- Неправда! У мистера Бентвуда есть лодка, он предлагал мне кататься,
когда я только захочу.
- А ты видела ту лодку? Вот то-то и оно! Лодка и весла обмазаны
бентелиевой глиной. Крепче бетона! Это и оберегало лодку. Сама глина
совсем безвредна, а водичка, настоянная на ней, - смерть и погибель всему
живому и неживому! Наделать аэрозоли из такой водички - и можно уничтожить
целый континент! Хоть Африку, Азию, уж не говоря о Европе. В баллоны - и
ракеточками, ракеточками! Подарок, прилетевший из черной дыры.
- Ты все выдумываешь, и неизвестно зачем. Может, считаешь меня дурочкой
и решил попугать? Сколько существует Бент-Лейк? В нем купались люди,
плавали, и никто...
- Купались? Если бы! Тут бы мистера Бентвуда сразу прижали так, что он
бы и не пикнул! Но в озере никто и никогда не купался! Все оно обставлено
табличками, предостерегающими, что это частная собственность, и по
каждому, кто приблизится к воде, будут стрелять без предупреждения.
- Мистер Бентвуд мог такое написать?
- Напишешь! Он уже давно догадался, что это за водичка. Еще его прадед,
наверное, догадался. Ты читала в газетах неделю назад, что в
Бейкер-Сфильде, неподалеку от Сайта Барбары, из океана на сушу полезли,
миллионы лягушек? Можешь ты это объяснить? Ты же биолог! Не можешь и не
пытайся. Зато я объясню. Там неподалеку наша лаборатория. Для исследования
неожиданных явлений и фактов, будем так ее называть. Когда где-нибудь
замечают что-то ненормальное, ответственные люди, находящиеся на
государственной службе, должны немедленно сообщить лаборатории. Про вашу
бешеную водичку сообщили тоже. Особенно когда этот, как ты говоришь,
остроумный олух растворился в пространстве! Ну, капнули этой водички в
океан, лягушки и полезли на сушу! У них преимущество перед всем морским
населением: они могут выскочить из воды. А кто не выскочил - на атомы! А
раз такая водичка - сигнал команде, к которой я пришвартован. И вот мы тут
и торгуем скрюченное озерцо у скрюченного мистера Бентвуда с его
скрюченной дочечкой.
- Какой-то кошмар!- простонала Кэтлин.
- Так в чьей собственности должно пребывать такое озерцо? У
придурковатого мистера Бентвуда или в собственности Соединенных Штатов
Америки? И чем тут пахнет - миллионами или миллиардами?
- Я отказываюсь что-либо понимать, - прошептала Кэтлин.
- Мы хотим купить озеро, чтобы оно стало федеральной собственностью.
- Купить Бент-Лейк? Зачем?
- Так я и знал! Не надо было ничего тебе говорить. Все вы тут
сумасшедшие. Этот мистер Бентвуд тоже спросил: ?Разве можно продавать
историю?? И его скрюченная дочечка туда же! Мы предлагали бешеные деньги!
Мы запугивали. Угрожали. Он уперся, как старый осел. Тогда моя команда
вспомнила о тебе, малышка. Справедливость торжествует. Ты получишь то, что
полагалось тебе с самого начала. Поверь, я рад за тебя. К такому личику -
еще ...надцать миллиончиков! Могу только позавидовать!
- И что надо сделать? - Кэтлин не скрывала насмешливости в голосе, но
Дейв этого не заметил.
- Ты уже все сделала, малышка! - восхищенно причмокнул он. -Ты все
начала. Теперь остается пустяк.
- Пустяк? Что за пустяк?
- Ты должна уговорить этого старого осла продать свое озеро.
Наконец настал час Кэтлин. Она теперь могла вволю потешиться, даже
поиздеваться над этим коротеньким (но каким жадным!) человечком, который
так случайно обрел власть над ней и хотел воспользоваться этим,
воспользоваться омерзительно, подло, а теперь еще и преступно.
- А почему бы вам не купить пиццерию? - невинно стрельнула своими
большими глазами Кэтлин.
- Какую пиццерию? - даже подпрыгнул Дейв.
- Ту, в которой мы сидим. Погляди, какой симпатичный тут хозяин. А его
жена? Настоящая итальянская кинозвезда! А их сынок, который подает напитки!
- Слушай, Кэт! Эти твои шуточки! Я не затем...
Он впервые назвал ее по имени, забыв свое идиотское ?малышка?.
Маленькая, но победа.
- Ты сказал о какой-то команде. Может, познакомишь и меня с ними?
- Познакомить? Зачем тебе?
- Ну, они же покупатели, а я для них должна уговаривать мистера
Бентвуда. Имею я право знать, с кем придется иметь дело?
- Ты имеешь дело со мной!
- А команда?
- Их нет! Вообще нет никого. Только я.
- Может, ты все выдумал?
- Выдумал? А те миллионы, которые я тебе обещал, тоже выдуманы? Ты
видела когда-нибудь волшебника, способного выдумать хоть доллар, хоть цент?
- Но ты же все время морочил мне голову какой-то командой.
- Их нет. Они только следят, контролируют, не спускают глаз. Тебе ясно?
Кэтлин достала зеркальце, поправила прическу, подкрасила губы, показала
хозяину, что оставляет деньги на столике, поднялась, стала над Дейвом.
- Мы можем идти, Дейв. Считай, что ты был моим гостем, поэтому плачу я,
хотя у тебя, как ты говоришь, миллионы и миллионы...
- Эй, малышка, мы же еще ни о чем не договорились?
- Не о чем договариваться.
Она пошла к выходу. Дейв бросился вдогонку.
- Кэт, ты что? Ты понимаешь, от чего отказываешься?
- Прадед мистера Бентвуда воевал за то, чтобы в Америке перестали
продавать людей. Еще прадед! Более ста лет назад.
- Кто тебя заставляет продавать людей? Пусть этот скрюченный продаст
свою лужу - и все дела! Ты слышишь меня, Кэт? Почему ты молчишь?
- Не могу сказать ничего утешительного для тебя. Конечно, я благодарна
тебе за то, что ты выручил меня в трудную минуту. Это было по-товарищески.
Но теперь... Действительно, может, и вправду я сама виновата, пожалуй,
так и есть: виновата во всем я... Но есть предел, дальше которого я не
пойду, и не заставит меня никто и ничто. Можешь не провожать меня, Дейв.
Пока!
- Ты играешь с огнем, малышка, - поравнявшись с Кэтлин, выдохнул Дейв.
- Тут страшные силы, и я не советовал бы тебе...
Кэтлин не ответила и быстро шла к своему пансионату. Чтобы не отстать
от нее, Дейву надо было бежать, а бежать он не мог, чтобы не привлекать к
себе внимания. Он ведь должен был оставаться незамеченным.
- Я позвоню тебе! - еще успел крикнуть Дейв. Кэтлин не оглянулась.
Должна была немедленно позвонить мистеру Бентвуду. Какое несчастье!
Какой ужас! И все началось с нее. Во всем прежде всего ее вина.
Наивность, неосторожность, глупость. Что она теперь скажет мистеру
Бентвуду? Что посоветует? Чем утешит?
Но утешала не она - мистер Бентвуд, хоть и не очень умело, зато
искренне и доброжелательно успокаивал Кэтлин, просил ее не принимать все
так близко к сердцу, высказывал надежду, что все уладится, поскольку все
это какое-то недоразумение.
- Мне так хотелось бы быть сейчас с вами и Кэрол, - сказала Кэтлин, -
обещаю на выходной приехать и быть с вами целый день. Неужели правда, что
вода в озере какая-то необычная?
- Я же говорил вам, что это не вода, а расплавленное золото,- смеялся в
телефон мистер Бентвуд, хотя смех его и отдавал горечью. Вы тогда не
верили, а кое-кто обратил внимание. Да если бы это была и не вода, а
чистое золото, мы должны верить в незыблемость главного принципа нашей
демократии - неприкосновенности частного права на собственность. Разве не
на этом держится Америка?
Да, думала Кэтлин, да, и еще тысячу раз да! А слезы душили ее, и она
тихо положила трубку, чтобы мистер Бентвуд не почувствовал этих слез.
Куцый Дейв больше не надоедал ей, но уже на следующий день Кэтлин
вызвал к себе директор Дрискол и с сугубо сержантской прямолинейностью
спросил, как она относится к мистеру Бентвуду.
Кэтлин удивилась:
- Как я отношусь? Об этом, пожалуй, я должна бы спросить у вас, мистер
Дрискол. Ведь это в вашей школе мистер Бентвуд вот уже два десятка лет
председатель совета попечителей.
- Со вчерашнего дня он уже не председатель. Совет единодушно не избрал
его.
- Единодушно или единогласно?
- Не вижу разницы.
- Любопытно, как вы могли смотреть ему в глаза.
- Мистер Бентвуд отсутствовал.
- Так я и знала!
- Мисс Грин, не кажется ли вам, что мы уклоняемся от сути?
Присутствовал или не присутствовал мистер Бентвуд - не имеет значения.
Для нас сегодня главное: определиться в своем отношении к этому человеку.
Вы меня поняли? На мне лежит ответственность, поэтому я должен знать
мнение моих учителей. И вот я еще раз спрашиваю вас, мисс Грин, каково
ваше отношение к поведению мистера Бентвуда?
- Хорошо, мистер Дрискол. Помните, чем вы меня встретили, когда я
появилась в вашей школе? Вы напугали меня, да что там напугали - вы
буквально убили меня разговорами о смерти и категорическим требованием
методически внедрять тему смерти даже в биологии, хотя эта наука ближе
всех стоит к жизни. Вы еще тогда цитировали Эмерсона. Чтобы показать вам,
как я прислушиваюсь к наставлениям старших, я тоже процитирую вам
Эмерсона, и это и будет моим ответом на ваш неожиданный и не очень
тактичный вопрос. Эмерсон писал: ?Кто из тех, кому видна низость нашей
политики, внутренне не радуется за Вашингтона, уже давно завернутого в
саван и навсегда беспечного,- ведь когда его опустили в могилу, связанная
с ним надежда человечества еще не была погребена...? Так вот, мистер
Дрискол, у меня теперь такое настроение, что лучше бы я умерла. Никаких
надежд у меня уже нет, но хотелось, чтобы они где-то еще оставались. Я
слышала о всей этой позорной истории, знаю, как обрабатывали мистера
Бентвуда, как ему угрожали... И вот я молодая, красивая, впереди у меня
вся жизнь, а мне не хочется жить. Вы меня понимаете, мистер Дрискол?
Директор поскреб свой сержантский ежик. Даже его черствая душа не могла
остаться нечувствительной к такой неожиданной вспышке.
- Поймите меня, мисс Грин,- стал он осторожно нащупывать почву для
отступления,- я отвечаю за школу, за всех и каждого... И мне не
безразлично... Я должен выявлять... Этот разговор вызван наилучшими
намерениями... До меня дошли слухи... И я подумал. Может, вам нужна
помощь... Может, совет... Только это, мисс Грин, и только так...
- Благодарю вас,- чуть слышно промолвила Кэтлин. - Мне не нужна помощь,
а тому, кому она нужна, кто поможет, кроме него самого?
Она должна была бы еще напомнить директору сказанные им в тот первый
день слова: ?Зло станет благодеянием, а лед возгорится?.
Но не стала напоминать, только подумала про себя молча.
И лед возгорелся!
До сих пор Кэтлин не имела дела с газетами. Они существовали для нее
как-то отстраненно, хотя и неминуемо, как мухи. Ну, там время от времени
разводят флафф, то есть пену, которая исчезает иногда еще быстрее, чем
появляется. Но теперь в один день открылось ей, какая это страшная угроза
для человека. Весь мир лихорадочно выискивает новые и новые виды
вооружения, тотального уничтожения, бомбы, яды, вирусы, лучи смерти, а до
сих пор почему-то никто не заметил, что такое оружие уже давно изобретено,
действует неустанно и безжалостно, ежедневно уничтожает не только
отдельных людей, но и добрые намерения, великие идеи, народные
правительства, государства, целые державы, и называется это оружие:
американская пресса.
Газеты открыли сокрушительный огонь по мистеру Бентвуду. Еще вчера
известный лишь немногим, он мгновенно стал известен всей Америке. Газеты
Нью-Йорка, Вашингтона, Чикаго, Бостона, Лос-Анджелеса писали о мистере
Бентвуде на первых страницах, обвиняя его в отступничестве, в покушении на
государственную безопасность, в подрыве экономики. Про Бент-Лейк не было в
тех писаниях ни единого слова. Никто не говорил с мистером Бентвудом, он
никому не давал никаких интервью, не делал никаких заявлений. Да их бы и
не стали слушать!
Пронырливые журналисты вынюхали все его связи с фирмами, узнали о его
научных консультациях большому бизнесу, о его высоком авторитете в отрасли
экономической географии - и вот уже на скромного эксперта стали низвергать
целые горы обвинений во всех провалах в экономике и хозяйстве, не жалея
при этом слов, брани и достаточно прозрачных намеков, из которых вытекало,
что якобы мистер Бентвуд чуть ли не агент каких-то таинственных вражеских
сил.
Он был виновен во всем. И в том, что курс доллара упал на сорок
процентов, но это не принесло никаких улучшений во внешней торговле. И что
дефицит торгового баланса просто ужасен. И что сельскохозяйственные
программы в катастрофическом состоянии. И что, несмотря на процветание
северо-востока, остальная часть страны теряет силы и задыхается. И что
нефтяная промышленность истекает кровью. И что серьезно больна оборонная
промышленность, и что испускает дух металлургия. И что коррупция,
бесхозяйственность и запугивание тех, кто поднимает тревогу, стали
эндемией.
И во всем виноват, оказывается, скромный специалист по экономической
географии из далекого городка у самой канадской границы.
Ни одна газета не напечатала портрет мистера Бентвуда, ведь тогда миф
об экономической Дракуле из Бент-Лейка вмиг стал бы фарсом. Ибо кто бы
поверил, что такой бедняга смог потрясти все основы Америки! Но в
Бент-Лейке, где все прекрасно знали мистера Бентвуда ,и где уже стала
известна истинная сущность дела, люди, как это ни невероятно и страшно,
верили всему этому газетному бреду да еще и добавляли к нему свое:
- Этот мерзкий тип хотел скрыть свое озеро от американского народа.
- Он готовился продать его красным!
- Но мисс Грин, наша учительница, как истинная патриотка, разоблачила
предателя.
- Таких типов надо выворачивать, как рукавицу, чтобы все видели их
красную подкладку!
Ядовитые воды ненависти клокотали вокруг Кэтлин, взметались все выше и
выше, подступали к груди, к шее, хватали в свои мертвые тиски, не давали
дышать. Мир обезумел и не хотел знать ничего, кроме жестокости. Убийцы,
убийцы! Что делать, чем помочь, как спасти несчастного честного мистера
Бентвуда и кому сказать, что она сама не виновата ни в чем, что она не
хотела зла? Выбежать на улицу, хватать людей за руки, кричать? Посылать
телеграммы в редакции, звонить туда, обратиться к президенту США, к
председателю Верховного Суда, в Организацию Объединенных Наций?
Она позвонила мистеру Бентвуду. Не знала, что будет говорить, не
представляла себе, как станет оправдываться, может, попытается утешить, а
может... Остается ли еще хоть крошка надежды на здравый смысл и
справедливость в этом обезумевшем мире? Может, правду говорил маленький
сэлинджеровский Тедди Макардль, будто Адам съел в раю не яблоко, а логику,
и с тех пор люди неспособны разумно мыслить. Когда началось все это в
Бент-Лейке, веснушчатая Пегги Торп спросила у Кэтлин на уроке: ?Мисс Грин,
а правда, что вода Бент-Лейка такая проклятая?? Кэтлин не успела ответить,
как выкрикнул Маккалистер: ?А ты не видала, как тогда прыгали лягушки!
Мистер Тэкел сказал, что, имея такую воду, он бы обошелся во Вьетнаме
без напалма и с намного большим успехом!?
Какой ужас! Даже дети не могут сохранить чистоту души!
Кэтлин повезло: когда она позвонила, ей ответила Кэрол. В ее голосе не
было ни отчужденности, ни тревоги. Только ласковая доброжелательность, как
всегда.
- Грегори поехал к своему юристу, хочет посоветоваться с ним на тот
случай, если некоторые фирмы станут разрывать с ним контакты. Этого,
конечно, можно ожидать. Вообще же - ничего страшного.
- Кэрол!- охнула Кэтлин.- Как ты можешь оставаться такой спокойной? Я
просто места себе не нахожу. Надо что-то делать, обязательно надо что-то
делать! Ты позволишь мне приехать к вам на выходной? Я виновата во всем,
это я виновата, что все началось, только я!..
- Кэтлин, милая, я прошу тебя, не принимай все слишком близко к
сердцу,- попыталась успокоить ее Кэрол. - Ты же знаешь, что мы всегда рады
тебя видеть. Для Грегори это будет такая неожиданность...
Однако в субботу вечером мистера Бентвуда еще не было дома.
- Ах, он всегда так,- в голосе Кэрол невольно пробивалась тревога, хотя
девушка и старалась изо всех сил казаться беззаботной,- Грегори без
предупреждения может сесть на самолет и полететь на Мадагаскар, в Бангкок,
в Асунсьон, на новые бразильские копи золота в Сьерра Пелада. Как истинный
американец, он может побывать за два дня в трех странах. Грегори
преимущественно консультирует корпорацию ?Артур Д. Литтл?, а она
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг