выстрел. - Раздув слегка подушку за спиной, выполняющую роль плавательного
пузыря, он медленно поплыл к серебристому небу.
Петя тоже исчез, мелькнув лягушачьими лапами ластов. Меня привлекла
стайка рыбок-бабочек необычайно яркой окраски. Обыкновенно они живут в
коралловых зарослях и у барьерного рифа. Как они появились здесь, довольно
далеко от места своего обитания? Что их привлекло? Они роем вились возле
темного облачка. "Да это сгустки крови! Красавицы приплыли на поле боя. Кто
им сообщил о сражении? Наверное, они услышали шум битвы, голоса дельфинов.
Вот почему так быстро распространяются новости в глубинах моря", - думал я.
Внезапно я почувствовал сильный толчок и выронил из рук ружье. Это Тави
оттолкнул меня с пути десятиметровой белой акулы.
Тави подталкивал меня к поверхности, укоризненно щелкал и шипел. Он был
прав: нельзя во время битвы любоваться "бабочками".
В ОБЛАКАХ
Джек ушел от погони. Касатки применили свой испытанный маневр, изменив
несколько раз курс, все, кроме десяти касаток, бросились врассыпную. С
полчаса они уводили преследователей по ложному следу, а затем напали на
дельфинов. В стычке убито шесть касаток и четыре дельфина.
Несколько дней о Черном Джеке не было никаких сообщений. Неожиданно
информационная служба моря сообщила, что он напал на плохо защищенный
питомник гигантских барбусов и снова исчез в просторах океана.
Разбойничьи налеты Черного Джека встряхнули довольно монотонную жизнь
на острове. Появились новые заботы. Например, несколько дней весь экипаж
плавучего острова устанавливал дополнительные защитные буи на границах
рыбных и китовых пастбищ. Электропланер, до этого мирно стоявший в ангаре,
теперь весь день парил над океаном. Удивительное ощущение охватывает во
время полетов. Только при наборе высоты включаются два электрических мотора,
затем их жужжание умолкает, и аппарат, раскинув гигантские крылья, бесшумно
парит над гладью океана. Обводы его крыльев почти точно скопированы у
буревестника. Сидя в прозрачной гондоле, чувствуешь себя птицей, а небо
кажется таким же беспредельно глубоким, как океан, но более близким и
понятным.
Наш остров с высоты кажется таким крохотным и уютным, а вокруг него
цветет пестрое панно, составленное из наших полей среди бесконечной голубой
пустыни. Сколько еще надо затратить энергии, чтобы оазис стал больше!
Костя насвистывает, поглядывая в окуляры оптических приборов. Один из
них - прицел для бомбометания. Прибор остроумен и поразительно точен.
Когда-то их устанавливали на аэропланах-бомбовозах. Увидев скопление
касаток, мы с помощью этого прицела сбросим на них тысячи ампул с очень
сильным алкалоидом, который получают из багряных водорослей. Касатки впадут
в апатию, и их перевезут в океанариумы для перевоспитания. Этой операции
наши биологи придают очень большое значение.
В прозрачной глубине океана все обыденно, спокойно. Иногда мелькнет
акула, другая, выслеживающая добычу. Развернувшись широкой, дугой золотистые
макрели охотятся на летучих рыб.
- Вот не было печали, - огорченно произнес Костя, - опять появился
разведчик! Неужели Джек не понимает, что ему нельзя появляться в этих водах!
Мне тоже не хочется, чтобы Джека схватили и заточили в океанариум. С
ним уйдет яркая романтическая страница завоевания океана. Возможно, мы
найдем пути сделать его своим союзником и без одурманивающих ядов.
К нашей общей радости, это одна из китовых акул возвращалась в свой
"загон".
- Нет, Джек не так глуп, - сказал Костя, - барбусов ему хватит надолго.
Внезапно, как всегда, Костя переводит разговор на другую тему:
- Скоро Биата спустится на Землю. Тогда мы заглянем на атоллы и поживем
там, как первобытные люди в доме из пальмовых листьев, будем ловить рыбу в
лагуне, пить кокосовый сок. - От избытка нахлынувших чувств он положил
планер в крутой вираж. Выровняв полет, спросил: - Может быть, приедет Вера.
Ты скажи откровенно: нравится она тебе?
- Какой раз ты спрашиваешь меня об этом! Славная девушка. Очень
содержательная.
- Это мне известно без тебя. Я имею в виду более глубокое чувство.
Я признался, что питаю к ней только дружескую симпатию.
- Ничем не объяснимая холодность. Будь я на твоем месте, я бы не был
так равнодушен к ней.
- Тебе известно мое отношение к Биате?
- Да... но ты же знаешь, как она к тебе относится. - Он причмокнул
губами, вздохнул, выражая сочувствие, смешанное с сожалением, и задумался,
раздираемый сомнениями. Вдруг признался: - Когда я вижу Биату, то в ней
сосредоточивается все, как в фокусе этого прицела, но затем появляется Вера,
и... иногда мне кажется, что и она тоже мне не безразлична.
Я посочувствовал:
- Тяжелое положение.
Костя захохотал:
- Но я найду выход!
Пассат поднял нашу птицу на пять тысяч метров. На крохотном экране
видеофона появилось веселое лицо Поля Лагранжа.
Он спросил:
- Надеюсь, вы не собираетесь ставить рекорд высоты на свободно парящих
монопланах?
Мы уверили его, что это не входит в нашу сегодняшнюю задачу. Что просто
пассат поднял нас так высоко.
- Я так и подумал. Все же я бы па вашем месте держался пониже. - Затем
он сказал мне: - Тетис действительно реагирует на излучение Сверхновой. Твоя
догадка оказалась верной. Мы начали перестраивать методику работы, и сразу -
уйма неожиданно интересной информации! - Он кивнул: - Желаю счастливо парить
еще в течение тридцати минут.
Через полчаса Костя посадит планер в миле от китового пастбища, и нас
сменят селекционеры: американец Керрингтон и грек Николос. Они всегда тихо
совещаются, как заговорщики в детективном фильме, и так же неразлучны, как
Лагранж и Чаури-сингх.
- Надо слушаться старших, - вздохнул Костя и ввел многострадальный
планер в крутое пике.
Океан летел навстречу. В видеофоне опять появилось лицо Лагранжа. На
этот раз он не сказал ни слова, только покачал головой и погрозил пальцем.
Костя вывел планер из пике и, используя скорость, сделал несколько
фигур высшего пилотажа, затем лихо приводнился, чуть не задев крылом ракету
с нашими сменщиками.
Мы спустились на катер.
Американец улыбнулся и сжал кулак, показывая, как мы здорово летаем.
Его партнер вытер платком потную лысину и сказал:
- В давние времена был специальный термин, характеризующий ненормальное
поведение в воздухе. Да! Воздушное хулиганство! Теперь терминология стала
мягче, как и все на свете, все же я должен заметить, что вы подвергали
опасности окружающих.
- Оставь, Николос, жизнь становится такой пресной, - сказал американец
и, шлепнув Костю и меня по спине, стал взбираться в гондолу планера.
- Почему нас все учат! - возмутился Костя. - И на земле, и на воде, и в
воздухе! - Он по-мальчишески усмехнулся. - Вот посмотрели бы наши ребята!
"Бочки" получились, кажется, здорово!
Из воды выпрыгнул Тави и, осыпая нас брызгами, перелетел через катер.
Этим он выражал свою радость по случаю нашего благополучного возвращения.
Как все приматы моря, Тави необыкновенно привязчив. Он скучает, если долго
не видит меня, зато, встретив после разлуки, не находит себе места от
радости. Протей сегодня нес патрульную службу, а то бы и он не отстал от
своего друга.
Общение с людьми необыкновенно обогатило приматов моря новыми
понятиями. Обладая абсолютной памятью, они поразительно быстро усваивали
языки, разбирались в технических схемах. Ни одна экспедиция теперь не
обходилась без приматов моря, они помогали составлять карты морского дна,
течений, занимались поисками полезных ископаемых, с их помощью открыли
тысячи новых видов животных. Современная наука о море со своими бесконечными
ответвлениями теперь немыслима без участия в ней этих удивительных существ.
Тави был простодушнейшим созданием. Он был всегда весел, счастлив,
готов на любую услугу, подвиг, хотя он и не знал, что это такое. Протаранить
акулу, спасая собрата или человека, было для него простым, повседневным
делом. Иначе он не мог поступить. Жизнь его семьи, рода и всего племени
зависела от такого повседневного героизма и самопожертвования. В то же время
это не была рефлекторная, инстинктивная храбрость животных с низким
интеллектом, а моральный принцип, воспитанный в нем матерью и закрепленный
примером сородичей.
Костя вел ракету на малой скорости. Тави плыл у самого борта п
рассказывал последние морские новости. Всю ночь он охранял китов. С вечера в
двух милях от границы пастбища показались акулы и бежали, как только
почувствовали приближение дельфинов. Акулы ушли в глубину, зная, что их
преследователям не угнаться за ними в темных горизонтах. Затем Тави сообщил,
что большие киты опять стали поедать несметное количество черноглазок и все,
что им попадается. Мертвые рачки перестали падать в темноту, как вода с
неба. Тави логически увязал эти события с опылением пастбищ порошком со
спорами бактерий, убивающих грибок, паразитирующий в теле черноглазок. Среди
ночи патруль наконец-то проследил путь Великого Кальмара. Кальмар опять
прошел под китовым пастбищем и направился в садок, где содержались тунцы.
Мне показалось, что Тави без прежнего уважения отзывается о кальмаре,
который ест акул. Он ни разу не назвал его великим. Тави подтвердил мои
предположения, сказав, что это обыкновенный кальмар, хотя он превосходит
самых больших кальмаров. Великий не станет есть простую рыбу. Он питается
китами и очень редко довольствуется акулами и касатками.
Костя вставил:
- Конечно, уважающий себя моллюск не будет глотать какую-то мелочь. Для
него подавай нашу Матильду на завтрак, а Галиафа - на обед и еще парочку
помельче на ужин.
Тави издал тонкий дребезжащий звук, переходя на свой сверхскоростной
язык (не менее десяти слов в секунду), и замолчал, высунув голову из воды и
лукаво поглядывая на нас.
Мы ничего не поняли, но Костя важно кивнул и сказал:
- Наконец ты согласился со мной, что нет никакого Великого Кальмара.
Одни из них побольше, другие - поменьше. Ты прав, что все это результат
многомиллионнолетней изоляции.
- В океане воду не замутишь, - ответил на это Тави.
Костя в изумлении вытаращил глаза, посмотрел на меня и оглушительно
захохотал. Тави вылетел из воды, издавая квохчущие звуки: он тоже смеялся.
СВИНОПТИЦЕЯЩЕР
Протей передал через гидрофон, что в ста метрах от нас появилась
немеченая акула. Я сбавил скорость. Костя взял ружье на изготовку:
- Так держать! Вот она, голубушка! - Он вскинул ружье и, почти не
целясь, выстрелил. Дротик вонзился возле спинного плавника, на конце дротика
затрепетал на ветру черно-желтый флажок. - Есть! - сказал Костя с хрипотцой
в голосе. - Ни одного промаха! А ты говорил!
Хотя я ничего ему не говорил, но согласно кивнул, покоренный его
внезапно объявившимся необыкновенным талантом.
- Акула по корме! - передал кто-то из дельфинов-разведчиков.
Я повернул ракету на месте и на самом малом ходу повел ее, посматривая
через ветровое стекло. Акулы двигались навстречу. В боку у одной уже торчал
дротик с флажком, другая была без дротика.
- Твоя работа! - сказал Костя. - Качество - никуда! Ну кто же сажает
ампулы в бок? Их совсем не видно. Будь мы с другой стороны, я бы вкатил ей
еще одну порцию.
Свистнул дротик. Костя сказал:
- Есть! - и перевел дух от распиравшей его гордости.
Действительно, он стал чемпионом по стрельбе дротиками с вакциной.
"Четыре акулы!" - услышал я сигналы Тави и черепашьим шагом повел
торпеду на его зов. Большая скорость могла привести к несчастному случаю: то
и дело впереди поблескивали тигровые спины, приходилось делать крутые виражи
или совсем замедлять ход. У всех встречных акул торчали дротики с флажками.
Они останутся у них еще двое суток, пока мы не закончим прививки. За это
время ампулы с вакциной растворятся в лимфе, и дротик смоется водой.
После предохранительных прививок китам мы взялись за акул. В их крови
были найдены признаки незначительных изменений. Болезни еще не было, но она
могла быстро возникнуть, и тогда бы мы лишились огромных запасов живой
биомассы. Вакцина повышала жизнестойкость кроветворных органов, помогала
вырабатывать иммунитет от злокачественных перерождений и различных инфекций.
Такие прививки проводились и прежде с целью профилактики.
На экране видеофона появилось веселое лицо Пети Самойлова.
- Как дела? - спросил он.
- Отлично. Костя заканчивает спортивную стрельбу.
Костя вставил:
- Ничего себе спортивную! Я уже еле руки поднимаю... Ага! Это,
наверное, предпоследняя. - Раздался хлопок выстрела и очередное "есть".
Петя сказал:
- Стрелк мы не такие блестящие, как вы с Костей. Вам придется
поработать и у нас.
- О льстец! - ответил польщенный Костя.
- Слава о тебе уже расходится по океану. Приматы моря донесли ее и к
нам и даже в район полей хлореллы. Все же ты не особенно задирай нос. У нас
тоже есть чем похвастаться. Вот, пожалуйста.
На экране появились плавающие в воде "португальские военные корабли" -
фазалии, родственницы медузы, странной окраски. Обыкновенно фазалии
синевато-розового цвета с розоватой зазубренной верхушкой, а эти были
ярко-красные и в черных пятнышках.
- Поздравьте, новый вид! - сказал Петя.
Мы поздравили Ки и Петю с редкой удачей.
- Мы ждем братской помощи! - Сияющее лицо Пети улыбалось с экрана, ему
хотелось поговорить о "португальских кораблях", и он сказал: - У них не
только необыкновенная окраска, но и форма зазубринок совсем не та. Вот
посмотрите сами. Ну что?! - Он помахал рукой и еще раз пригласил нас в свой
"загон".
- Везет же людям! - Костя, прицелился в очередную акулу. Выстрелив,
сказал многозначительно: - Есть над чем задуматься...
Кроме Тави, Протея и Хоха, нам помогал целый отряд дельфинов. Они
широким фронтом прочесывали "загон" и, найдя акул без флажка, передавали об
этом по цепочке. Наша работа облегчалась тем, что при обилии пищи акулы
паслись, "расхаживая" взад-вперед, на сравнительно небольшом участке водной
поверхности.
Мы двигались на фланг нашей цепи, осторожно обходя встречных акул: там,
как передали дельфины по своему акустическому телеграфу, паслись четыре
акулы без дротиков.
Костя стоял на баке, широко расставив ноги, и смотрел вдаль, щурясь
из-под большого зеленого козырька. На нем были снежно-белая рубашка и такие
же шорты. Он напоминал древнего охотника. От его твердой руки, зоркого
глаза, силы и выносливости зависела жизнь семьи, рода и племени. Всем этим
Костя, видимо, был наделен в достаточной мере. Такие качества, заложенные в
клетках его нервных тканей, дремали до поры до времени и вот проснулись.
Думая об этом, я мысленно перенесся в свою лабораторию.
Последнюю ленту микрофильма мы просматривали вместе с Павлом
Мефодьевичем.
- Тэк-тэк-тэк! Ну-ка, покрути еще разок! - попросил он и, просмотрев
все сначала, сказал: - Тут, братец мой, наклевывается кое-что. Ты обратил
внимание на то, что вытворяет твой вирус?"
Я признался, что пока не вижу ничего нового. Меня вполне устраивало то,
что удалось подметить раньше, и я ставил всё новые опыты, чтобы подтвердить
прежние результаты.
- Милый мой! Ты похож на новичка-старателя. Промываешь песок и
довольствуешься крупинками металла, не подозревая, что на метр глубже
проходит золотоносная жила. Ну-ка, давай еще разок, может, и нам удастся
наткнуться на жилу.
Мы стали смотреть в третий раз.
- На этих кадрах нет вируса, ты убил его. И видишь, что с клеткой? Ее
жизненные процессы заторможены. Почему?
- Продукты распада...
- ...действуют на нее?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг