кормой к берегу. Кольцо печально звенело, ударяясь о камень.
- Смотри! - сказал Костя с дрожью в голосе. - Здесь десятилетия не
ступала нога человека. Какое великолепное запустенье!
Мы стояли на уцелевшей зеленой ступеньке и как первооткрыватели
смотрели на долгожданный берег. Тесно росшие стволы пальм, шурша косматыми
макушками, образовывали стену, в узких промежутках между деревьев и на
опушке разросся густой кустарник. Вымощенную камнем площадку причала
покрывали сухие листья пальм. На них кое-где виднелись кокосовые орехи.
Сновали большие сухопутные крабы - кокосовые воры. Пробежала поджарая рыжая
крыса, с любопытством посмотрев на нас.
Провожая взглядом крысу, Костя заметил недовольным тоном:
- Я никогда не питал дружеских чувств к крысам. Хотя этот вид, кажется,
питается только орехами, и то потому, что у них нет выбора. Придется
использовать оазис под столовую, а ночь провести на нашем верном "Мустанге".
Сухая скорлупа кокосовых орехов оказалась великолепным топливом, горела
медленно, давала много тепла и углей. Я без труда поймал в лагуне двух
морских попугаев. Костя ловко вскрыл им внутренности, потом поднял сухой
пальмовый лист, очистил черенок и насадил на него тушки рыбы.
- Самый древний способ приготовления пищи на огне, - сообщил он мне
таким тоном, будто только что возвратился из экскурсии в каменный век. -
Жаль, у нас нет пряностей...
Я слушал и вибрационным ножом снимал с кокосовых орехов волокно и
проделывал в них отверстия. Большинство орехов давно созрело, и в них было
мало сока или же он испортился, все же несколько штук оказались наполненными
прохладной и необыкновенно приятной на вкус жидкостью. Я расставлял эти
естественные чаши с драгоценным соком на камнях древнего причала и думал:
кто ходил по нему? Для чего и кому среди рифа понадобилось это коралловое
кольцо? Тогда еще не знали, что острова можно отливать из камня?
Я только хотел поделиться своими мыслями с Костей, как и он и я
одновременно услышали треск в чаще. Кто-то пробирался к лагуне, ломая
кустарник; слышались тяжелая поступь, скрип песка, звон подошв о камень.
- Пообедаем втроем, - весело сказал Костя. - Хотя кто бы это мог быть?
Неужели...
Костя не закончил фразы, как из самой гущи кустарника ударила мощная
струя воды и в мгновение ока смыла костер и жаркое. Мы сидели в некотором
удалении от огня, и это избавило нас от серьезной опасности. Струя воды била
до того сильно, что, попав в трещину, выворотила кусок зеленого цемента. Все
это мы по-настоящему осмыслили потом, когда опасность миновала и можно было
понять, что произошло, а в первые мгновения нас парализовала внезапность и
особенно необъяснимость атаки водяной струей. Мы сидели ошеломленные,
инстинктивно закрыв лица руками от водяных брызг, затем, как по команде,
откатились в стороны и вниз к лестнице.
Струя воды, иссякая, с шипеньем уползала в кустарник. Скрючившись, мы
сидели на верхней ступеньке лестницы, не рискуя высунуться.
Костя посмотрел на меня, пожал плечами, фыркнул, вытер воду с лица и
громко спросил:
- Кто это вздумал так мило шутить?
В ответ раздались скрип, характерное шипенье, нас обдало водой. На этот
раз струя была направлена вверх и на нас падала дождем.
Делая мне знаки, чтобы я не шевелился, Костя приподнял голову над
срезом причала. Лицо его выразило такое удивление, что и я поднял голову и
удивился не меньше моего друга. На опушке метрах в двадцати от нас
возвышалась громоздкая фигура робота. Он был неуклюж, и, видно, его
изготовили еще в те времена, когда на внешнюю форму машин такого рода не
обращали достаточно внимания, а возможно, что своим создателям он казался
образцом элегантности. Но сейчас поражала громоздкость всей конструкции.
Тяжелый торс, лишенный ног, передвигался на тележке с гусеничным ходом, по
бокам и на спине робота вздувались цилиндрические баллоны. У него не было
"глаз", а только спереди и с боков круглые черные мембраны. (Как выяснилось
позже, такая же мембрана находилась у него и на затылке.) У робота было
четыре руки: две длинные, безжизненно свисавшие почти до земли, две покороче
держали блестящие брандспойты: один из них не действовал, из второго била в
небо голубая струя морской воды. Когда-то довольно нарядное покрытие из
разноцветной эмали потрескалось на туловище и руках, эмаль местами
отвалилась, обнажив ржавое железо.
Мы отошли в сторону, подальше от действующего брандспойта, и
рассматривали странное создание.
- Он явно хочет потушить солнце, - сказал Костя. - Смотри, шланг точно
направлен на наше бедное светило. Ему мало нашего костра.
Костя оказался прав. Как только выглянувшее было солнце закрыла туча,
робот выключил подачу воды.
- Пожарный робот, - продолжал Костя. - Музейный экспонат, ничего
подобного я еще не видел. Эй, парень! Ты зачем залил наш костер? - крикнул
Костя.
Робот безмолвствовал. Видимо, он реагировал только на инфракрасные лучи
определенной силы.
И Костя подумал об этом же, потому что предложил:
- Давай испытаем этого дядю?
Мы, с опаской поглядывая на робота, углубились в рощу и принесли ворох
сухих листьев, подожгли, и только успели отбежать в сторону, как пожарник
смыл и этот костер.
- Нет сомнений! - сказал Костя. - Робот реагирует только на
инфракрасную часть спектра.
Я спросил:
- Почему же он тогда не израсходовал весь запас энергии, пытаясь
погасить солнце? Судя по виду, он здесь не один год.
- Действительно, странно, - согласился Костя. - Хотя, возможно,
железный парень реагирует только на определенные объекты, вроде наших
костров. И вообще возгорание органических веществ. Наверное, здесь
находились большие запасы топлива, постройки с воспламеняющимися деталями.
- А солнце?..
- Далось тебе это солнце! На солнце он не был прежде настроен, но от
долгого безделья что-то в нем испортилось, вот и поливает. Не может
остановиться после того, как мы подогрели его своим костром. Что-нибудь
неладно с переключением. Как он вообще действует? В баллонах у чего прежде
находилась какая-нибудь пенообразующая смесь. Кажется, она вся вышла или
испарилась. Ты не двигайся с места, а я попробую поближе познакомиться с
этим джентльменом. Ну конечно! Смотри! Выключил воду, хотя солнце и светит.
Совсем у него, видно, расстроились нервишки. Не делай страшного лица.
Неужели после моей сегодняшней демонстрации ловкости и присутствия духа ты
сомневаешься, что я не увернусь от этого урода?
Я попытался было остановить Костю, да он только махнул рукой и
крадучись направился к роботу-пожарнику. Костя заходил несколько сбоку,
голова робота медленно поворачивалась, водяной брандспойт так же медленно
опускался, целясь в Костю.
- Берегись! - успел крикнуть я, как струя воды вырвалась из круглого
отверстия.
Робот все-таки оказался очень расторопным, вернее, чувствительным, он
улавливал теплоту, излучаемую человеком. Водяной заряд пролетел в метре над
Костиной головой. Костя упал и быстро пополз к роботу. Я не успел крикнуть,
чтобы он остерегался второй пары рук, как два рычага протянулись, схватили
его, словно клещами, и отшвырнули в сторону. Костя был хорошим гимнастом и,
как кошка, стал на четвереньки.
- Ты видел? - радостно крикнул Костя. - Он бросил меня, как горящее
полено. Мы вдохнули в него жизнь. Теперь нам известно назначение и второй
пары рук. Давай продолжим прекрасно начатый эксперимент, - он поморщился и
потер ушибленное колено. - Вот что, ты отвлеки его с фронта, а я попробую
зайти с тыла и добраться до его нервной системы. Не бойся, иди смело,
используй мой опыт, только смотри, чтобы он не смыл тебя в лагуну. Ну,
пошли! Смотри, он опять хочет потушить солнце! Самый удобный момент! Эх,
прозевал! Перестал поливать. Все равно иди смело и учитывай мой опыт!
Я направился к пожарнику, готовый каждое мгновенье метнуться в сторону.
Брандспойты не двигались в его железных руках, только голова, поскрипывая,
поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Учтя Костин опыт, я
остановился в пяти метрах от робота.
Ветер яростно гнул стволы пальм и трепал их косматые вершины. Упало два
ореха: один недалеко от моих ног, а второй гулко ударился о голову робота.
Из второго, до сих пор бездействовавшего шланга закапала пенистая жидкость,
затем стали вздуваться большие радужные шары. Шары падали на причал и
медленно катились к воде, подгоняемые воздушным потоком.
Костя неожиданно вынырнул из-за спины робота.
- Видал? - спросил он, бесстрашно хватаясь и раскачивая длинную руку
пожарника. - Теперь понятно, почему у него разладилась схема. По теории
вероятностей не один орешек трахнул его по голове с тех пор, как остров стал
необитаем. Не бойся, я добрался до его вегетативной системы, нажал все
кнопки, повернул все рычаги и главное - отключил питание. Тут есть где-то
солнечная, а может быть, и атомная станция.
Внезапно что-то круглое, метра полтора в диаметре стало наискось падать
в лагуну и шлепнулось возле противоположного берега, подняв высокий столб
воды. Среди низко летевших туч мелькнула "Колымага". Мы бросились к катеру.
Из приемника слышался голос Пети Самойлова:
- Я "Колымага"! "Колымага"! На острове! Что случилось? Я вас не
слышу...
- Ничего особенного, - ответил Костя, - встретили тут одного занятного
робота, возились с ним...
- А мы думали... Ну и отлично... В тюке самое необходимое. Садиться к
вам запрещено при таком ветре. Лагранж и особенно Нильсен боятся. Просили
передать, чтобы вы держались берега, в пальмовой роще могут быть неприятные
сюрпризы.
У Кости загорелись глаза, он многозначительно подмигнул мне и спросил
Петю:
- Что еще за сюрпризы?
- Говорят, что остров сооружен сто лет назад. Здесь могли стоять
ракеты.
- Метеорологические?
- Нет...
- Ядерные?
- Да. Ядерные. Я вам сбросил счетчик Гейгера на всякий случай.
Проверьте лагуну и береговую полосу. В рощу не суйтесь. Как вы меня слышите?
- Плоховато, мешают какие-то разряды.
- Я тоже плохо вас слышу... Чуть что, дайте знать. Прилетим завтра, как
только стихнет немного...
Раздался сильный треск, и связь прервалась.
Мы подогнали к берегу тюк, сброшенный с "Колымаги". В нем находились
надувная палатка и множество всякой еды и термосов с напитками. При виде
такого количества пищи у нас начались голодные спазмы в животе. Минут десять
мы ели все, что попадалось под руку: винные ягоды, рыбу, сливочный крем,
ростбиф, плоды папайи, паштет из планктона, запивая все это ананасным соком.
За кофе с индийскими бисквитами, присыпанными солью, Костя сказал:
- С таким количеством запасов плюс лагуна и палатка можно жить здесь
сколько угодно. Палатку мы установим вон там возле пожарника.
Возле нас медленно прошли две крысы, волоча по земле длинные голые
хвосты. Я невольно подался назад.
- Не бойся, - успокоил Костя. - В такой палатке не страшны и крокодилы!
Я знаю эту конструкцию. Полная изоляция от всех нежелательных соседей. Есть
кондиционер и фильтры, исключающие проникновение москитов, хотя их здесь не
бывает.
После обеда мы надули палатку под сенью пальм. Облачность стала
плотней. Ветер не утихал, а как будто стал еще яростней. Облака с огромной
скоростью летели над головой.
Быстро темнело.
Начал накрапывать, а потом и полил дождь. Потоки воды обрушивались на
палатку и журчали под полом. Несмотря на усталость, мы с Костей долго не
могли уснуть и делились пережитым за день. Наконец Костя зевнул и, оборвав
фразу на полуслове, заснул.
Ветер дул порывами, только прибой грохотал так, что казалось,
сотрясается весь остров, готовый рассыпаться на кусочки.
Я лежал и пытался представить тех, кто создавал этот круглый атолл,
возводил на нем здания, а затем жил здесь. "Наверное, этот остров все-таки
одно из первых сооружений человека, поставившего перед собой цель покорить
океан, - думал я. - Один из первых прообразов нашего плавающего гиганта,
отлитого из базальта". Мне не верилось, чтобы разумные люди могли затратить
столько труда лишь для того, чтобы тайно создать площадку для стрельбы
баллистическими ракетами.
Ночью с нами случилось довольно забавное происшествие: обрушилась
палатка. Ткань прогрызли крысы, воздух между стенок вышел, и мы оказались в
тесном душном мешке и выбрались из него, разрезав ткань вибрационным ножом.
Хорошо, что я никогда не расстаюсь с ним.
Потные, злые стояли мы возле сплющенной палатки, тяжело дыша и стараясь
не наговорить друг другу ненужных обидных слов. Мы тогда еще не знали
настоящих виновников нашего раннего пробуждения, и мысленно каждый обвинял
другого в небрежности при установке палатки. Неожиданно Костя сказал:
- Как хорошо, что мы проснулись так рано. Ты только посмотри, что
делается вокруг! Какое небо!
Пассат еле дышал. Созвездия сияли у нас над головой. Зеленый свет
ущербной луны сочился между стволов пальм. На рифе клокотал холодный голубой
вал огня.
- Что-то невероятное! - прошептал Костя. - И надо же! Вместо того чтобы
любоваться красотой вселенной, мы спим, выключаемся из жизни. Смотри! Даже
робот очарован!
Пожарник, одетый в причудливую светотень, застыл, склонив голову набок,
его мембраны поблескивали зловещим светом кошачьих глаз.
Луч лунного света упал на палатку, две огромные крысы с деловым видом
грызли ткань.
- Брысь! - крикнул Костя.
Крысы пошевелили усатыми мордами и принялись за прерванное занятие. В
тени намечалось еще несколько крысиных силуэтов.
- Что они нашли вкусного в этой палатке? - спросил Костя и сам
ответил: - Тоска по цивилизации. Их предки-эмигранты приехали сюда из стран,
где можно грызть не только одну ореховую скорлупу. И вот генетическая память
подсказала, что крысиные боги даровали им лакомое блюдо.
В этом было не столь уж много смешного, но мы захохотали так дружно и
громко, что крысы с писком брызнули в стороны.
В ту ночь мы больше не ложились. Спать не хотелось, да и не было
смысла: через час взойдет солнце, а у нас намечалось множество дел. Надо
исследовать остров, заглянуть в лагуну, отремонтировать ракету, чтобы без
посторонней помощи пробиться через рифы. Поэтому Костя предложил
позавтракать на "Мустанге" и с первыми лучами солнца приняться за дело. Во
время завтрака на экране появилось лицо дежурной по острову Лии Гавари, или,
как мы ее звали, тетушки Лии. Это была полная добродушная негритянка,
единственный на острове арахнолог, она изучает паукообразных. Мы частенько
приносили ей редкие экземпляры любимых ею животных.
- Мальчики! Наконец-то! Я всю ночь искала вас и видела только пустые
кресла на вашем "Мустанге". Все островитяне шлют вам привет! Вы, наверное,
не представляете, в какое интересное место вы попали! Почти закрытая лагуна
и повышенная радиоактивность, не пугайтесь, только слегка повышенная, но
достаточная, чтобы при длительном воздействии способствовать мутации. Ну как
вы там? Вижу, что чувствуете себя отлично.
Мы рассказали ей о пожарнике и крысах. Она хохотала вместе с нами и
сказала, что завидует нам, но, к сожалению, врачи запретили ей предпринимать
дальние экскурсии и даже спускаться под воду на глубину нескольких метров.
- Ладно, - сказал Костя. - Мы тут поищем ваших пауков.
На экране и без того полное лицо тетушки Лии расплылось вширь, что
объяснялось не только ее улыбкой, а главным образом неисправностью приемного
устройства.
- Вот что, мальчики, - сказала она, вдруг посерьезнев. - Я должна вас
предупредить насчет поведения на острове...
Неожиданно голос тетушки Лии оборвался, из репродуктора слышалось
только легкое потрескивание. Тетушка Лия, не зная, что наш приемник потерял
дар речи, продолжала говорить, мы же, застыв у экрана, пытались по движению
ее губ понять, о чем же она хочет нас предупредить...
Как всегда, несколько неожиданно окончилась тропическая ночь, запылало
небо на востоке, и из воды выплыло солнце. С берега донесся птичий гомон. Мы
с Костей занялись исследованием рощи кокосовых пальм. На опушке, в кустах и
в глубине рощи мы обнаружили несколько "мертвых" роботов. Они лежали или
стояли, у них давным-давно вышло питание и проржавели остовы, их делали из
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг