комнату своей жертвы по стене восьмиэтажного дома и реализо-
вавший свою цель с такой безупречной чистотой, ничего не
знает об этих своих действиях.
В Италии Россолимо делать было уже нечего, и он перебрал-
ся в Колумбию. Лаборатория в Пуэро-Карреньо сначала была об-
щей - его и Хесуса Альмадена. Здесь решалась проблема увели-
чения емкости управляемых аккумуляторов мышечной энергии
сомнамбулы. Однако Россолимо намного опередил в своих иссле-
дованиях доктора Альмадена, и ему показалось совершенно ес-
тественным стать единственным и полновластным хозяином лабо-
ратории. Разумеется, все последующие роли доктора Альмадена
выбирались уже исключительно самим Чезаре.
"Поверьте, - пишет Россолимо, - это не всегда давалось
мне легко, как, впрочем, и с вами. Но успехи, достигнутые
доктором Альмаденом и доктором Прато в исследованиях по
энергетике митохондрии, были одним из высших моих триумфов:
урезая и дробя ваше познавательное поле, я сохранил нетрону-
той вашу одаренность биохимиков. В своих исследованиях вы
шли по пятам за мной, опередив Фергюссона и сотни других
кретинов. И откровенно говоря, Умберто, мне зачастую каза-
лось, что ваша нынешняя роль не очень отличается от той, ко-
торую вам и вашим коллегам-ученым назначило общество".
Не знаю, почему, но всякие мудрствования по поводу моих
взаимоотношений с обществом всегда не нравились мне: я - би-
охимик, и это главное. Конечно, о своем месте на земле я ду-
мал, как думают о нем все люди, которые пытаются познать се-
бя. Да, многое было не по нутру мне, но, господи, разве че-
ловеку доступно совершенство? А что может быть глупее него-
дования, которое только отрицает и ничего не предлагает вза-
мен? Пусть так, пусть общество мне назначило роль, но ведь я
сознавал эту свою роль ученого, и она была мне по душе. И
разве, наконец, при желании я не мог бы стать инженером,
коммерсантом, врачом, актером? А Россолимо оставил мне од-
ну-единственную роль - робота от биохимии.
- А Витторио Кроче? Кто убил его? Ты, Умберто, ты. Зна-
чит, Россолимо дал тебе еще одну роль - убийцы.
Странно, когда мне бывает не по себе, я разговариваю с
самим собою вслух, как с посторонним, - так вроде проще все
становится, понятнее. И возражаю я тоже вслух.
- Нет, это была не роль, это была профессия - робот-убий-
ца.
- А инженер, коммерсант, врач, актер, тюремщик, палач в
твоем обществе - разве это роли, а не ремесла? Увы, доктор,
своей, свободно избранной роли у вас нет - вы вольны выби-
рать только ремесло. А Россолимо пошел чуть дальше: он осво-
бодил вас и от этого - права выбирать ремесло.
Права, услышал я голос Чезаре, которое стало бременем.
Нет, нет, закричало во мне, это все ложь, ты убил во мне че-
ловека, ты сделал меня машиной!
"Машиной, машиной, машиной, машиной", - повторило, зами-
рая, эхо. Солнце уже село: оно бесшумно прошло последние
свои пятнадцать градусов, и серая стена на востоке опять по-
чернела, но это была теплая, обволакивающая чернота ночного
неба. Потянуло сладковатым, терпким запахом гари - запах шел
оттуда, с востока.
Я вышел на дорогу, щебенка хрустела у меня под ногами, и
от этого хруста у меня появилось ощущение контакта с чем-то
живым, что недовольно мною и не угомонится до тех пор, пока
я буду теснить его своими ногами. А мне было приятно это его
недовольство, и я ступал твердо, всей ступней. Далеко на за-
паде зажглись огни - одиночные огни, какие бывают на окраине
города. В городе жили люди, над которыми было не черное, со
звездами, настоящее ночное небо, а это, зеленое с желтым,
освещенное с земли.
Полвека назад над Европой висели гигантские огненные ша-
ры, которые освещали землю людей, чтобы самолеты бросали
свои бомбы не вслепую. Из центра Европы на север и юг, на
запад и восток, и по всем направлениям, которые были между
этими главнымисевером, югом, западом, востоком,- растекались
легионы роботов в серых касках, зеленых мундирах и черных,
окованных сталью сапогах. У каждого из этих роботов до того,
как он надел зеленый мундир, было свое ремесло - инженер,
врач, токарь, бармен, крендельщик, актер, - а затем у всех у
них появилось еще одно, общее ремесло - убийцы. И понадоби-
лись миллионы человеческих жизней, чтобы одолеть роботов,
которые прежде были людьми. Околодованым принцам и принцес-
сам можно вернуть человеческий облик, но земля людей - не
сказочное царство-государство, и одним мужеством, одной лю-
бовью здесь не обойтись - нужны еще человеческие жизни, мно-
го миллионов жизней.
Мысли мои прыгали, и я едва успевал следить за ними: ог-
рабление ювелирного магазина, похищение материалов из лабо-
ратории Фергюссона, отряды Альмадена и сам Хесус Альмаден,
ученый, который так же исправно командовал своими полицейс-
кими, как накануне занимался биохимией! Нет, теперь это были
уже не отдельные островки, не отдельные факты, существующие
сами по себе и не связанные друг с другом, теперь я отчетли-
во видел машину, запущенную Чезаре Россолимо и подчиненную
ему.
Чезаре оставил мне больше, чем другим, но не столько,
чтобы я способен был помешать ему. В сущности, я видел не
больше, чем ребенок, у которого есть потребность смотреть,
но нет еще нужды объяснять. Зачем это понадобилось ему? По-
чему он не сделал меня таким же роботом, как Альмадена и
тех, что избивали рабочих на улицах Боготы? Неужели это была
непроизвольная благодарность человеку, который показался ему
отзывчивее других!
Вздор, благодарность и признательность были не из тех
чувств, которыми руководствовался Чезаре: просто это был
эксперимент на более высоком уровне - Россолимо не хотелось
оставаться в окружении роботов, полностью лишенных челове-
ческих эмоций. Но в какой мере, не причиняя ущерба своей
власти, можно было сохранить за ними человеческое, он еще не
знал, и я, доктор Пратр, должен был ответить на этот вопрос
своим поведением. Ну что ж, у него были все основания позд-
равить себя с удачей: ведь он принудил меня даже влюбиться в
синьорину Зенду Хааг, которая была всего лишь одним из его,
Чезаре Россолимо, обличий! Я думаю, это был в самом деле
фантастический успех, потому что и в либидозной - самой мощ-
ной эмоциональной сфере - ему удалось по своему усмотрению
вылепить для меня Образ и указать мне План поведения. Впро-
чем, сам Чезаре не считал свой успех абсолютным: он говорит,
чтр на любви моей к синьорине Зенде лежал отпечаток суррога-
та - я настойчиво домогался взаимности, когда она была ря-
дом, и забывал о ней, когда она исчезала. "Умберто, - жалу-
ется он, - настоящий рыцарь, который годами носит образ лю-
бимой дамы в своем сердце, из вас не получился. Вы были лег-
комысленны и забывчивы, как эфемерида. Над вами надо было
еще много работать, чтобы Зенда Хааг стала для вас такой же
реальностью, как Джулиано Россо".
Разумеется, это его право - давать оценку своим усилиям,
- но ставить в один ряд образы Джулиано Россо и Зенды Хааг
нелепо: Джулиано Россо - всего лишь модуляция Чезаре Россо-
лимо, а синьорина Зенда - новый комплекс. Полярный комплекс.
Эксперименты на отдельных особях неизбежно, как не раз
уже случалось в истории цивилизации, переходили в следующую
свою стадию - эксперименты на массах. Но, видимо, долгое
время Россолимо чувствовал себя здесь нетвердо, и только с
полгода назад, когда практически была решена проблема регу-
лируемого накопления и управления мышечной энергией сомнам-
бул, он сформировал первые отряды Хесуса Альмадена. Лабора-
тория с ее гигантскими кактусами и каучуконосами, непроходи-
мыми, как джунгли Амазонки, была отличным полигоном для ис-
пытания выносливости, физической силы и ловкости. Не знаю,
сколько было их, несчастных, там, в этих зарослях, но теперь
я понимаю - это они вызывали во мне страх на радиуспросеках.
Возможно, контакт, который возникал у нас, был естественный
контакт между живыми существами, а мой страх - обычный про-
дукт недостаточной информации. Но скорее было здесь другое:
Россолимо преднамеренно усиливал этот страх, регулируя уро-
вень наших связей. Во всяком случае, безумный страх, который
парализовал рабочих на баррикадах, когда на них двинулись
полицейские Альмадена, иначе объяснить трудно - человек не
станет при сотой встрече панически бежать от врага, которого
он накануне девяносто девять раз встречал мужественно лицом
к лицу. А вначале, едва спешившись, Альмаден и его люди ни-
чем не отличались от самой обыкновенной и привычной полиции:
те же синие транспортеры, те же мундиры, построение и пре-
дупредительно-угрожающий голос офицера.
Однако подавление всяких волнений и забастовок было всего
лишь промежуточной задачей Россолимо. Главная же задача, ко-
торой он подчинил всю свою энергию, была неизмеримо гранди-
ознее и чудовищнее - создать тоталитарное общество, где не
будет никаких волнений и беспорядков, где место человека и
гражданина займет робот, ведомый и направляемый своим дуче,
своим фюрером, своими центурион-роботами и чиф-роботами.
Полицейский инспектор Гварди вслед за Чезаре перебрался
за океан, в Колумбию, чтобы принять на себя тяготы по орга-
низации треста сомнамбул. Я не знаю, как Россолимо представ-
лял себе конечную судьбу своих сообщников - Марио Гварди и
суперменов из Боготы - не исключено, что и этих сверхчелове-
ков ожидал удел дюжинных роботов, но совершенно понятно, что
на первых порах он не мог вести огромное дело в одиночку:
ему нужны были деньги и рьяные, опытные соратники.
Первое испытание в естественных условиях социальной жизни
солдаты центурион-робота Хесуса Альмадена выдержали блестяще
- они в четверть часа опрокинули забастовщиков, хотя прежде
на это уходили дни и недели. Сам же Альмаден оказался в сот-
никах, разумеется, не случайно - Чезаре необходимо было
уточнить, насколько совместимы функции ученого и карателя. В
сущности, на этот вопрос дала уже ответ история: гелертер
оказывался не менее сноровистым обер-лейтенантом, нежели
кадровый солдафон. Однако Хесус Альмаден превзошел все ожи-
дания Россолимо, и в фанатической целеустремленности, с ко-
торой он реализовал заданный ему План поведения, было что-то
внушающее тревогу, если не прямо устрашающее. Во всяком слу-
чае после этого вторжения в жизнь, Чезаре не удалось сохра-
нить прежнюю свою решимость и твердость веры. А последующие
события - трудовой энтузиазм "раскаявшихся" рабочих, которых
Чезаре просто-напросто превратил в сомнамбул-роботов, - мог-
ли только усугубить эту душевную смуту Россолимо. Общество,
которое он прежде представлял себе лишь умозрительно, стало
облекаться в плоть. Чезаре не был очевидцем начальных собы-
тий - он получил информацию с экрана телевизора, как и мил-
лионы других телезрителей. Но ведь эти миллионы телезрителей
только смотрели, а он видел и понимал! И может быть, это
сознание и ощущение массового неведения, тотальной дезориен-
тации было еще страшнее самих кадров избиения и великого
трудового энтузиазма рабочих, которым задавал ритм центури-
он-робот Хесус Альмаден.
Душевные движения человека неисповедимы, как пути господ-
ни, и жестокая ненависть к комиссару Марио Гварди, вставшему
у диспетчерского пульта на заводе, была для Чезаре столь же
внезапна, сколь и неодолима. Исключительное положение, в ко-
тором недавний полицейский клерк Гварди оказался по воле
обстоятельств, а точнее, самого Чезаре, воспринималось как
чудовищный контраст нелепому трудовому зуду рабочих. Всеоб-
щее равенство, или, вернее, всеобщее бесправие и безогово-
рочное подчинение каждого Чезаре Россолимо на деле повторяло
ту же Боготу суперменов.
"Умберто, - предостерегает меня Чезаре, - не торопитесь с
заключениями: прежняя моя близорукость, как и внезапное
прозрение, если так можно назвать новое мое видение, совер-
шенно банальный вариант. Разве изобретатель пороха Бертольд
Шварц провидел Тридцатилетнюю войну, а творец формулы Е=;мс2
- Нагасаки, Хиросиму и водородную бомбу?
Разве Дантон, Марат, Робеспьер отчетливо представляли се-
бе Францию - Равенство, Братство, Свобода, - за которую они
отдали свои жизни, и деспотия генерала Бонапарта была их
идеалом? Впрочем, не надо параллелей: у меня, наверное, все
проще - обыкновенное истощение душевных сил, которое сказа-
лось при подходящем случае. Я верил, что постиг направление
и сущноть человеческой истории, что предельная дифференциа-
ция и специализация - ее смысл, ее основной закон. И реали-
зовать этот закон должен я. Но теперь этой веры у меня боль-
ше нет".
У маленьких людей - маленькие заблуждения, у больших -
большие. Мне странно упорство, с которым Чезаре цепляется за
масштабные, монументальные объяснения. Нет, он так и не одо-
лел убеждения в исключительности своего предназначения -
просто оно, это убеждение, было оттеснено другими, более
сильными раздражителями. Но эти раздражители представлялись
ему чересчур мелкими, чересчур незначительными, и он не ре-
шился говорить о них громко, во весь голос, даже накануне
самоубийства.
Я думаю, ему впору было, как русскому царю Годунову,
узурпатору и убийце, воскликнуть:
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
Но двадцатый век - не семнадцатый, и даже шепотом не по-
веряют теперь страданий, о которых еще сто лет назад голоси-
ли из каждой строки романа и письма.
И все-таки он снова и снова возвращается к своим жертвам:
"Я убивал, я убивал себе подобных..." Одна смерть, которая
рядом, страшнее тысячи смертей в соседнем городе и миллиона
смертей на другом континенте. Кроче был задушен в стенах
своего дома, у этих стен не было ни глаз, ни ушей. В Джорд-
жтауне человека сорвала с шестого этажа пуля полицейского
Чейнджа, и только глаза Чейнджа видели, как разбилось это
человеческое тело о камни. Но Хесус Альмаден умирал рядом,
умирал постепенно - от нервного истощения. Исцеление было
здесь не под силу Чезаре Россолимо, потому что энергетика
нервной и психической сфер оставалась для него такой же тай-
ной, как и для каждого из нас. Предвидел ли он эту смерть?
Он говорит - да, предвидел, но убеждал себя, что она придет
много позднее, хотя вначале его больше беспокоило неумение
сполна овладеть психоэнергетическими процессами, нежели
перспектива неизбежной гибели доктора Альмадена.
Однако будущее, каким бы далеким оно ни представлялось, в
конце концов становится настоящим - оно становится настоящим
еще до того, как приходит, внося коррективы в наше восприя-
тие, в наши действия и намерения. В чистом виде прошлое,
настоящее и будущее не существуют; конечно, каждое из них
можно рассмотреть особняком, но тогда мы узнаем о них не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг