пол, качнулся, замер посередине кукоевой тени и тут же бесшумно вобрал ее в
себя всю без остатка!
А хозяйка только того и ждала: по ее молчаливому знаку сова подтащила еще
мешок, и камень провалился туда вместе с заглотанной тенью. Деловитые слуги
хозяйкины - жабы, жуки да птицы - с трудом приволокли оба мешка к подполью и,
свалив их туда, захлопнули крышку. Кольцо звякнуло, половица легла на место,
вроде как ничего и не было... Только души тех двоих, что сбились с пути, были
пойманы злою силой.
Между тем на колени к хозяйке слетел павлин, распустил свой сказочный
переливчатый хвост, и ну она его перышки ласкать да рассматривать, по головке
гладить да приговаривать: "Ах ты, мой свет-батюшка! Ты доволен ли, свет,
угощением?"
И все слуги-помощники собрались за вновь накрытым столом, а хозяйка принялась
их потчевать, да голубить, да обихаживать...
А два обездушенных стылых тельца так и остались лежать на полу.
Глава IV
И вот пробил час Скучуна. Наконец он заметил, что омерзительно скользящие
змеи уже окружают его со всех сторон! Но это было еще не самое страшное:
застилая небо, снижаясь все ниже, его настигала чудовищная Тень...
Скучун закричал и упал в траву, уткнувшись мордочкой в землю. Он был почти
без чувств от страха, перед глазами плыл зеленый туман, а шорох ползущих
тварей становился все отчетливее, все ближе...
Скучун ни секунды не сомневался в том, что настала погибель, и уже
распрощался с жизнью. Слезы помимо воли текли из глаз; смешиваясь с землей,
они перепачкали всю его шерстку на брюшке. Но вдруг неожиданно для самого
Скучуна какой-то безотчетный порыв придал ему сил, и вот наш герой,
придавленный было страхом к земле, распрямился, раскрыл зажмуренные глаза и
крикнул навстречу дьявольскому кошмару:
В окруженье шипящих слуг,
Ты, затмившая ясный день,
Погубившая все вокруг,
Знай: не сможешь меня запугать -
Не один я в Вещем Лесу,
Ты напрасно ползешь как тать -
Я Москву все равно спасу!
Нет, не справишься ты со мной!
Я - частица Вселенной добра.
Полон силы я внеземной,
Против слабых лишь ты храбра...
И к отмщенью меня зовет
Урч, застывший как обелиск.
Видишь, час расплаты грядет;
Знаю: имя твое - Василиск!
И тут раздался невыносимый для слуха, непередаваемый в слове звук - то ли
рев, то ли свист, - будто голос самого Зла! То Василиск закричал от гнева,
поняв, что имя его раскрыто. Отвратительный вой, лязг металла и нарастающий
гул слились в одно, казалось, что земные существа не способны вынести эти
звуки и вот-вот погибнут или сойдут с ума... Разъяренный воздух вокруг
взвихрялся воронками, расшвыривал землю, траву и камни, а чудесный туман,
искрящийся звездами, канул в небытие, разметанный страшной силою.
Василиск бесновался. Сквозь буревую мглу, клубящуюся над землей, постепенно
проступали его очертания. Сначала во мгле показались белые глаза, совершенно
лишенные зрачков: остановившиеся, немигающие... Глаза шарили по земле,
пытаясь обнаружить того, кто развеял словом личину Тени. И змеи, шипя,
извивались и бились, а потом застывали в траве, пораженные одним только
взглядом этих глаз!
А наш Скучун, вовремя вспомнив, что взгляд Василиска убивает на месте,
пригнулся к земле в три погибели, уткнулся в ладошки мордочкой, зажмурился
крепко и, дрожа от волнения, стал призывать Деву-птицу: Скучун звал ее,
вспоминая тот прекрасный образ, который увидел тогда, над обрывом реки, в
озарении первых лучей рассветного солнца...
Неужели же я погиб?
И сильнее Зло на Земле?
Но я помню реки изгиб,
Образ Света в рассветной мгле...
Дева-птица, явись сюда
В дивном образе Красоты.
Ты же знаешь, в Лесу беда,
Ну скорее, ну где же ты?..
Может быть, ты уже в пути?
Застилает деревья мрак.
Дева-птица, приди, приди,
Помоги, и да будет так!
Внезапно на землю обрушилась тишина. Все замерло: ни звука, ни дуновенья...
Боясь даже пошевельнуться, не смея приоткрыть глаза, Скучун не верил своим
ушам, но это был не обман - мир в самом деле затих, а земля успокоилась,
будто никакого кошмара и не было...
Скучун не видел, как померкли над ним белесые немигающие глаза Василиска, все
еще скрытого в клубящейся мгле. Они стали гаснуть, гаснуть, гаснуть, точно
кто-то решительно стер с листа незавершенный рисунок. А в дымном призрачном
плене, рассеивая мглу, развернулись знаменами крылья, блистающие синевой! То
Душа Радости в облике Девы-птицы явилась на зов.
Скучун почувствовал чье-то доброе присутствие, чье-то тепло и, собравшись с
духом, поднял голову. Над ним распростерла свои крыла Дева-птица. Ее золотая
корона, сотканная из света, лучилась, глаза сияли, и этот свет осенял все
вокруг. Вещая птица улыбнулась ему, и тут наш герой догадался, что он
спасен...
От света, затопившего Лес, было больно глазам, и Дева, крестообразно сложив
пред собою крылья, закрыла ими свое лицо. Тогда Скучун смог оглядеться
спокойно, не щурясь, не опасаясь ослепнуть, и увидел, что все вокруг него
усеяно мертвыми змеями, а Тень исчезла.
Потрясенный Скучун приподнялся на цыпочки, весь потянулся к чудесной птице и
произнес еле слышно, почти про себя:
- Моя таинственная надежда, ты победила самого Василиска! О, Радость, о вещая
птица, какое счастье, что ты услыхала мой зов!
Он неотрывно глядел на отливающие синевой гордые крылья, от которых исходил
такой таинственной силы свет, что душа бесстрашно рвалась из телесного плена,
чтобы мчаться ему навстречу! Длилось это считанные мгновенья: взмах крыльев,
другой - и Дева-птица растаяла в разогретом пространстве, а наш герой вновь
очутился посреди Вещего Леса один...
Магический Лес хранил свои тайны, он словно бы слегка подсмеивался над своим
маленьким гостем, искрясь и мерцая, а посеребренные звездным сиянием улитки с
видом заговорщиков ползли по траве, весело пошевеливая своими рожками, и
безнаказанно, еле слышно хихикали!
И тут-то Скучун все понял! Он догадался, что явившаяся к нему на зов
Дева-птица была не та, настоящая, что сама показалась ему тогда над обрывом,
- это была лишь его собственная мысль о ней, воплощенная магией Большого
Леса! И ожившая его мечта оказалась сильнее Тени...
- О, как же могущественны силы Света, если только лишь призрак одной из них
способен преодолеть настоящее, реальное Зло... - подумал Скучун. - Но как
же... выходит, я сам победил Василиска с помощью простой мысли! Конечно,
такое возможно только в Вещем Лесу, но как знать, быть может получится и
где-нибудь в самом обычном месте... Ох! Даже голова закружилась!
И Скучун с облегчением рассмеялся впервые за долгое время пути, наконец-то
поверив в себя, в свои силы. Он воспрянул духом, он знал теперь, что СЛОВО
всесильно, а творческий дар создает новый мир, в котором нет ничего
невозможного!
- Ксюн, дорогая моя, как я счастлив, мне открылось великое таинство: я все
могу, и ты, ты тоже... Человек может все! Он населяет Вселенную своими
созданиями, порождениями своей души. И они приходят в мир, живут и
преображают его, а с ним и своего творца... И, волнуясь, предчувствуя
новое откровение, он произнес слова, что сами, без всяких усилий,
рождались в нем:
Пришли времена чудес, открылся магический лес, и тайною веют ветра...
Тебя я зову, явись наяву, развеять заклятье пора.
Москва далеко - и близко она, все связано в мире живом...
Дух Леса больной и город родной затянуты гибельной мглой.
Но нет, не случится того никогда - Дух Леса не сгубит беда!
Встаю на пути, и Злу не пройти - не сладить с моею душой...
Дух Леса! С деревьев спадает мрак, и силу дает Зодиак!
Возьми мою силу, впитай мою радость, явись - и да будет так!
И тут что-то изменилось вокруг. В воздухе появилось какое-то странное
напряжение, он словно ожил, вибрируя, и задрожал. И этот трепет порождал
особенные, ни с чем не сравнимые звуки, будто окрестность наполнилась трелями
невиданных, сказочных птиц...
Скучун замер. Нервы его были страшно напряжены. Казалось, будто кто-то
невидимый приближается к нему, а дрожащий воздух замирает от волнения, ощущая
движение невидимки... Даже сердце у Скучуна забилось в каком-то новом,
непривычном ритме, вторя ритму того сокровенного мира, который сейчас - он
верил - должен был приоткрыться ему...
И тут случилось невероятное - такое, о чем Скучуну не грезилось даже в самых
затаенных мечтах... Внешне он оставался таким, как и прежде, быть может
только чуть легче, прозрачнее, но в то же время - о чудо! - он перестал
ощущать свое пушистое тельце и при этом видел себя как будто со стороны...
Где же были его глаза? Они были везде!
Как будто тончайшие волны торжествующей, радостной силы исходили от Скучуна,
теперь он знал, что это были силы его души... Каким-то непостижимым образом
душа его освободилась от телесного плена - лучистыми потоками устремлялась
она навстречу цветущему миру...
Преображенный Скучун стал единым с окружавшим его пространством, прозрачные
волны его души проникали повсюду: он был теперь и в травах, и в запахе прелой
земли, и в теплом, сыром лесном воздухе, поднимавшемся в вышину... и в то же
время это был он и только он, Скучун! Казалось, душа его достигала самого
солнца. И струящиеся ее лучи - теперь он воочию видел это - были похожи на
солнечное сияние!
Сквозь восхищенного Скучуна проникал свет и ветер, тельце его утратило свою
обычную плотность, растворилось, растаяло, оставив взамен только легкие
очертания самого себя...
Наш герой прикоснулся к какой-то тайне, освободившей его душу и наделившей
способностью наполнять собой и вмещать в себя всю живую природу, весь мир,
оказавшийся таким невыразимо близким!
Глава V
Внезапно будто завеса упала перед глазами нашего героя, и он увидел то, что
скорее всего и не появлялось и не исчезало доселе, а было всегда,
недосягаемое для простых глаз...
Скучун увидел громадное Древо. Любое существо перед этим гигантом казалось бы
карликом. Могучие корни его тонули в воде, голубой и прозрачной, как небо.
Звезды и облака, Луна и Солнце отражались разом в воде, и казалось, что Древо
вырастает на небесах... Двенадцать ветвей, словно двенадцать миров простирало
оно в вышину, и были эти миры как ступени, ведущие из земных пределов в
беспредельность Вселенной! Каждая ветвь заключала в себе целый мир со своим
населением и укладом, и жизнь эта едва угадывалась, сокрытая полупрозрачной
завесой бело-розовых облаков.
Вершина Древа скрывалась за облаками, которые будто нехотя опадали к земле
сонными водопадами, окружая необъятную крону белым бесплотным кольцом. Сквозь
облачный полог проглядывали смутные очертания обитателей древесного Града.
Налетевший порыв ветра разорвал на миг живое кольцо облаков, и оттуда, гудя,
вылетел на свободу целый рой золотисто-медовых пчел! И пока облака не
сомкнулись снова, Скучун любовался на изнеженные палевые цветы - они
безутешно покачивались на ветвях, в обиде на гадких изменниц-пчел, которые с
такой легкостью оставили их, даже не попрощавшись! Покинутые цветы тихонечко
плакали, роняя тягучие слезные капли нектара на шелковистые лепестки, и,
колеблясь, звенели алмазные их тычинки, сиявшие точно маленькие драгоценные
звездочки...
Порой бело-розовый слой облаков рассеивали чьи-то легкие смелые крылья, и
любопытные райские птички выныривали из дымки, красуясь своим невесомым
радужным оперением и изогнутыми лирой хвостами. Они пели, а легкие перья их,
точно осенние листья, срывались с трепещущих крыльев, взмывали в воздушных
потоках и лениво, медлительно опадали к земле, подхваченные облачным
водопадом... И покуда певуньи приоткрывали завесу и утоляли свое любопытство,
изучая незнакомый им внешний мир своими зоркими черными глазками, Скучун
разглядывал тяжкие спелые плоды гранатов, в изобилии росших на ветвях
чудесного Древа, оттягивая их к земле. Некоторые лопались с легким треском, и
целый дождь гранатовых зерен проливался тогда на землю...
Велик и прекрасен был потаенный мир Древа, и многое, очень многое скрывалось
под сенью его ветвей!..
Очарованный, полоненный этим необыкновенным миром Скучун приблизился к
могучим корням, окруженным водой. Он подставил ладошки, и в них просыпались
пурпурные зерна гранатов, а сверху, мечтательно, тихо кружась, слетели к нему
перья радужных птиц. Весь перепачканный щедрым и сладким гранатовым соком,
Скучун стоял и смотрел, как влажный облачный круг опадает к самым корням и
постепенно, задумчиво тает. А там, где облачно-пенное кружево впитывалось в
землю, проявлялось едва заметное радужное кольцо...
И улыбнувшись всему этому незнакомому миру, Скучун перешагнул окружающую
Древо черту! Он шагнул и ахнул: там внутри, за чертой, пребывал сокровенный
Дух Леса!
Скучун наконец снова увидал тот дивный печальный лик, который уже являлся ему
в магическом пространстве Вещего Леса. Лик угадывался в силуэте великого
Древа, в его корнях, рисунке, коры, трепете листьев... Он был едва уловимый,
размытый в прозрачных потоках... воздуха ли, эфира?.. Эти потоки чем-то
напоминали лучистые волны освобожденной души Скучуна, только они были ярче,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг