Какой из Гахаша предатель, с его-то мозгами... Заболтали его, это верно,
ну да не он первый. - Краем глаза он увидел, как Гахаша начала бить
крупная дрожь, и злорадно ухмыльнулся. Кажется, до щенка начало доходить,
что не все одобрят его задиристость.
- Чего? - удивился Снага. - При чем здесь Гахаш? Я тебе говорю,
предатель, сдавайся по-хорошему, и тогда обещаю, что ты умрешь быстро и
без мучений. Если же ты хотя бы поцарапаешь кого-нибудь, то я лично
намотаю твои кишки на барабан!
Шаман уставился на него круглыми от изумления глазами.
- Снага, ты это о чем? - тихо спросил он. - Головой неудачно ударился?
Кого это я предал?
- Не строй из себя целку, Заграт Тргаха! - разъяренно заорал Снага. -
Миршаг мертв, отравлен, и ты был последним, кто к нему заходил! Ты -
убийца, и ты умрешь! - толпа поддержала его дружным ревом, но тут же
стихла опять. - Сними купол и прими смерть, как подобает предателю!
- Как... умер? - ошеломленно спросил Заграт. - Когда? Только что был
жив-здоров и даже не кашлял! О чем ты, Снага? - Краем глаза он заметил,
что Гахаш осторожно приближается к нему. - Зачем мне его убивать?
- Ты хочешь остановить поход вопреки воле предков! - зловеще прошипел
Снага. - Ты убил вождя, чтобы добиться своего! Но ты просчитался, шаман -
никто в племени, кроме тебя, не умеет использовать яды. Мы отложим поход
лишь на день - чтобы Миршаг упокоился с миром. В последний раз предлагаю
тебе выбор - сдайся и умри легко, или упорствуй - и тогда мы отложим поход
еще на день, чтобы как следует насладиться твоими воплями! Считаю до трех!
Раз...
Вместо ответа Заграт резко ударил посохом назад. Гахаш, неосмотрительно
подошедший слишком близко, булькнул и сложился пополам, неспешно оседая на
землю. Заграт удовлетворенно кивнул головой - не факт, что тот решился бы
еще раз испытать судьбу, напав на и так обреченного противника, но лучше
перестраховаться. Толпа за зеленым огненным куполом откликнулась тихим
рычанием.
- Слушайте меня все! - гаркнул Заграт. - Я не убивал Миршага и скорблю
о его смерти вместе с вами. Я не пытался идти против воли предков, и не
тебе, старый хрен, говорить мне такое! Я...
- Стреляйте! - не слушая его, скомандовал Снага. - Утыкайте его деревом
как ежа!
Смерть отравителю!
Прозвенели тетивы. Стрелы из тяжелых, как успел заметить Заграт,
осадных луков хищно клюнули воздух - и сгорели, пролетая сквозь зеленый
купол. Заграт стремительно отпрыгнул в центр поляны, куда не долетали
превратившиеся в капли кипящего металла оголовки.
- Га-ххым террибах! - выругался Снага сквозь зубы. Несколько орков
отшатнулись от него в сторону. В другое время старшина огреб бы за
кощунство не одну плюху, несмотря даже на свои седины, но сейчас было не
до него.
- Снага! - снова воззвал к нему Заграт. - Купол рассчитан на то, чтобы
никто извне не мог вмешаться в ход поединка. Ты это знаешь, не старайся
зря, не трать припасы, они еще понадобятся в походе. - Положение было хуже
некуда. Очень скоро Снага вспомнит старые уроки - недаром старый шаман
Тагар до последнего колебался между ним и Загратом. К куполу подтащат
камни, и тогда зеленая стена не выдержит. А если и выдержит, то слегка
понижающуюся к центру поляну просто зальет раскаленной лавой. Он нащупал в
кармане стеганой куртки небольшой мешочек. Эх, был бы купол синим или хотя
бы оранжевым... - Успокойся, говорю тебе, не убивал я Миршага!
- Докажи! - наконец-то соизволил обратить на него внимание старейшина.
Видимо, он еще не вспомнил технику взлома защитных куполов и теперь тянул
время, соображая, что делать. - Ты был у Миршага последним, ты
единственный, кто пользуется ядами, ты не хотел похода. Ты убийца!
- Железная логика, - оскалился Заграт. - Точнее, башка у тебя железная.
Я докажу, что ты неправ. Мне лишь надо осмотреть тело. Обещай, что я дойду
до шатра Миршага живым, и я докажу свою невиновность!
- Ага, а еще тебе жезл вождя заодно отдать... - ухмыльнулся Снага. -
Ишь, чего захотел! Доказывай здесь и сейчас, или умрешь.
- Могу я помочь уважаемому старейшине? - осведомился из темноты
вкрадчивый голос. Заграт тихо застонал. Каол Трейн кошачьим шагом вышел из
темноты - орки опасливо расступались перед ним - и приблизился к Снаге. -
Вы нашли убийцу?
- Нашли, - буркнул тот в ответ. - Да достать не можем... пока. Помоги,
если умеешь обереги рушить.
- Миршаг был великим воином и мудрым вождем, - с грустью в голосе
заявил Трейн, лицемерно опуская голову. - Слава о нем шла далеко за
пределами Орочьего Леса.
Его убийца должен быть наказан. Я умею снимать защиту, и, если мудрый
старшина позволит...
- Действуй, не болтай, - огрызнулся Снага. - Уберешь стенку - дальше
наша забота. За это я позволю тебе лично срезать шкуру с брюха предателя.
- Как скажет мудрый старейшина! - поклонился Трейн, чтобы скрыть в
густой факельной тени отвращение на лице. Он свел руки перед грудью, и
откуда-то в них возник небольшой бронзовый нож с позолоченной рукояткой.
Кто-то презрительно фыркнул, но Трейн, не обращая на насмешку внимания,
коротким движением руки метнул оружие в купол.
Шарахнуло так, что заложило уши. Зеленый купол вспыхнул напоследок и
стал медленно таять в ночном воздухе, а кинжал невредимо упал к ногам
Заграта. Шаман почувствовал, как Сила снова окутала его, и, когда
торжествующий рев потряс поляну, швырнул в Снагу ослепляющий порошок,
ничком грохнувшись на землю, накрепко зажмурив глаза и зажав уши руками
Несмотря на это, от вспышки в глазах поплыли черные пятна. Чудовищный
грохот разбросал орков по сторонам, сорвал с деревьев тучи листьев. По
окрестному лесу загомонили внезапно разбуженные птицы, дружно завыли волки
в загонах, где-то затрубил олень. Мимоходом подхватив с земли свои посох и
кинжал, Заграт бросился бежать, перепрыгивая через слабо ворочающиеся
тела. Теоретически все нападавшие были выведены из строя минимум до утра,
но проверять это шаман не собирался.
Что-то - возможно, духи предков, - подсказывало ему, что пора уносить
ноги.
В селении не было никого, кроме малышей. Видимо, все племя в едином
порыве бросилось карать предателя. Заграт мимоходом подивился этому.
Бросать все дела перед самым походом не в обычае клана Серого Когтя, но
раздумывать было некогда.
Перепуганные дети врассыпную бросались от несущегося во весь опор,
насколько позволяли измученное сердце и легкие, шамана, встрепанного,
чумазого, в изорванном терновыми кустами - он не выбирал дороги - доспехе
из вареной кожи.
Первым делом Заграт бросился к загону с волками. По его следу пойдет
погоня, пешком не оторваться. К счастью, он не утратил бдительность
окончательно, а потому успел увернуться от пропевшей над самым ухом
стрелы. Видимо, осторожный Трейн перестраховался и оставил свою охрану
присматривать за собственными пожитками, а заодно и за волками - чтобы
чудом сбежавший шаман не имел даже малейшего шанса. Заграт мысленно
восхитился предусмотрительностью мерзавца, но тут же забыл про него -
телохранители неосмотрительно решили поучаствовать в чужой драке и
пустились в погоню.
Троих Заграт вырубил так же, как и толпу на Круглой Поляне, с той
разницей, что мощности второго - и последнего - ослепляющего порошка на
всех не хватило. Еще один преследователь попался на болотную удавку,
которую шаман швырнул ему под ноги. Последний благоразумно отстал, не
зная, что теперь обессилевшую жертву можно брать голыми руками: отбиваться
Заграту было уже нечем. Впрочем, вернуться к волчьему загону шаман не
рискнул.
Хрипло дыша, он остановился, опершись на чей-то шатер. Через час в
селение начнут сползаться временно ослепшие соплеменники, которые уже
точно назначили его виноватым в смерти Миршага. Значит, ему надо уходить -
чем быстрее, тем лучше, тогда есть шанс пешком добраться до пограничных
лесов прежде, чем настигнет погоня.
Позади раздалось тихое рычание. Заграт нехотя обернулся. Прямо на него
уставился огромный серый зверь, его верхняя губа угрожающе подергивалась в
такт нарастающему рычанию.
- Слава лесным духам! - прошептал Заграт. - Вот на тебе, Гром, я и
поеду. Но какая ирония - Миршаг чуть не погубил меня своей смертью, а
теперь я смотаюсь отсюда на его же волке! Интересно, серенький ты наш, как
ты из загона выбрался?
Успокоив зверя Словом Подчинения, шаман быстро нацепил на него
валяющуюся у входа в шатер сбрую. Волк, для которого та предназначалась,
был немного меньше Грома размерами, так что Заграт потратил немало
драгоценных секунд на подгонку.
Он шкурой ощущал на себе взгляд врага, который бродил неподалеку,
ожидая подходящего момента, чтобы нанести неотразимый удар. Наконец, с
трудом забравшись в седло - усталое тело уже отказывалось повиноваться -
он привалился к волчьей холке и сжал его бока шенкелями.
- Ну, выноси, серый, - еле слышно прошептал он в звериное ухо.
Тяжелый арбалетный болт ударил его в спину, пробив кожаную куртку, и
вошел под левую лопатку. Заграт коротко охнул и обмяк в седле. Колючая
боль перехватила дыхание, и на шамана обрушилась темнота.
День опять выдался солнечным, и насекомые по-прежнему вились столбом
над небольшим обозом. Вчерашний холодок под сердцем немного отступил, но
Ольга все равно беспокойно оглядывалась по сторонам. Одной рукой она
нервно сжимала поводья, другую же не снимала с кинжала с привязанным к
рукоятке бутоном едкого порошка. О волколаках она слыхала лишь в детстве
от бабки, которая наставляла ее травницкому ремеслу. Тогда она по большей
части пропускала наставления мимо ушей - игры с ровесницами в бурьяне за
шатром привлекали ее куда больше страшных сказок. Из того же, что
запомнилось, большую часть Ольга забыла за давностью лет. В голове бродили
какие-то невнятные отрывки про гусиную лапку, желтоцвет и чеснок. Впрочем,
нет, чеснок - против упырей и вампиров, которых на самом деле не бывает...
Кобыла, которой передалось волнение девушки, нервно всхрапывала и грызла
удила.
Впрочем, остальные тоже чувствовали себя не слишком приятно. Телевар
угрюмо покачивался в седле, углубившись в свои мысли и не слишком обращая
внимание на дорогу. Правда, его выученный конь не сбивался с тракта, мирно
трусил во главе обоза, изредка умудряясь дотянуться до лопухов на обочине.
Прочие ратники тоже супились, окидывая настороженным взглядом ближние
рощицы. Опытный, а потому осторожный Телевар, подумав, приказал надеть
брони и вооружиться луками. Под кольчугами чесались спины, по телу текли
ручейки пота, а несчастный Теомир, напяливший еще и шлем, просто изнемогал.
Полдня ехали в тяжелом молчании. Волколаки больше не выли, но
окрестности дороги были подозрительно тихими. В вышине не пели жаворонки,
в степи не трещал коростель, казалось, даже неугомонные кузнечики журчали
с какой-то опаской.
Впереди тракт таял в знойном мареве, на северном горизонте иногда
мелькали чахлые перелески, далеко отбившиеся от большой пущи. Однажды
дорогу пересек след конского табуна. Любоконь, приотстав, спешился и
недолго вглядывался в с землю.
- Пелеши Белобрысого табун, - сообщил он, нагнав обоз галопом. -
Подкова с трилистником в пыли отпечатались. Торопился куда-то, видать,
зверей подгонял - трава почти не объедена, дерн копытами взрыт.
- Видать, тоже вой слыхал, - пожал плечами Телевар. - Думает подальше
откочевать, чтобы нечаянного урона не понести, я так понимаю. Втроем от
обычных волков отбиться можно, не от волколачьей пакости. Тут и собаки не
помогут. - Он покосился на неспешно трусящих за телегами коней. - И ни
одной заразы по тракту навстречу, что ты будешь делать! Может, там уже
пожрали всех... - Он сердито сплюнул. Казалось, тысячник уже жалел о
принятом накануне решении не возвращаться.
Больше не разговаривали до самого распутья. Яркое солнце и свежий
ветерок сделали свое дело, угрюмость потихоньку рассеивалась, хотя петь
песни Теомира уже не просили. Чуть слышно позвякивал бубенец на Ольгиной
кобыле, побрякивали ведра под телегами, из надвинувшейся справа купы
деревьев донеслось едва слышное кукование.
- Кукушка-кукушка, сколько мне жить? - машинально пробормотал Теомир
себе под нос, но кукование оборвалось еще до того, как он договорил.
Паренек пожал плечами, затем стащил с головы шлем - его шевелюра была
насквозь пропитана потом - и со злостью швырнул его в ближайшую телегу. На
него даже не оглянулись.
Вскоре обоз добрался до долгожданной развилки.
Здесь тракт раздавался раза в три. На север, к Столеграду, и на восток,
к Купчищу, уходили широкие, хорошо укатанные колеи. Сбоку от дороги врос в
землю огромный валун, невесть откуда появившийся в здешних степях. На
камне с незапамятных времен письменами Всадников, орков и троллей были
выбиты путевые знаки и еще какие-то странные картинки и символы. Дождь,
дневная жара и ночной холод потрудились над камнем так, что письмена
кое-где стали совсем неразборчивыми. Впрочем, стрелы, указующие дорогу,
сохранились неплохо. Да и не надо это никому, решила про себя Ольга, и так
ясно, что на восход - Купчище, а к северу - Столеград. А в степи наши
чужакам без надобности да без конвоя соваться и так не след. Она поерзала
в седле, устраиваясь поудобнее и втайне жалея, что не согласилась ехать в
телеге, как и подобает скромной воспитанной девушке. Во Всадницу поиграть
ей захотелось, видите ли! Терпи теперь...
К камню в тенечке безмятежно привалилось двое дружинников. Кольчуги они
небрежно засунули в валяющиеся рядом переметные сумы, рубахи распустили
по-домашнему и вообще откровенно дремали. Впрочем, третий патрульный стоял
неподалеку в полном вооружении, придерживая коня за повод и из-под ладошки
вглядываясь в приближающихся. Остановив обоз, Телевар подъехал к нему.
- День добрый, Всадники, - негромко произнес он. - Какие новости с
границ?
- Спасибо Отцу-Белоконю, все спокойно, - пробасил вооруженный. Лежащие
на земле приоткрыли глаза, но подняться не соизволили. - Вы кто такие,
откуда и куда, с каким поручением?
- А ну, встать! - резко скомандовал Телевар, зло глядя на лежебок. -
Встать, остолопы, когда с вами командир разговаривает! Я - Телевар, сын
Берегола, тысячник Конного Войска. Почему в разъезде дрыхнете, как в своем
шатре? Совсем распустились, мать вашу за ногу!
- Не горячись, темник, - хмуро откликнулся вооруженный, - третий день с
коней не слезаем, по степи мотаемся. Сегодня обещали замену прислать, да
что-то нет ее.
Ты сам на вопрос не ответил.
- Мы-то в Купчище едем, коней торговать, - тысячник мотнул головой в
сторону обоза. - Железа для кузницы купить надо, угля, гвоздей да еще по
мелочам. А что это вас третьи сутки не меняют? Людей нет, в разъезды
отправлять?
- Что в Купчище - то добре, - откликнулся патрульный, одобрительно
кивнув головой. - Конязь тоже собирался обозы отправлять, да все руки,
говорят, не доходили. А патрули у нас уже, чай, лета четыре трехдневные.
Трое суток на коне - две седмицы дома на лавке дрыхнешь. Народ хозяйством
обзаводится, удобнее так.
Да где вас носило, что такого не знаете?
- На закат откочевывали, - пожал плечами тысячник. - Месяц назад
вернулись, сейчас вокруг Овражья табуны пасем. Ты мне вот что лучше скажи
- вой вчера слышали?
- Может, и слышали, - пожал плечами патрульный. Его товарищи,
убедившись, что тысячник настроен миролюбиво, прикрыли глаза и откровенно
засопели носами. - Всего не упомнишь. Что, волки беспокоят?
- Ха, волки! - усмехнулся Телевар. - С волками мы каждую зиму воюем, не
в диковину. Волколачий то был вой, не волчий.
- Да брось ты, темник, - отмахнулся от него патрульный. - Откуда у нас
волколаки? С неба свалились? Спутал ты что-то.
- Значит, не слышали... - брови тысячника недобро сошлись на
переносице. - Ладно, вояки, недосуг нам. Смотрите, застанут вас враги без
порток... - Он резко повернул коня и потрусил обратно к обозу. Патрульный
угрюмо взглянул ему вслед, потом махнул рукой и опустился на землю рядом с
товарищами.
- Не Всадники, а сброд какой-то, - буркнул Телевар, вернувшись к своим.
- Совсем Войско распустилось. Видно, что давно посвист стрел не слыхали.
Ну да ладно, не про то речь. - Он задумчиво поскреб в затылке. - Будем
считать, что вчерашнее нам послышалось. Эти, во всяком случае, ничего
такого не заметили. Значит, едем как ехали. Через неделю до Купчища
доберемся. Вопросы есть?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг