Гиад подозрительно огляделся. В обшивке нигде не видно вспуханий или трещин.
Он перелез через край резервуара, захлопнул крышку, тяжело прошелся туда и
обратно. Потом взглянул на часы: с момента катастрофы прошло всего несколько
минут. Улыбка тронула углы его рта. "Всемогущество природы еще не победило
могущества человека", - подумал он. Потом посмотрел на приборную доску.
Датчики температуры и давления воздуха, содержания кислорода были разбиты
вдребезги. Только стрелки измерителей энергии аварийного питания слегка
вибрировали на своих шкалах.
Гиад несколько раз взмахнул рукой. Чувствуя сопротивление воздуха, он
осторожно стянул кислородную маску и сделал пробный вдох. Затем выпустил
маску из рук. После несложных подсчетов на лабораторных кибернетах он узнал
об оставшихся запасах энергии и воздуха. Возвращение на Землю было
исключено. Кто знает, на какую орбиту вышли останки корабля. Но те же
расчеты показали, что для запланированных им измерений было достаточно
срока, который предоставляли ему эти запасы. Он занялся установками низких
температур. Холод в них вырабатывался транзисторами. Сейчас Гиаду
требовались определенные типы их. Ибо он решил вступить в связь с существами
Эпсилон Эридана. Для этого надо было построить прибор "Дельта-два", то есть
аппарат, который еще никто не видел. Хватит ли ему времени?
Гиад задумался. Здесь, в лаборатории, у него почти нет продуктов
питания и питьевой воды. То и другое он должен себе достать. Но как? Как
сможет он покинуть это помещение, возможно, единственно уцелевшее?
Лаборатория не имеет воздушного шлюза, и он не рискнет открыть дверь: в
коридоре определенно царит пустота. Гиад подошел к двери, ощупал ее
изучающим взглядом. Приблизив лицо к бронированному стеклу величиной с
ладонь, которое было вделано в дверь на уровне головы взрослого человека, он
в страхе отпрянул назад. На него смотрели два глаза, губы шевелились и,
казалось, что-то выкрикивали. За дверью стоял Чадвик.
Гиад машинально хотел нажать на кнопку около двери, управляющую
затворным механизмом. Чадвик замотал головой. "И верно, - спохватился
Гиад, - в коридоре господствует вакуум".
Неожиданно он обнаружил, что Чадвик неподвижно смотрит мимо него - на
одну точку в лаборатории. Неприятный холодок пробежал по телу Гиада. Он
медленно обернулся, посмотрел, но ничего подозрительного не увидел и снова
взглянул на дверь.
Чадвик по-прежнему глядел на что-то в лаборатории. Что бы это могло
означать? Вдруг радость догадки промелькнула в глазах Гиада.
Экспериментальная камера! Она имела сквозное отверстие, проходившее через
бронированную обшивку корабля. Ее можно использовать как шлюз, через который
легко проникнуть в лабораторию. Так вот почему Чадвик смотрит туда..
Гиад кивнул ему, подбежал к экспериментальной камере, хлопнул по ней
ладонью, сделал знак Чадвику и снова кивнул. Чадвик исчез.
Прошло много времени...
Гиад давно открыл камеру снизу, соединив ее с мировым пространством. Но
она была все еще пустой.
Наконец послышался стук.
Спотыкаясь, Гиад ринулся в камеру и рванул запоры. Воздух из
лабораторий, шипя, устремился в аварийный шлюз. Крышка люка откинулась,
выдвинулось безжизненное тело. Гиад сразу узнал Бео. За ним в люк
протискивался Чадвик. Гиад уже расстегнул защитный костюм Бео. Лицо
начальника экспедиции было в крови.
Кто-то закашлял в камере. Удивленный, Гиад обернулся: пара рук
протягивала баки с провизией и водой. Значит, перенес катастрофу? Это был
Трофимов. За ним сразу же появился Акатль.
- Так вы все живы? - вырвалось у Гиада. Он вопросительно заглядывал в
темную камеру, ожидая, что вот-вот появятся остальные.
Однако там никого больше не было видно.
Чадвик сидел на плоском "резервуаре-20", опустив голову. Глухая давящая
боль сжимала сердце.
Людмила была мертва.
В зыбкой тьме прошлого он увидел ее расплывчатый образ. Потом она яснее
представилась ему, светлая и стройная. Он узнал бы Людмилу среди тысяч
женщин. Своеобразная привычка держать голову так, словно она ждала порыва
ветра, на волю которого готова была отдать свое лицо в обрамлении
великолепных каштановых волос, придавала ей озорной вид. Большие серые глаза
с тонкими, далеко разлетевшимися бровями всегда смотрели на Чадвика тепло и
нежно... Еще недавно она мечтала... и вдруг... Чадвик со стоном сжал
ладонями лицо.
Ему сообщил об этом Трофимов. Он первым побывал в рубке управления.
Стены рубки были прошиты каменными осколками, почти все приборы, пилотрон,
радарные установки, электронный мозг оказались разбиты. Мезор, Людмила и
Анна погибли мгновенно, тела их рассыпались пылью в жесточайшем холоде
вакуума.
Чадвик отнял от лица судорожно сплетенные пальцы рук. "Что ж, ничего не
вернуть", - подумал он, и спокойствие неожиданно пришло в его душу Новые
воспоминания и образы больше не причиняли ему страдания, словно смерть
Людмилы стала для него завещанием. В глазах Чадвика снова появился блеск. Он
вернулся к действительности.
Акатль склонился над Бео, стараясь привести начальника экспедиции в
чувство. Трофимов нервно расхаживал взад и вперед, а Гиад крутился около
аппаратуры.
- Как долго мы еще протянем?
Этот вопрос ни к кому не относился. Но Гиад, оторвавшись от работы,
повернул голову к Чадвику:
- Один я прожил бы тридцать два дня. Для пятерых остается только... -
Он не договорил и сделал гримасу, словно ему стало вдруг неприятно говорить
об этом.
Шаги Трофимова стали быстрее.
"Итак, еше шесть или семь дней, - подумал Чадвик. - Времени достаточно,
чтобы побывать в рубке. Людмила!.." - Чадвик вздохнул.
Он только сейчас заметил, что стены лаборатории слегка покрылись инеем.
Всюду - на потолке, на полу и на стенах - осаждается пар, дыхание пятерых
спасшихся. За бортом, и это недвусмысленно доказывали мельчайшие ледяные
кристаллики, хозяйничала Вселенная. Лишь стена, к которой он прислонился,
была сухой.
"Как? - Чадвик был озадачен. - Стена без инея?". Он медленно встал и
ощупал ее. Значит, там еще одно помещение, пригодное для них, пригодное для
жилья?
- Гиад! - крикнул он. - Гиад! Что за этой стеной?
Раскачиваясь, как на ходулях, подошел Гиад. Недоверчиво провел рукой по
гладкой поверхности. Внезапно он раскинул руки и в порыве бурной радости
обнял Чадвика.
- Регенерационная установка, - сказал он. - Там именно она. Может быть,
еще действуют некоторые из регенерационных элементов. Тогда мы имели бы
воздух, еще сотни дней воздуха для нас!
Чадвик мрачно смотрел в сторону... Что им этот воздух. Все равно с тем
помещением нет сообщения. Но даже если бы они прорезали дыру в этой стене,
они не нашли бы там для себя ни пищи, ни воды.
"Какая разница, - думал Трофимов, - задохнемся ли мы через несколько
дней или умрем от голода, жажды через несколько недель. Неужели моя жизнь
должна оборваться так глупо? А ведь я мог бы жить. Нет!" Страх охватил его,
страх за себя. Разве нельзя спастись одному, хотя бы одному ему? Трофимов
продолжал беспокойно прохаживаться взад и вперед.
Тем временем Бео открыл глаза и огляделся вокруг. Странная улыбка -
грустная и одновременно радостная - пробежала по его лицу. Грустная потому,
что он думал о гибели Канзу и, не видя здесь Анны, Мезора и Людмилы,
понимал, что это значит. И радостная - оттого, что Гиад, Акатль, Трофимов и
Чадвик здесь, что они живы.
- Гиад, ледяной человек, - проговорил он слабым голосом, - ты еще не
сдался, а?
Гиад на мгновение обернулся и кивнул ему, словно хотел сказать: "Вижу,
вижу, ты снова стал на ноги". Потом выпрямился и крикнул Трофимову:
- Чего мечешься, как одержимый? Делай что-нибудь! Подумай, как лучше
сможешь быть полезным.
Трофимов растерянно остановился и отпрянул к стене.
- Сейчас, сейчас, - пробормотал он, глядя на Гиада, словно впервые
видел его.
- Правильно, - поддержал Акатль. - Мы должны что-то предпринять, чтобы
улучшить свое положение. Я думаю, нам надо обследовать обе части "Регера" и
притащить сюда все, что найдем из еды и жидкостей.
- Главное - выяснить, в каком направлении движется "Регер", - устало
вымолвил Бео, - и как обстоит дело с энергией.
- Прорежьте отверстие в сухой переборке! - распорядился Гиад.
- А я пойду на поиски консервов, - вызвался Чадвик. - Идем со мной, -
предложил он Трофимову.
Они надели скафандры и через шлюз выбрались из экспериментальной
камеры.
Энергичный стук донесся оттуда. Гиад, Акатль и Бео переглянулись
удивленно и обеспокоенно. Может быть, с кем-то из двух что-нибудь стряслось
там, снаружи? Акатль быстро освободил предохранитель на замке люка. Крышка
отскочила. Через узкое отверстие протиснулся Чадвик. Одной рукой он крепко
прижимал к груди несколько металлических капсул, а другой стягивал с головы
шлем.
- Чужеземные сигналы!-выпалил он. - Со мной электронные записи. Они
лежали в одном из "резервуаров-20". Людмила... мы ей обязаны этим!
Друзья безмолвно смотрели на него. И без слов было понятно, какая
великая ценность попала им в руки.
... Чадвик проник в опустошенную рубку. Долго стоял он возле разбитого
радарного пульта - там, где в последний раз сидела Людмила. Разве она не
могла так же, как Бео и Гиад, спастись в "резервуаре-20"? Времени было
достаточно, ведь она раньше других заметила приближение катастрофы. Что же
помешало ей? Размышляя, он внимательно осматривал ряд спасательных
резервуаров. Они стояли вдоль одной из стен рубки. А это что там торчит под
одной из крышек? Чадвик осветил лампой и вгляделся пристальнее. То был конец
ленты с магнитной записью. Чадвик дотронулся до нее, она мгновенно
рассыпалась в прах. Медленно открыл он "резервуар-20", в защитной жидкости
плавали несколько круглых капсул. Это записи сигналов с Эпсилон Эридана! Как
видно, Людмила в момент приближения катастрофы бросила их в противоударную
жидкость. Но зачем?.. Конечно, она надеялась, что если даже погибнут все, то
придет время и однажды какие-нибудь земные космонавты найдут останки
корабля. Может быть, это ей и помешало спастись самой...
- Нужно расшифровать сигналы! - произнес он решительно.
Ему вспомнилось, как Людмила час за часом неотрывно слушала эти сигналы
и как для нее все остальное стало неважным и незначительным. Разве теперь не
долг всех спасшихся членов экипажа завершить труд Людмилы?
- Мы должны расшифровать их и передать на Землю! - повторил он.
- Ты принес консервы, воду? - спросил Бео.
- Расшифровать сигналы едва ли нам удастся, - проговорил Акатль. - Для
этого нужен электронный мозг, десятилетия времени и сотни специалистов -
кибернетиков, математиков, астробиологов и лингвистов. Невозможно! Нам это в
одиночку сделать нельзя.
- Но мы обязаны, обязаны, - бормотал Чадвик.
Он думал о том, какую ценность представляют собой сигналы с Эпсилон
Эридана. Возможно, они содержат важнейшую информацию. Тысячи лет мечтают
люди связаться с разумными существами иных миров. Неужели эта надежда снова
исчезнет на сотни лет? Даже Бео спросил только лишь о воде и консервах.
- Мы обязаны, - повторил Чадвик еще раз, прижимая к груди капсулы.
Бео с трудом поднялся, взял у него записи и показал на сухую стену.
Только теперь Чадвик увидел: стена прорезана, и люди обеспечили себе доступ
к секции элементов регенерации. Он снова воспрянул духом.
- Кислородом мы теперь обеспечены, - сказал Бео. - И нашли еще один
выход к части коридора, герметически изолированной от пространства. Этот
выход свяжет нас с еще большим количеством помещений и лабораторий. Многие
приборы, в том числе вычислители-кибернеты, стали доступны. Но одним
воздухом мы не можем жить. Теперь все зависит от продовольствия. Ты нашел
консервы, хлеб, воду? - спросил он еще настойчивее.
Наконец Чадвик понял смысл этого вопроса. Значит, товарищи вовсе не
против расшифровки сигналов и готовы сделать все, чтобы они стали достоянием
человечества?
- Мы должны быть благодарны погибшему Мезору, что многие из нас
остались в живых и что "Регер" разрушен лишь наполовину.
Да, это правда. Мезор действовал умно, когда использовал малую
разведывательную ракету как аварийный двигатель и запустил ее именно в
нужный момент.
Гиад о чем-то размышлял. Потом обратился к товарищам:
- Прежде чем мы расшифруем сигналы, мы должны подтвердить Эпсилон
Эридану, что их передача принята. Это более легкая задача, чем разгадка
инопланетных радиознаков.
Трофимов пренебрежительно усмехнулся:
- Наши сигналы они не поймут. Точно так же, как мы не понимаем их.
Свирепый взгляд Гиада заставил его замолчать.
- Эриданцам не составит большого труда перевести наши сигналы на свой
язык. Их уровень развития выше нашего.
- Что это у всех сразу возникли грандиозные идеи? - сказал Акатль. - Вы
хотите из соломинки выстроить мост, а из нитки выткать целую рубашку. Откуда
взять энергию, чтобы на расстояние в одиннадцать световых лет послать
сигнал? Ответ на передачу, о которой мы ничего не знаем и которая, возможно,
не имеет отношения к Земле?
- Энергии нужно немного! - вскричал Гиад. - Мы будем передавать с
помощью сверхбыстрых частиц "Дельта-два". Я уже рассчитал. Возможно, мы
снова будем иметь работающий реактор - и значит, ток.
- Здорово! - насмешливо сказал Акатль. - Сейчас ты пустишь в ход
двигатель, и наша развалина отправится прямехонько к старой, милой Земле.
Гиад нахмурил брови. Акатль не принимал его всерьез.
- Ты сказал: при помощи сверхбыстрых частиц? - спросил Бео.
Гиад оживился. Он тотчас объяснил, как можно на останках корабля
наладить производство сверхбыстрых частиц, как применить их в качестве
носителей сигналов, а затем излучить в нужном направлении.
- Насколько я знаю тебя, Гиад, ты уже приступил к монтажу передатчика?
Гиад посмотрел на Бео недоумевающе. Что это-похвала или упрек
начальника экспедиции? На неподвижном лице Бео под белой головной повязкой
невозможно было прочесть, считает ли он проект осуществимым. Но Бео
размышлял о большем. Ои пытался окинуть взглядом все происшедшие события,
привести в порядок мысли и обдумать, что в их положении нужно сделать в
первую очередь. Предложение послать сигнал-подтверждение, конечно, было
заманчивым. Согласно расчетам Гиада, оно казалось вполне осуществимым делом.
Но это была меньшая задача по сравнению с разгадкой сигналов Эпсилон
Эридана. Расшифровка радиознаков - большой труд, но для них, запертых в
обломке "Регера", это было спасением: работа помогла бы им забыть о
безнадежности положения.
Однако важнее всего был вопрос о питании, о тепле, энергии, которые они
имели в своем распоряжении. Сколько удастся продержаться? По какой кривой
идет теперь "Регер" к Солнцу и какие возможности для спасения имеются у них?
Последнее зависело оттого, действительно ли корабль в такой степени не
способен маневрировать, как это кажется. Все-таки он и Канзу почти полностью
сменили испорченный цикл реактора. Если астероид поразил корму не так
сильно, как рубку управления, то двигатель еще может обеспечить самый
простой, грубый маневр...
- Мы, потерпевшие кораблекрушение, не можем ставить перед собой
подобные задачи, - сказал, нарушив молчание, Акатль.
- И все же, - возразил Бео. - Мы бы сдались, изменили самим себе, не
делай мы ничего. Надо помочь Гиаду соорудить передатчик сверхбыстрых частиц.
Трофимов! Тебе придется вести астрономические наблюдения, чтобы узнать, куда
нас несет. А я позабочусь о реакторах, двигателе, энергии.
Трофимову стало не по себе: он уже знал, разведал это - лишь
один-единственный из них имел шанс вернуться на Землю! И этим единственным
хотел быть он...
- Бессмысленно, - солгал Трофимов, опустив голову. - Когда я был с
Чадвиком снаружи, я осматривал корму По блоку реактора тянутся большие
трещины. Значит, в баках нет ни капли водорода.
- Печальная весть...
Бео был подавлен. Надежда направить останки "Регера" в околоземное
пространство рушится. Оставалось уповать на то, что "Регер" отброшен на
траекторию, которая сама по себе, пусть не так скоро, приведет их в зону
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг