- О человеке, которого я должна убрать, - спокойно уточнила Лада.
- Неправильный вопрос, - покачал головой водитель. - Тебе должно быть
по фигу, кого валить. - Он снова метнул беглый взгляд в зеркало. - Или я не
прав?
Лада не ответила, глядя на приближающиеся щиты с надписями "ДПС".
Машина начала притормаживать, уходя к обочине.
- Фишка он, - внезапно произнес сидящий за рулем "Лендровера". -
Просто фамилия из телефонного справочника. Твой, а заодно и наш тест на
профессиональную пригодность, усекла?
Скрипнув тормозами, машина остановилась.
- Ну так что, ты... - Водитель обернулся, но Лады уже не было в
салоне. Хлопнув дверцей, она пошла прямо к застекленному зданию поста ДПС.
- Слышь, Серж, она что, сдать нас решила? - беспокойно спросил
молчавший до сих пор пассажир.
- Не суетись, - одернул его водитель, заметив, как рука напарника
потянулась к бардачку, где лежало оружие. - Тебе ведь ясно сказано - пусть
действует, как хочет, лишь бы к вечеру был труп. Нам-то что за дело. - Он
широко зевнул, откинувшись на спинку сиденья. - Мы с тобой чистые, это она
в дерьме.
***
Сразу за постом Семена остановили.
Подчиняясь властному жесту сотрудника дорожно-постовой службы, рядом с
которым стояла женщина в темных солнцезащитных очках, он свернул на
расширенную площадку для осмотра большегрузных машин. Опустив стекло, Семен
молча подал офицеру свои документы.
- Все в порядке, - несколько секунд спустя, мельком взглянув на
закатанные в пластик бумаги, произнес тот. - Вы девушку до города не
подкинете?
Откровенно говоря, как любой водитель, которому приходится много
ездить, Семен никогда не брал случайных попутчиков, но в этот раз, несмотря
на правило, он кивнул. Наверное, сказалась близость родного города - здесь
он чувствовал себя дома, да и почему бы нет? Должен же он время от времени
совершать необдуманные поступки? Иначе жизнь может стать совершенно скучной
и предсказуемой.
- Здравствуйте, - поздоровалась она, положив на заднее сиденье
достаточно объемистую дорожную сумку. - Спасибо, что не отказали.
Вопреки ожиданию Семена, она села назад, рядом со своим багажом.
- Будем знакомиться? - спросил он, поворачивая ключ в замке
зажигания. - Меня зовут Семен.
- Лада, - сдержанно представилась она, не снимая очков, хотя в салоне
"Вектры" за тонировкой стекол царил прохладный полумрак.
- Вам в городе куда? - тронув машину с места, осведомился Семен.
- В госпиталь. Военный, - негромко уточнила она.
- Вот как? Хорошо. Я живу совсем рядом.
Машина резко ускорилась, выходя на полосу движения. В зеркало заднего
вида Лада заметила, как ушел с обочины сопровождавший их "Лендровер".
Все казалось простым до безумия. Сквозь материал сумки она явственно
ощущала вес лежащего внутри автоматического пистолета с навинченным
глушителем.
Тихий, сухой хлопок на ближайшем светофоре, безвольно сползающее тело,
щелчок закрывшейся дверцы, и вот она уже в сумеречной прохладе другого
салона...
"Что мне до него?" - внутренне содрогнувшись, подумала Лада, глядя на
аккуратно подстриженный затылок ничего не подозревающего Семена. Чтобы
отогнать противоречивые, мятущиеся мысли, она попыталась вызвать в своем
сознании образ умирающего Антона Петровича, дать своей угасающей решимости
рассмотреть эту мысленную картинку, но эффект оказался немного иным, чем
она втайне надеялась.
Она действительно увидела Антона в своих мыслях, но отчего-то не
решилась посмотреть в его глаза.
"Я должна... должна!"
Семен, перестраиваясь из ряда в ряд, кинул беглый взгляд в зеркало
заднего вида.
Его пассажирка сидела бледная как смерть.
- С вами все в порядке? - осторожно поинтересовался он. - Быть может,
остановить?
- Нет-нет... - запротестовала она. - Сейчас пройдет.
- Были на войне? - интуитивно догадался Семен, немного снижая
скорость. Он спросил это, проведя очевидную параллель между "военным
госпиталем" и ее внезапной смертельной бледностью.
Этот вопрос застал Ладу врасплох, но она и так выглядела не лучшим
образом, так что очередное замешательство не отразилось на ее лице.
- Да... - после короткой паузы ответила она. Кровь ломилась в виски
гулкими горячими волнами. Она вдруг отчетливо вспомнила вставшую на дыбы
землю, протяжный стон пытавшегося выбраться из-под камней Малышева, наглую
ухмылку моджахеда, руку Горенко, который продолжал сжимать в онемевших
пальцах гашетку "ДШК"...
Это было началом ее нового самосознания. Вспомнив те мысли, что
рождали страшные, растянутые в бесконечность минуты боя, Лада вдруг
поняла - она предала саму себя в тоскливой тиши осиротевшей квартиры.
Колышев, как змей, вновь мягко обвил ее тенетами лжи, ненавязчиво сбил ее
мысли в нужное ему русло...
Дрожащими пальцами она достала сигарету.
- У вас можно курить? - тихо спросила Лада.
- Конечно.
Она приспустила стекло и щелкнула зажигалкой.
"Лендровер" висел на хвосте неумолимый, как судьба.
Она не боялась. Она не могла.
Лада машинально открыла сумку. Зажигалка тихо стукнула о рифленую
рукоять автоматического пистолета. Рядом лежали паспорт, водительские
права, разрешение на пистолет и небольшая сумма денег. Все это она получила
от водителя "Лендровера" на случай проверки. По его словам, все документы
были настоящими...
...Свернув на развязке влево, Семен оказался на новой набережной реки
Великой. Ее построили недавно. Пологие берега, которые раньше покрывал
сосновый лес, теперь плавились знойным маревом, одетые в белоснежный,
свеженький бетон. Вместо узкой, с выбоинами и ямами дороги вдоль реки
тянулась широкая набережная, в конце которой маячили два моста. В туманной
дымке знойных испарений сверкали затерявшиеся среди небоскребов центра
позолоченные купола древнего кремля.
Раньше город утопал в зелени, но теперь и сюда добрался смог.
Многочисленные выхлопы от тысяч машин конденсировались меж домами,
превращая воздух в угарный газ. Загазованность оказалась столь велика, что
ему пришлось поднять все стекла и включить фильтрацию воздуха. Высаженные
вдоль набережной деревья не могли радикально улучшить ситуацию - от
многодневной жары их листва пожелтела и скорчилась, вылезая желтыми пятнами
осенней проказы на пыльную зелень подстриженных в форме шаров крон.
Их дом стоял на противоположном берегу реки, недалеко от дамбы.
Родители купили его, когда он еще был ребенком, и несколько лет Семену
вместе с ними пришлось прожить на стройке, пока отец и мать делали ремонт,
связанный с капитальной перепланировкой довольно старого строения. Теперь
эта прозорливость родителей, отказавшихся в свое время от стандартных
удобств квартиры, помогала им выжить в стремительно меняющемся мире.
...Его мысли прервал светофор. Свернув направо, Семен проехал мимо
здания школы, где учился, и еще раз повернул в тихую улочку, одну из
немногих, которые перенесли в третье тысячелетие тот облик, какой он помнил
с детства. Дом в два этажа стоял на краю старого парка, напротив
претенциозного входа в центральный военный госпиталь.
Припарковав машину на площадке перед корпусами из стекла и бетона, что
подпирали небеса наравне с окрестными "свечками" - жилыми комплексами
нового тысячелетия, он заглушил мотор и повернулся.
- Ну вот, мы на месте.
Семен мог поклясться - на лице его странной спутницы промелькнула
растерянность, словно та не знала, что ей делать дальше...
- Спасибо.
Она открыла дверь, вышла из машины и застыла, оглядываясь по сторонам.
Пока Семен закрывал машину, она не ушла. Сняв солнцезащитные очки,
Лада отступила на несколько шагов, остановившись в тени высокого забора. На
мгновение она действительно растерялась, не представляя, как быть, что
делать дальше, и панически выискивая глазами сопровождавший их "Лендровер".
- Вход вот там, - тактично подсказал ей Семен, замкнув дверцу машины.
- Что? - Она вздрогнула, вырвавшись из глубин своих мыслей. - Нет, мне
еще рано. Подожду тут.
Семен пожал плечами, собираясь идти, но внезапно все же задержался.
То, что его попутчица вела себя весьма странно, не пугало его. Он
лично не знал, что такое война, но не раз видел, как воспоминания о ней
коверкают души людей. Семен оказался достаточно проницателен и человечен,
чтобы заметить - она не в себе, ей плохо, одиноко до такой степени, что это
видно невооруженным глазом.
- Послушай, пойдем, мать напоит тебя кофе. Отец тоже будет рад видеть
нового человека. Заодно и подождешь у нас, - предложил он, протянув руку,
чтобы взять ее объемистую сумку.
Лада посмотрела на него так, словно Семен показался ей редким образцом
безумца, но это выражение лишь секунду присутствовало в ее глазах.
Это искреннее участие со стороны человека, которого она должна была
убить, окончательно сломало остатки ее решимости. Осознавая, что совершает
полнейшее безрассудство, она позволила Семену взять сумку, и при этом по ее
красивым, тонко очерченным губам впервые после второго рождения скользнула
тень той улыбки, что была присуща маленькой бродяжке, заблудившейся в
джунглях многомиллионного города.
Ее сознание возвращалось...
- Пойдем. - Семен свернул в парк, который тоже заметно поредел за эти
годы, - от многих деревьев остались лишь невысокие пеньки, а молодая
поросль нездорового, желтоватого цвета выглядела совсем плохой заменой тем
вековым деревьям, которые стояли тут когда-то сплошной стеной.
За восемь месяцев, что он не был тут, за невысоким забором из красного
кирпича произошли кое-какие изменения. Когда-то здесь располагался частный
сектор, потому его родителям, купившим этот дом еще в середине девяностых
прошлого столетия, удалось отстоять его и прилегающий клочок земли по праву
частной собственности. Они не согласились продать его ни государству, ни
строительным компаниям, как и несколько соседних семей, - вот так и вышло,
что почти в центре современного города, на краю старого парка сохранились
три невысоких частных дома, которые были почти не видны под раскидистыми
кронами переживших строительный бум деревьев.
Для Семена этот старый парк и дом за красным кирпичным забором всегда
ассоциировались с неким райским уголком, местом отдыха для души и тела,
маленьким оазисом настоящей зелени, случайно сохранившимся средь стекла и
бетона.
Впрочем, пройдя по аллее, он с грустью понял - парку долго не жить, -
смог уже добрался и сюда, под тенистые кроны. Воздух больше не пах прелой
листвой и свежестью - он казался душным и тяжелым.
Открыв калитку своим ключом, Семен пропустил Ладу вовнутрь и прошел по
гравийной дорожке, заметив, что к боковому фасаду дома, на уровне второго
этажа пристроена опирающаяся на облагороженные "под мрамор" бетонные столбы
застекленная оранжерея. В ней, несмотря на полдень, ярко горели лампы
дневного света, и сквозь кристально прозрачные стекла, лаская глаз,
виднелась буйная свежая зелень.
Мысленно порадовавшись за отца, у которого такая пристройка была
давней и заветной мечтой, он, охваченный нетерпением от предстоящей
встречи, легко взбежал по ступенькам и толкнул дверь...
***
- Старайтесь лежать спокойно. - Руки медика пробежали по напряженному
торсу Семена, поправив датчики системы жизнеобеспечения. - Не нужно
волноваться, - отпускал он дежурные фразы, от которых Семен еще больше
напрягся. - Думайте о чем-нибудь приятном, расслабляющем. Погружение в сон
займет некоторое время. Всего хорошего.
Это прозвучало как приговор. Колпак криогенной камеры начал
опускаться.
Он стиснул зубы, пытаясь унять мучительный озноб.
Потом закрыл глаза и принялся дышать, глубоко и ровно.
Господи, скорее бы уснуть...
А тот далекий теперь уже день, от которого его отделяли не только
несколько сот километров вакуума и прочная крышка низкотемпературного
гроба, но и месяц жизни, продолжал всплывать в памяти...
***
- ...Как ты думаешь жить дальше, сынок?
Семен вздрогнул, оторвав от тарелки удивленный взгляд.
Отец, как всегда, в своем духе. Молчит, молчит, а потом как спросит
что-нибудь эдакое... Он едва не подавился от неожиданности, смущенно
посмотрев на Ладу, которая сидела напротив за круглым обеденным столом.
- Что значит "жить дальше"? - переспросил Семен, переведя взгляд на
отца. - А сейчас мы что, не живем, по-твоему?!
- Ну мы с матерью, положим, живем, а ты? - не успокоился он.
- Коля, ну не начинай за столом, - попыталась одернуть его мать.
- Какая разница? Ладно, Семен, ешь... - Он махнул рукой и потянулся за
пультом дистанционного управления, чтобы включить телевизор, который стоял
тут же в столовой, прямо на барной стойке.
Мать отчего-то печально посмотрела на сына, потом перевела взгляд на
Ладу, вздохнула в ответ каким-то своим мыслям и принялась сосредоточенно
есть.
"Что это на них нашло вдруг?" - не без тревоги подумал Семен. Ему было
неудобно - пригласил человека в дом, а тут начинаются какие-то непонятные
внутрисемейные разборки...
Однако Лада, похоже, не обращала особого внимания на происходящее. Она
ела, изредка бросая взгляд на экран телевизора.
Новости, что транслировал один из информационных каналов, показались
Семену вполне заурядными. За последний год-два постоянные сообщения о
катастрофах, экологическом кризисе, вспыхивающих тут и там локальных войнах
уже успели набить оскомину, приесться до уровня каждодневной информационной
обыденности. Несколько лет назад общество взволновали две проблемы -
массового клонирования и начала широкой колонизации лун Юпитера, но первая
из них не продержалась и года, а вторая быстро перешла в разряд
дорогостоящей рекламы.
- Послушай, пап, что случилось? - наконец не выдержал он.
- А ты не слышишь? - удивленно вскинул брови отец и демонстративно
прибавил громкость:
- ...по данным западных информационных агентств, закончен орбитальный
монтаж второго в истории Земли американского космического крейсера
"Франклин Рузвельт", - уверенный, хорошо поставленный голос ведущего
теленовостей, вырвавшись из динамиков, завибрировал в воздухе столовой. -
Российский МИД в лице своего главы Николая Строганова выразил озабоченность
американским военным присутствием на орбитах Земли. По его словам, теперь
"полицейские акции" со стороны Соединенных Штатов могут принять угрожающий
миру и стабильности характер.
На экране появилось изображение пресловутого крейсера
Военно-космических сил США. Семен не в первый раз наблюдал за лениво
плывущим на фоне голубого шарика Земли космическим левиафаном, но в этот
раз картинка неприятно поразила его воображение. По просочившимся в прессу
слухам, на борту "Рузвельта" в отличие от его печально известного
предшественника "Трумэна" базировалось около полусотни ракет класса
"космос-земля", и не исключено, что часть из них могла быть оснащена
боеголовками с ядерным зарядом.
Отец молча и угрюмо смотрел в экран, машинально барабаня пальцами по
столу.
- Запуск в эксплуатацию второго военного космического корабля вызвал
бурную и противоречивую реакцию во всем мире, - продолжал вещать из-за
кадра ведущий. - Реакция европейских стран, особенно членов
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг