черная круглая голова. Она посмотрела вправо, влево, качнулась и медленно
убралась обратно.
- Видела?
- Ага! Усач какой-то! Что это у него - усы? Да?
- Наверно, усы! Тут они все усатые.
- Надо позвать Ивана Гермогеновича! - тихо сказала Валя.
- Ау! - крикнул Карик.
- Ау-у! - услыхали ребята голос Ивана Гермогеновича. - Да где же вы?
Куда идти?
- Здесь! Здесь!
- Сюда!
В лесу зашумели листья, потом послышались грузные шаги и хриплый
кашель. Из-за деревьев вышел профессор:
- Ну как? Нашли что-нибудь?
- Нашли!
- Почти нашли! - Валя показала рукой на пещеру. - Это я нашла! -
сказала она с гордостью.
Профессор подошел ближе и постучал палочкой по каменной стене.
- Узнаю... Весьма удачно... Просто замечательно... Это как раз то, что
нам сейчас нужно... Прекрасная гостиница для таких путешественников, как мы.
Иван Гермогенович встал на поваленный ствол и заглянул в пещеру.
- Стойте, стойте! - закричал испуганно Карик, схватив его за руку.
- Что еще? Что случилось?
- Занята гостиница эта... Там сидит какой-то... Раньше нас забрался.
- Головастый такой... Страшный-престрашный, - шепотом сказала Валя.
- Ничего, ничего, - спокойно ответил профессор, - этого постояльца я
хорошо знаю... Старый знакомый... Не пройдет и минуты, как мы освободим
помещение.
Профессор перешел вброд лужу и остановился около узкого конца каменной
глыбы. Присев на корточки, он пошарил по стене руками.
- Так! Так! - услыхали ребята. - Все в порядке! Бормоча что-то себе под
нос, Иван Гермогенович направился в чащу леса.
- Куда он? - спросила Валя.
- Не знаю.
- Куда вы, Иван Гермогенович? - крикнула Валя.
- Стойте на месте. Я сейчас... Одну минутку! - послышался в темноте
голос Ивана Гермогеновича.
Прошла минута, но профессор не возвращался. Ребята слышали его шаги и
бормотание, но что он делал в лесу - понять было трудно.
Наконец профессор вернулся.
- Ну вот и я! - крикнул он, волоча за собой по земле длинную жердь.
Подтащив жердь к каменной глыбе, профессор опять пошарил по стене
руками и, нащупав круглое отверстие, сунул туда острый конец жерди.
Карик и Валя следили за каждым движением Ивана Гермогеновича, но никто
из них не мог понять, что затеял профессор.
- Кажется, - сказала Валя, - будет сражение.
- Ага!
Ребята нагнулись, пошарили по земле руками. Карик поднял увесистую
дубину. Валя нашла камень и крепко зажала его в руке. Теперь в любую минуту
они могли прийти на помощь профессору.
- Ну-ка, друзья мои, отойдите в сторону, - выпрямился Иван
Гермогенович.
Ребята не спеша отошли от пещеры и, держась за руки, стали в стороне.
- А теперь, - засмеялся профессор, - смотрите, как этот большой и
страшный будет улепетывать.
Профессор повернул жердь вправо, влево, потом вогнал ее глубоко в узкую
щель и принялся ворочать ею, точно кочергой в печке.
Чудовище забеспокоилось.
Темная голова, покрытая шипами, поднялась над входом и, качаясь,
свесилась вниз.
- А ну! - крикнул профессор, наваливаясь всем телом на толстый конец
жерди.
Страшилище вздрогнуло, будто ужаленное, выбросило вперед три пары ног
и, быстро перебирая ногами, вывалилось из пещеры. Потом, волоча по земле
изгибающееся, коленчатое тело, поползло к ручью.
Не успели ребята разглядеть его, как странное животное покатилось под
откос и с глухим всплеском упало в воду. Быстрое течение подхватило его, и
оно тотчас же скрылось в темноте.
- Вот ловко! - засмеялся Карик. - В следующий раз не полезет в чужую
гостиницу.
- Ладно, ладно! - добродушно заворчал Иван Гермогенович. - Сейчас не
будем разбирать, кто у кого захватил территорию. Он у нас или мы у него. Во
всяком случае, судиться с нами он не станет.
- Как? - догадался Карик. - Значит, мы отняли у этого урода его
собственную квартиру?
- То-то и есть! - сказал профессор. - Но раскаиваться теперь уже
поздно, да и не стоит, пожалуй... А теперь, друзья мои, давайте устраиваться
на ночлег. Тащите ветки, листья, сучья. Складывайте все это около входа.
В темноте закипела работа.
Профессор и ребята подтаскивали к домику листья, корни и травяные
стволы. Нелегкая это была работа.
Один лист пришлось тащить вдвоем. А какой-то влажный и толстый лепесток
цветка они еле дотащили втроем.
Иван Гермогенович, видимо, торопился и, работая не покладая рук, все
время поторапливал ребят:
- Ну, ну, скорее, скорее!.. Валя, не лезь в воду! Карик, брось этот
лист, все равно не поднимешь... А ну-ка, помогите мне подтащить вот эти
ветки!
Иван Гермогенович был доволен. Он боялся, что им придется провести ночь
под открытым небом, и вдруг такое неожиданное счастье.
- Ах, друзья мои, - приговаривал Иван Гермогенович, - нам удивительно
везет сегодня. Наверное, как говорят англичане, мы родились с серебряной
ложкой во рту... Вот погодите, залезем под крышу, тогда сами увидите, какие
мы счастливцы...
- А наводнение? - спросил Карик. - Б-р-р... даже страшно вспомнить.
Совсем оно не похоже на серебряную ложку.
- Наводнение?.. Да, это, конечно, наши самые черные часы. Однако мы не
утонули все-таки...
И знаете, друзья мои, оно оказало нам немалую пользу... В сущности, не
будь наводнения, я даже не знаю, где бы мы ночевали сегодня и что случилось
бы с нами в эту ночь... Ведь это же наводнение выкинуло на берег ручейника с
его домиком-чехлом.
- Он даже не защищался! - сказала Валя. - Большой, а такой смирный.
- Кто? Это ручейник-то смирный? Иван Гермогенович засмеялся.
- Ну, совсем уж не такой тихоня, - сказал он. - Под водой ручейник
никому не дает спуску. Этот прожорливый хищник нападает на крошечных раков,
на личинки насекомых, а нередко пожирает даже своих родичей.
- Такой разбойник?
- Самый настоящий разбойник... А посмотрите, как выходит он на охоту.
О, вооружен ручейник просто замечательно. Ведь он, каналья, закован, точно
рыцарь большой дороги, в крепкую, непроницаемую броню. Да что рыцарь! Рыцари
надевали только латы, шлемы и кольчугу, а этот господин таскает на себе
целую крепость.
- Он, значит, сидит в ней, как в танке? - спросила Валя.
- Не совсем так, - сказал Иван Гермогенович, - потому что танкисты сами
едут в танке, а ручейник таскает свой танк на себе.
Валя поглядела на каменную глыбу и покачала головой.
- Такая тяжесть, ой-ой-ой!
- Однако не у всех ручейников такие тяжелые дома, - сказал Иван
Гермогенович. - Там, где растут камыши и на дно падают кусочки сухого
камыша, ручейники устраивают свое жилище внутри камышинок, а там, где дно
песчаное или каменистое, они соединяют вместе камешки, ракушки, песчинки и
строят из них свои дома-крепости. Можно, впрочем, встретить домики
ручейников, построенные из самых простых листиков, которые падают в воду.
- А почему у него два входа в домик: один большой, а другой маленький?
- Для того, - ответил Иван Гермогенович, - чтобы вода свободно
проходила через весь домик.
- А зачем ей проходить?
- Как это зачем? - удивился профессор. - Ведь дом ручейника всегда
полон воды. А если она не будет меняться, стены дома покроются плесенью, и
крепость этого хищника возьмут штурмом миллионы разных бактерий. Для них
стоячая вода - то же самое, что для нас с вами воздух.
- Но как вы ловко придумали прогнать его! - с восхищением сказал Карик.
- О, - скромно ответил Иван Гермогенович, - это не мое изобретение.
Помню, в детстве мы, ребята, частенько добывали ручейников таким способом.
Бывало, вставишь соломинку в черный ход, а ручейник уже выглядывает из
парадного. Шевельнешь слегка - и он уже падает на ладонь.
- Зачем? - с удивлением спросил Карик.
- А мы ловили рыбу на ручейника! - ответил профессор. - Как насадка -
это очень ценное существо.
- Рыбу? - переспросил Карик. Он даже подпрыгнул. - И хорошо клюет на
него?
Профессор засмеялся:
- Да ты не рыболов ли? Ишь как загорелся весь.
- Ого! - замахал руками Карик. - Рыба... Да я могу хоть целый месяц
просидеть с удочкой...
- И как? Удачно ловишь?
- Нет, - честно сознался Карик. - Мне почему-то не везет.
- Вот как! Ну, тогда я скажу тебе: почаще лови на личинку ручейника.
Лучшей насадки на крючок, чем эта самая личинка, нет и не было.
- Надо попробовать.
- А как же он теперь, этот ручейник... без чехла? - спросила Валя. -
Пропадет?
- Не пропадет! - беспечно сказал Иван Гермогенович. - Пока мы
разговариваем, он, наверное, уже полдомика себе построил... Да ты не бойся.
Он не погибнет... Вырастет, а потом превратится в летающее насекомое.
- Он? В летающее?
- Ну да, - сказал Иван Гермогенович, волоча по земле тяжелый
лепесток. - Превратится в насекомое, очень похожее на ночную бабочку...
Впрочем, ручейник - мастер не только летать. Он неплохо бегает и по земле, и
по воде. А когда наступает время откладывать яички, он спускается под воду и
здесь прикрепляет свою икру-яички к водяным растениям.
Иван Гермогенович окинул взглядом гору веток, листьев, лепестков,
которые они натаскали во время разговора, и сказал:
- Ну хватит. А то мы так завалили вход. что нам самим в пещеру не
пробраться... Залезайте!
Карик и Валя долго просить себя не заставили. Они перескочили через
кучу веток и осторожно вошли в полутемный, низкий коридор.
В самом конце еле-еле заметно светилась узкая щель.
Ребята шли в темноте, ощупывая стены руками. Ноги ступали будто по
мягкому, нежному ковру.
Такими же мягкими, шелковистыми были и стены.
Карик поднял руку, пощупал потолок.
- И тут мягко! - удивился он.
Ребята дошли до конца коридора и остановились перед круглой дырой.
Холодный ветер дунул по ногам.
- Эту форточку надо закрыть! - сказал Карик. - Мама не велела на
сквозняке сидеть.
Карик вернулся, принес мягкий лепесток, скомкал его и крепко забил
лепестком отверстие.
- Теперь не дует, - сказала Валя, - но зато стало очень темно. Идем
обратно.
Ребята вернулись к входу в пещеру, где копошился среди веток, листьев и
лепестков профессор.
- Ну как? Понравился дом? - спросил Иван Гермогенович. - Жить можно?
- Кругом ковры, ковры! - весело сказал Карик. - Очень неплохо живет
ручейник.
- Недурно! - согласился Иван Гермогенович. - Между прочим, эти ковры не
простые. Если кто-нибудь захочет вытащить ручейника из домика, он уцепится
за них крючками, и тогда уж никакая сила его не сдвинет... Однако за дело,
друзья мои! Помогите-ка мне заложить вход, а то еще ночью к нам заберется
какой-нибудь нежданный, непрошеный гость!
Профессор с помощью ребят навалил у входа кучу корней, на них положил
ветки, а на ветки - лепестки. Получилась настоящая баррикада. Только сверху
оставалась узкая щель, через которую в дом ручейника проникал синий ночной
свет.
- Прекрасно, - сказал профессор. - Теперь уж к нам никто не заберется.
Располагайтесь, друзья мои. Отдыхайте.
Ребята выбрали в углу, у самой стены, удобное местечко, растянулись на
пушистом коврике и крепко-крепко прижались друг к другу. Профессор лег
рядом.
Отважные путешественники притихли, слушая, как за стенами домика шумит
ночной печальный ветер и как уныло скрипят травяные деревья.
Сверху с мокрых листьев падали на крышу тяжелые, словно чугунные ядра,
капли воды. В домике было тепло и сухо.
Профессор и ребята растянулись на полу. Ковры были мягкие, как
пуховики. Но путешественники долго не могли заснуть.
Это была их первая ночь в странном, новом для них мире, где за один
только день они так много пережили и встретили так много опасностей. Сквозь
щели баррикады просвечивало темное ночное небо, и в небе мерцали огромные
звезды.
Валя лежала с открытыми глазами. Она смотрела не отрываясь на голубую
звезду, которая висела над входом в пещеру. Звезда была такая большая, как
полная луна, но только часто-часто мерцала. Вот так и дома, когда лежишь в
кровати и смотришь в окно, перед глазами качается большой, похожий на луну,
веселый уличный фонарь.
Валя вспомнила дробное позвякивание трамваев, хриплые, сердитые гудки
автомобилей и быстрые светлые полосы, которые бегут по окнам, будто догоняя
одна другую. Она закрыла глаза.
На минуту ей показалось, что она лежит у себя дома в теплой кровати и
слушает веселый уличный шум.
Дверь в соседнюю комнату приоткрыта, из-под двери виднеется желтая
полоска света. В столовой мама убирает посуду. Гремят тарелки и чашки,
звенят чайные ложечки. Перемыв посуду, мама смахивает со стола крошки,
накрывает стол чистой белой скатертью.
Валя вздохнула. Она вспомнила крошки сыра, которые оставались утром на
столе после завтрака, и проглотила слюну.
Ах, если бы вот сюда, вот в эту пещеру, хоть бы одну крошку сыра,
такого свежего и вкусного! Этой крошки, конечно, хватило бы на ужин и
профессору, и ей, и Карику да и на завтрак осталось бы немного. И Валя
вздохнула снова.
А может быть, они навсегда останутся в этом страшном мире?
Вернутся ли они домой? Увидят ли они маму?
- Мама плачет, наверное, - тихонько сказала Валя.
- Плачет, - согласился Карик, - ясно, плачет. Ребята задумались.
Что-то делает сейчас мама? Может быть, лежит одетая на кровати и при
каждом шорохе поднимает голову с подушки и все прислушивается: не идут ли ее
ребята?
На столе стоит, покрытый салфеткой, ужин, оставленный для них. В
столовой тихо постукивают часы. В темном углу возится кошка. На глаза Вали
навернулись слезы. Она потихоньку вытерла их кулаком и крепко зажмурилась.
- Нет! Все-таки плакать не буду!
За стенами домика уныло свистел полночный ветер.
Путешественники лежали, и каждый думал о большом мире, в котором они
еще так недавно жили.
- Все ерунда! - с шумом вздохнул наконец профессор. - Не может быть,
чтобы мы не вернулись... Вернемся, друзья мои, не унывайте.
Карик и Валя ничего не ответили. Они уже спали крепким, здоровым сном.
Тогда Иван Гермогенович сладко зевнул, повернулся на бок и, положив голову
вместо подушки на кулак, раскатисто захрапел.
Путешественники спали так крепко, что даже не слышали, как ночью снова
хлынул проливной летний дождь.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг