строгий голос:
- Вы должны покинуть Храм не позднее четвертого удара колокола с момента
открытия дверей. Все, кто не успеет или не захочет покинуть Храм вовремя,
считаются пришедшими к алтарю и становятся служителями Единого-Сущего
через возведение на алтарь. Выбирайте...
Я бросил быстрый взгляд вокруг. Люди шагали в Храм, и было ясно, кто идет
из любопытства, кто из страха, кто из какого-то непонятного стремления к
острым ощущениям, а кто с последней надеждой и верой в светлое чудо. "Эти
обманываются больше всего, - подумалось мне. - Ибо чудо для себя можно
ожидать только от близких людей... или совершить самому..."
Мы поднялись по ступеням и вошли под сень портика, а затем через двери
внутрь Храма. Огромный холл был расписан яркими, броскими фресками,
живописующими ту самую историю, которую я слышал от апостола Пипа во время
его проповеди в Лосте. И величие Единого, и его творение мира, животных и
людей, и его любовь к своим творениям, и его слезы при виде
неблагодарности его творений, и его превентивные меры в отношении неслухов
- все было ярко отображено в настенной живописи. Из этого огромного
помещения в разные стороны расходились коридоры и анфилады комнат, и народ
растекался по ним, разглядывая стены и створки дверей, фигурные оконные
переплеты и приношения Единому, выставленные в высоких стеклянных шкафах с
бирочками, указывающими имена дарителей.
Мне почему-то вспомнился питерский Эрмитаж с его бесконечными залами,
комнатами, переходами и экспонатами, среди которых можно было блуждать
сутками, попадая то и дело в уже осмотренные помещения. "К моменту
закрытия этого музея многие, похоже, при всем своем желании не смогут его
покинуть и поймут, что совершенно неожиданно для себя выбрали алтарь
Единого..." - подумалось мне.
А вот Галл, судя по всему, полностью сохранил ясность ума. Он твердо взял
меня под руку и потащил в сторону, к самому темному и какому-то
неухоженному из коридоров.
- Если нас сейчас остановят, говори, что идешь к откровенному разговору о
грехе... - жарко шептал он мне на ухо. Через секунду мы растворились в
полумраке коридора.
Помещение, в которое мы вошли, пройдя коридором, напоминало... зал для
голосования. Большая, несколько вытянутая комната была по одной стене
заставлена стационарными кабинками для раздумий, какому из кандидатов
выставить галочку. Только эти кабинки были двойные, словно для того, чтобы
предоставить место не только голосующему, но и подсказывающему, за кого
голосовать.
- Это зал для откровенного разговора... - начал свои пояснения Галл, но я
перебил его:
- А дальше-то куда? Я долго разговаривать, даже о грехе, не имею ни
времени, ни желания. Ты же бывал в этом чертовом Храме, как нам выйти хотя
бы к апартаментам Первого Подъединого?
- Первый меня не принял, - огрызнулся Галл, - а вот за этим залом, если
нам удастся пересечь комнату апостолов, находится спуск на первый
подземный уровень. Меня провожали этой дорогой к третьему секретарю...
Мы быстро пересекли пока еще пустовавшую комнату для расспросов, и Галл
толкнул неприметную дверь, притулившуюся за последней кабинкой. Она
бесшумно распахнулась, и мы увидели маленькую, пустую комнатку, из которой
вели еще две двери. Галл направился к правой и первым нырнул в нее. Я
последовал за ним и оказался в низком коридоре с голыми каменными стенами
и таким же голым сводчатым потолком. Коридор был слабо освещен и уходил
вперед и вниз.
Мы осторожно двинулись по коридору. Через десяток - другой шагов коридор
пересек его двойник. Галл было направился прямо, но я остановил его и
потянул направо. Я заметил в конце этого коридора лестничную площадку. Мы
быстро добрались до нее, и я начал спуск. Теперь уже Галл молча следовал
за мной. Спустившись на три пролета, мы оказались в точной копии того
коридора, из которого начинали спуск. И он также невдалеке пересекался
другим коридором. Я быстро, но осторожно приблизился к перекрестку и,
выглянув, удовлетворенно хмыкнул. Нам явно везло - прямо напротив нас к
стене была привернута консоль с пылавшим в ней факелом. Медвежья лапа,
ухватившая за хвост змею. Похоже, мы были недалеко от цели.
- Теперь держись за мной, как можно ближе. Возможно, мне придется прятать
нас под пеленой. Двоих взрослых спрятать сложно... - Я еще раз выглянул в
основной коридор. - Пора побеседовать с трехглазым и гологоловым.
Ласково!.. - пробормотал я себе под нос. Сзади послышался сдавленный
возглас, и я резко обернулся. Галл смотрел на меня выпучив глаза.
- Откуда ты знаешь трехглазого... - В его глазах плескался панический ужас.
- Не важно... - проговорил я, пытаясь понять источник его страха, - важно
то, что нам есть о чем поговорить. И не надо так вибрировать, ты в полной
безопасности...
Я снова выглянул в освещенный коридор, пытаясь определить направление
движения, а потом, на авось, повернул направо.
- Значит, ты и дорогу знал, - послышался позади меня тихий шепот то ли
вопроса, то ли утверждения. Я не стал оборачиваться, чтобы ответить, а
осторожно двинулся вперед, прислушиваясь к окружающему безмолвию. Галл
осторожно шуршал сзади. Еще больше я поверил в свое везение, когда
буквально через несколько десятков шагов увидел знакомую тяжелую дверь,
окованную железными полосами. За ней должен был находиться старый колдун.
Я слегка присел перед последним броском, уже прикидывая, как мне, по
возможности быстро и бесшумно, открыть дверь, и в этот момент что-то
тяжелое глухо ударило меня по затылку. В голове багровым, кровавым
фейерверком разорвалась боль, и я, теряя сознание, повалился на каменный
пол.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Ранним вечером в пятницу в кабинете следователя по особо важным делам
Генеральной прокуратуры России старшего советника юстиции Антипова
раздался телефонный звонок. Святослав Игоревич снял трубку и, не отрываясь
от документов, которые он просматривал, бросил:
- Антипов слушает...
Из трубки донесся торопливый, захлебывающийся голос:
- Святослав Игоревич, Арманов скрылся!..
- Что значит скрылся? - Антипов отодвинул документы и переключил внимание
на разговор. - Успокойся и расскажи подробнее.
- Утром гражданин Арманов вышел из дома в магазин. Купил продуктов,
молока, колбаски, три котлеты, хлеба, консервов каких-то и вернулся домой.
Шестой проверял - это был старик. Точно. Весь день он не появлялся на
улице, а сейчас вышел играть с соседями в домино. Только это не он.
Выглядит, как всегда, как всегда не особо разговорчив, играет с тем же
партнером, но индикатор фиксирует, что это не человек. Это вообще не
органическая структура...
- Морок!.. - выдохнул Антипов. - Значит, так! Поднимайся в квартиру и все
тщательно обыщи...
- Что искать-то?..
- Все! Давай включай свою интуицию, а то только хвалишься ею. Если что-то
попадется, звони мне на мобильный.
Святослав Игоревич дал отбой и тут же набрал номер. Когда на том конце
провода ответили, он коротко скомандовал:
- Бери двух учеников, не ниже пятилеток, и жди меня на Минском шоссе возле
поста ГАИ, что у кольцевой дороги.
Следующий звонок был еще короче. Едва в трубке прозвучал сигнал
соединения, Антипов коротко произнес:
- Антипов здесь. Машину, пожалуйста!.. Через несколько минут по Большой
Дмитровке мчалась черная "Волга", посверкивая проблесковым маячком на
крыше. Выскочив на Бульварное кольцо, машина развернулась и рванула в
сторону Арбата. По Новому Арбату она, не выключая свирепой темно-синей
мигалки, пересекла Москву-реку по Калининскому мосту и, расталкивая
дачников, направлявших свои машины к родной земле, помчалась по
Кутузовскому проспекту, бесстыдно занимая крайнюю левую, правительственную
полосу. На подъезде к кольцевой автостраде "Волга" метнулась к
железобетонному кубу поста ГАИ, и на ее заднее сиденье запрыгнули трое
мужчин.
Машина тут же взревела двигателем и метнулаеь прочь из столицы.
Водитель "Волги", выжимая из машины все возможное, не отрывал глаз от
дороги, а Антипов, повернувшись назад вводил в курс дела своих спутников.
- Наш Единый-Сущий сбежал из дома. Причем мы не знаем, когда это
произошло, последний раз его наблюдали утром, то есть больше семи часов
назад. Дорога у него одна - в известный вам санаторий. Там, конечно, есть
наши ребята, только они вряд ли смогут его остановить. Вся надежда, что он
достаточно долго провозится с переходом, я там наставил ловушек. Как
только подъедем, Егор и Сергей, - он бросил взгляд на двух своих молодых
спутников, - пойдут по периметру и проверят блокаду территории. Возможно,
он подготовил себе отход в лес. Мы с тобой, - тут он посмотрел на пожилого
мужчину с небольшим шрамом у виска и немигающими стальными глазами, -
спустимся в подвал к переходу. Только уж я попрошу тебя, Кузьмич, поперек
батьки в пекло не соваться, это очень серьезный противник! Вопросы есть?..
Вопросы были, и до самого поворота на Рузу в кабине шло уточнение и
согласование предстоящих действий. Только когда машина, снизив скорость и
погасив за ненадобностью мигалку, въехала под сень лесной дороги,
Святослав Игоревич повернулся лицом к лобовому стеклу и в салоне повисло
сосредоточенное молчание.
Наконец "Волга" медленно подкатила к знакомым металлическим воротам.
Пассажиры быстро вышли из машины и гуськом прошли через чуть скрипнувшую
калитку. Сразу за оградой двое молодых ребят двинулись в разные стороны
вдоль забора, что-то нашептывая себе под нос, а Антипов со своим
помощником зашагал по асфальту в сторону главного здания санатория. Когда
они уже почти вышли из-под нависших ветвей на открытое пространство,
Кузьмич легко тронул Антипова за локоть и показал глазами в сторону
придорожных кустов. Приглядевшись, Святослав Игоревич увидел под кустами
лежавшее мешком тело. Чертыхнувшись себе под нос, он перепрыгнул небольшой
кювет и склонился над лежавшим. Кузьмич остался на дороге, слегка
пригнувшись и внимательно обшаривая взглядом округу.
Через минуту Антипов вернулся и, пробормотав:
- Все в порядке, спит... - осторожно двинулся дальше. Приблизившись к
зданию, они увидели вторую фигуру, лежавшую у самого крыльца. Только на
этот раз осматривать ее не было необходимости - по неестественно
вывернутой голове и скрюченной позе было ясно, что человек мертв. Антипов
грязно выругался себе под нос, а Кузьмич молча скрипнул зубами и нервно
потер руки.
Они уже вплотную приблизились к ступенькам крыльца, когда земля у них под
ногами дрогнула, и из ее глубины донесся странный раскатистый рокот. Затем
вздрогнуло старое двухэтажное здание санатория и из его окон с треском
посыпались стекла, а следом, сквозь ослепшие рамы дом выдохнул густые
клубы черного дыма. Казалось, вся копившаяся в нем веками пыль в одно
мгновение вздыбилась и ринулась вон, на чистый воздух, боясь быть
придавленной обломками разваливающегося здания.
Но здание не развалилось. Оно даже особенно не пострадало. Антипов,
выпрямившись, постоял несколько минут на первой ступеньке крыльца,
наблюдая, как клубы дыма медленно тают в вечернем застывшем воздухе, и
только одно облачко, вдруг уплотнившись, потянулось ввысь, странно мерцая
и переливаясь.
- Так, - тихо пробормотал Святослав Игоревич, - все-таки он ушел. - И
шагнул вверх по ступеням к входным дверям. Кузьмич молча последовал за ним.
В подвале было сумрачно и прохладно. Из четырех ламп горела лишь одна, но
и ее тусклого света было достаточно, чтобы осмотреть неоштукатуренные
сухие кирпичные стены, затянутые в углах седой паутиной. Перехода не было,
на месте тоннеля, вход в который пересекала змеистая зеленоватая трещинка,
глухая красно-коричневая кирпичная стена ясно показывала всем
сомневающимся, что она уже давно здесь стоит. Антипов постоял на каменном
полу, хмыкнул и пошел прочь.
Они снова вышли на воздух. Дым рассеялся, и вечернее безмятежное солнце
устало подбиралось к горизонту, явно готовясь "на боковую". Антипов достал
из кармана легкой куртки мобильный телефон и устало проговорил:
- Оперативную группу в санаторий, с медиками... Да, возможно, есть
пострадавшие, один убит точно.
Спрятав телефон, он прикрыл глаза, словно погрузившись в дрему, но через
секунду тряхнул головой и повернулся к своему молчаливому спутнику:
- Ну что ж, сегодня мы опоздали... Пора возвращаться, я скомандовал
ребятам отбой, они идут к машине.
К воротам санатория вся четверка подошла практически одновременно. Они
молча забирались в машину, и тут водитель вопросительно взглянул на
Антипова:
- Ну? Как там?..
- Плохо... - ответил Святослав Игоревич. - Переход схлопнулся... Единый
сукин сын улизнул... Плохо...
- А как же теперь?.. - испуганно начал водитель и замолчал.
"А как же теперь Илюха?.." - додумал вопрос Антипов.
"Илюха выберется..." - попытался успокоить он сам себя, но это получилось
плохо, поскольку эту надежду тут же догнала мысль: "И еще мальчишка этот с
ним..."
6. ХРАМ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Я очнулся от холода. Тысячи ледяных игл впивались в мое тело, сковывая
мышцы, выедая внутренности, превращая мысли в ледяные кристаллики.
Шевелиться не хотелось, а может быть, и не моглось. Я лежал и пытался
припомнить, кто я такой, где я нахожусь и зачем я здесь очутился. Потом я
вспомнил, что у меня должны быть глаза, и тут же вялая, замороженная мысль
подсказала, что глаза наверняка тоже замерзли. "А все-таки, может быть,
попробовать их открыть..." - поинтересовался я у этой бормочущей мыслишки.
"Нет... не стоит... - вяло прошептала она. - Оно тебе нужно..." "Нет... я
открою..." - заупрямился я. "Ну как хочешь..." - прошептала мысль и
окончательно застыла кусочком льда.
Легко сказать "открою", а как это, собственно говоря, делается? Я лежал и
вспоминал, как открываются глаза, и лишь спустя несколько минут понял, что
лежу с уже открытыми глазами. Только они ничегошеньки не видели. "А
почему, собственно, "лежу"?.." - поинтересовался я сам у себя. "А потому
что ты точно не стоишь и не сидишь..." Я помолчал, обдумывая эту мысль, но
она тоже быстро замерзала. Тут мне подумалось, что где-то у меня должны
быть руки и ноги и ими когда-то можно было шевелить. "А не пошевелить
ли?.." - выплыло из замороженного мозга облачком пара, и тут же проскочила
паническая льдинка: "Ни в коем случае!.." "Почему?" - удивился я, но
льдинка уже примерзла к общей глыбе размышлений и не хотела давать
пояснений.
И тут я из простого упрямства пошевелил рукой. Той, которая у меня
осталась. И сразу же понял, почему так волновалась та мыслишка. В ответ на
мое слабое шевеление в голове у меня взорвался вулкан и мой мозг начал
плавиться, мои замерзшие мысли растекались под сокрушающим жаром
маленькими лужицами и с визгом испарялись. Уже выпадая из сознания, я
вспомнил, что этот жар, эта раскаленная лава, вскипевшая в моей голове,
называется БОЛЬ!
Я снова очнулся. Снова вокруг было темно, но холода я уже не чувствовал.
Не раздумывая, я слегка двинул рукой, и понял, что завывание, которое я
почувствовал в своей голове, я вполне могу вынести. Я начал медленно
подтягивать руки к голове, шаркая ладонями по шершавым камням пола.
Наконец я коснулся правой рукой волос. Значит, голова была на месте. Я
медленно провел рукой по своему лицу - оно тоже никуда не исчезло. Веки
при приближении ладони дернулись и прикрыли глаза. Значит, все должно было
быть в порядке. Почему же я ничего не видел?..
Я медленно и осторожно ощупал голову и обнаружил на затылке огромную
шишку. Волосы вокруг нее пропитались кровью и слиплись. Моя рука без сил
повалилась за голову и, чуть выпрямившись, коснулась сырого камня стены.
Значит, я по-прежнему в подземелье. Я вспомнил окованную железными
полосами дверь, на которую смотрел перед тем, как получил удар по затылку.
"Видимо, я попал под какое-то охранное заклинание, впопыхах незамеченное
мной... - слабо шевельнулось в голове. - Где же тогда Галл? И почему я
ничего не вижу?!"
Я согнул ноги в коленях и, ощутив холод каменного пола, понял, что сапоги
с меня сняли. Тогда я начал себя осторожно ощупывать. Судя по полученной
от пальцев информации, на мне были только обрывки моих шикарных бархатных
штанов и пояс. Ни одежды, ни, что самое главное, оружия я не обнаружил.
"Так вот почему мне так холодно..." - понял я наконец. Тут я почувствовал,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг