они дождались меня живыми и, желательно, в полном рассудке. Все понял?
- Да, повелитель, - Каол Трейн припал на одно колено. - Сплавиться.
Довести до замка. В разные камеры. По трое часовых, никаких разговоров и
живыми.
- Молодец, - усмехнулся Майно. - Давай, выполняй.
Преодолевая уже привычную головную боль, Каол Трейн открыл глаза и с
подозрением посмотрел на связного мага. Тот спокойно сидел с
полуприкрытыми глазами и вдыхал густой и донельзя гадостный дым из
курительницы на столе. Теоретически тот во время разговора должен входить
в транс, ничего не видеть и не слышать. Но кто его знает? Ну да не до него
сейчас. Нужно усилить охрану ценных пленников.
Когда он выходил из каюты, по спине внезапно пробежали мурашки. Игра? О
какой игре обмолвился Великий? Кто способен играть с ним на равных? И...
что за карты, которыми ходят в этой игре? Посланник помотал головой. Нет,
ему это не интересно. Он о таких вещах не знает и знать не хочет. Обтерев
с лица липкую испарину и глубоко вдохнув сырой холодный воздух, Каол
заторопился вниз по трапу.
Майно поднес к губам бокал вина, пригубил и раздраженным движением
отбросил в сторону. Ну что же это за невезение такое! Такая блестящая идея
- и такой оглушительный провал. Видимо, он разбирается в Игре куда хуже,
чем полагал.
Нужно посвятить этому побольше времени, на случай повторения в будущем.
И чего это он, кстати, стал вслух рассуждать? Зря обмолвился об Игре при
мальчишке.
Конечно, общее потрясение, да еще та дикая головная боль, которую
должны испытывать смертные после разговора, должны стереть из его памяти
случайную оговорку, но все же, все же... Слишком много совпадений связано
теперь уже с его собственным человеком. Слишком много. Пожалуй, парень
завяз в Игре куда глубже, чем стоило бы. Незачем рисковать. Жаль, конечно.
Неплохие надежды подавал этот Каол Трейн, но, пожалуй, пришло его время.
Как только он разберется с Отрядом, незадачливый посланник умрет.
Баржа, низкое неуклюжее судно с короткой мачтой и рядом уключин вдоль
бортов, довольно резво плыла вниз по течению Болотистой. Легкий ветерок
надувал парус, но особой нужды в нем не было - в этом месте берега
стискивали реку, и течение само неплохо тащило корабль. В трюме лежали
бесчувственные тела пленников, скованные тяжелыми кандалами, двенадцать
стражей неподвижно сидели на скамьях и угрюмо молчали. Им было душно и
скучно, хотелось сыграть в карты или хотя бы кости, но Каол Трейн,
наведывавшийся сюда по тридцать раз на дню, уже чуть не убил одного из
охранников, пойманного на этом деле. Караул желал только одного:
скорейшей подмены. Впрочем, места для солдат на барже нашлось немного,
ровно столько, чтобы обеспечить две смены, так что четыре часа на палубе
пролетят незаметно, а затем опять душный трюм и гнетущая скука. Душу
караульным грело только одно: утроенная плата за весь срок этой каторги.
Тилос вытянулся вдоль плоского днища корабля, вонзив удлинившиеся ногти
глубоко в дерево. Вода обтекала его ледяными струйками, но он не ощущал
холода - все внешние чувства, кроме слуха и зрения, были заблокированы.
Сейчас его беспокоило только одно: уровень кислорода в окружающей среде.
Синтетические легкие извлекали его из воды до последней молекулы, но
работающим в активном режиме системам этого не хватало. Приходилось
задействовать аккумуляторы, и уровень заряда в них неуклонно понижался.
Усугублялось это тем, что энергомагистраль еще не до конца восстановилась
после выжегшего ее почти полностью страшного электромагнитного импульса.
Энергия расходовалась неэффективно, около четверти ее утекало в никуда.
Если так пойдет и дальше, еще до исхода следующего дня придется снова
задействовать реактор. На сколько его еще хватит при такой жизни?
Ответа он не знал.
На горизонте маячила и еще одна проблема: еда. С рыбой было просто:
зачастую любопытная и беспечная плотва подплывала достаточно близко, чтобы
Тилос мог ухватить ее одной рукой и отправить в рот. На мелководье
попадались заросли незнакомой бурой водоросли. Но проглотить пищу
удавалось лишь с хорошим глотком воды. Желудок не справлялся с таким
объемом жидкости, и пища плохо усваивалась.
Кроме того, его ногти не были приспособлены к долгому цеплянию за
дерево, и, пытаясь ловить рыбу, он уже дважды срывался. К счастью, судно
шло достаточно медленно, и Тилос успевал ухватиться за днище снова. Сейчас
он висел уже почти у самой кормы. В следующий раз может и не успеть.
Догонит ли он баржу вплавь, Тилос не знал и предпочитал не выяснять без
острой необходимости.
Там, внутри корабля, лежали его спутники. Раз, забывшись, он назвал их
про себя товарищами. Тугой комок под правым сердцем привычно екнул.
Товарищи! Он не заводил друзей уже пару веков, после гибели Баларана, как
после смерти Санны он зарекся влюбляться. Бессмертному лучше не прикипать
ни к кому сердцем, особенно к смертным. Потом будет только хуже.
Интересно, в который раз всплыла в голове осточертевшая тема, а
действительно ли я бессмертен? Даже если это искусственное тело проживет
еще тысячу или миллион лет, что станет с полуорганическим мозгом, с
заключенным в него разумом? Ведь уже случались моменты, когда лишь
подготовка Хранителя не позволила ему сойти с ума. А у дома Танны он едва
не покончил жизнь самоубийством. Как долго это сможет продолжаться? Как
долго он выдержит?..
Вода приглушала излучение, но Тилос ясно видел, что его спутники
более-менее в порядке. Видимо, оглушены какими-то наркотиками, но в
порядке. В нужное время он приведет их в чувство в считанные секунды. Есть
ли в этом толк - вопрос, но в решительный момент ему потребуется все, до
чего удастся дотянуться. Пусть даже это будет чужое везение. Им повезло
уже в том, что их почему-то не убили сразу, подарили несколько дней или
недель жизни.
Разумеется, они умрут. Умрут, как умирали тысячи до них, умирали на его
глазах и где-то за горизонтом. Возможно, он сам тоже погибнет. Прекратит
свое существование, если быть точным. А если его план сработает, то не
факт, что Джао прислушается к его аргументам... что он вообще отреагирует
на его крик отчаяния.
И, даже если отреагирует, кто сказал, что Джао сможет хоть что-то
сделать? В конце концов, он просто демиург. Один из многих.
Но это уже неважно. Три столетия он зажимал в кулаке свое чувство
долга. Три столетия он наблюдал за жестокой бессмысленной Игрой, методично
уничтожающей все ростки цивилизации, пробивавшиеся самостоятельно или с
его помощью. Но кавитонный взрыв сжег не только Лесную Долину. Он
уничтожил также и узы, сдерживающие его натуру, натуру Хранителя. Хоть и
случайно, но Хлаш уловил самую суть: Хранитель однажды - Хранитель
навсегда.
Смешно. Он пережил крах нескольких царств, созданных на голом месте
потом и кровью, но сорвала ему крышу гибель маленького княжества.
Островка, не играющего сколь-нибудь значительной роли в сложной системе
веревочек, управляющих окружающим миром. Конечно, гибель основной базы -
тяжкий удар, но ему приходилось переживать потрясения и похлеще. Наверное,
это просто оказалось последней каплей.
Я не знаю, зачем Джао поместил меня именно сюда, горько сказал он себе.
Возможно, я - такая же его забава, как и все эти потешные вселенные
демиургов.
Или очередной эксперимент. Или просто попытка отвязаться и забыть.
Может быть, он лишь рассмеется, когда услышит мой призыв о помощи. Но это
неважно. По крайней мере, я умру с чистой совестью.
Делай что должно, Хранитель.
И будь что будет.
Хлаш пришел в себя, когда его бесцеремонно тащили за плечи и за ноги. В
голове стоял густой туман, предметы вокруг расплывались, но внутри сидела
одна четкая мысль: не шевелиться. Не открывать глаза широко. Не выдавать,
что проснулся.
Зачем это нужно, он не знал, но чувство загнанного в ловушку зверя
сжимало внутренности в комок.
В лицо пахнуло свежим солоноватым воздухом. Море. Голова немного
прояснилась, и теперь он помнил кто он и где он. Отряд переносили с одного
корабля на другой, судя по оснастке - с речного на морской. Тролль
попробовал на вкус мысль о том, чтобы извернуться, выскользнуть из рук
носильщиков и рухнуть в море. Нет, не стоит. Слишком много на нем железа,
он буквально запеленут в цепи. С таким грузом он мгновенно пойдет ко дну.
Подождем более удобного момента.
По узкому трапу, едва не уронив головой вниз, его грубо стащили в трюм
нового корабля и тут же пристегнули кандалы к большим железным кольцам,
торчащим из переборки. То ли он чем-то выдал себя, то ли просто на всякий
случай, но один из стражей - человек, тролли благоразумно отошли в
сторонку, - плеснул на тряпицу вонючего зелья из флакона и прижал к лицу
Хлаша.
Уплывая во тьму, тролль вновь ощутил острый стыд. Это надо же так глупо
попасться!..
Заграт чуть приоткрыл глаза и едва сдержал стон. Голова в том месте, где
к ней на треклятом постоялом дворе приложился посторонний тролль, страшно
болела.
Тусклый свет пары масляных ламп резал глаза не хуже прямого солнечного
света.
Наверное, решил он, дело не только в ударе. В конце концов, мало ли их
он словил за свою жизнь? Видно, так действует гадость, которой его
одурманивают.
Он повел зрачками из стороны в сторону. Духи предков, сколько же здесь
охранников! Не меньше десятка. Хлаш... спит как убитый. Заграт не знал -
как, но он чувствовал его сознание, безмятежно-спокойное, с темной
зверино-яростной, стиснутой могучей волей сердцевиной. Звериную натуру
могучие цепи опутывали не хуже, чем тело тролля. Заграт скосил глаза вниз.
Его самого связали далеко не так тщательно. Видимо, тщедушный орк не
слишком пугал охрану. Краем глаза он поймал вид обнаженной человеческой
руки. Теомир или Ольга, повернуть голову он не осмелился. Ольга тоже
спала, ее сознание металось словно птица в клетке. От нее шел слабый поток
Силы - видимо, даже бессознательная, она пыталась лечить себя или других.
Сон Теомира полыхал иссиня-багровыми и черными вспышками - ему опять
снились кошмары. Возможно, его взяли во сне, просто одурманили этой
дрянью, и кошмар так и не прерывался.
Сбоку показалась фигура еще одного охранника. Он склонился рядом с
Хлашем и что-то делал. Потом выпрямился, шагнул вбок и оказался рядом с
шаманом. К лицу орка прилепилась мокрая, отвратительно воняющая тряпка, и
мгновением позже он снова провалился вдаль, во тьму.
Ольга вынырнула на поверхность внезапно, словно пловец из глубокого
омута, на исходе запасенного дыхания стремящегося сквозь черную воду
вверх, к воздуху и свету. Тусклый свет настенных светильников резал глаза,
она задыхалась, словно действительно плыла под водой. Девушка дернулась
раз, другой, но тьма не хотела отпускать ее, она крепко связывала ее по
рукам и ногам, тянула назад... Ольга громко закричала, вернее, хотела
закричать, но изо рта вырвался лишь невнятный стон.
- Ишь ты, очнулась! - пробормотал рядом кто-то невидимый, и только
тогда она осознала, что вокруг не стены крохотной комнатки постоялого
двора, а мерно покачивающиеся деревянные стены - корабля? - а она, нагая,
по рукам и ногам связана чем-то жестким и холодным. - Звяга, ты ей что, в
срок тряпку не приложил?
- Приложил, - буркнул тот, которого звали Звягой. - Как и положено. Дык
колдунья она сама, понимаешь, а на таких колдовское зелье плохо действует.
И больше не плеснешь - копыта отбросит, вон какая худющая. Бабка мне
говорила...
- Разговорчики! - резко окрикнул их кто-то еще. - Звяга, захлопни пасть
и делай свое дело. Живо!
Ольга застонала, замотала головой, но к ее лицу прижалась пропитанная
каким-то зельем тряпка, и она снова потеряла сознание.
Теомир блуждал в дебрях кошмара. Огромное пылающее лицо нездешнего бога,
может быть, и самого Пророка, витало над ним в багровом небе, земля под
ногами полыхала странным синим огнем. Пламя вгрызалось ему в тело, опаляло
волосы, жадно выпивало текущую из лопнувших жил кровь. Тело билось в
страшной агонии, а над ним раздавался хохот, сумасшедший хохот давно
спятившего палача и убийцы.
Огромные летучие мыши, чем-то похожие на Злобного Ыха, но со сполохами
того же пламени в глазах метались по небу, иногда стремительно падая вниз,
чтобы вырвать из него кусок корчащейся от боли плоти.
- Покоришься? Сдашься? - спрашивал его безумный голос, в котором не
было ничего человеческого. - Покоришься?
- Нет!.. Нет.. - стонал Теомир. - Ты - Майно!.. Я не...
- Покоришься? Сдашься? - продолжал вкрадчиво вопрошать его голос. -
Зачем страдать? Стань моим, и все будет хорошо...
- Нет!.. - теперь он почти кричал. - Нет!..
Блаженная прохлада охватила его вмиг исцелившееся тело. Он твердо знал
- великому Майно под силу и не такие чудеса. Он лежал на мягкой траве под
изумительно голубым небом, и его тело ласкали теплые солнечные лучи. Под
едва заметным ветром шелестели березы, вдалеке ржали кони. Но страшный
испепеляющий огонь был где-то рядом, совсем недалеко, готовый по мановению
руки мучителя снова вспыхнуть в полную силу и мучить его в вечной
неостановимой пытке.
- Покоришься? Сдашься? - теперь уже почти умоляюще спросил его голос.
- Нет! - беззвучно ответил он, и зеленая поляна исчезла, растворилась,
а вокруг снова раскинулось огненное поле. Однако в этот раз пламя не
трогало его, жадно вгрызаясь в тела его товарищей и компаньонов.
Обугливалась зеленая кожа Хлаша, крохотные чешуйки с треском отлетали от
нее в разные стороны, в немом крике боли тролль разевал пасть с двумя
рядами потемневших от жара клыков. Бился в пламени костра Заграт, его
бритвенно-острые когти бессильно рассекали огонь, а шерсть на всем теле
курчавилась колечками и бессильно опадала белыми нитками пепла. Ольга
сжалась в комок, оплела себя руками, пытаясь закрыться от обжигающей боли,
но ее кожа чернела и лопалась, потоки крови мгновенно испарялись, и лишь
следы слез от невыносимого страдания блестели на умоляюще повернутом к
Теомиру лице.
- Так будет! - вкрадчиво сказал голос. - Так будет. Покорись, и они
спасутся.
С ударом грома на Ольгу набросилась стая огромных пятнистых созданий,
чем-то напоминающих собак, с большими горбами перекатывающихся мускулов на
спинах, с кинжальными клыками. Они рвали на части тело девушки, ее грудь,
бедра, вырывали из живота ошметки кишок. Ее глаза закатились под лоб, но
девушка продолжала беззвучно кричать в мучительной пытке.
- Покорись! - властно приказал голос. - Покорись, и я пощажу вас!
- Нет!.. - простонал Теомир. - Не... Да!.. Да!.. Да!
И тут же мир снова заполонил чудовищный безумный смех. Пропал огонь,
пропали терзаемые огнем и чудовищами тела товарищей. Осталось только
невыносимое блаженство и темнота. Растворяясь в ней, Теомир улыбался.
Теперь он точно знал, чем кончится эта история.
Ресурс реактора - сорок процентов. Тилос знал это, даже не сверяясь с
датчиками.
Он просто боялся сверяться с ними - а вдруг ошибся? Вдруг не сорок, а
тридцать?
Двадцать? Пять? Ноль? В последний раз он задействовал его... Когда же
это было?
Ну да, тридцать семь лет назад. С тех пор как-то не приходилось, и
слава Пророку и всем прочим местным богам. Усмехнувшись над своей
мгновенной слабостью - скоро начну оглядываться на черных кошек! - он
снова включил подкачку и с наслаждением ощутил, как вливается в пустые
аккумуляторы поток энергии. Пора начинать.
Небесные Горы - он отчаянно надеялся, что это они, а не какая-то
промежуточная остановка - сияли вдали в полуденных лучах. Еще час, от силы
два ходу. Эта смена караула - последняя, больше в трюм до самой швартовки
никто не сунется. Тилос осторожно выставил голову из воды. Густая тень от
борта полностью скрывала от взгляда часовых, если такие были. Глубоко
вонзая ногти в сырое дерево, он осторожно пополз вверх по скользкому
борту, стараясь не сорваться. Вскоре Серый Князь достиг фальшборта,
остановился, пережидая, пока мимо пройдет группа из трех матросов, и
неслышно выметнулся на палубу. Скользящей тенью он преодолел две сажени до
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг