати, у опушки возобновляющегося леса поваленное дерево, на котором
кто-то сидел. И тут совершенно неожиданно сердце мое ухнуло вниз, а во рту
стало сухо. Я несколько замедлил шаг, всматриваясь в маленькую фигурку и
пытаясь узнать в ней кого-нибудь из знакомых, и тут в моей голове
раздалось: "Не останавливайся, не останавливайся... Я тебя давно
дожидаюсь..."
Голос мне очень не понравился, и я, признаться, несколько растерялся, но
не остановился. Только после столь странного приглашения я, продолжая
помахивать своим прутиком в такт шагам, быстро поставил блок от вторжения
в свое сознание и резко сжал-разжал левую ладонь. Конечно, связаться с
Антипом, своим учителем, я не мог, далековато, но почти сразу у меня в
голове раздался голос Славки Егорова: "Илюха, ты вызывал, что случилось?.."
"Я километрах в трех от полигона, и меня тут кто-то поджидает... Боюсь,
мне может понадобиться помощь..."
"Что, всех звать?.." - Славка, будущий боевой маг, воспринял мои слова
достаточно легкомысленно.
"Да! Всех!.."
Тут мой тон его, похоже, встревожил.
"Да ты же знаешь, на полигоне сейчас пусто. Мерлин, да я, да Мишка,
остальные не в счет..."
Я вздохнул, сил действительно было маловато. Михаил и Сашка - такие же,
как я, ученики. Петр Петрович, которого мы за глаза дразнили Мерлином, был
магистром натуральной магии, а занимался в основном погодой - циклонами,
анти-циклонами, воздействием на них магической энергетики... Вот за это и
получил свое прозвище.
Пока шли наши с Сашкой переговоры и мои размышления, я дошагал до
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг