Они вскочили, побежали в рубку управления. Там, действительно, звучала
мелодия - невыразимо своеобразная, едва постижимая разумом.
За пультом сидела, напряженно выпрямившись, Людмила. Не оборачиваясь,
она сделала рукой раздраженный жест, требуя тишины. Новые сигналы стали
затихать. Скупыми движениями пальцев она отрегулировала настройку. Прием
тотчас улучшился.
"Почему она до сих пор не включила электронную запись? - подумал
Чадвик. - Иноземные сигналы должны быть записаны". Он шагнул к пульту и
включил прибор.
Несказанно чудесные звуки все еще наполняли рубку. Чадвик увидел, как
Бео облокотился на спинку кресла и благоговейно вслушивался. Мезор стоял не
шевелясь. Взгляд его был устремлен вдаль. На лице обозначилась высокая
сосредоточенность.
Неожиданно Чадвик посмотрел на стрелку, она неумолимо приближалась к
предупредительной красной черте. "Перегрелись реакторы!" - хотел он
закричать. Но Мезор уже отдавал команды: "Включить двигатели! Вывести
корабль из центра радиоконуса!" - Черты его лица заострились.
Людмила повернулась на кресле.
- Нет! - выкрикнула она умоляюще. - Останемся в центре! Иначе потеряем
инопланетные сигналы. Прошу!
Мезор не ответил ничего.
Канзу подскочил к пульту управления двигателем. Все сели в кресла,
пристегнули ремни.
Канзу осторожно перевел реакторы на новый режим.
В сознании Чадвика теснились таинственные инопланетные звуки. Они
словно волнами накатывались на него, загадочные и непонятные. Разве неясно,
что они высоко-ритмичны? Или ухо привыкло к их колдовскому звучанию? Чадвику
показалось даже, что он различает отдельные группы сигналов.
Вдруг он ощутил странное беспокойство вокруг себя.
Чадвик увидел, что Канзу, стоявший за пультом двигателя, неуверенно
поднял плечи. Мезор отстранил его и сам взялся за работу.
Тщетно.
- Двигатель не включается? - загремел бас Бео. Глубокий раскатистый
голос его своеобразно контрастировал со стройной мелодичностью чарующих
сигналов инопланетян.
Чадвик взглянул на Людмилу. По ее лицу пробегала нервная гримаса. Она
упрямо повернулась к своим приборам и тщательно регулировала направленность
антенн.
- Двигатель еще не заработал? - спросил теперь уже Гиад. Он схватил
руку Трофимова и победно смотрел на него.
- Первый цикл выпал, вероятно, разрыв, - громко сообщил Канзу. -
Ядерный распад возрастает сам по себе, даже сейчас, когда реактор отключен!
Инопланетные сигналы с Эпсилон Эридана продолжали истекать из динамика.
Чадвику показалось, что его тело стало тяжелее. "Чепуха, - подумал он. -
Просто я раздражен".
- Почему усилилось поле тяготения? - недоумевал Акатль, дежуривший у
электронного мозга.
Мезор бросил взгляд, казалось, говоривший: "С ума, что ли, все
посходили!" Он пытался выяснить причину неисправности. Озабоченно следил за
колебаниями стрелок, регистрировавших атомный пожар в реакторе.
Гиад все еще сжимал руку Трофимова.
- "Дельта-два", сверхбыстрые частицы, - сказал Трофимов глухо. - Ты был
прав, Гиад.
Мезор повернулся со своим креслом.
- Что ты там говоришь? - вскричал он, затем молниеносно выдернул
предохранитель и со всей силой толкнул рычаг от себя. Появилась невесомость.
Все вцепились во что попало, где сидели или стояли, чтобы не всплыть в
воздух.
Стрелка качнулась назад. Командир принудительно погасил реактор
гравитации, создававший искусственное поле тяготения.
Гиад поймал на себе укоризненный взгляд Мезора.
- Я уже вычислил это, - сказал Гиад, сузив глаза до маленьких
щелочек. - Хаотической цепной реакции не возникло бы.
- М-мда... Возможно, это так. - Космонавты впервые видели Мезора
растерянным.
Бео строго взглянул на Гиада:
- Ты не ошибся в своих вычислениях?
- Считал не я, электронный мозг, - ответил Гиад. Его пальцы беспокойно
скользили по туго натянутому ремню кресла.
- Но мозг оперирует абсолютно точно лишь с известными ему факторами, не
так ли? А ты не знал, что скрывается за этими "дельта-два", и не мог знать?
Ты только подозревал это, Гиад? И расчет, следовательно, носит вероятный
характер! - гремел Бео. - Ты ведь не только ученый, Гиад, а прежде -
человек!
По длинному сухому телу Гиада прошла судорога. Это был тяжкий упрек. Но
и положение, в которое все они попали из-за его скрытности, было весьма
опасным.
- Я сделал важное открытие! - с возмущением заговорил Гиад. - В том,
что инопланетные сигналы распространяются сверхбыстрыми частицами, я
убедился. Я открыл "дельта-два". И позабочусь о том, чтобы Земля, используя
мое открытие, вступила в связь с другими мирами.
- А пока ты позаботился о том, чтобы и мы, и корабль превратились в
атомное облако! - отрезал Бео. - И Земля может не узнать об открытии.
Чадвик прислушался. Сверхбыстрые частицы, связь с другими мирами, как
сказал Гиад? Значит ли это, что мы в силах осуществить скоростной радиомост?
Означает ли это, что проникающая способность "дельта-два" настолько велика,
что позволит достичь отдаленнейших звезд? Какие возможности...
Гиад склонился и закрыл лицо руками.
Да, верно, проникающая способность "дельта-два" опасна для кораблей,
приводимых в движение энергией атома. Он, Гиад, не имел права скрывать от
товарищей свои догадки.
В рубке стало так тихо, что отчетливо слышалось тикание автоматики.
- Сигналы стали еще слабее, едва различимы, - доложила Людмила,
поправляя радиошлем.
"Неповторимая, бесценная информация для нас потеряна", - подумал
Чадвик. Он понимал Людмилу. Очевидно, "Регер" вышел из центра луча.
"Пока эти "дельта-два" недостаточно изучены, лучше выйти из сферы их
действия", - решил Мезор.
"Итак, вот в чем причина, - размышлял Бео. Боясь повредить нам,
существа с Эпсилон Эридана лишь чуть коснулись радиолучом Солнечной системы.
Вот оно что... "
- Мы должны совсем выйти из радиолуча, - потребовал Мезор. - Иначе
рискуем еще одним атомным пожаром.
- Но сигналы... - возразил Чадвик.
- Оставим радиоспутник, - предложил Бео.
За радарным пультом Людмила медленно стянула с головы радиошлем.
- Ни одного сигнала больше не улавливается. Все. Очень жаль.
Людмила съежилась в своем кресле. Ее охватила усталость. Чадвик
озабоченно поглядел на нее. Такой бледной и похудевшей, с растрепавшимися
волосами он никогда еще не видел ее. Почувствовав на себе его взгляд,
девушка провела рукой по глазам и выпрямилась.
- Чадвик, ступай в катапультную камеру! - приказал Мезор. - Привари
малую разведывательную ракету к стартовой площадке. Она будет нашим
аварийным двигателем. А вы, Акатль и Трофимов, тоже пойдете с ним, будете
помогать!
Все трое встали. Осторожно подтолкнулись к боковой стенке, чтобы в
невесомости не задеть кресло, пульт или стену. Там они надели заранее
приготовленные скафандры. С большим трудом им удалось продвигаться вперед-
мешала невесомость. Лишь когда были надеты магнитные ботинки, движения
космонавтов обрели устойчивость.
Волоча тяжелые ноги, Чадвик приблизился к Людмиле и склонился над ней.
Она прижалась к нему, и он почувствовал, что девушка дрожит всем телом.
- Метеоритный шлейф Плутона, - прошептала Людмила и кивком показала на
экран радара.
Чадвик испугался. На экране вихрился рой зеленовато-белых искр. Это
выглядело так, словно экран был покрыт тонким слоем пыли. Еще никто, кроме
их двоих, не заметил этого. Однако, взглянув на показания дальномера, Чадвик
успокоился.
- Метеориты идут далеко в стороне, - сказал он тихо.
- Придут другие...
- Но до этого заработает главный двигатель.
Последнее, что увидел Чадвик, закрывая дверь, было светлое пятно ее
лица в сумерках рубки и белая рука, поднятая нерешительно.
- Прямо по траверзу метеориты! - доложила она, едва трое оставили
рубку. Ей удалось придать своему голосу твердость.
Спустя мгновение пронзительно завыли, предупреждая об опасности,
радарные сигнализаторы.
- Немедленно запустить первый цикл тягового реактора! - скомандовал
Мезор. - Пойдут Канзу и Бео, - добавил он.
Оба космонавта надели защитные костюмы, обладающие высокой
сопротивляемостью радиации. Вскоре, тяжело ступая, они быстро пошли вдоль
центрального хода, но в конце коридора остановились перед гладкой стеной. За
этой защитной толщей располагались тяговый реактор и установки, дающие поле
гравитации и электроэнергию.
Бео нажал кнопку, и перед ними открылась стальная дверь. Они вошли в
тесную кабину, из которой далеко к реактору простирались искусственные
руки-манипулятор. Сферическое стекло позволяло видеть внутренность всего
помещения. Они включили свет. Матово заблестели гигантские цилиндры.
Оба молча и напряженно возились с руками манипулятора. Они еще
демонтировали части первого цикла, когда их вызвала рубка управления.
- В каком состоянии работа? - спросил Мезор.
Бео, удивленный торопливостью командира, ответил.
- Можно ли ускорить темп?
Бео и Канзу переглянулись: "Какая-нибудь опасность?"
- Мы и так работаем на пределе сил, - сказал Канзу.
И все же они ускорили демонтаж. "Какая опасность угрожает кораблю?
Вероятно, метеоритный шлейф Плутона", - думал Канзу. Ему, инженеру
двигателисту, предстояло найти быстрое решение. Пот, стекая с переносицы,
заливал ему уголки глаз.
Бео вздохнул, задумчиво покачал головой. Работа продвигалась слишком
медленно.
- В реакторной есть еще аварийный прибор, - сказал Канзу, которому было
известно, что этот прибор обслуживался вручную и стоял наготове на случай,
если откажет манипулятор. - Тебе придется одному управляться с
манипулятором, - добавил он.
- А ты? - спросил Бео.
Спрашивать было излишне. Стало ясно: Канзу хочет войти в помещение
реакторов. Но это означало смерть! Излучение из поврежденного цикла проникло
бы сквозь защитный костюм. Канзу прожил бы часы, в лучшем случае несколько
дней. Нужна ли такая ставка в игре?
- Лучше пойду я, -возразил Бео. -Я сильнее.
Канзу не ответил.
Прошло какое-то время. Оба работали с ожесточением. Потом их снова
вызвала рубка.
- Ремонт должен быть закончен через девятнадцать минут, - сказал Мезор,
и они услышали, как он глубоко вздохнул. - Новый метеоритный рой, - Мезор
умолк и выключил связь.
Подняв глаза, Бео увидел, что рядом никого нет. Он заметался, но его
руки, готовые схватить Канзу, застыли на полпути. Бео застонал: он не сумел
удержать своего товарища. Как же это случилось?
Он схватился за рулевые манжеты манипулятора. Его громоздкая фигура
сгорбилась, на губах застыла гримаса. Но что это?
- Канзу-у!..
А Канзу уже проник в реакторную через узкую шахту аварийного входа.
Едва появившись там, он сорвал с себя защитный костюм. Костюм сковывал его,
отнимал силы и замедлял работу. Канзу больше не нуждался в костюме, он и без
того был уже на грани смерти, когда Бео закричал, Канзу подскочил к
переговорной трубке.
- Не мешай мне своим криком, -проговорил он спокойно. - Прощай, Бео.
Передай привет нашей Земле. - Затем он разбил трубку Последняя связь с ним
прервалась.
Пока Бео с помощью манипулятора демонтировал части второго цикла, Канзу
успел установить ручным механизмом новые секции.
Резкий голос Мезора заставил Бео вздрогнуть:
- Стартовую площадку повернуть на двенадцать градусов. Двигателю -
полное торможение!
Еле слышно до Бео донеслось: "Чадвик, дорогой... - это был полный
страха голос Людмилы. - Обломок метеорита! Чадвик, наша опушка... "
Бео выпустил из рук манипулятор и вскочил.
- Канзу-у! - крикнул он в тоске. - Канзу-у!..
Мелькали обрывки мыслей: "Он не слышит... Предостерегать
бессмысленно... Спасайся... Резервуар-20".
Бео судорожно натянул на лицо шлем, повернулся. В углу стоял защитный
резервуар с особой жидкостью. Кто погружался в нее, мог перенести крайние
ускорения и выдержать двадцатикратную перегрузку при маневрах корабля. Во
всех главных отсеках "Регера" стояли эти "резервуары-20".
Бео ощутил толчок: сработал приваренный аварийный механизм в носу
корабля. Но он был слишком маломощен, чтобы предотвратить столкновение с
метеоритом - он не мог заметно изменить курс огромного "Регера". Это была
последняя отчаянная попытка.
Не рассуждая, Бео прыгнул в "резервуар-20". Защитная жидкость
плеснулась вверх, и тут же над космонавтом захлопнулась крышка.
Тишину разорвал лопающийся удар. Прогнулась стена, брызнули лучи
трещин. С пронзительным свистом уходил воздух.
Рассеченное тело "Регера" плыло в пространстве. Длинное,
веретенообразное туловище корабля было расколото почти посередине. Только
несколько продольных шпангоутов соединяли обе половинки корпуса. Громадный
метеорит коснулся корабля зубчатым краем. Хотя реактивная отдача малой
ракеты на носу "Регера" и не смогла предотвратить катастрофы, все же полного
разрушения "Регера" не произошло.
Теперь корабль напоминал латинскую букву "фау". Его черный корпус едва
просматривался на черном фоне Вселенной, покрытом тонкой звездной вуалью.
Неподалеку, словно застыв, неподвижно висела в бездне человеческая фигура в
скафандре. Предохранительный трос связывал ее с разломанным "Регером", делая
человека немым свидетелем катастрофы. Неожиданно эта фигура пришла в
движение. Вспыхнуло небольшое пламя - реактивный откатный пистолет. Человек
медленно, явно колеблясь, подплыл ближе к кораблю. Мерцающий свет фонаря
прошелся по матово-блестящей обшивке, задержался в месте разрыва корпуса.
Свет обнажил спутанные части конструкций, зазубренные края металлических
листов, согнутые трубопроводы, клубки кабеля... И вскоре погас. Трос
натянулся: человек подтягивался к носу корабля, где его трос был закреплен.
В носу зияла дыра раскрытой катапультной камеры. Малая разведывательная
ракета выступала из нее метра на два, но реактивное сопло уже давно не
источало огненной струи.
Человек обследовал конец предохранительного троса-фала. Второй канат
переплелся с ним. Этот канат висел расслабленно и вел внутрь катапультной
камеры. Но куца девался третий трос? Человек медленно повернулся. Свет его
фонаря проследил расслабленную нить, наткнулся на пару магнитных башмаков,
схватил бесформенные "ноги" скафандра и вдруг поднялся к шлему.
- Акатль!
Акатль сидел на краю стартовой площадки.
Удар выбросил его через катапультный люк в космос. Однако к нему быстро
вернулось сознание, и он поспешно подтянулся назад. Но тут его охватило
отчаяние. Надежды на спасение - никакой. "Регер" - два скрепленных между
собой обломка, космонавты - мертвы.
Порождением лихорадочного бреда, не иначе, был тот свет фонаря, который
приближался к нему. Человеческая фигура бросилась к нему, шаркая подошвами,
подняла на ноги и стала трясти его.
- Чадвик? - непослушные губы Акатля едва шевелились. - Чадвик!..
У него возгорелась отчаянная надежда: если они выжили, почему бы не
остаться в живых и остальным?
Гиад откинул крышку "резервуара-20". Со стоном выпрямился. Защитная
жидкость каплями отделялась от его костюма. Отделившись, капли не падали, а
лишь отплывали от него, невесомые. В лаборатории горело аварийное освещение.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг