воротил предпочитали геликоптеры, опускающиеся прямо на крышу небоскреба.
Специальный отряд сыщиков не допускал газетчиков до заветного коридора на
восемнадцатом этаже.
Первым в коридоре показался низенький плотный старик с наклоненной
вперед головой, крепкой шеей и упрямым лбом, прозванный на бирже Бык-Бильт.
- Хэлло, Артур, мой мальчик! -приветствовал он мистера Брукмана. -
Когда, наконец, у вас зачешутся руки и вы начнете торговать нашими
секретами?
- Хэлло, мистер Бильт! Убежден, что вы и ваши достопочтенные коллеги
заплатите мне за эти секреты больше, чем кто-либо другой.
- О'кэй, мой мальчик! Из вас выйдет настоящий деловой парень. Э, кто
это там тащится? Конечно, старина Хиллард! Эгей, Джек! Как ваша печень?
Давайте договоримся ехать на воды вместе, вспомним времена колледжа. В
конце концов хоть в чeм-нибудь мы можем с вами договориться?
- С вами вместе готов хоть на дно Морское, но с условием, чтобы я один
был в водолазном костюме, - ответил Хиллард, огромный, грузный, властный.
- Я всегда знал, что вы не прочь меня утопить. И если удастся, то в
ковше расплавленной стали на одном из своих собственных заводов.
- А вы не пожалели бы несколько своих экспрессов, чтобы я погиб при их
столкновении.
Стальной и железнодорожный короли, посмеиваясь, похлопывая друг друга
по спинам, вошли в комнату для заседаний Особого Комитета. Она начала
заполняться. Появился худой и высокий Джон Ршплайн, про которого мистер
Илнэс говорил, что он напоминает ему помесь Кащея Бессмертного с
Мефистофелем.
Потирая то свой острый подбородок, то огромный узкий лоб с залысинами,
он издали кивал своим собратьям. Появился и мистер Боб Игнэс, сияющий,
довольный, общительный.
Каждому из присутствующих он говорил, здороваясь, какую-нибудь шутку.
Позже явились адвокаты, представляющие интересы концернов Моргана и
Рокфеллера.
Мистер Брукман раставлял на столиках содовую воду. В воздухе плавали
ароматные клубы сигарного дыма. Вскоре все кресла были заняты.
Заседание Особого Комитета с недавнего времени велось без председателя
и походило больше на непринужденную беседу, в которой мистер Брукман
улавливал главное, устраивающее всех, облекая это в форму решений.
Мистер Рипплайн, который, страдая какой-то тяжелой болезнью, всегда
был раздражен, начал первым: - Никогда не ждал ничего хорошего от этой
дурацкой выставки реконструкции. Черт бы побрал эту реконструкцию! Нашли
способ затуманивания мозгов этим нелепым мостам между континентами, который
якобы может заменить мои пароходные линии.
- О'кэй, - подтвердил огромный Хиллард, сразу наливаясь краской. -
Затея мистера Игнэеа с выставкой - не из лучших! Я предупреждал. Военные
заказы сокращаются. Я скоро остановлю часть своих заводов.
- Мне будет нечего возить по железным дорогам, - поддержал Бьгк-Бильт,
выпуская клуб дыма.
- Будьте дальновидными, джентльмены, - улыбаясь, взывал мистер Боб
Игнэс. - Все дело в выгоде, прежде всего в выгоде. Но большая выгода
никогда не валяется под ногами, ее нужно уметь видеть. А ваши военные
заказы, мистер Бильт, подобны воздуху в резиновой жилетке клоуна. Он
разбухает, а не полнеет. А нам всем нужна настоящая полнота нашей
экономики, а не видимость. Если реконструированный мир заживет общей
экономической жизнью, то будут заказы и вам, мистер Бильт, и вам, мистер
Хиллард, и мне, джентльмены.
- К черту! - выкрикнул Риптлайн, поднимаясь во весь рост. - К черту,
говорю Вам я! Вся эта затея с мостом через Северный полюс- всего лишь
ловкая игра на понижение моих акций.
- Если говорить о сближении, джентльмены, -сказал молчавший до оих пор
текстильный фабрикант, - то нужно помнить о Китае. У меня неплохая
информация. Китайцы уже перестали носить одни только синие куртки, им нужны
костюмы для шестисот миллионов человек! О, джентльмены! Когда-то мы мечтали
о моде для китайцев, которая на один сантиметр удлинила бы их одежду. Это
означало множество новых текстильных фабрик. А сейчас перед нами не
сантиметры ткани на каждого китайца, а метры, метры! Нельзя проходить мимо
этого. Я согласен с мистером Игнэсом насчет выгоды.
- Как будто существует только ваша ничтожная выгода! - зло заговорил
снова Рипплайн. - Мы с Бильтом и Хиллардоад достаточно весомая группа,
чтобы с нами считались. На носу президентские выборы. Нам нужен крепкий
парень, который продолжил бы американскую политику в традиционном духе
делового использования всех ресурсов мира. Нам и дальше нужна та политика,
которую мы подсказали в свое время отсюда...
- Слушайте, Джон! - перебил мистер Игнэс. - Вам нужно познакомиться с
тем, что такое диалектика.
- Избавьте нас от коммунистической философии!
- У меня только одна философия, философия выгоды. Но выгоду надо
понимать, джентльмены. Диалектика в том, что сейчас эта выгода не в
разделений мира, а в его экономическом сплочении. Поймите, что, торгуя с
коммунистами, мы скорее завоюем их своей продукцией, проникнем в их
экономику, сделаем невозможным их существование без нас, найдем рычаг, с
помощью которого будем поворачивать мир... Коммунисты сами согласны, что
при мирном соревновании идеологическая борьба будет продолжаться. Но в
мире, как я говорил, существует один только закон, закон выгоды.
- К черту всякие законы! - уже рычал Рипплайн.
- Не выдумывайте нам законов, - вторил ему Хиллард.
- Я не вдаюсь в философские тонкости, я бизнесмен, - осторожно сказал
Бык-Бильт, - однако нельзя не заметить, что будь сооружение, подобное
плавающему туннелю, построено, это тотчас потребовало бы увеличения сети
железных дорог.
- Вот видите, - обрадовался Ипнэс.
- Отлично вижу, что минуту назад он был с нами, а теперь... -
заскрежетал голос Рипплайна. - Вам бы лучше помолчать, Бильт, с вашими
дорогами. Вы так скаредничаете, что катастрофы у вас стали нормой. Я
никогда не прощу вам гибели моей супруга в специально нанятом у вас
салон-вагоне.
- Может быть, вы думаете, что я прощу вам историю с моей дочерью,-
огрызнулся Бык-Бильт, - которую увез на папенькиной яхте в.аш молодой
оболтус.
- Не троньте моего сьша, сэр. Он будет заседать здесь вместо меня! А
жену никто не вернет мне. Что же касается вашей дочери, вы ее получили в
полном здоровье.
- Однако не в прежнем виде.
- Джентльмены, джентльмены! Мы сами отказались от председателя! -
вскочил мистер Игнэс. - Джентльмены, еще раз прошу вас. Вы только
доказываете своими спорами, что Ленин прав.
- Почему прав? - возмутился Рипилайн.
- Он говорил, что разногласия между капиталистами никогда не исчезнут!
Умоляю вас, ради того, чтобы доказать, что коммунистический философ не
прав, придемте к соглашению.
- Вы слишком часто ссылаетесь на коммунистов, Игнэс. От вас слишком
пахнет Россией, я не хочу напоминать вам о вашем происхождении, но
предпочел бы слышать от вас более американские слава, - прокаркал из кресла
Рипплайн.
- Выставка уже существует. С этим ничего не поделаешь. Интерес к ней
во всем мире огромен. Вы все скоро почувствуете, какую выгоду нам сулит
более тесное общение со всеми странами, - продолжал убеждать Игнэс.
Но другие магнаты не хотели его слушать.
Мистер Артур Брукман был растерян и несколько раз проверил, хорошо ли
закрыты двери.
Адвокаты Моргана и Рокфеллера покинули заседание, не дождавшись
окончания.
Воздух стал синим, члены Комитета кашляли и продолжали кричать
хриплыми голосами.
Выработать выгодную для всех политику оказалось делом нелегким.
Мистер Брукман еще никогда не был в таком затруднительном положении. В
особом Комитете произошел раскол.
И виной, как ему казалось, был этот коммунистический плавающий
туннель, который как бы символизировал возможное сближение двух разных
миров.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
"АССОЦИАЦИЯ ПЛАВАЮЩЕГО ТУННЕЛЯ"
Тяжелое серое небо осело над городом. Отточенная вершина Эмпайретейт
билдинга, зазубренная - Рокфеллерцентр глубоко вонзились в рыхлые облака.
Между каменными домами-башнями небо низко прогибалось к земле, истекая
мелкими каплями дождя.
К подъезду большого отеля на Седьмой авеню в Нью-Йорке один за другим
подкатывали заново отлакированные водой автомобили.
Полисмен следил за тем, чтобы машины тотчас же отъезжали, уступая
место новым.
Несмотря на непрекращающийся дождь, на тротуаре толпились люди.
Мужчины подняли воротники пальто, женщины накрыли головы прозрачными
капюшонами, напоминающими куклуксклановские, спасая шляпы и художественные
прически.
На дверях отеля висела афиша, приглашавшая леди и джентльменов
воспользоваться услугами отеля и его ресторана именно сегодня, так как в
этот день здесь состоится столь знаменитое собрание "Ассоциации плавающего
туннеля".
У подъезда остановился дельфинообразный, самый модный и самый шикарный
автомобиль.
Из него выскочил деятельный мистер Медж.
Засверкали вспышки. Фотографы запечатлели респектабельную фигуру
широко шагающего мистера Меджа. Он на бегу бросал ответы обступившим его
репортерам.
.Метрдотель величественно опускался со второго этажа, еще издали низко
кланяясь. Полицейские в мокрых капюшонах стали оттеснять любопытную толпу.
Подлетел низкий, словно придавленный к мостовой, спорт-кар
нежно-розового цвета; изза руля выпрыгнула мисс Амелия Медж. На лице ее
застыла привычная обаятелыная улыбка, а в прищуренных глазах крылось
торжество.
- О! Сам мистер Каедербль прибыл на учредительное собрание. Это уже
реклама!
Привезти Герберта Кандербля на заседание на глазах у публики входило в
планы мисс Амелии Медж. О! Мисс Амелия Медж не только хотела, но и умела
торжествовать! Но главное было еще впереди. Герберт Кандербль,
сопровождаемый мисс Амелией, скрылся в подъезде, не удостоив подлетевших
репортеров даже поворотом головы.
Автомобили прибыли один за другим, привозя известных инженеров,
промышленников, - седые виски, безукоризненные костюмы, лакированные
ботинки, палки с золотыми набалдашниками, благородные, чисто выбритые лица
и энергичные складки у губ.
По толпе любопытных лронеооя легкий ропот. Взоры всех устремились
вдоль улицы.
Из-за угла показалась высокая тощая фигура человека с зонтиком. Он шел
неторопливо, как на деловое свидание.
К нему бросилось несколько человек, по-видимому, репортеров.
- Если президент Вашингтон ездил на шестерке лошадей, то его преемник,
президент Джефферсон, пришел в Белый дом пешком,сказал один из них,
стараясь во что бы то ни стало обогнать другого.
Репортеры обступили пешехода, который по-старомодному отвечал каждому
на приветствие, всякий раз снимая шляпу.
- Мистер Мор...
- Ваша честь!
- Несколько слов для "Нью-Йорк тайме". Что вы думаете о создании
"Ассоциации плавающего туннеля"?
- Как вы думаете, ваша честь, окажет ли влияние вопрос о плавающем
туннеле на президентские выборы?
Мистер Мор остановился, держа высоко над собой зонтик.
- Я полагаю, джентльмены, что всякий вопрос, касающийся благосостояния
нации, играет роль при народном голосовании. Таковы благородные традиции
старой американской демократии.
- Благодарим вас, мистер Мор. Вот слова, достойные Вашингтона и
Линкольна.
Член Верховного Суда Мор с высоты своего роста строго посмотрел на
репортеров.
- Президенты Вашингтон и Линкольн никогда не произносили громких слов,
джентльмены; они действовали во имя народа.
И он пошел по направлению к отелю, попрежнему высоко держа зонтик над
головой.
Полицейские оттеснили толпу, освободив ему проход. Старик под
одобрительный ропот присутствующих скрылся в подъезде.
У подъезда одновременно остановились два автомобиля; из одного из них
выпорхнула маленькая японка. Следом за ней вышел пожилой невысокий мужчина.
На тротуаре они столкнулись с двумя джентльменами из другой машины.
Послышался свист и рукоплескания: то и другое выражало у американцев
одобрение и симпатию.
- Русские инженеры!-выкрикнули в толпе.
О'Кими шла с Андреем.
- Вот мы опять встретились. Вы каждый раз забываете меня.
- Нет, нет, - смущенно сказал Андрей. - Я, кажется, припоминаю...
- Так же сказали вы и в прошлый раз,медленно произнесла О'Кими. -
Потом добавила громко: - Смотрите, как вас любят американцы. Они чтят
автора величайшего проекта.
- Нет, леди, я думаю, что дело не только в этом. Они видят во мне и
моем брате представителей страны, которую им хочется приветствовать.
О'Кими быстро вскинула ресницы.
- Да, это верно, - тихо сказала она и еще тише добавила: - И я тоже
присоединяюсь к ним.
Швейцары снимали пальто с молодых людей.
- Вы читали мою последнюю статью о вашем проекте? Я послала ее вам.
- Статьи поступают к брату. Он перечитывает их все.
О'Кими умышленно задержалась у зеркала. Чуть скосив глаза, она
увидела, что Андрей стоит в нерешительности: Усуда и Степан Григорьевич уже
поднимались по лестнице.
Значит, он ждет ее.
О'Кими улыбнулась Андрею и, подойдя к нему, сказала: - Я рада, что мы
встречаемся с вами в такой день. Создание "Ассоциации плавающего туннеля" -
первый шаг к осуществлению вашей мечты.
- Да, вы правы. Это первый шаг к тому, чтобы американская техника
также приняла участие в строительстве.
Андрей чувствовал себя почему-то очень неловко в обществе О'Кими. Но у
него не хватало духа покинуть ее. Они вместе поднялись по лестнице.
Степан Григорьевич с Усудой шли впереди.
- Мы благодарны вам, Господин Усуда, - Как всегда неторопливо говорил
Степан Григорьевич.- Ваши статьи о проекте подводного плавающего туннеля
доказывают, что вы придаете ему большое значение.
- Конечно, мой уважаемый молодой друг.
Усуда улыбнулся; при этом нос его смешно сморщился, узкие же глаза
оставались попрежнему серьезными.
- Но борьба уже начинается, господин Корнев, - продолжал он. -
Извините, читали ли вы сегодняшний номер газеты "Солнце"? Это наиболее
консервативный орган.
Степан Григорьевич и Усуда вошли в длинный зал, одна из стен которого,
сделанная целиком из зеркального стекла, была совершенно прозрачна - через
нее виднелась улица.
Два ряда длинных столов занимали почти все неумеренно украшенное
золотом помещение.
Приглашенные расхаживали в одиночку по залу или, собираясь группами,
громко говорили и смеялись.
Усуда развернул перед Степаном Григорьевичем газету.
- Вот что там пишут: "Сегодня, в последний день нью-йоркской Выставки
реконструкции мира, полезно подвести итоги. Бросается в глаза, что наряду с
такими ценными вкладами в технику, как автоматизированный секретарь и
другие промышленные роботы, на выставке были представлены вредные
утопические проекты вроде большевистского полярного моста, которому
уделяется, несомненно, ничем не оправданное внимание. Не говоря уже о
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг