тебе...
Часть вторая
1
На ступенях Дворца юстиции сидели панки. Плетнев усмехнулся. Неужели и
они ищут защиты у закона, вроде бы сами отказались от соблюдения правовых
норм? Он осторожно прошел мимо парня, лежащего навзничь, стараясь не
наступить на окрашенные охрой ладони, длинные, давно не знающие прически
волосы.
- Сэр! - кто-то положил руку на плечо Плетнева. Он резко обернулся:
Дуайнер!
- Рад видеть вас, мистер Плетнев. Как, готовитесь к новому заплыву?
Майор желает знать, пойдет ли русский в следующую автономку к кабелю?
Возможно. Плетнев вежливо раскланялся с американцем.
- Что привело вас снова в храм Фемиды? Вивари или ваша пропавшая
соотечественница? Или ряд странных происшествий на воде, точнее, в ваших
территориальных водах? Как вы собираетесь ловить дельфино-человека? -
Осведомлен, ничего не скажешь! Дуайнер продолжал: - Вы, конечно, идете к
себе... Я провожу вас, если позволите.
- Я иду на Аппиеву дорогу, хочу посмотреть место, где погиб Спартак.
- О'кэй! Меня это тоже всегда интересовало. Восстание рабов, Красе,
прекрасные дамы... Видел ваш балет - о'кэй! Слушайте, Плетнев, а не
освежиться ли нам... скажем, кьянти? Я знаю здесь, совсем рядышком,
прелестное местечко, где подают ни на что не похожий кьянти с черным
петухом.
- Надеюсь, петух хорошо прожарен? - попытался пошутить Плетнев,
раздумывая, откуда этот проныра мог узнать об исчезновении Светланы
Барановой и о появлении дельфино-человека со свастикой на спине.
- Я в жарком предпочитаю цыпленка. Желательно холодного. А черный
петух изображен на этикетке лучшего кьянти. Десятилетней выдержки. Идет?!
Они свернули на узкую, поднимающуюся в гору улочку, мощенную старым
камнем. Глухие стены старинных зданий красного кирпича чуть ли не смыкались
над ней, стало сразу прохладно, хотя нигде поблизости не было ни единого
деревца. "Кажется, этот архитектурный стиль называется кватроченто", -
отметил про себя Плетнев. Он внутренне собрался и выстраивал линию своего
поведения. Да, приехал в Рим в качестве свидетеля по делу Вивари, пропажей
Барановой не занимается, дельфино-человек - ну, он не верит в его
существование так же, как в космических пришельцев.
Хорошенькая хозяйка "прелестного местечка" поставила перед Дуайнером и
Плетневым миску с салатом и бутылку прованского масла, ловко заправила
салат и отошла, извинившись, что подать цыпленка сможет минуты через три.
Дуайнер взял в руки темную толстостенную бутыль, с удовольствием рассмотрел
ее и разлил вино по тонким бокалам мурановского розоватого стекла.
- Слушайте, Плетнев, мы с вами деловые люди, будем же откровенны
по-деловому. Итак: обрыв, или как именуется официально, нарушение
целостности кабеля, убийство - вы заметили, я называю вещи своими именами,
- Вивари и кэпа Барсукова, наконец, исчезновение жены штурмана Баранова...
Вам не кажется, что участников экспедиции преследует рок? А тут еще слухи о
дельфино-человеке...
- Я стараюсь не придавать слухам серьезного значения. Ходят же слухи о
НЛО...
- Ну да. Только не смотрите на меня так прямо, ведь вам сейчас больше
всего хотелось бы потупиться.
"Прозорлив! - усмехнулся Плетнев. - Очень прозорлив, понял, что я не
хочу обсуждать с ним эту тему".
- Я немного начал ковыряться в этом деле, - Дуайнер прихлебнул из
бокала, переложив в свою тарелку самый красивый помидор, - должен вам
сказать, что ни мафия, ни террористы пальцем не коснулись вашей
соотечественницы. Кстати, пропала она у берега. Как это у вас говорят -
"мокрое дело"?
Плетнев вздрогнул.
- Кажется, я неправильно использовал идиом. Нет, я не имел в виду, что
миссис Баранова убита. Я хотел подчеркнуть, что ее исчезновение произошло у
воды. Только и всего.
Плетнев молчал. Хотелось бы ему знать, из каких источников сведения
Дуайнера?
... Плетнев всегда ценил в молодых людях творческий подход к делу.
Особенно в сочетании с эдакой романтической окрыленностью. Именно это
Плетнев с удовольствием обнаружил в Андрее Поерове. После той встречи они
не раз вместе размышляли над "морскими" загадками.
Газетная вырезка, которую Поеров принес Плетневу, была помечена
сентябрем 1946 года. По данным некоего шведского информационного агентства,
на рыболовецкую лодку, в которой находились отец и сын, набросился водолаз,
вынырнувший прямо из-под борта. Он нанес старому рыбаку тяжелое ножевое
ранение и тут же скрылся. На водолазном костюме необычной формы молодой
швед видел свастику.
Поеров "подверстал" старую вырезку к рассказам критских детей и с тем
предстал перед Плетневым.
- И вот еще один любопытный документ. - Поеров выложил изрядно
пожелтевший листок с грифом военной академии: заключение экспертов-саперов
по происшествию на советской базе подводных лодок.
Неожиданно несколько стоящих на рейде лодок оказались заминированы. И
обнаружили это., белухи, северные дельфины, которые внезапно появились в
акватории базы. Когда водолазы вели ремонтные работы, несколько белух
подплыли совсем близко к людям и вели себя так, как ведут собаки, когда
хотят показать: "иди за мной".
Так были обнаружены мины. Установка их была недавней, а вот сами мины
- образца сорок второго года, с немецким клеймом. К экспертам академии
командование базы обратилось, чтобы понять, как же можно было произвести
работы по заминированию так, что ни одна система слежения их не
зафиксировала. Откуда старые мины, почему, как только лодки были
разминированы, белухи, будто сделав свое дело, сразу же ушли?
- И больше там их никогда не видели, - добавил Андрей, кладя перед
Плетневым ответ на запрос, видимо, полученный совсем недавно.
- Я запрашивал Цговери, это первое светило в дельфиньем мире, из
Батумского института. Он высказывает две версии.
Плетнев не стал слушать, кивнул - прочитаю сам.
Цговери высказывал предположение, что минирование подводных лодок
могло стать возможно при использовании дрессированных дельфинов. Известны
работы, которые ведутся военными ведомствами некоторых стран в этом
направлении Правда, чаще дельфины дрессируются для обратной операции:
поиска взрывчатых устройств. Учитывая повышенную эхолотическую способность
дельфинов, их дрессируют на поиск часовых взрывателей, устройств,
излучающих ультразвуковой спектр, и так далее. Однако профессор Цговери
утверждал, что за последние пятнадцать лет, на которые приходятся серьезные
эксперименты с приматами моря, он не встречал описаний работ с северными
дельфинами.
Поеров понял, что Плетнев дочитал до конца.
- Нонсенс? - пытливо спросил он. - Правда, нонсенс? - Глаза умнющие,
ищущие, открытые, Плетнев залюбовался парнем.
- Давно дело было? - Плетнев кивнул на заключение экспертов из военной
академии.
- Сто лет назад. В шестьдесят втором.
- Сам-то с какого года?
- С пятьдесят восьмого.
"А, с пятьдесят восьмого... - подумал Плетнев, - тогда точно, для тебя
это сто лет назад..."
- И вот что получается, смотрите, Леонид Михайлович. - Андрей присел
на кончик стула, заговорил быстро, загибая пальцы, словно считал годы...
или версии. - Шведы пострадали от водолаза со свастикой - это Балтика,
север. Спустя годы аквалангиста со свастикой встречают на юге. А
присутствие дельфинов - случайность или?... - Поеров развернул еще один
лист. - Это нарисовал самый маленький киприот, трехлетний пациент моего
приятеля-врача.
Рисунок чем-то напоминал наскальное изображение пришельцев в Сахаре,
только без рожек-антенн. У человечка на рисунке лица не видно, и во всю
спину нарисована свастика.
- Я попросил детей нарисовать, как выглядели дельфины и страшный дядя.
Вот и собрал галерею, - он разложил перед Плетневым рисунки. В разных
позах, с разной степенью условности на них был изображен человек со
зловещей свастикой на спине и атакующие его дельфины. - А дельфины-то и
замкнули круг, - опять заговорил Поеров. - Дельфины обнаружили мины, спасли
детей. На заставе видели дельфинов, которые буквально гнали нарушителя на
берег. И вот о чем я думаю... - взгляд Поерова ушел вдаль. - Ведь у
дельфинов практически нет в воде врагов. И вдруг появляются какие-то
существа, которые начинают активно вредить людям, а возможно, и дельфинам.
И дельфины гонят этих злодеев...
[Image09.tif]
То, о чем говорил Поеров, звучало и фантастически, и зловеще реально.
Андрей явно клонил к тому, что сохранилась какая-то диверсионная группа,
действующая под водой со времен второй мировой войны. Факты как будто не
исключали этого, хотя вернее было бы предположить, что под историческим
камуфляжем прячется современный противник.
У Поерова сомнений не было:
- Искать, искать, прогнозировать появление рыбочеловека или рыболюдей.
И главное - следить за стадами дельфинов. Если дельфины и рыболюди -
антагонисты, дельфины и выведут нас на своих врагов. Надо организовать
наблюдение. Поддержите, Леонид Михайлович.
Плетнев согласился. Действительно, одними разговорами дело с места не
стронешь. Отмахнуться от предположений Андрея уже нельзя. Вскоре после
разговора с Поеровым Плетнев уехал в Рим.
Выступая в качестве свидетеля, встречаясь со следователем в римском
Дворце правосудия, Плетнев постарался подсказать итальянцам мысль о
возможности существования активной диверсионной группы, действующей
непосредственно под водой и скорее всего оснащенной легким совершенным
аппаратом дыхания.
Плетнев при этом, конечно, отдавал себе отчет, что где-то в столе, за
которым он сидел с итальянским следователем, мог находиться миниатюрный
микрофон, и пока он рассматривал панков, Дуайнер просто-напросто прослушал
запись. Но ведь, собственно, конкретно не было и речи ни о чем. Просто
предположения, с которыми итальянец согласился.
- Я понимаю, мистер Плетнев, предлагать вам сотрудничество с моей
стороны по крайней мере пошло. Не та ситуация. Я не вербую вас... Но наши
страны очень неплохо вместе били фашистов. - Плетнев хмыкнул. - Я понимаю,
что вы хотите сказать: "Кто бил, а кто любовался, как бьют..." В вашей
невысказанной реплике есть большой резон. Кстати, мой отец был на Эльбе, а
вот дядя погиб в Арденнах. Но это к слову, между прочим. Зная, как вы
дорожите жизнью и честью каждого своего гражданина, хочу предложить вам
помощь в поиске миссис Барановой.
Возможно, я просто приведу девочку. Будем откровенны: если застану ее
в живых. Но думаю, застану. Просто, мне кажется, убийце Вивари захотелось
развлечься.
Плетнева передернуло.
"Что ж, - подумал Дуайнер, - раз вас так коробит, сэр, вы тоже
догадываетесь, в чьих руках ваша соотечественница. Тогда почему вы не
хотите прямого контакта со мной, если я утверждаю, что приведу девочку за
ручку? Брезгуете? Ну, конечно, вы же избирательно относитесь к средствам
достижения цели. Или мне стоит вам прямо сказать, что ваши показания мне
известны, но мне нужна вся ваша информация, моя информация - и наш общий
враг в ловушке..."
Раздумывая, Дуайнер наблюдал за Плетневым, и ему не понравилось
замкнутое выражение его лица. "На сегодня, видимо, разговор, окончен, а
продолжить его можно только, - Дуайнер невольно улыбнулся, - имея
доказательства моего политического бескорыстия.
Мои поступки определены лишь сочувствием молодой женщине..."
- Плетнев, не молчите так мрачно. Мы еще увидимся, и не только во
Дворце юстиции. Я уже расплатился за вино и цыплят, салат у них фирменный,
бесплатный. Чао! - Дуайнер легко поднялся со своего места и через секунду
скрылся за ажурной решеткой, отделяющей ресторанчик от улицы в стиле
кватроченто.
"В конце концов, - подумал Плетнев, - Дуайнер мог просто собрать те же
сведения. Слишком уж они смыкаются с рассуждениями Баранова, Поерова и
моими собственными. Либо он шел своим путем и знает, где собака зарыта.
Может быть, все знает - и как кабель был поврежден, и кто убил Вивари и
Барсукова, кто Баранову похитил. Не исключено, он хочет продать свои
сведения и закономерно считает, что я, старый знакомый, - лучший
покупатель. К тому же покупатель явно заинтересованный. Но какова же его
цена?"
С уверенностью, что Дуайнер очень быстро назовет ее, Плетнев вышел на
тенистую улочку. На Аппиеву дорогу он так и не попал.
2
У Клауса Дуайнера была одна вера - вера в доллар. Поэтому он дорожил
своей службой в Лэнгли и был абсолютно убежден, что именно эта служба рано
или поздно даст ему Случай. Случай с большой буквы. Случай, который
принесет не просто доллары, а миллион, даже миллионы. И сейчас у Дуайнера
сжималось сердце: случай шел в руки. Если выгорит, он пошлет весь мир к
чертовой бабушке, уедет подальше, в западные штаты, купит землю...
Гонорар за автономное плавание показался Дуайнеру мизерным, когда он
начал догадываться, в чем тут дело. У него был свой человек в Бонне, среди
тех, кто называет себя лицами, пострадавшими при нацизме.
Вроде бы безобидная внешне организация, Фау Фау Эн, да сколько их
уцелело, немцев, сидевших при Гитлере по концлагерям. Немного, но в этой
организации оказалось слишком много молодых людей, которых еще на свете не
было, когда Гитлера уже не стало в помине. Они не добрые самаритяне, чтобы
просто разносить грандфатерам, подорвавшим здоровье в тюремных казематах и
лагерных бараках, свежее молоко и булочки. Эти ребята с головой. Они начали
делать свою политику - бороться против нацизма и неонацизма. Им, должно
быть, нелегко. Ну что ж, заключал Дуайнер, политика вообще дело непростое.
И однажды намекнул своему боссу, что было бы полезно поглядывать за
ребятишками, выуживающими кое-что из архивов, а кое-кого из небытия. Два
этих момента и привлекали Дуайнера к деятельности данной организации.
Остальное- пропаганду во всех ее видах: от выпуска газет до демонстраций -
он в расчет не брал, пусть этим занимаются соответствующие службы ФРГ.
Архивные же изыскания могут привести американские спецслужбы к
некоторым интересным открытиям, да и персональный поиск многое может дать -
всегда и везде нужны люди, на которых можно опереться. Конечно, находки
случаются не каждый день...
Когда Дуайнер получил сообщение, что найден зашифрованный дневник
доктора Дейке, он как-то не придал этому значения. Что могут дать сегодня
знания врача, который, вероятно, делал кое-кому из гитлеровской камарильи
пластические операции?! Вряд ли они живы, его пациенты. Предположим, что
искусство Дейке сделало их совершенно неузнаваемыми. Например, Бормана.
Теперь ему могло быть под девяносто. Правда, Дуайнер слышал, этот человек
относился к себе весьма внимательно, лечился не то у йогов, не то у
тибетцев... Борман. Это деньги НСДАП, такие деньги, что представить себе
трудно! Там золота столько, что живи Борман даже с роскошью индийского
магараджи, он не растратил бы и части. Но он не смел жить так, он нуждался
в незаметности, тишине.
Так что едва ли записки Дейке могли помочь в розыске заведующего
канцелярией НСДАП. И Дуайнер перестал думать о зашифрованных записках. Но
мысль о нацистских фондах не оставляла его.
Даже самые большие фонды рано или поздно кончаются, если их не
пополнять. Это ясно ребенку. Уходя в небытие, гитлеровцы заботились о том,
что они в материальном и духовном выражении оставят после себя. И оставили
ведь... Был бы возможен без тех старых кадров хоть один путч? Был бы
возможен подъем фашистской идеологии без тех основ, которые оставили
Геббельс и Розенберг? Да и деньги... Один знакомый рассказывал Дуайнеру,
что на финансирование чилийского Пиночета пошли не только деньги
заинтересованных ведомств и лиц. Уже тогда Дуайнер подумал о скрытом от
мира фонде по поддержанию фашистов. И скорее всего этот фонд регулярно
пополняется. Кем?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг