ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава I
"Как мне все это надоело! - думала про себя Кутора. - Конечно, пожаловаться
некому, сама ведь напросилась... Подумают еще, что маленькая, а я уже
большая! Тащимся и тащимся без конца, какой-то там Дух Леса, понимаете ли,
обессилел, а мы тут из-за него пропадай..."
Путники наши и вправду шли уже очень долго. К вечеру белые лилии,
сплетенные бабушкой Еленой в венки, почти увяли, скукожившись в поблекшие
невзрачные бутоны. И теперь на головах наших друзей красовались не
царственные кувшинки, а какие-то обтрепанные бульбочки, которые лезли в глаза
и мотались из стороны в сторону.
Вечер промелькнул в пути незаметно, и кромешная тьма атаковала землю. Лес
отдыхал после жаркого июньского дня, наслаждаясь таинственной прелестью
ночи.
Оживали и расползались по своим делам светлячки, бестолково метались ночные
бабочки, какие-то жуки сновали повсюду в ужасной спешке. Лес с облегчением
вдыхал долгожданную прохладу и тихим шелестом аккомпанировал закипавшей
ночной жизни. И эта как бы предпраздничная суета напомнила Ксюну ее недавний
поход в театр.
Когда перед началом спектакля погас свет, слышно было, как за кулисами, за
неподвижными створами занавеса шла какая-то своя, скрытая от непосвященных,
волнительная и необычная жизнь. Оттуда доносились стуки, чьи-то нервные
возгласы, а в зале веяли потоки холодного воздуха, и от этого мурашки бежали
по коже. А потом зажглась рампа, и какие-то волшебные фонари высветили
занавес ярким светом, он раскрылся, будто в испуге, и вот тогда-то и
началось...
"Интересно, - подумала Ксюн, - раскроет ли Лес перед нами свой занавес,
впустит ли за кулисы... Ах, только одним бы глазком взглянуть, что там, в
Вещем Лесу..."
Все пятеро уже очень устали и шли едва-едва, почти не разбирая дороги, то и
дело натыкаясь на пни и густой кустарник. К тому же ночные насекомые как
нарочно норовили угодить с размаху прямо в лицо или запутаться в шерсти...
И Ксюн, и Урч, и Кукой с Куторой явно позабыли уговор - думать только о Духе
Леса. Один Скучун не позволял себе отвлекаться от цели - он шел, упорно
твердя про себя: "Дух Леса, Дух Леса, где ты, откройся!"
Вдруг перед ними выступили бревенчатые стены избушки, да так внезапно, что
наши путники чуть не порасшибали лбы об эти бурые стены, затянутые кое-где
белесой плесенью и лишайником.
Скучун в тревоге поглядел на странное жилище, преградившее путь, и знаком
показал: дескать, идем дальше... Урч согласно кивнул, Ксюн теснее прижалась к
старику - от усталости у нее то и дело сводило ноги.
Кукой же, нарушив заговор молчания, завопил на весь лес:
- Да что ж это такое?.. Под конвоем я, что ли?.. Нет уж, дудки, я свободное
существо, что хочу, то и делаю, так вот! А хочу я поесть и поспать, у меня уж
все лапы в мозолях... А вам, золотые мои, я скажу: хотите мучаться - так
мучайтесь сами, а других "в это втравливать нечего! Ты со мной, надеюсь? -
спросил он Кутору.
Кутора колебалась, глядя то на хранивших молчание Урча, Ксюна и Скучуна, то
на истерически взвизгивающего Кукоя. Она, конечно, тоже не прочь была
отдохнуть и про себя давно жаловалась на все и вся, хотя любопытство - а что
же будет? - и придавало ей сил... И все же чашу весов перевесил Кукой: уж
очень не хотелось с ним расставаться.
Для вящей уверенности Кутора, издав какой-то истошный вопль, подпрыгнула на
месте, сдернула с головы полуживые цветы и швырнула их оземь. "Есть хочу!" -
выкрикнула она и, не выдержав внутренней борьбы, заплакала.
Кукой тотчас шмякнул свой венок рядом с куториным и заверещал:
- Долой эти дохлые веники! Напридумают черт-те что, а потом сами же с ума
сходят... Нет, я покуда в здравом рассудке, мы с Куторой ночуем здесь и до
утра не стронемся с места. Предлагаю всем сделать то же самое. Не хотите? Ну,
как хотите... Счастливо оставаться. Крошка, за мной!
И Кукой трижды постучал в дверь избушки. Она тотчас отворилась, будто ночных
гостей уже поджидали. Скучун молниеносно кинулся в чащу, увлекая за собой
Ксюна с Урчем. Они растворились во мраке сырого ночного леса прежде, чем их
успели заметить хозяева уединенной избушки...
****
Мои хорошие! - вздохнула с облегчением Душа Радости, которая видела все
происходящее на Земле, даже находясь далеко-далеко отсюда. - Умники вы мои
дорогие, не поддались искушению, не отступили! И, возможно, уже совсем скоро
вам откроется магический Лес. А бедные Кукой и Кутора! Увы, этот путь
оказался им не по силам. И теперь они в руках Дивы, ведьмы из Совета
Четырех... Я позабочусь о них, но позже. Сейчас нельзя упускать из виду мою
милую троицу - ведь их преследует сама Тень, и путь их - по краю пропасти...
****
А тем временем трое друзе продолжали идти вперед, даже не ведая, что избежали
страшной опасности...
Непроницаемая тьма лесной чащи внезапно развеялась - светящиеся потоки
воздуха пролились откуда-то сверху, и, подняв головы, наши странники увидали,
что звезды приблизились к ним. Звезды, как будто желая получше разглядеть,
кто это там шебуршится внизу, спустились, кажется, к самым макушкам деревьев.
Подобно театральным софитам, окутывали они лес потоками радужных разноцветных
лучей, освещая его сквозь легкую облачную дымку, которая покрывала здесь все,
будто завесой...
Дымными клубами неслись воздушные потоки - сиреневые, золотистые, розоватые.
Деревья и травы, светясь серебром, стояли как зачарованные в этом цветном
тумане; серебряные искорки обрывались с веток звенящими каплями и с волшебным
перезвоном танцевали в воздухе, в траве - повсюду! Они вспыхивали прямо под
ногами, как перепуганные стрекозы, и с шаловливым звоном уносились кто
куда... Многие добирались до самых звезд и сливались с ними, а другие
затевали невероятно изысканный кордебалет в дымнокипящем воздушном мареве...
Наши путники, точно во сне, двигались в этом светящемся мире, источающем
такие необыкновенные и душистые ароматы, что можно было от счастья потерять
голову...
Мир Леса был весь движение, он поминутно изменялся, подчиняясь какому-то
скрытому ритму, напоминавшему чье-то дыхание.
Все здесь было ошеломляюще непохоже на обыкновенный лес: перламутровые
деревья казались не простыми деревьями, а стрелами, устремленными вверх. Они
указывали направление - к звездам! И чудилось, что почва под ними выгибается
тетивой, чтобы выпустить звонкие свои стрелы как послания к небесам...
Повсюду на деревьях, на пнях и в траве ползли рогатые улитки, тащившие на
спине свою обитель, закрученную в крутую спираль. Снопы звездного света
выхватывали их движение из общей картины и превращали улиткины домики в
ожившие жемчуга... В этом блистающем мире все дышало, светилось, звенело,
взлетало, торжествуя и радуясь таинству жизни! Праздничная, как фейерверк,
лесная стихия была пронизана пением, не слышным простому слуху. Мелодия
рождалась где-то внутри, в самом сердце того, кто ступал на эту землю - и
Урч, и Скучун, и Ксюн одновременно почувствовали это.
И все же Ксюн не испытывала здесь облегчения. Усталость ее, казалось, все
возрастала. И как она ни старалась, посторонние раздумья и желания ни в какую
не хотели ей подчиниться, они роем теснились в голове и разбредались, как
непослушное стадо...
А Старый Урч, ступая в этом звенящем и искрящемся мире, мысленно пребывал в
своем прошлом. Окружающая красота, кажется, не только не радовала его, но,
напротив, тяжким грузом ложилась на сердце. Он шел, понурый и отяжелевший,
вспоминая былые годы, игры с друзьями в далеком детстве, старый дом, и
ушедшую давным-давно маму...
Один Скучун был теперь почти уверен, что Дух Леса где-то тут, рядом, и всей
душой устремлялся к нему... А Вещий Лес, впустивший пришельцев на свою
территорию, указывал им дорогу и склонял перед ними звенящие травы и цветы в
одном направлении.
Внезапно изумленная Ксюн увидала, как в воздухе, прямо перед Скучуном, возник
печальный и дивный лик, нисколько не похожий на виденные ею доныне лица...
Скучун, протягивая к нему дрожащие лапки, ахнул: "Это он!" Но образ тотчас
исчез, а через мгновенье появился снова у поваленной навзничь березы с
посеребренной корой...
- Ксюн, ты видела? Это он!
- Ты думаешь, мы уже встретились с Духом Леса? Ой, а это что?
Вокруг Ксюна резвился целый рой живых образов: здесь была и она сама,
прозрачная и порхающая, и недочитанная ею книжка в голубом переплете, и
уютный домашний диванчик, и плед... Дачный фонтан зажурчал у пенечка, блюдо с
огромным кусищем запеченного карпа в сметане колыхалось в воздухе за спиной,
а жирный-прежирный соседский кот Федор, которого Ксюн обожала, качнулся прямо
перед нею на уровне носа, плавно опустился на землю и точно норовистый конь
начал скакать то туда, то сюда, распугав всех улиток! Те стали поспешно
взбираться на повыше на деревья, чтобы избегнуть встречи с этим диким и
невоспитанным животным... Некоторые срывались и шлепались на землю, издавая
жалобные звуки. От этого наступившего в Лесу хаоса прерывалось необыкновенное
пение, звучавшее в душе наших путников. Потаенный ритм лесной жизни,
воплощенный в этом сокровенном пении, начинал давать сбои...
Ксюн, совершенно растерянная, застыла на месте. А Урч... Невозможно даже
передать словами то удивление, которое вызывали образы, теснившиеся вокруг
него - то были его воплощенные мысли о прошлом. Старый Урч брел в тумане, а
вокруг, словно пчелы, вились ожившие воспоминания!
И тогда путешественники догадались, что в этом магическом Лесу каждый из них
как бы разрастается и порождает своими помыслами целый мир. Здесь было воочию
видно, о чем думает, чем живет всякий, появившийся здесь...
Вокруг Ксюна и Старого Урча метался целый сонм мыслей, превратившихся в
зримые образы. Этот мельтешащийся хаос порождал в Лесу сумбур и неразбериху.
Какие-то озабоченные, настырные люди, какие-то дети носились по Лесу, - то
были ксюшкины подружки и родственники. Одни из них со злобными лицами тащили
куда-то огромные сумки; другие ссорились, размахивая руками и распугивая
звенящие серебряные искорки, которые вспархивали с веток и исчезали в
клубящемся розоватом тумане. Между всеми этими странными фигурами бегал
Лопатоног, - видно, Ксюн подумала и о нем. Он громко топал, играя в салочки,
и пытался щелчками сбить с листьев потрясенные, поднявшие испуганный перезвон
серебряные огни...
Какой-то толстоватый дяденька - это был ксюшин учитель английского, -
которому пробежавший мимо Лопатоног наступил очень больно на ногу, напал на
него и принялся колотить! А ожившие мысли Урча - его друзья детства из
Нижнего города - схлестнулись с котом Федором, грозой улиток! Все они с воем
и причитаниями катались по траве, сцепившись в клубок...
Ксюн чуть не плакала, глядя на этот бедлам, который они породили, сами того
не желая.
"Какой ужас! - думала она, - наверное мы навредили Лесу... Как тут было
спокойно и хорошо до нашего появления! Так нет же, явились, нагрубили,
намусорили, глупости напустили всякой... Ах, как стыдно, Боже, как стыдно...
- Она перехватила встревоженный взгляд Скучуна. - Выходит, если теперь мы
достигнем цели и Скучун произнесет заветное: "Да будет!", то весь сумбур
наших мыслей воплотится уже наяву, и Дух Леса насытится этим вместо желанной
радости, которая так нужна ему... Но мы же тогда погубим его! Значит, правда,
что не всякому можно войти сюда, и мы с Урчем оказались для этого не
готовы... То ли дело Скучун! Молодчина какой, у него одна мысль: образ Духа,
вон он, мелькает впереди и манит за собой. А мы-то, а мы-то!.."
Ксюн совершенно пала духом, сникла и повесила нос. Скучун, заметив, что она
расквасилась, взял подружку за руку и потянул за собой.
- Бабушка! - вдруг что есть сил закричала Ксюн, нарушив обет молчания и
вырвавшись от Скучу на. Она кинулась к стайке плакучих ив, полоскавших в
сиреневой дымке свои отливающие серебром волосы... Оттуда ей навстречу шла
живая-здоровая Елена Петровна и улыбалась!
Ксюн, раскинув объятия, бросилась обнимать свою бабушку, но обняла она...
воздух! Сиреневый воздух, на один только миг принявший облик бабушки Лены,
который растаял теперь без следа...
- Ну как же, бабушка, миленькая, я подумала, что ты настоящая, а ты... всего
лишь мысль моя о тебе! Скучун, это кошмар какой-то, я больше так не могу...
Все плыло у Ксюна перед глазами, то, что творилось вокруг, никак не вмещалось
в ее головке. От избытка чувств она вся дрожала, но Скучун, по-прежнему не
проронив ни звука, ободряюще улыбнулся ей и повлек за собой.
Глава II
Скучун так беспокоился за Ксюна, что совсем позабыл об Урче, и вдвоем они
уходили все дальше, все глубже в Лес, удаляясь от старика, который ничего уж
не видел вокруг, оборотившись мысленным взором в прошлое.
Вдруг они услышали его отчаянный крик:
- Идите, идите, не возвращайтесь назад, иначе все пропало... Детишки мои, не
думайте обо мне, я как-нибудь... А иначе Дух... - Он не договорил.
Ксюн и Скучун, словно загипнотизированные, замерли на месте.
Лес чудесно мерцал, переливаясь всеми цветами радуги, тихие звезды одаривали
его своим светом, а на поляне застыл Старый Урч, превратившийся в окаменевшую
статую.
- Ууу-у-урч! - истошно закричала Ксюн. Разрыдавшись, она подбежала к
каменному истукану, который еще пять минут назад был живым, замечательным и
добрым Урчем. Она обняла изваяние и стала гладить его, будто могла оживить,
отдав всю свою нежность...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг