Урала. По его обычно скованному лицу пробегала порой гримаса, которую он
подавлял усилием воли. Ему особенно приходилось держать себя в руках,
потому что его сопровождал знаменитый ученый, член-корреспондент Академии
наук СССР, профессор и лауреат премий, человек высокий и по росту и по
положению, с лицом по-орлиному строгим, с широко расставленными глазами и
царственно-птичьим выражением.
- Какую вы тут воду из пустого в порожнее переливаете? - спросил
директор и поморщился как от боли.
- Омагниченную, Садык Митхатович, - отрапортовал Неидзе.
- Что вы скажете? - обратился директор к ученому гостю.
Тот с презрительной усмешкой произнес:
- Вода диамагнитна, и потому магнитные поля ее свойств не изменят.
Сомневаться в этом антинаучно.
Это был приговор. Мы с Вахтангом поникли головами.
- Понятно? - спросил новый директор.
- Понятно, но не до конца, Садык Митхатович.
- Конец будет в закрытии лаборатории, занимающейся посторонними для
металлургии делами, - заключил директор и поморщился.
И они ушли.
- Жил-был царь, - начал Вахтанг. - Очень любил слушать советников и
набирал их, чтоб говорили красиво, величаво...
Я махнул рукой, а он закончил:
- Так выпьем за советников чистую омагниченную воду. У нас на Кавказе
большего оскорбления нанести нельзя. Мы потом ему скажем, как мы за него
пили.
- Когда?
- Как только в котельную омагниченную воду пустим.
И мы дали в котельную для питания котлов омагниченную воду. Работали
по ночам в лаборатории, которую "забыли" закрыть. Степан в этом помог, он
как раз партийные дела сдавал прежде, чем отправиться директором совхоза,
куда его перебрасывали.
- Знаешь, почему Аскаров морщился? - спросил меня Вахтанг. - Будто
палец в двери защемил. Камни у него шли. Из мочевого пузыря. Я-то знаю.
Потому омагниченную воду надо пить. Растворить камни должна. Ведь в
котельной в трубах накипи больше нет!
Мы со страхом ждали нового прихода директора.
И он пришел, но уже без гостя, укатившего в Москву.
- Почему лаборатория не закрыта? - строго спросил Аскаров.
- На металлургию работала! - бодро отрапортовал Вахтанг.
- Домны намагниченной водой охлаждать собираетесь?
- Нет. Котлы ею питать. Посмотрите, пожалуйста. Результат в трубах
есть, как у меня в мочевом пузыре. Ни накипи, ни камней. Все растворяется.
- Что? Что? - оживился директор, рассматривая приготовленные для него
образцы труб из котельной и поднимая глаза на Вахтанга.
- Омагниченную воду пью, Садык Митхатович. Пью и приговариваю: "Будь
здоров, кацо, потому что все можно купить, кроме здоровья".
- Это что? Заклинание?
- Это тост. Но можете и без него пить, Садык Митхатович. В котельную
вода без тостов идет. Мы вам насадку с постоянными магнитами приготовили.
На домашний водопроводный кран. Никогда болеть не будете. И не поморщитесь.
- Вы что? Хотите, чтобы я вас за знахарство под суд отдал? 121-я
статья уголовного кодекса. Один год лишения свободы.
- Зачем лишать свободы? Там оговорка есть. Можно и общественное
порицание. А хотите - административное взыскание. Возьмите, пожалуйста.
Хотите "за выговор", хотите "за спасибо".
Директор ничего не сказал, а магнитную насадку на кран взял. Может
быть, попробует?
Не знаю, что помогло: растворенные камни или растворенная накипь в
трубах котельной, но директор приказ о ликвидации нашей лаборатории не
подписал.
И принялись мы с Вахтангом за лед. Десять лет ушло на это, а вернее,
двадцать, если считать еще и воду, которая убедила нас в неожиданных
свойствах, появляющихся у нее под влиянием магнитного поля, смены ночи
днем, весны летом или осени зимой. Мы верили, что сумеем превратить твердую
жидкость в настоящее твердое тело.
Вдохновила нас работа известного ученого, у которого Вахтанг побывал в
Москве (у него там сестра замужем за архитектором), заслуженного деятеля
науки и техники, профессора Михаила Михайловича Протодьяконова. Автор новой
теории электронных оболочек предсказал существование особого льда, в
котором кристаллические решетки обыкновенного льда как бы вдавлены одна в
другую: электроны, составляющие одну решетку, размещаются в пространстве
между электронами другой. Такой лед должен тонуть в воде и плавиться при
нескольких стах градусах. Но втиснуть одну решетку в другую можно лишь при
высоком давлении. Но главное, такой лед не будет обладать текучестью, как
мы мечтали! Замечательно, что спустя какое-то время этот лед был получен в
Англии, как об этом сообщил в своей монографии Н. X. Флетчер, со всеми
предсказанными Протодьяконовым свойствами. Для нас это было поощрением, но
еще не решением. Нужно было иметь "лед Протодьяконова" при обычных
условиях, перестроить кристаллическую решетку обычного льда под влиянием
внешнего воздействия.
И нам удалось достигнуть этого столь же неожиданным путем, каким вода
обретала новые свойства при омагничивании. Мы научились превращать простой
лед в протодьяконовский на простом морозе, найдя необходимое излучение.
Мы с Вахтангом послали заявку на сделанное открытие в Комитет по
изобретениям и открытиям, но получили отказ со ссылкой на рецензию высшего
авторитета в этой области, каким оказался тот самый высокий гость, который
посетил нашу заводскую лабораторию. Маститый ученый решительно отверг наше
"открытие", поскольку его не может быть, ибо оно противоречит основным
законам природы.
Нам с Вахтангом осталось только добавить к его заключению окончание
фразы чеховского героя, писавшего письмо ученому соседу: "Этого не может
быть, потому что не может быть никогда".
Глава восьмая
СОВЕТ КОМАНДОРА
"Эти записки не обо мне, Тамаре Неидзе, рядовой участнице
антарктической эпопеи, а о том удивительном, что ей привелось там повидать,
научившись искать и находить.
Я начинаю их с памятного дня, когда командор экспедиции академик
Николай Алексеевич Анисимов впервые вызвал меня на борт "Ильича" для
участия в Совете командора.
Надо ли говорить, как я волновалась? Но нельзя было выдать себя ни
моим немецким спутникам, ни даже Спартаку, не говоря уже об его отце,
который пристально изучал меня, пока катер шел к ледоколу.
Все мы, приглашенные на Совет, разместились в "адмиральской каюте"
(салоне капитана), сверкавшей белизной и червонным золотом начищенной меди.
Сидели на вращающихся кожаных креслах под квадратными иллюминаторами.
Прекрасный интерьер! У моряков изысканный вкус!
Академик всегда поражал меня. Обычно я воображала его себе холодным
изваянием, воплощением спокойствия и воли, а увидела былинного богатыря,
озабоченного исходом предстоящей схватки, хмурого и взволнованного. Он
нервно расхаживал по салону. И даже я почувствовала себя нужной ему...
Как бы хотелось написать портрет с него, с такого!..
Говорили капитаны на разных языках. Академик суммировал мысли:
- Итак, капитаны хотят плыть в Австралию и там в портах дожидаться
кораблей, которые доставят утраченное оборудование. Авария с "Титаном"
признается не случайной. Прежде злоумышленники клали под компас магнит,
теперь испортили радиолокатор, и айсберг остался незамеченным перед самым
кораблем.
Как страшно это было слушать! Неужели даже в нашу высокогуманную
экспедицию проникают подобные изверги!
Академик остановился посредине салона. На миг он показался мне
разгневанным Зевсом. Я понимала его. Будь на его месте, я не знаю, что
сделала бы. Но он знал.
- Первое: впредь ввести строжайшую охрану навигационных приборов.
Второе: спасенные трубы разместить на палубах кораблей, поскольку трюмы
заняты. Для перегрузки воспользоваться вертолетами как летающими кранами.
Третье: прежде чем думать об Австралии, решить, сорвана ли наша экспедиция.
- Наин, найн, нихт! - поднялся грузный и бородатый Вальтер Шульц. -
Экспедиция не есть сорвана, - начал он на неважном русском языке, который
старательно изучал. - Я имею указать на запасный вариант "два-бис", который
имел быть разработанным еще на Германия. Без энергии - не есть работа.
Электростанции есть на дне океана, но на воде остались корабли, мои
господа. Немецкие специалисты всегда делают все по правилам. Я имею
сказать, что теперь надо действовать без правил.
- Ай да Бармалей! - не удержалась я. Уж очень он, огромный, бородатый,
напоминал мне великана из старой сказочки.
Спартак ухмыльнулся и шепнул:
- Поддержим.
Капитаны, услышав про свои корабли, зашумели.
- Общая мощность всех судовых двигателей есть весьма значительная
величина...
- Остановитесь, герр Шульц, безумный инженер! - прервал его Денцлер. -
Вы хотите вытащить наши суда на берег? - Он стоял перед Шульцем и был таким
же огромным, только со многими подбородками вместо бороды, - два великана
из разных сказок!
- Зачем на берег? - возразил по-немецки Шульц. - Суда останутся на
рейде, но их двигатели будут вращать электрогенераторы, которые находятся в
трюмах корабля почтенного капитана Денцлера.
- Не трогайте моего судна! Лучше ответьте, как вы передадите
электрический ток с кораблей на сушу?
- Катушки с кабелем есть на вашей палубе, герр Денцлер. Кабель надо
размотать и соединить им все корабли, протянув дальше на сушу...
- Вы забыли о плавучести! Кабель утонет.
- Зачем так забывать? - снова перешел на русский язык Шульц. - У меня
есть намерение протянуть кабель на поплавках. Их надлежит сделать из
деревянных барабанов, которые плавучие есть.
- Каков Кирджали! Разбойничий план! - прошептала я Спартаку,
подталкивая его локтем, чтобы он выступил. Ведь академик был демократичен,
хотел знать мнение и молодых рабочих.
Спартак засмущался, но вскочил.
- Ч-чертовски здорово! - начал он, слегка заикаясь. - Какова на земном
шаре мощность всех двигателей автомобилей и тракторов? Оказывается, чуть ли
не больше мощности всех электростанций мира. Разве не стоит использовать
хотя бы наши судовые двигатели для энергетики? Молодежь поддержит.
И тут со своего кресла сполз, став от этого лишь чуть выше, отец
Спартака, Алексей Николаевич, и сразу удивил всех:
- Нет нужды задерживать корабли. Им плавать надо.
Спартак смущенно посмотрел на меня: ему было неловко за отца, не
понявшего дерзостного плана Шульца.
Толстовцев продолжал:
- Капитанов отпустим. Электрооборудование с их кораблей разгрузим. Оно
понадобится для ветротруб.
- Имею просить прощения, коллега, - прервал Шульц. - Без стен и
крыши - не есть дом. Без дома - не есть электростанция, а только шутка.
- Нет, не шутка. Ветротрубы установим над зданиями.
- Тогда будем иметь необходимость стены и крыши делать новые.
Материал - камень, к сожалению, есть только под километровой толщей льда,
мои господа.
- Зачем нам делать подледные каменоломни, когда можно воспользоваться
просто льдом? Лед - тот же камень, в особенности, если его подвергнуть
излучению, над которым мне привелось работать в течение двадцати лет.
Уплотненный под влиянием излучения лед теряет свою опасную текучесть и
смело может использоваться как строительный материал. Вся необходимая
аппаратура для обработки льда имеется. Из льда легко вырубать кирпичи и
блоки будущих зданий. Правда, их придется заново запроектировать. Но почему
бы нашей зодчей не воплотить достижения своего отца?
Я встрепенулась, словно что-то сверкнуло передо мной, ослепило на миг.
Еще в детстве я слышала о папиной мечте.
Академик с присущей ему ясностью уточнил мысль Алексея Николаевича.
- Инженер Толстовцев предлагает создать ледяной карьер на куполе
ледника и, надо думать, использовать выемки для первых этажей зданий
Ветроцентрали, сооружаемых из блоков вынутого льда.
- Благодарю вас, - поклонился Алексей Николаевич и сел.
- Что скажут архитекторы? - спросил академик, смотря на меня.
Наверное, я вспыхнула как еловая ветка в костре:
- Из архитекторов я одна! Вы простите меня, но строить здания для
Ветроцентрали не из камня или железобетона, как всюду, а изо льда! Это же
сказка!..
Не помню, что там я еще наговорила, кажется, размечталась вслух о
прозрачном дворце, для которого нет лучшего материала, чем лед, подобный
хрусталю, назвала лед самоцветным камнем полярных широт, прозрачным
мрамором, и я не знаю что еще... Может быть, дядя Миша, мой первый учитель
в зодчестве, был бы доволен...
Академик смотрел на меня, улыбался и внимательно слушал. Он понимал,
что изо льда надо проектировать особые здания. А архитектор - самый
захудаленький - всего один: это я! И дяди Миши нет рядом.
Но когда Анисимов закрывал заседание Совета, я чуть не умерла после
его слов:
- Быть посему. От плавучей энергетической базы, предложенной инженером
Шульцем, не отказываемся.
Но ведь если будет "плавучая энергетика", то никакие ледяные здания не
нужны, пропал весь мой запал!
Даже у Спартака и у того лицо вытянулось.
Академик невозмутимо продолжал:
- В такую базу мы превратим один наш ледокол "Ильич", благо его
атомная установка уже дает электрический ток, и вместо того, чтобы питать
им двигатели винтов, мы передадим его по кабелю, как предложил Вальтер
Шульц, на сушу, для работ в ледяной каменоломне Толстовцева. Ведь
выплавлять лед легче, чем выламывать. Не так ли? А фактуру Хрустального
Дворца Ветров, который нам спроектирует наш антарктический зодчий Тамара
Неидзе, это не испортит. Энергетикам - ознакомиться с методом облучения
строительного льда.
Когда мы выходили на палубу, я подошла к Алексею Николаевичу:
- Спасибо вам.
- За что спасибо? - поднял он на меня глаза.
- За все спасибо. За папу спасибо. За спасенные вами трубы спасибо. За
желание создать Ветроцентраль на льду спасибо. За ледяные дворцы, которые
вам надо спроектировать, спасибо. Можно, я вас поцелую?
- Можно, Вахтанговна, можно. Мы с твоим отцом лед двадцать лет
строительным материалом делали.
Но я просто крепко пожала ему руку. На правах соратника...
Спартак смеялся. А я радовалась. И дядя Миша радовался бы, будь он
здесь. Его ученица выходила на "оперативный простор". Он любил приводить
мне монгольскую пословицу: "Чтобы научиться плавать, надо войти в воду".
Я "поплыла"..."
Глава девятая
ДУХ ОКИНАВЫ
В Японии лучше родиться без рук и без ног, чем без родственников.
Они и только они во главе с почтенным Матсубиси помогли Иесуке Танаге
закончить медицинское образование.
Он рано остался без родителей. Они стали поствременными жертвами
бомбардировки Нагасаки и умерли спустя двадцать лет после атомного взрыва,
оставив юного Иесуке на попечение родственников.
Но когда почтенный Матсубиси-сан после возвращения Иесуке Танаги в
Японию сообщил племяннику, что хочет видеть его, Танага заволновался.
Ничего хорошего от этого свидания он не ждал.
Дядя пригласил его в свой офис на улице, примыкающей к Гинзе.
Обычный деловой небоскреб. Лифты, услужливые лифтеры с почтительными
улыбками. Низкие поклоны входящим, пожелания удач выходящим.
Ослепительный паркет коридора. Отделанные пластиком стены, отраженные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг