что сохранился и мой перстень с изумрудом, который я перевернул камнем в
ладонь. Его то ли не заметили, то ли не смогли снять с пальца, зажатого в
кулак. Лежать голышом в сыром подземелье - удовольствие не из приятных, но
что мне оставалось делать.
Я, уже не пытаясь шевелиться, принялся шептать наговоры против "болестей и
ущерба", мысленно благодаря Мерлина - магистра природной магии Петра
Петровича, который преподавал нам начала "нетрадиционной медицины".
Уже через несколько минут я почувствовал себя в силах приподняться и,
опершись на руки, подвинуться к стене. Теперь я уже сидел, привалившись к
мокрому камню. Оказалось, что размышлять в таком положении гораздо
удобнее. Но размышлять не хотелось. Я задремал.
Снова я очнулся уже в гораздо лучшем самочувствии. Похоже, наговоры
Мерлина здорово помогали. Я не знал, сколько времени провел в этой
кромешной тьме, но почему-то мне казалось, что прошло несколько дней.
Опираясь на стену, я потихоньку встал на ноги. Меня слегка подташнивало,
значит, сотрясение мозга я точно получил. Но все-таки мое состояние можно
было квалифицировать как удовлетворительное. Касаясь стены руками, я
тронулся в обход предоставленного в мое распоряжение помещения.
Когда я четырежды оказался в углах, мне стало ясно, что я нахожусь в
довольно небольшой комнате с голыми каменными стенами, размером четыре на
четыре шага. Пол был застелен каменными плитками. И что самое главное, ни
в одной из стен не было дверей. Попасть сюда я мог только через потолок,
но его не было видно, и я не мог до него дотянуться рукой. Мое шикарное
убежище сильно напоминало каменный мешок.
Я снова присел под одной из стен и попробовал прощупать окружающее
пространство сверхчувственно. Никакого намека на магию, никакого шевеления
за стенами, словно с другой стороны каменной кладки не было ничего, кроме
совершенно нейтральной земли.
От своих опытов я очень устал. Глаза, уже отвыкающие в этой темноте от
выполнения своих функций, чисто рефлекторно закрылись, и я снова задремал.
На этот раз мне приснились сны. Были они какими-то рваными и несвязными;
Сначала мне привиделся Данила. Он восседал на огромном гнедом жеребце,
похожем на лошадь Галла. Жеребец уносил мальчика куда-то очень далеко, а
Ванька, припадая на раненую лапу, бежал за лошадью и все никак не мог ее
догнать.
Потом из совершенно непроглядного мрака выплыла скорчившаяся мальчишеская
фигурка, лежавшая на охапке соломы, в углу маленькой комнаты. Сначала мне
показалось, что это тоже Данила, но почти сразу я понял, что это другой
мальчик, только очень похожий на Данилу. Потом я увидел Многоликого. Он
молча смотрел мне в лицо, и я читал осуждение в его глазах. "Я сделал все
что мог!" - мысленно прокричал я ему в лицо и неожиданно услышал
равнодушное "Разве!". Потом перед глазами замелькали разные лица, но все
их вытеснило видение голого желтоватого черепа с вытатуированным на
затылке глазом. Когда этот глаз мне подмигнул, я снова пришел в себя.
"Надо что-то делать..." - пробежала рядом со мной смешная мысль. Я
улыбнулся ей: "Да? И что же?.."
"Что-то делать... что-то делать... что-то делать..." - не отставала она.
Чтобы отвязаться от нее, я снова поднялся на ноги и двинулся вдоль стены,
тщательно ощупывая ее руками. Она была влажной и шероховатой на ощупь. И
тут я понял, что ноги держат меня гораздо крепче; чем в мое прошлое
путешествие, да и тошноты практически не было. Да что там, я, пожалуй,
даже что-нибудь съел. Даже что-нибудь большое...
В одном месте мне попалась полоска незаполненного раствором шва между
камнями. Я попытался вставить в нее пальцы одной ноги и ощупать стену
повыше, но мне удалось только слегка подпрыгнуть. Поднять свое тело на
двух пальчиках я был еще не в состоянии.
Очередной обход моих шестнадцати квадратных метров, конечно, ничего не
дал. К концу пути я уже даже и не помнил, на что я надеялся. Но я уже
твердо понимал, что мой проигрыш был окончательным и бесповоротным. Отряд,
направленный Многоликим, уже должен был подходить к Некостину. Навт, не
найдя меня в условленном месте, мог решиться на отчаянный штурм,
совершенно не владея оперативной информацией, а только подстегиваемый
желанием спасти принца. Хорошо если Галлу удалось выбраться из Храма, и он
предупредит Навта, но на это надежды было очень мало. Скорее всего он
сейчас так же мечется в своем каменном мешке, награждая весьма
определенными эпитетами верзилу, затащившего его в это чудное местечко. В
общем, все было очень плохо.
Я проснулся в очередной раз. Странно, что я давно не ощущаю холода.
Наверное, мое тело имеет повышенную способность к адаптации. Интересно,
долго моя адаптация будет поддерживать мое тело и, главное, дух. Хозяева
этого заведения, по всей видимости, не собирались тратиться на харчи и
питье для своего гостя. И если не есть я мог бы еще пару-тройку дней, то
пить мне хотелось все сильнее и сильнее. Я попытался лизать влажные камни,
но, похоже, эта влажность была мною слишком преувеличена. Во всяком
случае, под языком постоянно оказывался совершенно сухой и чрезвычайно
шершавый камень. По-видимому, я очень устал лизать камень, поскольку снова
задремал.
Я пришел в себя лежа на полу. Мне показалось, что рядом кто-то
разговаривает. Я открыл глаза и прислушался. Было все так же темно, и все
так же звенела в ушах тишина. Я поднялся на ноги и побрел вдоль
ненавистной стены, приволакивая подошвами, чтобы слышать хотя бы их
шуршание и радоваться, что уж уши-то у меня точно в порядке. Я уже не
ощупывал стены и старался не думать о воде. Мне было ясно, что камни,
окружающие меня, не изменились, и подземный источник не забил посреди
моего каменного пола. Я не хотел умирать, но и никаких надежд уже не
питал. Я просто гулял перед сном. "Ну вот и нагулялся..." - подумалось
мне, когда мои ноги в очередной раз подогнулись, и я привычно примостился
под стеной, закрыв глаза.
- Держи ему голову... Аккуратнее, ты, косорукий...
- А ты не лей сильно-то, захлебнется еще... Ну, потихоньку...
"Кто это, интересно, шепчется здесь?.." - подумал я, разбуженный
назойливым шепотливым переругиванием. И открыл глаза. И тут же их
зажмурил. Моя маленькая комнатка была буквально залита потоками ярчайшего
света, выставившего на всеобщее обозрение каждый камень, каждый шов,
каждую складочку голых неприютных стен. Я дернулся от рези в глазах и тут
же почувствовал, что мою голову крепко сжали здоровенные ладони. Не успел
я возмутиться столь неделикатным обхождением, как мне на губы упали первые
капли прохладного, сладковатого напитка, в котором я узнал чудесный сидр,
пробованный мной в "Насовсем Едином". Я с жадностью, причмокивая и шлепая
губами, пил, не веря, что это происходит наяву.
- Вот видишь, я же говорил - напоить надо. А ты все курицу доставай...
курицу доставай...
- Ага! Ты давай курицу доставай, тогда посмотрим - кто прав!
Не прекращая поглощать живительную влагу, я слегка приоткрыл один глаз.
Единственное, что я сразу рассмотрел в ярком, ослепительном свете, были
два высоких чудесных колпачка. Синий! И Желтый! Тут источник, наполнявший
меня живительной влагой, иссяк, и я смог улыбнуться.
- Глянь-ка, он нас узнал... - ласково удивился Зопин.
- Ага... Разве ж твою рожу забудешь. Главное, чтобы она по ночам не
снилась... - Опин был в своем репертуаре.
- Почему это?.. - простодушно удивился Зопин.
- Заикаться всю жизнь будешь... - тут же поймал его Юпин.
- Это у кого рожа - заикаться будешь... Это у кого ро...
- Ну не будешь, не будешь... - перебил его Опин, вытирая мне губы носовым
платком и шаря в своем вещмешке, видимо, в поисках пресловутой курицы.
- Конечно, не будешь, - довольно подтвердил Зопин, разразившись
ослепительной улыбкой.
- Не будешь, - еще раз согласился Опин. - Потому что поседеешь...
Улыбка Зопина мгновенно увяла.
- Это у кого... поседеешь... Это у... Глянь, он кушать хочет! - вдруг
перебил он сам себя.
- Ты-то будешь есть? - спросил у него Опин, доставая из мешка завернутую в
тряпочку вареную курицу.
- Нет, Белоголовому одному мало будет. Я и потерпеть могу...
У Опина опустились руки, и он чуть не выронил сверток с курицей.
- Слушай, ты, часом, не заболел? Или я плохо расслышал? Ты действительно
от курочки отказался?!
- Ребята, я и вправду не прочь слегка закусить, - вступил я в беседу.
- Вот и молодец... вот и молодец... - засуетился Зопин, отпустил наконец
мою голову и помог мне усесться под стенкой. Опин уже разложил рядом со
мной небольшую салфетку и наламывал на нее кусками курицу. Кроме курицы у
него в мешке оказались еще пара лепешек и два здоровенных яблока. Когда я
пригласил их разделить со мной трапезу, оба как по команде замахали
широкими ладошками, уверяя, что только что позавтракали.
- Как вы меня отыскали-то? - задал наконец я свой первый вопрос, вгрызаясь
в чудесную куриную грудку.
- Так ты же не пришел утром в таверну, - начал объяснять Опин, в то время
как Зопин умильно следил за моей трапезой, подкладывая кусочки курицы ко
мне поближе.
- Мы сразу сообразили, что ты сунулся в Храм, и там тебя подловили.
Правда, это довольно удивительно, учитывая твои способности. Интересно, на
что ты попался?.. Ну ладно... Мы пошли тебя искать. Сначала я решил, что
отыщу тебя по оружию... - Я вопросительно посмотрел на него.
- Я же свою выращенную Сталь где угодно отыщу, - пояснил Опин. - Ну на
клинки мы быстро вышли, только вот тебя там не было. И вообще, насколько
мы поняли, твое оружие попало в сокровищницу Храма. Там у них разные
ценные вещи лежат... А охрана только снаружи стоит... - вдруг захихикал он.
- Вы клинки забрали? - спросил я с надеждой, даже позабыв на время жевать.
- Что ж их, этим, единым, оставлять? - обиделся Опин.
- ...Оставлять? - добавил Зопин, и, отвечая на мой нетерпеливый взгляд,
приподнялся и вытащил из незамеченного мной пролома в стене длинный
сверток, обмотанный куском рваного бархата. Положив сверток на пол, он
быстро размотал тряпку и я увидел свою шпагу и свою дагу, лениво
поблескивающие в ярком свете. Я отложил недоеденную курицу и, обтерев руки
об остатки собственных штанов, вскочил на ноги и потянулся к оружию. Как
только мои ладони сжали рукояти, я сразу почувствовал себя в полном
порядке. А тут еще Зопин забормотал под боком:
- И чехольчик цел... Я прихватил...
Я принял из его рук ножны для шпаги, вложил в них клинок и повесил на
пояс. Дагу, аккуратно погладив о те же штаны, привычным движением задвинул
за пояс.
- Продолжаем беседу, - довольно вырвалось у меня.
- Курочку-то хоть доешь, - обиженно насупился Зопин. Видимо, он хотел
жертвовать курицей до конца. Я снова присел под стену и принялся за еду.
- Так что на второй день мы тебя нашли... - продолжил Юпин свой рассказ. -
Собственно, тебя нашел вот он, - последовал кивок в сторону Зопина. - Нюх
у него, видимо, особенный. За этими толстенными стенами ну ничегошеньки не
видно...
- Ну и что, что не видно... ха, подумаешь, не видно... Да если кто-то
недалеко хотя бы дышит, я сразу учую... У меня знаешь какое чутье!.. Да
я...
- Стоп!.. Подожди!.. - оборвал я выпятившего грудь Зопина. - Ты сказал -
вы меня нашли на второй день?.. - Опин утвердительно кивнул и внимательно
уставился на меня, уловив мою тревогу.
- Но тогда получается, что Навт должен вот-вот подойти к Некостину. Если
уже не подошел. Нам надо срочно выбираться отсюда, а то этот горячий
парень наломает дров!..
- Пошли... - сразу согласился Опин и полез в отверстие в стене. Зопин
приготовился двигаться за ним. И тут я понял, что свет, столь необычный в
этом темном месте, испускают их кайла. Оба обушка светились, как маленькие
серповидные солнца.
- Одну минутку, - остановил я их, снова прижмурив глаза. - У нас в этом
подземелье еще дельце есть.
Гномы повернулись ко мне.
- Нам обязательно надо разыскать и увести отсюда принца.
Гномы переглянулись, и Опин пихнул Зопина кулаком в живот.
- Давай включай свое чутье. Зопин почесал нос и пробурчал:
- Не, полезли в штольню. Она идет как раз вдоль комнаток, оттуда лучше
чувствовать.
Он быстро развернулся и исчез в черной дыре хода. Опин двинулся за ним, а
я следом. Штольня, прорубленная гномами, представляла собой ход высотой
немногим более метра, а шириной около двух, с гладкими стеклянистыми
стенами. Гномы двигались по ней очень быстро, а вот мне пришлось ползти за
ними на четвереньках - распрямиться было негде. Услыхав, как я громыхаю по
полу штольни своим железом, Опин, шагавший передо мной, оглянулся и
довольно ощерился.
- Что, Белоголовый, не всегда большой рост преимущество, иногда и
маленькому хорошо бывает.
- Ничего, - пропыхтел я, поторапливаясь, - главное - в плечах не узко...
Опин довольно захохотал, чем тут же привлек внимание Зопина. Тот, увидев
меня на карачках, неожиданно расстроился.
- Как же это мы забыли, что он у нас такой рослый.
Глянь, как ему неудобно, все коленки теперь обдерет!.. Давай мы новую
штольню повыше сделаем!..
- Да? Каким это способом?..
- Ну... Я могу тебе на плечи встать...
- Да?! Это чтоб мне по лбу кайлом залепить?.. Лучше уж я тебе на плечи
заберусь...
- Ты же знаешь - я слабенький, я тебя не удержу. Тем более ты, когда
рубишь, так страшно пыхтишь и пукаешь...
Опин от возмущения даже остановился, и я врезался своей головой ему в
спину.
- Как это ты расслышал мое пуканье и пыхтенье?! За теми звуками, которые
ты производишь, вообще ничего не слышно!..
- Да!.. Не слышно!.. Еще как слышно!.. И пахнет... - Зопин быстро семенил
вперед, словно взявшая след такса.
- Это от кого пахнет?.. Нет, ты скажи, от кого пахнет?.. - не унимался
Опин.
"А ведь они, похоже, поменялись ролями..." - вдруг подумалось мне. Между
тем я начал уставать и решил их слегка придержать.
- Слушай, Зопин, ты на такой скорости мимо не проскочишь?
- Нет!.. - Гном в синем колпачке быстро сменил тему разговора. - Мы же
здесь все прослушали, когда тебя искали. Вот сейчас до поворота дойдем...
Вот, дошли.
Гномы резко остановились. Я дополз до них и, отдуваясь, привалился к
стенке. Штольня резко уходила вправо, слегка отклоняясь вверх. Этот ход,
по всей видимости, вел на поверхность. Гномы остановились на повороте,
отцепили свой необычный инструмент от мешков и встали рядом у стены.
Сияющие обушки ярко осветили место предстоящей работы.
Опин оглянулся через плечо и пробурчал:
- Отодвинься шагов на пять, а то как бы тебя не задеть... - Я переместился
на указанное расстояние и услышал, как Опин скомандовал: - Поехали... - И
тут началось!
Если вы никогда не видели горнопроходческий комбайн в действии, вы не
сможете получить даже примерного представления о работе гномов. Они по
очереди взмахивали своими обушками, так что сверкающие лезвия сливались в
два светлых колеса, крутящихся в разные стороны. Ударов металла о породу
не было слышно - все сливалось в какое-то монотонное шипение. Отвалов
породы тоже не было. После первого изумления я пригляделся и понял, что
под этими странными инструментами порода не то выгорает, не то запекается,
расходясь в стороны и застывая лаковой стеклянистой корочкой. За минуту
такой работы гномы проходили не менее трех-четырех метров, и за те десять
минут, в течение которых не останавливаясь мелькали их обушки, они ушли от
меня метров на сорок.
Но вот они остановились, и Зопин, прислонившись ухом к стене, медленно
стал возвращаться ко мне. Он осторожно переступал своими сапожками по полу
штольни, прильнув ухом и ладонями к стене, и я вдруг понял, что глаза у
него закрыты. И при этом он улыбался... Опин, наблюдая за своими
товарищем, присел у конца штоленки, положив свое кайло на колени. Вот
Зопин дошел до того места, откуда они начали работу, плавно повернул
голову и, прижав к стене другое ухо, потащился назад. Пройдя шагов
пятнадцать, он остановился и принялся прислушиваться к стене разными ушами
по очереди. Через несколько минут он отлепился от стены и тихо произнес:
- Знаешь, там кто-то есть, только он уже почти совсем не шевелится...
В ту же секунду Опин был рядом с ним. Ощупав стену быстрыми пальцами, он
вопросительно взглянул на Зопина, тот проговорил:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг