- Это США? Какой сейчас год? - я с недоумением придвинулся к монитору.
Коверкая слова Дайсон ответил примерно следующее:
- Да, вы вышли на связь, и будете совершать посадку в, условно говоря,
США. А что касается года... Эта информация пока закрыта. После вашего
приземления и постепенной адаптации мы уточним дату. Пока же просто скажу,
что вы попали в будущее, ДАЛЁКОЕ будущее. Для здоровья вашей психики
информацию необходимо давать дозировано, иначе возможны тяжелые срывы.
Наверное, вы знаете, что долго голодавшим людям сначала предлагают очень
жидкий бульон, и только спустя несколько дней, постепенно, переводят на
нормальную пищу. В противном случае возможен заворот кишок и смерть.
Лично я с трудом улавливал смысл его речи, потому как, некоторых слов
вообще не понимал, а другие хоть и звучали знакомо, но, возможно, генерал
вкладывал в них несколько иное значение. Словно он только недавно выучил
английский.
Обсудив еще некоторые детали нашего спуска на Землю, мы попрощались.
По проекту предусматривалось приземление всего "Старлайта" с помощью
системы парашютов и включения в самом конце, для смягчения удара, реактивных
двигателей корректировки движения. Гигантский парус звездолет сбрасывает при
входе в атмосферу. Ничего, кроме места посадки, не изменилось. Новым местом
генерал назвал район недалеко от города Луисвилла.
- Теперь понятно, почему мы так постарели! - Стив повернулся, еще раз
машинально осматривая товарищей. - Сколько же прошло лет на Земле - сто...,
двести..., может пятьсот? Или вдруг... Тысяча? - он с трудом выдохнул
последнее слово.
Мы тут же принялись лихорадочно изучать данные компьютера по нашему
полёту. Но как только требовалось уточнить какой-нибудь из определяющих
параметров, - появлялось сообщение "информация закрыта". На наши попытки
выяснить, кем и почему, система выдавала: "Центром управления полетом. Без
комментариев". Отчаявшись что-либо узнать, мы уже хотели было оставить
компьютер в покое, когда Фрэнсису пришла идея направить внешнюю камеру на
наш парус.
Сначала мне показалось, что на экране монитора появилось что-то другое,
но, пристально всмотревшись, я понял, что это жалкие остатки былого
грандиозного многокилометрового сооружения.
Парус был раз в пять меньше и скорее напоминал изуродованную паутину,
образованную кое-где сломанными, покоробленными ребрами жесткости. Сплошное
тончайшее листовое алюминиевое покрытие, под влиянием бомбардировки
бесконечным количеством пылинок и атомов водорода, содержащихся в
межзвездной среде, практически полностью было выжжено.
- Чтобы остановить "Старлайт" с таким дырявым и маленьким парусом,
нужно было увеличить мощь лазерных установок в десятки, сотни раз! -
изумился Билл.
Мы молча изучали жалкие останки былого великолепия.
- Думаю, на Земле прошло... не менее пятисот лет, - откинувшись на
спинку кресла, с волнением заключил я.
Смутное чувство, похожее на суеверный страх, шевельнулось в моей душе.
Почему же все-таки они скрывают год? Что нас ждет впереди? Приживёмся ли мы
в новом мире? - я уверен, такие же мысли и вопросы возникли у всех членов
команды.
Спуск "Старлайта" на Землю прошел без осложнений. Нас встречал генерал
Эдвард Дайсон со своей свитой. Поприветствовав всех, он лично обнял каждого.
Лица людей будущего светились неподдельной радостью. Все поздравляли нас с
возвращением, восторженно жали руки, но было в их отношении к нам что-то
необычное. Что-то ускользающее неуловимое таилось в движениях, в мимике лиц.
На секунду мне почудилось, что это чувства удивления и интереса, смешанного
с жалостью. Наверное, примерно так же мы бы отнеслись к оживлению
какого-нибудь человека каменного века.
Несколько смущало, что все они разговаривали с акцентом и в странной
манере - замедленно, вычурно, со многими словами и оборотами, смысл которых
был понятен не всегда. Их прически и одежды были, пожалуй, более яркими и
вызывающими чем те, что носили в наше время.
Специально поданный для нас автомобиль казался сплющенным шаром, но
ездил по - прежнему на тех же четырех колесах.
Дайсон представил своих помощников, особо выделив двоих, которые будут
и дальше поддерживать непосредственный контакт с нами, отвечая за
материальное обеспечение и социальную адаптацию. Первым из них, был
руководитель отдела кадров Космопорта Сэм Дрейк, вторым - научный сотрудник,
специализирующийся, как я понял, в области истории и философии, молодой
ученый Ренделл Гуд.
Я любовался видом из раскрытого окна выделенных мне апартаментов.
Приветливо-лучезарное солнце стояло в зените, заливая светом окрестный лес.
Легкий ветерок, разгоняя накопившийся зной, чуть-чуть тянул по верхушкам
деревьев. Дремотный и тихий шелест сочно-зеленой листвы вплетался в еле
слышный птичий гомон, - то был долгий говор лета...
Вдохнув полной грудью, я ощутил всю прелесть этого напоённого теплым
запахом травы и цветов воздуха. После многих лет, проведённых в
безжизненной, спертой атмосфере звездолета, голова "поплыла" от избытка
благоуханий.
Не знаю, сколько прошло времени, но ничего не изменилось. По крайней
мере, природа осталась такой же. "Попозже пойду, погуляю по лесу. Именно
благодаря этой, знакомой с детства красоте я чувствую, что вернулся все-таки
домой", - пронеслось в опьяненном сказочной картиной мозгу.
Остальные члены экипажа получили в свое распоряжение соседние комнаты
этого особняка, относящегося к ведомству Космопорта. Расположенная
неподалеку от Луисвилла, космическая база раскинулась на широкой равнине,
окруженной со всех сторон густым лесом.
Надо сказать, что пока мы оказались частично изолированными от
цивилизации. В нашем жилище отсутствовали приемники, телевизоры, компьютеры.
Как я понял из сбивчивых объяснений Ренделла Гуда, первый этап адаптации
включал в себя отдых и спокойствие. Иногда нас будут посещать врачи и
психолог. Но им запрещено что-либо рассказывать или объяснять. Постепенное
погружение в правила и порядки существующего цивилизованного мира должен
будет осуществлять только сам Ренделл Гуд.
Команда "Старлайта" собралась в моей комнате, чтобы обсудить наше
положение. Дэну, Стиву и Фрэнсису явно не нравилось, как нас приняли. Я и
Билл были настроены более лояльно. Удобно, с прицелом на долгий разговор,
расположившись в креслах, мы приступили к беседе.
- Я думал, страна встретит нас с уважением, пусть не как героев, но
хотя бы с минимальными почестями, - Стив покосился на Дэна. - А нас заперли
в уединении в лесу. Скрывают абсолютно все. Может, здесь что-то нечисто?
- Почему мы должны получать информацию по капле от какого-то
молокососа-историка? - поддержал его Дэн. - Когда все идет только через одни
руки, то преломляется через субъективное восприятие! И еще, у меня сложилось
впечатление, что к нам относятся как к археолого-исторической находке. Не
случайно же они приставили именно историка, - скорее всего, он будет не
столько давать сведения нам, сколько изучать нас как каких-нибудь подопытных
кроликов!
- Правильно! - с какой-то даже злостью сказал Фрэнсис. - Что-то уж
больно они пекутся о наших мозгах. Кому какое дело? Например, я уверен в
своей психике. Тоже мне невидаль, вызывающая потерю разума! А если
допустить, что это так - тогда что же это за чудовищное будущее? Может,
после того как нас исследуют, они проведут психологическую обработку и
превратят в зомби? Тогда тем более надо немедленно как-то действовать!
- Ну, это уж слишком! - Билл махнул рукой. - Пока у нас нет никакого
повода думать о наступившем будущем дурно. Я, например, вполне допускаю
необходимость постепенного погружения. - Последовала пауза. - Фрэнсис,
конечно с ума ты, скорее всего, не сойдешь, но возможно, кое-что без
некоторых разъяснений вызвало бы стойкую неприязнь и отторжение. Нет ничего
плохого в том, что нам поможет "акклиматизироваться" Ренделл Гуд. Изоляция -
только временная мера!
В принципе ничего страшного в этом действительно не было, и я подумал,
что, возможно, существуют и другие серьезные причины для замедленной
адаптации. Взять хотя бы мораль. За большой срок она могла измениться
неузнаваемо. То, что раньше считалось хорошо, теперь могло стать плохим, и
наоборот.
Размышляя об этом, я напряг память, пытаясь вспомнить какие-нибудь
факты из известной мне истории древнего мира и средних веков, чтобы
аргументировано рассказать насколько сильно менялась мораль до времени
нашего отлета. Когда-то я увлекался чтением исторической литературы, и вот
теперь оказалось, что она может представлять интерес не только с точки
зрения любопытства.
- За большой срок могла измениться мораль! - Веско произнес я и обвел
взглядом всех присутствующих. - Я кое-что помню из древней истории. И вот
что весьма любопытно - мораль по различным причинам очень сильно менялась. В
древнем мире, например, смерть человека не считалась чем-то особенным. Рабы,
существование которых было в порядке вещей, не считались людьми. Хозяин мог
их истязать и пытать как угодно. Часто рабский труд предпочитался вместо
животного, так как он обходился дешевле. Рабочий день раба доходил до
восемнадцати часов в сутки. Между прочим, во многих местах обессиливших
рабов, ставших непригодными для работы, отвозили на пустынные острова, где
они умирали от голода.
Самое интересное здесь, что среди рабов были не только люди из других
государств, попавшие в плен, но и свои соплеменники. По расхожему в древнем
Риме мнению - раб должен был работать или спать. Обычно им запрещали даже
разговаривать. Но древние люди по уму не отличались от нас с вами. Только
знаний у них было меньше, и в обществе существовала другая мораль.
В средние века в Европе захватнические походы на соседние города
считались подвигами. А хвастались люди количеством убитых и награбленного,
хотя брать в рабы стало уже не принято. Вообще, жизнь человека не стоила
почти ничего. Но самое интересное - это считалось нормально и хорошо!
- Все правильно! - оживленно подхватил Билл. - Недавно читал..., - он
осекся, сообразив, что слово "недавно" сейчас вряд ли уместно, - про
средневековые нравы - у меня волосы на голове дыбом вставали. Ну, например,
часто достаточно было кашлянуть во время проповеди, чтобы священник
распознал вселившегося в тебя беса. После чего следовало сожжение на костре,
предваряемое богатым набором пыток. Уверен, никто из нас не захотел бы
сунуться в те гнилые времена! Но те-то люди считали, что все так и должно
быть. Одной из основных пыток была "скамья растягивания" - жертву клали на
скамью, закрепляли ноги, руки привязывали за головой к лебедке и растягивали
тело сантиметров на тридцать. Сначала выворачивались плечи и суставы, затем
расчленялся позвоночный столб, разрывались мускулы, живот, грудь... Я читал
еще описания множества более изощренных пыток, не хочу сейчас о них
рассказывать. Но главное - все пытки специально продумывали таким образом,
чтобы жертва умирала как можно дольше: агония, во многих случаях, длилась
неделями.
- Билл заметил главное: понятия "плохо - хорошо" в разные времена были
несколько разные, - продолжил я. - Интересно, что в средние века очень
сурово карались нарушения морали, связанные с сексом. Такая жесткая мораль
нам и не снилась. Особенно жестоко расправлялись с гомосексуалистами:
специально для них была изобретена пытка "пила", когда палач распиливал
пополам подвешенного за ноги осуждённого. Поскольку положение вниз головой
замедляло окисление мозга, жертва не теряла сознания до той минуты, пока
острие не доходило до пупка.
Женщинам, сделавшим аборт, и матерям-одиночкам вырывали груди: делалось
это при помощи раскаленных железных клещей. Неверных жен и распутных монашек
растягивали на скамье. Поэтому средневековые дамы с такой охотой надевали
тяжеленный кованый пояс верности. Он стал самым модным предметом дамского
туалета: носить его было, безусловно, приятнее, чем согласиться на зашивание
влагалища, которое широко практиковалось в те времена в Европе, оголтело
боровшейся за чистоту нравов. "Заключение" это длилось порой месяцами и даже
годами: уходя в поход, рыцарь забирал с собой ключ, отпиравший вход к
"прелестям" женщины. Между прочим, пояс имел два снабженных зубьями
отверстия для отправления естественных нужд, - я невольно усмехнулся. Затем
продолжил:
- Практически все наказания и казни проводились прилюдно, а толпа
считала это чем-то вроде представления.
Эти люди ничем не отличались от нас! Они не были от природы глупее или
кровожадней. Эволюция не меняет строение организма, и в частности мозга, за
такой короткий срок как две, три, даже тридцать тысяч лет. Просто была
общепринятой другая мораль, и все это считалось естественным!
Описания пыток произвели впечатление... В наступившей тишине все
обдумывали услышанное.
- Вы что, хотите сказать, что общество будущего стало таким же
кровожадным, как и древний мир? - осведомился Дэн, с недоверием изучая
физиономию Билла.
Жестом я остановил порывавшегося ответить Билла и сказал:
- Дэн, дело не только в кровожадности. Давай про нее забудем. Но ты
посмотри на запреты, ну хотя бы запрет абортов или возможности иметь ребенка
без мужа. Как преследуется измена! И не надо связывать это с отсталостью
людей. Например, "измена" в раннем первобытнообщинном обществе была
естественным укладом жизни. Да и вообще, тогда жили почти так, как описано в
утопических романах - все поровну, братство и взаимопомощь... Как мне
кажется, та или иная мораль связана с потребностями эпохи и видом общества.
А не со знакомыми человеку понятиями "добра" и "зла", "плохого" и
"хорошего". Эти понятия меняются в соответствии с потребностями общества,
времени, условиями жизни. Помню, меня поразил рассказ "Гора Нараяма". В нем
описывалась жизнь в средние века одного из районов Японии. Местность была
настолько бедная на урожаи, что народ постоянно голодал. Многие умирали.
Поэтому, чтобы выжить, у них с древности сложилась традиция - всех
постаревших людей сыновья относили на гору Нараяма, чтобы они там умирали от
голода и не объедали оставшихся. Склоны горы были усеяны костями, но это
считалось в порядке вещей - хорошо, нормально!
Почти два часа мы размышляли и спорили. В конце концов, было принято
решение не предпринимать никаких действий до тех пор, пока Ренделл Гуд не
познакомит нас, хотя бы в общих чертах, с устройством общества будущего.
Раннее утро. Уже рассвело. Воздух пока еще свеж, но чувствуется
близость жары. Бодрой трусцой по еще росистой траве мы с Дэном неспешно
бежим по направлению к лесу. Он стоит чуть вдали, зеленой хвойной стеной,
влажный и как будто блестящий.
Утренняя разминка - вот прекрасный способ получить заряд бодрости на
целый день. Мы бежим прямо по полю, огибая редкие мокрые кустарники.
Довольно скоро, я ощущаю легкий холод впитавших воду штанин.
Вот и лес. Полутень и чуть слышный шелест. Решив перевести дух, мы
уселись на толстый ствол поваленного дерева.
Я люблю лес. Он для меня как живой организм. Вековые деревья словно
наблюдают за всеми, кто сюда забрел: что за человек, да как себя поведет...
Бывало, подвернется несколько свободных дней, да если погода позволяет, я
свалю куда подальше, накину рюкзак на плечи, возьму ружьишко - и пойду -
туда где потише, туда где побезлюдней...
- Похоже, за нами никто не следит, - глубоко и часто дыша, заметил я.
- Наверняка оцепление находится значительно дальше, - подозрительность
не оставляла Дэна. - Не может быть, чтобы они нас не охраняли, как охраняют
всех изолированных от общества.
- Ты думаешь, мы можем представлять какую-то опасность для них?
- Мы сами, может, и нет, но не забывай, на "Старлайте" имеется целый
арсенал оружия, включая ядерное... - Дэн бросил на меня многозначительный
взгляд.
В моей голове была ясность и легкость мыслей. "Неужели он серьезно?
Какой бред... мы... с ядерным оружием, против цивилизации... Нет, это все от
досады и разочарования. Конечно, мы вдруг оказались неудачниками... Ерунда.
Пройдет со временем".
Я с упоением вдыхал эту пахучую сырость утреннего леса, вслушивался в
доносящийся сверху шелест статных сосен, наблюдал за суетливыми солнечными
лучами сквозившими сквозь шапки пошатывающихся от легкого ветерка деревьев.
- Нет, Дэн, не будь таким мнительным. Если они сумели сохранить эту
красоту, эту девственно чистую природу, значит, они молодцы, и в этом
будущем, скорее всего, совсем неплохо. Но давай все-таки проверим, как нас
охраняют - предлагаю сейчас сделать марш-бросок на юго-восток на десять
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг