Америке?
ТОЛСТЫЙ. Голову на отсечение!
ТОНКИЙ. Я уверен, что американские толстосумы не пожалеют денег на
восстановление Российской империи.
ДАМА. О, да, да... Но эти практические янки наверное потребуют известных
гарантий.
ТОНКИЙ. Но, ваше величество... Ведь вы же можете подписать две-три
концессии -- и дело в шля... гм! дело сделано.
ДАМА. Идеально, господин Кошкодавов... Но что им предложить, что они
больше всего любят?
ТОЛСТЫЙ. Ваше величество! Давайте им нефть, уголь, лес, железные
дороги...
ДАМА. Браво, браво!... Все такие скучные вещи!.. Я ни за что бы не
отдала золотые прииски, а нефть, фи!.. Как это им может нравиться такая
грязная дрянь!... Разумеется, я отдам нефть. У нас в России ведь есть
какая-то такая река... Баку, что ли?.. Но это не важно... Можно дать и
уголь...
ТОНКИЙ. Дайте им один Донецкий бассейн -- и достаточно.
ДАМА. Всего только один бассейн? О, какие пустяки!.. Разумеется, дам!..
Благодарю вас, господин Кошкодавов!
ТОЛСТЫЙ. Какой широкий, воистину самодержавный, размах!
ДАМА (вставая). Спокойной ночи, господа... Я счастлива видеть, что лишь
в опоре на широкие слои населения можно найти выход из затруднений,
создавшихся вокруг престола!... Такие услуги не забываются вашими
государями... Ещё раз -- спокойной ночи, господин Пузявич.
Оба мужчины вопросительными знаками согнули спины.
-- Пузявич, пошли, пройдёмся по палубе!
-- Пойдём, Кошкодавов!
Уперлись у борта, глядя на пенящуюся воду.
-- Ты что это бормочешь, Варсонофий? -- спрашивает Пузявич.
-- Да вот подбираю... посозвучнее... граф Кошкодавов... нет!.. князь
Кошкодавов... О! Типично по-русски. Князь Кошкодавов... Ведь и Романовы были
прежде Кошкины.
-- Ты это к чему!? -- изумляется толстяк.
-- Да как же! Разве ты не слышал, что сказала императрица? Она так и
отчеканила: "такие услуги не забываются"!..
-- Дурак!... Слушает эту бабищу! Императрица!... Много их теперь!.. Надо
об единой неделимой России думать, а не заниматься болтовнёй в шэзлонгах с
гастролирующими величествами. Глупости ты делаешь, Кошкодавов!
-- Молчи, Казимир! Для восстановления России нужны средства и
средства... Вот супруга императора Кирилла и ездит с экономическим... э-э...
проектом для возвращения прародительского престола.
-- Потерянный путь, Кошкодавов. Я гораздо трезвее смотрю на вещи. То,
что раньше находилось в границах Российской империи, никогда больше
Российской империей называться не будет. Но опять-таки надо учесть тот факт,
что два миллиона эмигрантов должны где-то преклонить свою голову... Я давно
мечтаю найти подходящую свободную территорию, где бы удалось вновь основать
Российскую империю... Подданных, на первых порах, хватит.
-- Да где вы найдёте свободное место? В Африке, что ли, в Сахаре? Или
около полюса где-нибудь?
-- Уж найдём. Вот Лига Наций поговаривает о том, чтобы нас отправить в
Патагонию... Поговорят о Патагонии, а там, глядишь, и отведут где-нибудь в
Канаде кусочек землицы.
-- Эх, Пузявич! Много у тебя рвения, совсем как раньше с думской
трибуны -- дробишь языком, что твой Пуришкевич, прожектёрствуешь, а сам ни с
места! При таких замыслах нетрудно и на Луну попытаться залететь! Вот оттуда
и мозолить глаза большевичью!
-- Что ты городишь, Кошкодавов? Да ведь на луне-то воздуха нет!
-- Я-то знаю, не маленький! А выходит, что ты и о Луне думал.
-- Коли так припрёт нашего брата эмигранта, так и не о том задумаешь!
-- Вот не подозревал, чтобы у моего компаньона были такие высокие
идеи...
-- Это у меня в голове давно колом сидит, Кошкодавов!
Пузявич страстно плюнул в океан и замолчал на минуту.
-- Да, лишь я убедился, что советская граница крепче бетона, я так и
завертел мозгами на эту тему.
-- Зелёное это дело, Казимир! Брось!
-- Да как бросить?! Ведь это значит заново основать государство
Российское! Найти для него новую территорию!.. Да-с! Это не птичьим
удобрением торговать, чем мы сейчас занимаемся!! Плохой ты товарищ стал,
Кошкодавов, ненадёжный! Творог!
Кошкодавов обиженно засопел носом. Пузявич сразу заметно смутился, даже
было беззаботно запел, но тут ему чем-то залепило гортань, он достал платок,
намереваясь высморкаться, но, увидев, что на палубе нет посторонних, сунул
платок обратно и обошёлся пальцами.
Варсонофий покровительственно взглянул на него и с внезапной строгостью
спросил:
-- Гм!.. А у нас ведь кажется титула герцога не было в обиходе?
-- Были... привозные... Лейхтенбергские там... ну, и вообще... а что?
-- Да так, примериваю... (Вполголоса.) Герцог Кошкодавов, нет,
Кошкобергский!.. Лучше -- князь!.. Князь Кошкодавов!
3. Хау-даз-хи-дует лорд Стьюпид
Вытесняя 165000 кубических сантиметров воздуха, задевая любую дверную
притолку ниже шести футов и 5 дюймов своими рыжими волосами, никогда не
улыбающийся лорд Бриджмент Уинстон Стьюпид имел право и средства для себя
одного занимать особняк, площадью в 10000 квадратных метров в центральной
части Лондона.
Жизненное призвание лорда сложилось из целого ряда определяющих таковое
факторов: лорд обладал значительными по своим размерам и доходности
угольными копями, несварением желудка и сверхъестественным даром угадывать,
с точностью до одного месяца, лошадиный возраст, не заглядывая при этом коню
в зубы.
Вся эта куча определяющих лорда признаков способствовала тому, чтоб
доходы с копей лорд стремился постоянно куда-нибудь направить, большею
частью это шло на удовлетворение других двух черточек лорда. Лечение
капризного органа, заставляющего недоумевать лордовы кишки, поглощало
известную часть доходов, близкую к трети оных, а изыскания метрического
характера относительно каждой встречной лошади (ибо лорд любил доказывать
свою правоту с документами в руках) тоже вгоняли ему, что называется, в
копеечку.
Дожить до 28 годов под влиянием такой удручающей нормального человека
обстановки и не сделаться жертвой внезапного прилива непобедимой скуки было
бы невозможно. Действительно, на лорда точно обрушилась гора. Историк
достославного рода лордов Стьюпидов безусловно расскажет её в таком виде:
"Во время розыгрыша Дерби лорд Бриджмент сопровождал в коляске герцогиню
Девоншайрскую... Кроме этих двух названных особ в коляске были посланник
Швеции и итальянский атташе. Возник разговор о замечательной способности
лорда относительно лошадиного возраста. К случаю, коляску опережало
запряжённое четвёркой ландо принца Уэлльского. Лорд, точно декламируя,
бросал определения: "первая правая -- пять лет четыре месяца, левая -- шесть
лет два месяца, задняя правая..." -- тут лорд умолк и громко зевнул.
Герцогиня была страшно шокирована. На робкий вопрос итальянского атташе о
задних лошадях лорд устало отвернулся".
Этот почти трагический случай послужил поворотным пунктом в жизни лорда.
Оставив свою страсть с лошадиными годами, лорд убедился, что в жизни у него
ничего-то нет, кроме доходов и нерадивого желудка. В конце концов всё имеет
свою реакцию, и вот мы видим, что лорд Бриджмент изволил внезапно заметить,
что на свете имеются вещи, именуемые хотя бы Европой, Америкой и т.д.
Подобная новость даже вызвала на его землистом лице гримасу, которую очень
близкие лорду люди безусловно бы нашли возможным счесть за лучезарную
улыбку. Всё пришло в относительное оживление. Камердинер изумился, услышав о
чемоданах, а дворецкий послушно и бесстрастно сказал "так точно, милорд",
когда лорд через восемь дней, внезапно вернувшись из европейской поездки,
сказал: "Европа -- это дутое предприятие, нигде нет порядочных бифштексов".
Так закончилось знакомство лорда со Старым Светом.
Совершенно случайно, бродя по своим многочисленным покоям, лорд увидел
на стене фотографию прелестного морского судна. Он недоумевающе посмотрел на
эту штучку и, ощутив внезапное беспокойство, позвонил дворецкого.
-- Что это? -- ткнул он костлявым пальцем в фотографию.
-- Это ваша паровая яхта, милорд! -- невозмутимо отвечал великолепный
слуга.
Лорд ещё раз посмотрел на изображение корабля.
-- Гм.
И,поворачиваясь на каблуках, добавил, должно быть по старой привычке,
правда, показывая на фотографию:
-- Запрягите... Я еду... в Америку...
4. Астрономия, уложенная в чек с далеко
не астрономической цифрой
Ковбоев и Кудри, перебивая друг друга, сыплют град слов на голову
утонувшего в кресле лохматого седого человечка.
-- Вы только учтите, дорогой профессор... Мировая сенсация!
-- Нет, нет, не могу! -- отмахивается профессор.
-- Слушайте, мистер Каммарион, мы, газетчики, не можем упустить такой
замечательный случай. Сигналы с Марса бывают не каждый день. Это ведь не
какая-нибудь мексиканская революция или ограбление кассира!
-- Но, честное слово, уверяю вас, что никаких сигналов не было видно, --
отмахивается профессор.
-- Послушайте, профессор, так нельзя! Видите телеграмму, -- и Ковбоев в
сотый раз разворачивает листок: -- наш сотрудник, астроном-любитель наблюдал
Марс во время великого противостояния на Аконгагуа и уверяет, что видел
сильнейшую вспышку на Марсе.
-- Ах, господа!.. Я сорок лет просидел за телескопом и не думаю, чтоб в
эту ночь у меня глаза заволокло туманом.
-- Но, профессор, ведь вы же сами говорили, что небо то и дело
покрывалось облаками... И то, что не могли случайно заметить вы, увидел наш
сотрудник.
-- Ни один астроном мира не сообщал ничего подобного.
-- Да, но _случай_!..
-- Мы не можем бросать своим именем в угоду случаю!
-- Ах, дорогой профессор, всего лишь небольшую статью, двести строк и...
знаете... двадцать пять долларов строка! Помилуйте, ваше имя!!
Феликс Каммарион не слишком твёрдо, но всё же отрицательно качает
головой.
-- Это почти шантаж моих собратий, -- вяло парирует он. -- Вы
говорите... двадцать пять долларов?
-- Да, да!! Или по сорок долларов за сто строк!
-- Нет, дело не в этом... _можно_ и двести строк, но судите сами...
непроверенный случай...
-- А, профессор, ну какая же может быть тут проверка, судите вы
сами!! -- всплескивает руками Ковбоев.
-- Нам хотелось бы иметь в статье небольшие вычисления, -- осторожно
вводит Кудри, -- допустим, что световая вспышка была не обыкновенная
сигнализация, а сопровождалась бы отправкой на Землю какого-нибудь тела,
снаряда, допустим.
-- Ха-ха-ха, -- засмеялся седовласый астроном, -- и неужели вы верите
подобным штукам?..
-- Как сказать, -- косит глада на сторону Кудри, -- мы такая же публика.
Публика _любит_ такие блюда, что ж поделать... Надо питаться из того горшка,
около которого работаешь.
-- Но ведь это для очень маленьких детей.
-- Профессор, вы отчаянный скептик!.. Но, конечно, редакция располагает
возможностью предложить вам за труды по вычислениям гонорар в пятьдесят
долларов за строчку, если вы в вашей статье благоволите указать, в какой
срок, конечно гипотетически, может достигнуть снаряд Земли, если вспышка
произошла, как сообщает сотрудник, в 2 ч. 42 м. ночи?
-- Ах, друзья, -- улыбается профессор, -- я никак не думал, что публика
так жадна!.. Хорошо, я проделаю эти пустяковые расчёты. У меня будет
ощущение писания юмористического рассказа... Ха-ха-ха!..
-- Вы большой комик, профессор... Разрешите выписать аванс... -- Ковбоев
вытащил большую, как гладильная доска, чековую книжку.
-- Вот!
Профессор двумя пальцами взял чек и сладострастно повертел им в воздухе.
-- Хорошо, хорошо, друзья!.. Я к утру пришлю вам эту статью!
-- О!
Две руки в отчаянном рукопожатии парализовали слабую руку учёного.
-- Слушайте, Кудри, -- игриво ткнул в бок приятеля Ковбоев, -- это ведь
не шутка... Подпись не какого-нибудь громодела, а самого, понимаешь,
_самого_ профессора Феликса Каммариона!!!
-- Да, это будет _номер_!
5. О чём кричали мальчишки-газетчики
На утро профессор прислал аккуратный пакет, а к вечеру толпы горластых
газетчиков ринулись по нью-орлеанским улицам, размахивая листами
"Нью-Таймса".
-- Сигналы с Марса!!
-- Полёт марсиан!!
-- Неизвестный снаряд в пути вторые сутки!!!
-- Приблизительный день прилёта!
-- Сигналы!!!
-- ...на-а-лы... ар-са-а!..
На первой странице портрет и статья профессора. Да, да, конечно,
_утверждать_ окончательно _трудно_, но есть возможность думать, что
усиленное мерцание планеты в таких-то широтах и долготах можно рассматривать
как световой сигнал... Допуская, дальше, полёт какого-нибудь снаряда, как
следствие выстрела, могущего служить причиной светового явления, можно
сделать кое-какие расчёты. Не увлекаясь числами, взятыми с потолка, -- писал
профессор, -- а учитывая те-то и те-то довлеющие факторы, можно указать, что
снаряд пробудет в пути столько-то времени и, следовательно, прибудет на нашу
планету около 8 часов утра 16 сентября сего 1924 года. Подпись: "Феликс
Каммарион".
В постскриптуме (двести долларов строчка) профессор даже указывал, что
ничего нет удивительного, что снаряд упадёт в Соединённые Штаты, где-нибудь
между Сен-Луи и Нью-Орлеаном...
6. Глава, выдержанная в МОПР'овских тонах
-- Вот полгода прогнули спины, а просвета никакого не видать, -- мрачно
говорит Годар, затянувшись дрянным табаком и сплёвывая.
-- Ну, уж ты чересчур мрачно смотришь на вещи, -- увещевает его Пулю, --
хорошо хоть, что нас перевели из Каледонии сюда, на Маркизские острова.
-- А что тут, не один, будто, чорт? Там каторжный труд и тут каторжный
труд... Совершенно отрезаны от мира... Тут и пароходы-то редко ходят.
-- Ишь, что захотел. Пароходы! Должен радоваться, что полицейские
баркасы часто заходят... Вон вчера какой опять пришёл, -- у пристани стоит.
-- Ну, вот, стоит! А мы что моргаем, -- взять и удрать на нём!
-- Шутка -- удрать! Да куда? На запад нельзя -- там кишмя кишит
островами. Уж если попробовать, на восток -- в Чили.
-- Не рассуждай пока, Годар! Баркас-то ещё у пристани, а мы под конвоем.
-- Пфе! Сегодня же ночью мы будем в открытом океане!
-- Очень трудно и опасно.
-- Да уж лучше заработать пулю в голову, чем ждать какого-то
освобождения!
-- Не так горько! Ведь о нас всё ж таки заботятся... Вон из России шлют,
из МОПР'а...
-- МОПР! Когда все посылки тщательно просматриваются и тщательно
уменьшаются администрацией.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг