очереди в своём деле! Я уже был наборщиком, корректором и так далее, --
вдохновенно врал Реджи, -- и даже, знаете, недели две нарочно буду торговать
газетами... У нас в Америке труд очень демократизирован!
-- Гм! Это мне нравится... Один конфиденциальный вопрос: у вас есть
выездные корреспонденты, например... в Техас?
-- О, да! Уйма!
-- А доходы газеты?
-- Весьма приличны -- 12-17%!..
-- Достаточно!
-- Разрешите откланяться?!
-- Нет... Постойте... мистер Хоммсворд... Вы на меня не очень
сердитесь... но уничтожьте немедленно интервью со мной!.. Это будет мне
громадным одолжением... и вам... тоже... лучше!
-- Но почему, милорд?! -- изумился Реджи.
-- Не милорд, а мистер О'Пакки... -- скромно поправил ирландец. -- Дело
в том, что я не лорд... И вообще нет никакого лорда Лимерик...
-- Но это... мистификация!!!
-- Успокойтесь! Сядьте! Я -- свободный и обеспеченный человек. Я почти
не жил... в жизни меня привлекает только приключение... Я хочу в Техас...
Хоть кем! Хоть погонщиком скота, хоть корреспондентом... Да, лучше, конечно,
корреспондентом!
-- Брачной газеты, мистер Пакки! -- съязвил Реджи.
-- О'Пакки, -- ещё скромнее поправил Пакки интервьюера, -- нет, зачем
же -- брачной... Вашей, например.
-- Смелость! Кто-то вас пошлёт, да и вообще возьмёт на службу... Ваша
опытность в этом деле, где она?!
-- Там же, где и ваша, сэр! Недурно интервьюировать ирландских лордов!..
Ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!..
Реджи покраснел.
-- Хороший удар, О'Пакки! Вы -- славный парень! Пай у вас есть?..
-- Найдётся!
-- Дело в шляпе.
-- Техас?
-- Техас, и что там вам будет угодно... Сколько тряхнёте на стол?
-- Сколько вложено?
-- Нас -- трое... Всего 150 тысяч... Моих -- сто.
-- Удвоимся!
-- То есть?
-- Вкладываю полтораста!
-- Гип-гип! Едем!
-- Едем.
10. Блондинка, говорящая о большом количестве долларов
Ирена сидела на столе у редактора и, дразня сентиментального Ковбоева
острыми носками лакированных туфлей, деловито излагала ему свои мысли.
-- Реджи оказался дураком. Столько лет провести на бирже, столько
просадить денег, играя против Пильмса, изучить его привычки и не составить
до сих пор плана решительной атаки... Я моментально сопоставила все за и
против... Клянусь, что через месяц Пильмса можно доканать; вернейшее дело.
Сидевший напротив Кудри вынул пальцы из жилетных пройм, потрогал
зачем-то нос и, качнув в зубах трубку, спросил:
-- Способ и средства?
Ирена, опершись ладонью о край стола, изогнулась в его сторону.
-- Способ-то есть!.. Но, вот, средства... Реджи оставил четырнадцать
тысяч... Я прикинула и вижу, что надо, по крайней мере, сто-полтораста
наличными... Дело наиверное! Да! Ещё кроме денег нужна расторопная газета с
большими шрифтами и редактором вроде вас, -- кокетливо бросила она, глядя на
залившегося счастливым румянцем Ковбоева. -- Я вижу, что газета есть, --
констатировала девушка, смеясь.
-- А деньги? -- напомнил Кудри, перестав интересоваться своим носом.
-- Деньги! Да-а! -- жалобно ответила его предшественница на
стенографистском посту... -- Надо что-то предпринять, -- сделать
какой-нибудь заём... С четырнадцатью тысячами тоже возможен трюк, но в
слабом размере, мы не доконаем Пильмса и выиграем очень мало, тысяч двести,
не больше... Затем для исполнения плана нужен крайне непосредственный
человек, немножко с авантюрной жилкой, вроде вас, Кудри! -- весело бросила
она.
Кудри спокойно показал на лысину и пыхнул трубкой: нет, он, Самуил
Кудри, не пригоден на авантюрные предприятия.
-- Вам тоже нельзя! -- взглянула на Ковбоева Ирена: -- вы русский, а мой
партнёр должен быть агитатором... Вас примут за русского большевика и
засадят... Кто угодно, но только не русский!..
-- Так в чём же, в сущности, дело? Я готов! -- опьяненный вдрызг видом
улыбающейся девушки, заторопился Ковбоев.
-- А вот: мы...
Затрещал телефон.
-- Алло! Кто? Реджи? Да!..
Небольшая пауза, во время которой склонённое к телефонной трубке лицо
Ковбоева быстро багровеет.
-- Да-а?!! Можно! -- Ковбоев с треском повесил трубку.
-- Реджи ведёт ком-па-ни-о-на!!! -- выпалил Ковбоев, -- он звонил с
нижнего этажа, они поднимаются на лифте. Вот, понимаете, новость!!!
Ирена пересела в кресло.
-- Надеюсь, это деньги? -- строго спросила она.
-- ...и надеюсь, нужный вам человек! -- добавил Кудри, вытряхнув о
каблук погасшую трубку.
На матовом стекле двери редакторского кабинета возникли два мужских
силуэта.
11. Два осла и прочее...
-- Две тысячи фиолетовых чертей!.. Десять миллионов греческих
сороконожек!!! Клянусь бородой Муссолини, я не испытывал такой идиотской
жары!..
Всадник ещё раз нетерпеливо постучал каблуками по бокам философски
настроенного осла, на котором он восседал; вторая животина плелась позади,
нагруженная каким-то несложным багажом.
-- И когда я доберусь до этих, проклятых ещё при Навуходоносоре,
промыслов!.. -- закинул он проклятие по адресу нефтяных фонтанов
"Техас-Ойль-Компани", до которых ему оставалось плестись ещё миль пятнадцать
по выжженной оголтелым солнцем степи...
И он ещё раз побарабанил пятками по рёбрам терпеливого осла.
Начнём сверху. Тропический шлем. Под шлемом черноволосая голова, значит
усы и всё такое чёрного цвета; шея в расстёгнутом воротничке ©38. Костюм как
костюм; на поясе новёшенький автоматический пистолет... Гетры, ботинки... В
костюме проделаны карманы, по которым скитаются блокноты, пачки денег,
письма, газеты.
В одной из последних объявление: "Техас-Ойль-Компани". Нужен инженер,
знающий хорошо Европу и 3-4 европейских языка. Предложение телеграфно".
Раз-раз. Две телеграммы туда и обратно. "Выезжайте".
Два осла приобретены после долгих рассуждений. Три дня пути по
убийственной жаре. Первый осёл не понимает выпавшей на его ослиную долю
чести вести такой талант, как Луиджи Фамли-Дука, второй осёл даже не
вздрогнет от счастья, если его посвятить в то, что на его спине покоятся,
кроме низменных продуктов питания, -- изумительные чертежи Луиджи Дука, до
сих пор, к сожалению, из состояния планиметрического не претворённые в
стереометрическое.
Ослы бредут, погрузившись в свои ослиные думы, а Дука, обливаясь потом и
клянясь фраком Александра Македонского, скоблит глазами горизонт, отыскивая
конуса нефтяных вышек.
Европа и её окрестности вычеркнуты навсегда с карьерного поприща
итальянского инженера.
12. Глава, занятая под подачу телеграммы
Телеграфное окошечко. Некто в колоссальном сомбреро, клетчатой рубахе с
оранжевым платком вокруг шеи, с двумя кольтами на поясу, долго роется в
карманах шнурованных мексиканских панталон, достаёт золотой и присоединяет
его к кусочку бумаги. Телеграфист просматривает текст.
"Ипси-Таун. Прибыл и поступил в охрану промыслов "Техас-Ойля". Ждите
сообщений послезавтра. Привет. О'Пакки".
Адрес: мисс Ирене Ла-Варрен, Нью-Орлеан, 10, улица генерала Ли.
Получив квитанцию, О'Пакки выходит на крыльцо конторы и счастливо
улыбается, устремив взор в подкованное звёздами небо.
13. Глава с просьбой привыкнуть к биржевым махинациям
Котировщик у чёрной доски выводит мелком: "Уимблейская медь" -- 76.40.
Предложение -- мисс Ла-Варрен.
Рыжий понижатель и его коллеги громко хохочут при виде этой цены.
-- Хо-хо! Виданое ли дело, чтобы "Уимблей-Коппер" поднял так высоко
голову!..
-- Пятьдесят -- красная цена!
-- Что ты! -- тычет рыжий кулаком своего собеседника, -- пятьдесят!
Пятьдесят возможно лишь в том случае, если мисс добавит парочку лучезарных
взглядов к каждой акции!
-- Хо-хо-хо! -- хохочут тяжёлые биржевики.
-- Мисс Ла-Варрен... Алло!
Ирена поворачивает голову.
-- "Уимблей-Коппер"?
-- Да, мисс!
-- Сколько?
-- Но...
-- Вы не согласны?
-- Согласны, но...
-- Сорок пять! -- заявляет рыжий.
-- 76.40, -- обрезает француженка.
-- Мисс, пятьдесят долларов -- это _пятьдесят долларов_!!!
-- Достаточно! Мы не договоримся.
-- Очень жаль...
-- Пятьдесят два, мисс! -- окликает ещё рыжий...
Она гневно поворачивается спиной.
-- "Уимблей-Коппер" проданы! -- неожиданно кричит котировщик и стирает с
доски предложение Ирены.
Генри Пильмс, провожаемый взглядами рыжего и его компании, выражающими
самое неподдельное изумление, направляется к столику красавицы, где
выписывает трясущимися руками чек и, заливаясь крутым румянцем, передаёт его
Ирене, встретив кокетливую улыбку и смеющиеся глаза...
Ирена ещё раз перечитывает телеграмму О'Пакки.
"Сегодня 18-ое. Раз, два, три... Так! Среда-четверг!.. О, да, вполне
достаточно!"
Она встаёт и чувствует на себе провожающий взгляд, идёт к доске спроса и
предложений.
Через минуту на доске анонс:
"Беру "Техас-Ойль-Компани" на 28-ое. Ирена Ла-Варрен".
И, не обернувшись в зал, она выходит.
Рыжий подскакивает и удивлённо бормочет:
-- Сумасшедшая! Что ж, спрашивается, она не купила сегодня же!
-- Да-да, действительно! -- вторит ему компаньон. -- Припомните:
10-го -- 285, 12-го -- 302, а теперь, когда выяснилась продукция нового
фонтана, они уж по 335!!! Не понимаю! Она дьявольски переплатит!
Генри протискивается сквозь кучку дельцов, секунду щурит глаза на доску
и немедленно выписывает заявку.
"Беру "Техас-Ойль-Компани" с 18-го по 25-ое. Пильмс".
И, дав распоряжение маклеру, уезжает домой.
14. Тайна редакционных кулис
Ковбоев вот уже полчаса как не спускает своих совиных жёлтых глаз с
говорящей Ирены... Кудри занят трубкой, Реджи рассматривает ногти...
-- ...ко времени вступления О'Пакки мы имели 14 тысяч, да его
полтораста, сто шестьдесят четыре. На "Уимблейской меди" я заработала
девять -- стало 173. Мистер Ковбоев получил от группы эмигрантов за страницу
"Новойе Времья" восемнадцать тысяч -- 191.
-- _Сто девяносто одна_! -- блаженно и восхищённо кивает головой Реджи:
он отвык от таких сумм.
-- Дальше. О'Пакки взял с собой сорок наличными, я купила "Техас-Ойль"
по 302.50 -- четыреста штук -- сто двадцать одна, остаток 30 тысяч. 25-го я
через подставное лицо продам "Техас-Ойль" Пильмсу, я думаю, удастся устроить
по 380 -- 400... А то, что будет 28-го, увидим!
-- Угу! -- мрачно соглашается Кудри.
-- Сегодня у нас 21-ое... завтра надо ждать новых известий от О'Пакки...
Позвонил бой...
-- Телеграмма мистеру Ковбоеву! -- и, щёлкнув каблуками, вышел.
Ковбоев распечатал пакет.
-- "Ипси Таун. Приготовления сделаны. Расход пока пятнадцать. Будет
стоить пятьдесят. Жду перевода на 24-ое -- двадцать тысяч. В номере на 26-ое
давайте сведения пакета номер первый. Ко второму пакету дошлю сведения
телеграфом. Конец будет двадцать девятого, тридцатого выезжаю. О'Пакки".
-- Вот! -- сказал Ковбоев, закрывая книжку редакционного шифра, --
теперь надо действовать.
-- Как бы его там не арестовали, -- забеспокоился Реджи, питающий к
ирландцу особенную симпатию.
-- Ничего, не попадётся! -- успокаивающе заметил Кудри.
-- Изумительно точный план, мадемуазель! -- восхищённо воскликнул
Ковбоев и в то же время делает замечание, что 12 ч. 40 м. -- и частная
беседа редактора "Нью-Таймса" считается законченной.
15. Возгласы: даю, беру
-- Ну, кто ещё желает продать? -- выкликнул маклер уже в полном
изнеможении.
-- Я!
-- Сколько?
-- Двенадцать штук!
-- Давайте и двенадцать! Мистер Пильмс, -- двенадцать штук?
-- Ладно! -- говорит Генри и выписывает чек.
-- Ну, кто ещё? -- хрипит прилежный биржевик.
-- Мало даёте!
-- 370 мало?! 370 долларов вам мало за "Техас-Ойль-Компани"?! -- кричит
маклер, посильно выражая негодование.
-- Сколько у вас? -- побелевшими губами спрашивает Пильмс.
-- Сто десять штук.
-- 375!
-- Мало!
-- 377!!!
-- ...восемьдесят!
-- Беру! -- и Пильмс прыгающими цифрами выписывает чековую сумму.
Раздаётся звонок, через десять минут конец биржевого дня.
-- Набавьте! -- хрипло приказывает Генри маклеру.
-- Беру!!! "Техас-Ойль" -- триста восемьдесят два!! -- надрывается тот.
-- Триста восемьдесят пять!
-- Триста девяносто! -- выкрикивает Генри.
-- Продам по четыреста, -- негромко заявляет кто-то.
-- Сколько?
-- Четыреста штук.
-- Беру! -- и Генри выписывает чек на сто шестьдесят тысяч.
День почти кончен, в портфеле у Генри около четырёх тысяч акций
"Техас-Ойля". На календаре 25 апреля 1924 года.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг