решат, куда лежит наш путь. Вы знаете правила - так делайте выбор! -
Ритуальную фразу орки слышали не раз, но сегодня она почему-то легла на
плечи тяжким бременем. Даже на лице неукротимого Гахаша отразилась тень
сомнения. Толпа заволновалась, загудела, но с места не двинулась - Ну? -
старейшина обвел площадь презрительным взглядом. - Наложили в штаны?
Перед бабами ятаганом размахивать не так страшно, как перед кланом
ответ держать? Ты! - он ткнул пальцем в орка в переднем ряду. - Ко мне,
живо!
Орк, поколебавшись секунду, поплелся на середину площади, неуверенно
оглядываясь по сторонам.
- Развязывай, - Миршаг непочтительно пихнул ногой мешок. Раздался
легкий хруст.
Орк нехотя присел на корточки и потянул за туго завязанные тесемки. Те
не поддавались, и орк, злобно рыкнув, сильно рванул их в стороны. Мешок
жалобно треснул и неожиданно порвался. Поток серых пемзовых шариков хлынул
на землю.
- Ну и урод! - покачал головой старейшина, глядя на него сверху вниз. -
Узел развязать толком не умеет... Ладно, и так сойдет. Ну, чего уставился,
голосуй давай, грышш-ханг!
Орк кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но сдержался. Он молча
подцепил когтями один из шариков и повернулся к ритуальным сосудам.
Когда-то забытый ныне мастер искусно вырезал на них воздушных драконов. На
первой чаше дракон, задрав к небу пасть и сверкая рубиновыми глазами,
изрыгал из ноздрей струи охряного дыма и золотого пламени. На второй же он
свернулся клубком над выложенной бирюзой заводью, полуприкрыв
глаза-изумруды и втянув когти.
С едва слышным стуком первый шарик упал в чашу Разъяренного Змея.
Из рядов решительно выступил могучий орк в вороненой кольчуге и с
суковатой, утыканной гвоздями палицей. Подойдя к чашам, он небрежным
движением подцепил шарик и швырнул в чашу Спящего Дракона. "У-у-у, баба!"
- протянул чей-то голос из толпы. Орк, резко развернувшись, взглядом нашел
обидчика и нехорошо оскалился, обнажив мощные клыки. "Что-то еще сказать
хочешь, Снага?" - негромко осведомился он. - "Давай, я готов." Ответа не
последовало, и орк, ухмыльнувшись, вразвалочку вернулся на свое место.
Заграт ощутил, как внутри него слегка колыхнулась надежда.
- Один-один, - прокомментировал Миршаг. - Это все? Остальные думать
разучились?
И тут толпу прорвало.
Один за другим орки выходили в центр площади, подбирали с глинистого
пола шарики и кидали их в чаши, огрызаясь на насмешливые комментарии из
толпы. Груда на земле постепенно таяла. Посланник Майно молча стоял в
полумраке, сгустившемся за кострами, скрестив руки на груди, перебегая
глазами с одного лица на другое.
Каждый раз, когда пемза ударялась о пемзу, его щека болезненно
вздрагивала.
Казалось, шарики кидают не в чаши, а ему в лицо.
Наконец поток голосующих иссяк. На глине осталось сиротливо лежать с
десяток шариков. Заграт подождал, пока последний орк не кинул пемзу в
сосуд, и неторопливо подошел к старейшине. Демонстративно-неспешно он
подобрал шарик с земли, аккуратно положил его в сосуд Спящего Дракона и
отступил на шаг назад, вопросительно взглянув на Миршага.
- Все, кто хотел, сделали выбор, - хрипло сказал тот. - Давай, шаман,
делай свое дело.
Заграт молча поклонился, повернулся лицом к чашам и медленно поднял над
головой посох. Мрачное предчувствие овладело им.
- О духи предков! - рявкнул он. - Явите нам волю племени, откройте наш
путь!
Заклинаю вас силой Молнии, придите и ведите нас!
Каол Трейн стиснул зубы. Он зажмурился и раздавил в кармане крохотный
стеклянный пузырек. Пальцы резануло магическим огнем, но он не проронил ни
звука. Только бы сработало...
Кварцевое навершие посоха Заграта ярко вспыхнуло. Сетка разрядов
затуманила его матово-прозрачную поверхность, маленькая молния с треском
ударила в чаши.
Казалось, глаза драконов вспыхнули пламенем. Чаши окутались золотым
сиянием, послышался легкий треск. Неожиданно чаша Разъяренного Змея
выбросила к небу столб темно-зеленого пламени. Заграт почувствовал, как
зашевелились на голове опаляемые яростным огнем волосы. И перед тем, как
площадь заревела, он успел услышать жалобный плач молодой орки откуда-то
из задних рядов.
- Внемлите голосу боевых барабанов! - яростно загремел голос Миршага,
перекрывая вой взбудораженной толпы. - Предки указали нам путь! Да
обрушится наш гнев на ползучих врагов! Готовься к походу, клан Серого
Когтя! Готовьтесь стать вдовами, жены! Готовьтесь стать сиротами, дети! И
да покроет героев слава!
В нескольких концах площади загремели барабаны и завыли рога. Заграт
повернулся и поплелся к своему шатру, тяжело опираясь на посох. Краем
глаза он увидел посланника Каола Трейна, с ядовито-льстивой улыбкой на
лице идущего к Миршагу.
Его сопровождали два телохранителя и Гахаш. Внезапно обессилевший,
шаман с трудом доплелся до шатра и пластом рухнул на ковер.
Он проиграл.
Несмотря на ранний час, солнце уже ощутимо припекало. Телевар глянул на
небо, поморщился. Жара обещалась быть несусветной, лето вообще выдалось на
удивление жарким. Кое-где от крыш уже начинало подниматься легкое марево.
Кони нервно пофыркивали, дергали мордами, зло косили глазами на людей,
будто понимая, что навсегда расстаются с родными степями. "Три, пять...
семь, одиннадцать...
пятнадцать...", - еще раз пересчитал их тысячник. Вроде все на месте.
Что же тогда ноет в подреберье, что забыли, что не предвидели? Где-то в
глубине души сидело нехорошее предчувствие.
- Господин тысячник, господин тысячник! - подбежал к нему запыхавшийся
Теомир. - А надо лишнюю попону взять на всякий случай, или ночи теплые, не
стоит? - Он успел обвешаться оружием с ног до головы. Короткий меч на
бедре, длинный кинжал за спиной, придавленный небольшим круглым щитом,
тяжелая железная кольчуга достает едва не до коленей, перехваченная поясом
с медными бляшками - наверняка напичканным метательными звездами. В руке
небольшой лук с роговыми пластинами, короб со стрелами на бегу колотит по
заднице. Телевар ухмыльнулся в усы.
- Ну-ка, стой! - буркнул он, сделав суровое лицо. - Ты чего это
вырядился?
- А? - удивился паренек. - Где вырядился? - Он с деланным удивлением
оглядел себя. - Ты о чем, господин тысячник? - Краем глаза он поймал
взгляд Ольги, присевшей на корточки у ног могучего гнедого жеребца и
ощупывающей ему бабки, и, подбоченившись, гордо выпятил грудь. Старый
тысячник со вздохом покачал головой.
- Темка, себя не жалко, так коня своего пожалей. Ты на себя столько
железа напялил, будто на войну собрался. С кем ты драться навострился? С
орками мир уже полвека, с горными троллями тож, хищное зверье степное да
лесное давно уж повывели, а последнего разбойника я еще мальчонкой на
столеградской ярмарке смотрел...
- Так на всякий случай, господин Телевар, - потупился Теомир, украдкой
поглядывая на Ольгу. Впрочем, та уже утратила к нему интерес, тщательно
исследуя конское сухожилие. - Вдруг да нападет кто... Мы же не просто на
торжище едем, а с заданием! Вдруг да проведает кто?
Телевар не удержался и громко фыркнул.
- Коли проведают, - отечески положил он руку парню на плечо, - так твоя
броня тебя не спасет, да и меч не много поможет. Коль в лазутчиков играть
начал, готовься к отравленной стреле из кустов да волчьей яме посреди
дороги. - Теомир невольно сглотнул. - Кольчуга да копье в сече хороши, а
тебе без надобности.
Разоблачайся давай, ты мне бодрым нужен, а не умаявшимся в доску.
- Но дядя Телевар! - у обиженного Теомира вытянулось лицо. - Как же...
- Тихо! - оборвал его тысячник. - Приказываю: кольчугу и остальное
снять и в обоз. Оставишь себе кинжал... да перевесь его на пояс,
по-человечески...
остальное в телегу. Смотри, проверю, прежде чем двинемся.
- Сделаю, господин тысячник, - понуро кивнул Теомир и нехотя поплелся в
сторону обоза. Несмотря на разочарованный вид, Телевару почудилось, что он
даже раз такому исходу. Однако, проходя мимо Ольги, парень снова поймал ее
взгляд и тут же выкатил грудь колесом, чуть ли не чеканя шаг. Травница
прыснула, глядя ему вслед, но тут же вскочила на ноги и подбежала к
Телевару.
- Можно, дядя Телевар? - в мелодичном голосе проскальзывала
неуверенность.
- Чего тебе, егоза? - улыбнулся ей тот. - С конем что неладно?
- Да, - потупилась лекарка. - Помнишь, седмицу назад он копытом себя по
ноге стукнул? Он тогда еще хромал сильно...
- Было дело, - задумчиво согласился тысячник. - И что? Не зажило?
- Да нет, зажило... почти, - голос девушки стал озабоченным. - Но в
одном месте на сухожилии болезненное место осталось. Маленькое, не больше
ногтя, но как нажмешь - вздрагивает. Может, не стоит его брать? Еще
разбередит в дороге.
Нахмурившись, Телевар подошел к коню и, кряхтя, уселся на корточки.
- Где? - коротко спросил он. Девушка молча ткнула пальцем. Воевода
осторожно прощупал ногу вокруг больного места, не обращая внимания на
всхрапывания животного. - Ну-ка, проведи его по кругу. - С минуту он молча
наблюдал за конем, озабоченно покусывая седеющий ус. - Да, нехорошо. Как
это я вчера проглядел - ума не приложу. Придется оставить. Умница ты у
нас, Оленька, молодец. - Травница зарделась от похвалы. - Слушай, будь
ласка, сбегай за Петром, уважь старика...
Обоз двинулся с места только к полудню. Солнце палило немилосердно, и
Всадники замотали себе головы импровизированными тюрбанами из запасных
рубашек, смоченными водой из ручья. Телеги повизгивали плохо смазанными
осями, слепни и прочая мошкара вились столбом. Впрочем, особо кровопийцы
не досаждали - Ольга под бдительным руководством матери опрыскала коней и
телеги каким-то пахучим настоем. Изредка легкий ветерок на мгновение
относил травяной запах в сторону, и тогда мухи со звоном пикировали на
крупы животных, но тут же, разочарованно зудя, отлетали в сторону.
Дорога вилась по крутому берегу, вскоре заслонившему стоянку. Справа
неспешно текла мелкая здесь Ручейница, дробя на своих волнах мириады
солнечных бликов.
Ветер слегка теребил бледно-зеленую осоку, кое-где торчащую из воды,
прозрачные перевивающиеся струи бугрили поверхность реки на многочисленных
перекатах, разбиваясь о крупный галечник и застрявшие на отмелях еще с
весеннего разлива коряги. Впрочем, река быстро отклонилась к югу, и вокруг
распростерлась степь.
Где-то вдалеке тарахтел коростель. По ковыльному ковру пробегали седые
волны, в бледно-голубой небесной бездне жаворонок выводил свою песенку.
Одуряюще стрекотали тысячи кузнечиков.
Ольга отказалась от места в телеге, и сейчас по-мужски сидела в седле,
мерно раскачиваясь в такт неспешной трусце кобылы. Теомир гарцевал вокруг
обоза, то обгоняя его на полсотни шагов, то галопом проносясь в хвост,
озабоченно вглядываясь в коней, по двое привязанных к телегам, то
привставая в стременах, напряженно рассматривая редкий кустарник вдоль
обочины. Он морщил лоб, что-то бормотал себе под нос, чесал в затылке и
украдкой бросал взгляды на девушку.
Скоро Телевар не выдержал и рявкнул:
- Теомир! - от неожиданности паренек вздрогнул и натянул удила. - Чего
как ошпаренный взад-вперед носишься? Шило в заднице сидит али коня не
жалко? Ну-ка, утихомирься. Через десяток верст привал сделаем, там хоть на
голове стой, а сейчас - тпру!
- Да, господин Телевар, - потупился Теомир. - Я только думал...
- Мал еще - думать! - безапелляционно заявил тысячник. - А ну - геть!
Теомир нехотя повернул коня, пристраиваясь к обозу сбоку и спиной
ощущая ехидные ухмылки обозников. Ольга сочувственно посмотрела на него и
слегка придержала кобылу, давая Теомиру нагнать себя. Некоторое время они
в молчании ехали бок о бок.
- Слушай, Тёмка, а ты был в городе раньше? - наконец поинтересовалась
девушка, поправляя ткань на голове. - Я вот впервые еду. Говорят, там
народу ужас сколько, пешему не протолкнуться, а на коне и подавно...
- Э, да что там пешему! - важно кивнул Теомир в ответ. - Там даже кошки
от давки задыхаются, а коли не задохнутся, так ногами раздавят. Сам видел.
- Что, так прямо и раздавят? - округлила глаза травница. - А как же
мыши?
- Что - мыши? - удивился Теомир. - Про мышей я не знаю, они же
маленькие. Шмыг - и нету.
- Ну как же, - охотно разъяснила Ольга. - Раз кошек ногами давят, то
мышам, должно быть, раздолье. Или там мыши не водятся?
- Водятся, водятся, - подал сзади голос Громобой, здоровый детина с
пшеничными усами и лицом, покрытым шрамами, - прямо стаями бегают. Бывает,
засыпаешь и чувствуешь, как лапами по тебе шелестят. Говорят, даже в рот
ночью забираются и гнезда там устраивают...
Теомир подозрительно обернулся на него, но лицо Громобоя оставалось
равнодушно-скучающим. Теомир неуверенно взглянул на Ольгу, с трудом
сдерживающую смех, и покраснел.
- Ну ладно, - буркнул он. - Не был я в Купчище. В Столеград дядька меня
с собой брал... один раз. Но там народу немного, только рынок большой. Да,
а еще там, - он оживился, - каменные терема есть.
- Каменные? - удивилась Ольга, на сей раз неподдельно. - Это как -
каменные? Из песчаного камня али настоящего? Бревна, что ли, из камня
тешут? Они же, наверное, неподъемные...
- Да нет, - обстоятельно разъяснил Теомир, в душе радуясь, что удивил
девушку. - Камень там, конечно, простой, песчаный, откуда у нас истинному
взяться? А бревна из камня там не тешут. Тамошние мастера делают из камня
такие... ну, куски, со всех сторон прямые... ну, вот если толстый брус
коротко обрезать, похоже получится... и из этих кусков дома кладут.
- Ох ты... - потрясенно пробормотала Ольга. - Такой дом, наверное, и
оставить на откочевку жалко. Или они так на одних местах коней и пасут? А
как же пастбища?
Повытопчут ведь...
- Глупая ты, - Теомир пожал плечами с сознанием собственного
превосходства. - Зачем же им коней пасти? Там Великий Конязь живет со
своей охраной, он такими глупостями не занимается. Ему еду и все такое
привозят, а он только думает...
- Сам ты глупый, - сердито откликнулась Ольга. - Что, Конязь сидит
целый день и только думает? Брешешь небось. Вот скажи лучше, если ты у нас
такой умный, откуда они столько камня берут, чтобы терема делать?
Оглянись-ка по сторонам!
Где ты камни видишь? А до гор, небось, тысяча верст, да все лесом!
- Не знаю, откуда они камень берут, да только дома каменные, красные,
сам видел, - буркнул в ответ разобиженный Теомир. - И до гор не тысяча
верст. Вон, тролли к нам пешком на ярмарки ходят товары торговать. А что
Великий Конязь делает - не знаю, он мне не докладывался. Знаю только, что
коней не пасет, а с подсылами иноземными разговаривает, да решает, какие
тумены куда на перемену откочуют...
- Не с подсылами, а с послами, - снова прогудел из-за спины Громобой. -
Подсыл - это когда тайно пробирается да вред чинит, а послы - они открыто
от правителей иноземных приезжают, договоры устраивать да на пирушках
брюхо набивать. А насчет домов из красного камня ты, братец, загнул. Где ж
ты красный камень видел?
- Ну пусть послы, а не подсылы, - раздраженно дернул плечом Теомир,
даже не оглянувшись на всадника. - А только дома краснокаменные сам видел,
и на том стою. Можете у темника спросить, если не верите.
- И спрошу, - согласилась Ольга. - Дядя Телевар, а дядя Телевар! - Ее
голос неожиданно громко прозвенел в душном мареве. Все невольно обернулись
в ее сторону. - Скажи, а правда, что в Столеграде дома из красного камня
делают, как Тёмка говорит?
- Как есть правда, - подтвердил тысячник, неспешно приближаясь к ним.
Теомир с торжеством оглянулся на Громобоя. - Только не камень это, а глина
такая, в печи обожженная. - Плечи Теомира поникли, а Ольга украдкой
показала ему язык. - Если особую глину в комок собрать, промесить
хорошенько, да в печи прокалить, она как камень будет. Неподалеку от
Столеграда яма в земле есть, там такую глину и копают. Часть себе
оставляем, а вообще-то в Купчище тамошним оркам-гончарам да каменщикам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг