Тамерлан подозвал к себе парнишку, что сидел по правую руку. Дмитрий
помнил этого паренька - видел его в Тимуровой свите, когда демонстрировал
владение оружием, набиваясь эмиру в нукеры. Теперь он знал, кто это: принц
(а по-местному - мирза) Халиль-Султан. Внук Щита Ислама.
Халиль-Султан громко огласил приговор:
- Да свершится суд Аллаха: пусть двое сойдутся в поединке.
- Драться будешь, Гуль, - сказал солдат в красном мундире. - Убей его,
- и показал на Музафар-бахадура.
Дмитрий задним умом сообразил, что, оправдываясь, нанес Музафару
тяжкое оскорбление - назвал его родича трусом. И вот результат: тот озверел
окончательно. Придется убить.
Поднимаясь с колен, он повернулся к навесу. Тамерлан следил за ним, и
на рыжебородом лице Хромца читался явный интерес.
Дмитрий взглянул на противника, который готовился к поединку, и тут
пришло другое решение: он не станет убивать жаждущего крови разъяренного
Музафара, а ответит на их цирк своим - поиграет в благородство.
Музафар-бахадур был вооружен длинным палашом и круглым щитом,
окованным железными бляхами. Перехватив взгляд Дмитрия, он широко улыбнулся
и заиграл палашом.
Понаблюдав за противником еще чуть-чуть, Дмитрий отцепил меч и отдал
солдату.
- Возьми. Потом отдашь.
- А чем ты будешь драться? - удивился тот.
Дмитрий достал нож, которым убил родича Музафар-бахадура в крепости.
Хорошее и крепкое оружие, похожее на дагассу<Дагасса (или даго) - вид
европейского боевого ножа с прямым, обоюдоострым и сужающимся к острию
клинком.>, оно и палаш запросто выдержит.
- Ты рехнулся?! - изумился солдат.
Дмитрий только улыбнулся в ответ. Конечно, у палаша противника нет
никаких шансов против его бастарда - тот и длиннее сантиметров на двадцать,
и тяжелее, и гораздо прочнее. Музафар-бахадура и щит не спасет, если
нанести удар в полную силу - был щит, а станут две половинки; и, возможно,
еще отрубленная рука в придачу. Следующий удар во всю мощь рассечет
кольчугу и развалит противника на два пласта свежего, еще трепыхающегося
мяса. Самообладанием противник не страдает, а это большой минус.
"Интересно, на что же он рассчитывает - на помощь Аллаха, что ли?" -
думал Дмитрий, продевая пальцы левой руки в кожаные петли кулачного щита и
посматривая на Музафар-бахадура, который выкручивал палашом вензеля -
проводил психологическую атаку.
Надев щит, Дмитрий поднял нож вверх, показывая противнику: вот мое
оружие. Тем самым он убивал двух зайцев сразу: во-первых, Музафар
окончательно потеряет всякое соображение от ярости, а во-вторых, нож против
палаша - зрелище в его пользу. Демонстрация ножа оказалась попаданием в
яблочко. Музафар-бахадур взревел не своим голосом:
- Я убью тебя, Гуль!
- Нет, - громко ответил Дмитрий.
Он ожидал, что противник бросится на него, атакуя сумбурно и
бестолково. Однако Музафар-бахадур нападать не спешил - напротив, спокойно
стоял на месте. Гримаса ненависти исчезла с его лица. А потом он стал
медленно приближаться. Плотный, коротконогий и длиннорукий, он напомнил
Дмитрию орангутанга, на которого неведомый шутник натянул кольчугу и сунул
в лапы круглый щит с палашом на довесок - наверное, сходство с обезьяной
усилило раскачивающаяся походка и то, что Музафар-бахадур втянул голову в
плечи и ссутулился.
"Так, - подумал Дмитрий, следя за кружевами; которые выписывало в
воздухе лезвие. - А ты, дяденька, хитрый: прикидывался кипящим чайником, а
сам отнюдь не дурак. Один - ноль в твою пользу". С игрой в благородство,
возможно, он поторопился - противник настроен серьезно и данной ему
случаете форы постарается не упустить.
Музафар-бахадур продолжал неторопливо приближаться раскачивающейся,
пружинящей походкой; палаш плясал в его руке, описывая круги и восьмерки.
Щит он поднял, прикрывая грудь и пол лица. Два темных глаза, разделенные
металлическое стрелкой, прикрывающей переносицу, впились г противника.
"Что ж, давай..." - отстраненно и холодно подумал Дмитрий. Он чуть
присел на согнутых ногах, что бы не так возвышаться над противником, и
сосредоточился на мерцающем лезвии, входя в ритм.
Они сошлись. Дмитрий видел только мелькание - то оскаленных зубов
Музафар-бахадура, то его напряженного взгляда - и слышал звонкий лязг
сталкивающегося оружия. Музафар кружил, как слепень вокруг быка, налетая,
отскакивая и нападая вновь. Дмитрий отступал маленькими шажками, изучая
слабые места противника: палаш легче меча и длиннее ножа; он трепетал
металлическим стрекозиным крылом, отточенным и смертельно опасным.
Противник ни разу не ударил Дмитрия щитом, хорошо сознавая, что силовым
приемом ничего не добьется. Он сохранял разумную дистанцию и, видимо, тоже
рассчитывал, что Дмитрий рано или поздно ошибется. Тогда он и нанесет удар,
который решит исход поединка в его пользу: надо лишь повредить жизненно
важный сосуд, а там соперник истечет кровью и ослабнет. Тактика простая и
понятная.
Внезапно Музафар-бахадур отпрыгнул и застыл, медленно поводя палашом.
Он тяжело дышал, лоб его блестел от пота. Дмитрий тоже почувствовал, как
струйки пота стекают по лицу. Пока он не получил ни одной царапины.
Музафар-бахадур оскалился зловещей ухмылкой.
- Я убью тебя, Гуль, - сказал он. - Я зарежу тебя, как... верблюда.
Дмитрий слизнул соленые капельки с губ.
- Тебе только верблюдов и резать... - ответил он. - Биться не
можешь... У меня нож.
Музафар-бахадур стал обходить его, ища удобный момент для нападения.
Дмитрий выжидал, уже зная, что и как надо делать. Противник быстр, но он
быстрее - пусть даже тот меньше и легче.
Дмитрий шагнул навстречу атакующему противнику, не парируя, а только
сдерживая его движение. Нож заскользил по лезвию палаша, словно прилипнув.
Музафар-бахадур не успел отпрыгнуть. Еще мгновение - и лезвие палаша попало
в ловушку между клинком ножа и изогнутым рогом его гарды. Дмитрий левой
рукой схватил верхний край щита противника. Музафар-бахадур дернулся изо
всех сил, пытаясь высвободиться, и получил удар ребром кулачного щита по
лбу. Удар рассек кожу, лицо залила кровь.
Дмитрий крутанул кистью с ножом - палаш противника выскочил из его
сжатых пальцев и упал на землю. Лезвие ножа мелькнуло в воздухе.
Музафар-бахадур инстинктивно отшатнулся, пытаясь защититься щитом и рукой.
Дмитрий выпустил щит противника и отступил. Музафар-бахадур выронил щит и
поднес руки к перерезанному горлу, из которого хлестала кровь. Он хрипел,
силясь что-то выговорить.
- Глупец, - сказал ему Дмитрий, убирая нож в ножны.
Он стоял и смотрел на противника. Музафар-бахадур попытался сдвинуться
с места. Ноги его заплелись. Он упал ничком, дернул пару раз ногами и
затих.
Дмитрий понял руку, чтобы утереть взмокшее лицо. Рукав мундира
оказался темен от пота.
- Вот это да... - пробормотал он и оглянулся. - Надо же... - Он стоял
на самом краю площадки перед шатром Тамерлана, а начинался поединок в ее
центре.
Он вновь взглянул на поверженного и тихо проговорил по русски:
- Я же не хотел убивать тебя, а убил. Почему? - И повторил: -
По-че-му?
Глупо стоять столбом над трупом, и Дмитрий не спеша прошел в центр
площадки и повернулся к навесу.
- Кончено, - сказал он.
Тамерлан посмотрел долгим взглядом.
- Подойди ближе, - сказал он. Сам сказал. Дмитрий подошел и встал у
самого края большого ковра, на котором восседала свита.
- Кто ты? - спросил Тамерлан. - Откуда пришел ко мне?
- Я твой воин, эмир, - ответил Дмитрий. - Меня зовут Гуль.
Тамерлан чуть усмехнулся.
- Откуда ты явился? Из какой земли пришел?
- Не могу сказать... - ответил Дмитрий. Брови Тамерлана сошлись над
зелеными глазами.
- Плохо говорю, хазрат<Хазрат - уважительное обращение. Тимура не
именовали "ваше величество" - он запрещал это.> эмир, - пояснил Дмитрий. -
Буду говорить хорошо, все расскажу, хазрат эмир...
Тамерлан наклонил голову к плечу, насмешливо разглядывая его.
- Ты знаешь, что это - "гуль"? - спросил он.
"Вот незадача, - подумал Дмитрий. - Как объяснить-то?"
Он стал озираться - может, еще не всю траву в лагере вытоптали? - и
заметил фиолетовый глазок цветка, выглядывавший из-под матерчатой стены
палатки Тамерлана. Он показал пальцем:
- Вот.
Однако никто не понял, на что он показывает. Тогда Дмитрий пошел за
цветком. Его не остановили. Он вернулся, держа тоненький стебелек в
пальцах, и был встречен громовым хохотом. Смеялись все - даже Тамерлан.
Дмитрий выждал, когда веселье уляжется.
- Не так? - спросил он.
- Не так, - фыркнул Тамерлан.
Дмитрий покрутил цветок и пожал плечами.
- Не знаю, - сказал он.
И опять раздался хохот.
Дмитрий усмехнулся. С прозвищем явно было что-то не так, иначе бы не
заливались хохотом без остановки. Хорошо бы узнать, что ему приклеили
вместо имени.
- Тебе нужно дать другое прозвище, - сказал Тамерлан, отсмеявшись. -
Нынешнее тебе не подходит.
- Дай, хазрат эмир, - хладнокровно предложил Дмитрий. - Дай мне имя.
Улыбку словно стерли с лица Тамерлана, а глаза Хромца вновь стали
холодными и жесткими.
- Кто научил тебя языку? - спросил он.
- Мансур-десятник учил... - ответил Дмитрий. - Арслан учит.
- Ты просишь дать тебе имя? А разве его нет у тебя? - снова спросил
Тамерлан.
Дмитрий пожал плечами.
- Здесь меня зовут Гуль, - сказал он, притопнув каблуком сапога по
утоптанной почве.
* * *
Он изменился. Словно сработал заложенный где-то внутри триггер.
Несколько толчков его заторможенным мозгам - сначала девчонка, затем
странный сон, а затем поединок - и они стали совсем иными, чем раньше.
Дмитрий стоял на обочине "улочки", образованной ровными рядами
палаток, и смотрел на пологий склон холма за лагерем, заросший густой и
яркой зеленью. Осознание глобальной перемены пришло неожиданно. Он даже
споткнулся на ровном месте, остановился и попытался выискать в себе
признаки произошедших изменений.
"Нет, - возразил он себе, - я переменился раньше, еще до поединка с
Музафаром. Иначе бы я точно сотворил еще какую-нибудь глупость. Я -
ошарашенный и потрясенный человек, решивший принять правила чужой игры, в
которую втянут помимо желания, а она совсем не по мне, эта полузвериная
игра предков. Она мне поперек горла, словно костяной бильярдный шар,
который и разжевать-то нельзя - остается проглотить так, не разжевывая. Или
задохнуться. Вот я и задыхался - но, похоже, умудрился-таки протолкнуть его
сквозь глотку".
Он постоял еще немного, пытаясь свыкнуться с новым ощущением, и пошел
дальше, в обоз, к торговцу, которому отдал девчонку, чтобы тот присматривал
за ней. Торговец ходил в приятелях у покойного Мансура, - ун-баши и
познакомил Дмитрия с толстым маркитантом по прозвищу Кривой Джафар.
Пристраивать девчонку среди пленных женщин Дмитрий не стал. Не у него
одного в обозе имелись рабыни, хотя их было не так уж много. Чтобы
приручить девчонку, ее необходимо было изолировать, вычленить из привычной
среды. Она - не рабыня; но поймет ли это когда-нибудь?
Подходя к повозке Джафара, Дмитрий уже издали увидел девочку. Она -
все в том же красном платье - сидела на корточках на траве возле высокого
колеса и смотрела в землю. "Я даже имени ее пока не знаю, - подумал он. -
Ничего, все впереди". Кривой Джафар бойко разговаривал на нескольких
наречиях, но языка родного народа этой девочки среди них не было. И,
похоже, в лагере его вообще никто не знал, кроме пленных.
Девчонка словно почувствовала его приближение и обернулась. Она
смотрела на Дмитрия, пока тот не подошел вплотную, а потом сразу
отвернулась.
- Привет, покупка, - сказал он по-русски, усаживаясь рядом на траву.
При звуке его голоса она пошевелилась. Зазвенела тонкая, но крепкая
цепь, обхватившая девчоночью лодыжку. Другой конец цепочки был замкнут на
деревянном ободе колеса.
- Повернись-ка ко мне, - сказал он, ухватил двумя пальцами за округлый
подбородок и повернул ее лицо к себе.
И присвистнул, увидев заплывший глаз и свежий синяк вокруг него.
По понятиям того же Джафара, девчонка красотой не блистала:
долговязая, тощая. Большой рот с пухлыми губами и нос с горбинкой. Брови -
широкие, идут вразлет от тонкого переносья. Не луноликая красавица. Лишь
глазищи - большущие и черные, с голубоватыми белками. И водопад черных
волос - густых и чуть волнистых. "Очаровательный лягушонок" - так окрестил
ее про себя Дмитрий.
- Джафар! - громко позвал Дмитрий торговца.
- Иду! - тут же откликнулся тот.
Маркитант появился из-за повозки, важно неся брюхо, обтянутое
полосатым халатом и перепоясанное цветным платком. Под грязной чалмой
блестел хитрецой темно-карий глаз, другой же был мертвенно-бледного цвета.
Из-за бельма на левом глазу Джафара и прозвали Кривым.
- Джафар, что это? - Дмитрий, не здороваясь, показал на синяк на лице
у девочки.
Кривой Джафар в ответ фыркнул котом и воинственно ухватился за рукав
халата.
- А это что? - гневно вопросил он в ответ, показывая Дмитрию повязку
на правом предплечье. - Что это? Не знаешь? А она знает, - толстяк спустил
рукав и ткнул пальцем в девчонку, замершую у колеса. - Как вцепится зубами!
Чуть кусок мяса не вырвала! Еле оторвал от себя паршивку... - Джафар
погрозил девочке кулаком. - Я ей покажу, как кусаться...
Дмитрий перевел взгляд на "покупку". Девчонка сидела неподвижно,
словно каменный истукан, только ноздри раздувала.
- Вразуми ее, - продолжал пыхтеть торговец. - Ты - хозяин, тебе и
наказывать, а я уж посмотрю со стороны, порадуюсь...
- Ты чего это на третий-то день кусаться вздумала? - спросил девочку
Дмитрий по-русски. - Кусаться раньше надо было - сейчас уже поздно.
Черные глаза скользнули по нему, и в них он прочел страх.
- Бе-бе-бе... - передразнил его Джафар. - Она языка правоверных не
поймет, куда уж ей понять твой... И что ты ей говоришь-то? Не знаешь, как
учить строптивых рабынь? Или боишься вместе с волосьями ей голову оторвать?
Ну, так я ее сам за космы оттаскаю...
Дмитрий встал. Девчонка подняла голову, внимательно следя за ним.
"Ждешь наказания, лягушонок?" - подумал он.
- Погоди, Джафар, - остановил он пылкую речь маркитанта, описывающего,
каким образом следует покарать обидчицу.
Он взял Кривого за укушенную конечность и завернул рукав, обнажив
повязку. Девочка продолжала следить за ним. Он показал ей на тряпку,
обмотанную вокруг предплечья торговца, и, погрозив девчонке пальцем,
добавил по-русски:
- Не надо. Больше кусаться не надо.
- И всего-то! - изумился Джафар. - Погрозил пальцем - и все! - И
возмутился: - Так не пойдет. Она меня кусает, а ты ей только пальцем
грозишь? Она меня так каждый день кусать начнет...
- За что она тебя укусила? - перебил его Дмитрий.
- За что? За руку! - Джафар вырвал рукав у него из пальцев. - Ты что,
Гуль, думаешь я на нее полез? - В голосе маркитанта прозвучала неприкрытая
обида. - Я на твое добро зариться не буду, клянусь Аллахом. Ты попросил
приглядывать за ней, я согласился. Не обижай Джафара подозрением, Гуль. Я
цепь замыкал, когда она в меня вцепилась. Ты же сам просил ее пока на
привязи держать, чтоб не удрала...
- Я не хотел тебя обидеть, Джафар, - сказал Дмитрий. - Не так
сказал... Говорю плохо... Ты знаешь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг