Он должен говорить понятно для американцеи, ибо, отказываясь, он лишь
повредит популярности Арктического моста, идею которого надо прививать
американцам всеми способами.
- Выдвинутый проект... - начал Степан Григорьевич.
- Выдвинутый м;ной проект, - поправил его мистер Медж. - Американцы
любят, чтобы им показывали автора.
-... должен осуществить давнишнюю мечту человечества о покорении
времени и пространства. Соорудив по моему... - Степан Григорьевич
остановился на секунду, словно раздумывая, потом стал повторять слова
мистера Меджа, - соорудив по моему проекту Арктический мост, человечество
одержит новую победу над стихией. Мой проект рожден в Стране Советов и
демонстрируется на американской выставке. Я надеюсь, что он будет
осуществлен силами этих передовых народов - русского и американского.
- Браво! Браво! - рукоплескали окружающие.
Герберт Кандербль взял Степана Григорьевича за талию и подвел к
вагону.
- Какой род тяги избрали вы? - спросил он.
- Я предусматриваю способ движения вагонов с помощью бегущего
магнитного поля, увлекающего за собой вагон, так как это позволяет
электрифицировать трассу и в то же время достигнуть огромных скоростей.
Степан Григорьевич стал пересказывать мысли Андрея по этому вопросу.
Его прервали.
- Извините меня, господин Корнев,- сказал кто-то на чистом русском
языке.
Корнев обернулся. Перед ним стоял коренастый седой японец.
- Позвольте познакомиться. Усуда, доктор медицины, один из почитателей
вашего ослепляющего инженерного таланта, ярый приверженец вашего
удивительного проекта.
- Я очень рад, - механически проговорил Степан Григорьевич.
Позади Усуды стояла его дочь, С интересом рассматривала О'Кими
человека, дерзнувшего сблизить континенты. Узнав о смелом сооружении, она
не раз думала о его авторе. Но она никогда не смогла бы представить себе
этих суровых черт, спокойных глаз.
Сильный человек...
Мистер Медж, который знал всех на свете, познакомил Усуду с Гербертом
Кандерблем.
Разговор стал общим.
Степан Григорьевич вошел в роль и говорил обычным уверенным тоном,
Усуда представил ему О'Кими как корреспондентку японской газеты. Степан
Григорьевич безразлично скользнул глазами по ее миловидному лицу. Ей стало
неприятно от этого взгляда.
Конечно... Как могла она рассчитывать на внимание человека, имя
которого будет скоро прославлено во всем мире!
- Если вы хотите, мистер Корнейв, то мы с вами могли бы
проанализировать несколько иной способ движения поездов в вашем туннеле. Я
имею некоторый опыт в этом отношении, - сказал Кандербль.
- Я охотно воспользуюсь вашими советами, мистер Кандербль, - вежливо
ответил Степан Григорьевич.
- О, не только советами. Приезжайте завтра ко мне, и мы с вами
попробуем разработать кое-что новое.
Щеки Корнева вздрогнули. Герберт Кандербль в упор смотрел на него,
словно изучая.
Кандербль действовал с присущей ему последовательностью: если всерьез
поставить перед собой задачу участвовать в строительстве плавающего
туннеля, то надо с самого начала связать свое имя с именем автора проекта.
Кандербль протянул Степану Григорьевичу свою визитную карточку.
- Но только в полной тайне, - сказал он. - Мне хочется доказать вам
свое расположение, а также и то, что я могу быть полезным вам и вашему
сооружению.
Степан Григорьевич подумал.
- Хорошо, - сказал он через секунду и взял карточку.
Мисс Амелия отозвала в сторону отца. Мистер Медж сразу заметил, что
его дочь взволнована. Ее глаза неестественно блестели, а голос срывался.
- Дэди, вы должны сказать мне, что вы задумали.
- Я еще сердит на вас, бэби. Но я все-таки скажу вам. Об Арктическом
мосте будут много говорить. Проект вызовет симпатии к нашим русским
друзьям. И я, как прогрессивный деятель, не могу остаться в стороне...
- Дэди, вы - идиот!
- Амелия! - выпрямился мистер Медж, но мисс Амелия была слишком
возбуждена, слишком одержима новой идеей и слишком ненавидела, чтобы
выбирать выражения.
- Дэди, вы - осел! Вы не понимаете, что в ваших руках.
- То есть?
- Мало только говорить об Арктическом мосте,- нужно строить его! Вам
понятно это? Я хочу, чтобы мой отец стал во главе строительства.
- Бэби, но ведь это невозможно! Построить такое фантастическое
сооружение...
- Если проект реален, то осуществить его должен мой отец! - Амелия
топнула ногой.
Мистер Медж вынул платок и вытер влажный лоб. Заманчивая мысль. А что,
если в самом деле? Он передернул плечами, как от озноба.
Степан Григорьевич переходил вместе с Гербертом Кандерблем от одного
экспоната к другому.
- Я разрешил этот вопрос таким образом,- говорил Корнев-старший,
начиная объяснения. - Мне удалось решить это так...
Вдруг он в замешательстве остановился.
Герберт Кандербль удивленно посмотрел на него.
Перед ними стоял Андрей Корнев.
Он был бледен.
- Там... там, в Светлорецке... - говорил он по-русски чужим,
сдавленным голосом, - там, в Светлорецке, ты, Степан, не только не решал
эти вопросы, но даже считал, что их не стоит решать.
Степан Григорьевич уже овладел собой.
- Мистер Кандербль, позвольте представить вам моего младшего
брата,-скавал он.
- Как! Кандербль? - воскликнул Андрей и вдруг смутился. Весь гнев его
сразу прошел.
Только теперь он узнал американца. Конечно, американец даже и не
догадывается, что стоящий перед ним русский инженер и встреченный когда-то
на шлюпке в море раненый матрос - одно и то же лицо. Андрею хотелось
броситься к Кандерблю, схватить его за руку, но он сдержался.
- О! Младший брат! Он тоже инженер? - улыбнулся вежливо Кандербль. -
Молодой инженер, как это прекрасно! Хорошо, когда младший брат помогает
старшему. Я очень рад познакомиться с вами, мистер Корнейв-младший. Я
рассчитываю встретиться с вами и на деловом поприще.
Андрей не знал, что ответить. Разноречивые чувства охватили его. Он
невнятно пробормртал что-то вежливое.
Степан, истолковав состояние брата по-своему, наклонился к нему и тихо
сказал: - Пустое, Андрейка. Так надо. С тех пор, как я согласился тебе
помогать, я работаю только на общее дело. Этот инженер будет полезен нам, я
займусь с ним. Пойми, мне пришлось позировать. Реклама, ничего не
поделаешь. После я объясню свои слова подробнее. Вот познакомься с
корреспонденткой японской газеты, госпожой О'Кими У суда. Дай ей интервью.
Он повернулся к О'Кими: - Позвольте представить вам моего брата-
Андрея Корнева, автора проекта Арктического моста.
Сказав это, он сухо поклонился и отошел к Кандерблю.
Андрей вконец растерялся. Ему уже было стыдно за свою вспышку
самолюбия. Нет!
Пусть брат разговаривает со знаменитым американским инженером, он не
напомнит Кандерблю о себе. Что же касается разговоров об авторстве, то
какое это имеет значение? Надо пропагандировать идею Арктического моста, а
не рекламировать ее автора. Конечно, Степан прав. Не стоит казаться глупым.
Андрей повернулся к японке.
- Я к вашим услугам, - сказал он, почувствовав на себе внимательный
взгляд красивых продолговатых глаз.
Так вот он какой! Таким она и представляла себе автора Арктического
моста.
- У вас замечательная фантазия, мистер Корнев, - оказала О'Кими,
вынимая крошечный блокнотик. - Рада интервьюировать волшебника и мечтателя,
дерзающего превратить окавку в действительность. Когда я была маленькой
девочкой, я мечтала нестись быстрее ветра. Вы осуществляете мои грезы.
- Нет,- сказал Андрей, еще раз украдкой бросая взгляд на Кандербля. -
Мы просто исключаем вашу мечту. Мы не обгоняем ветер, а изгоняем его из
нашего туннеля. Потому-то наши вагоны и помчатся оо скоростью двух тысяч
километров в час.
Маленький карандашик быстро бегал по голубой бумаге.
- Мистер Корнев, ваш проект очень смел. Покорить так полюс, это... это
смелее, чем отдать жизнь! - вырвалось у О'Кими.
- За эту идею стоит отдать жизнь, леди,подхватил последние слова
Андрей, вспоминая невольно обстоятельства первой встречи с Кандерблем,
гибель Васи, свое ранение. - Мы создадим новый, безопасный способ сообщения
между материками. Я верю, что наш Арктический мост - лишь первая трасса
подводных плавающих туннелей, которые в будущем пересекут все моря и
океаны. И будет время, когда появятся беспересадочные поезда Токио -
Владивосток. Ваши острова соединятся плавающими туннелями с евразийским и
американским континентами. Вы будете ездить во Владивосток, чтобы дать
отчет в газету о прослушанной там московской опере.
Вдруг Андрей замолчал. О'Кими удивленно подняла глаза. Русский инженер
смотрел не на нее, а на своего брата и Герберта Кандербля.
Противоречивые чувства снова стали бороться в нем.
Женским чутьем Кими-тян поняла, что ей не стоит сейчас продолжать
разговор. Она весело улыбнулась своему новому знакомому и исчезла в толпе.
Андрей не заметил ее ухода. Он смотрел, как Степан показывал
устройство задуманной им, Андреем, магнитофугальной железной дороги
американскому инженеру, который подарил когда-то Андрею перстень.
Воспоминание о том большом, значительном, что столкнуло тогда его с
Кандерблем, помогло сейчас ему окончательно овладеть собой.
Он заметил, что рука его мяла в кармане какую-то бумагу. Что он
делает! Ведь это же письмо Ани! Он не успел его прочесть с самого утра!
Посмотрела бы она сейчас на него, ревнивого автора и тоскующего супруга.
Позор!
Андрей, негодуя на себя, отошел в сторону, чтобы прочесть письмо. Его
лицо менялось по мере того, как он читал. Напряженное выражение исчезло,
глаза потеплели, черты лица стали мягче, но вдруг он снова насторожился,
брови его сошлись, скулы выступили яснее, губы плотно сжались...
Андрей второй раз перечитывал одну из страничек: "... наш мальчик не
желает больше ползать, то и дело поднимается на смешные толстенькие свои
задние лапки и садится со всего размаху на пол. И, оказывается, ему даже не
больно, такой он маленький, падает всего лишь с пятнадцати сантиметров. И
это прелесть как мило! Я часами любовалась на его героическую борьбу за
вертикальное положение. Горжусь, он весь в отца, он победил! В следующем
письме я пошлю его фотографию "во весь рост"! Ты не узнаешь, так он вырос.
Кстати, растет и его мама. Я приготовила тебе сюрприз. Представь, должно
быть, давнее мое увлечение денисовой трубой - телескопом сказалось. Я
всерьез увлеклась межпланетным полетом. Конечно, для врача там найдется
немало проблем, но меня тянет к технике. Ты это поймешь. И я решилась.
Поступила на вечернее отделение Института реактивной техники. Андрюша,
Андрюша! Смотри, как бы твоя, так долго ждущая тебя Аня не улетела от тебя
на Луну, Теперь это реально. Целую тебя, мой родной, и за себя и за нашего
мальчугана. Твоя Аня".
Андрей не верил глазам. Институт реактивной техники, межпланетный
полет... какое это имеет отношение к Арктическому мосту!.. Ведь это же Аня,
его Аня, жена, товарищ, друг, наконец, помощник!.. Почему полет на Луну? Ей
в самом деле надоело ждать? А сынишка? Она с такой любовью пишет о нем.
Наверное, пока шло письмо, он уже научился ходить. Чертенок! Но как же Аня?
Американцы видели, как взволнован был полученным известием талантливый
русский инженер и как медленно направился он к своему старшему и всегда
более спокойному брату мистеру Стэппену Г. Корнейву-старшему.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
РАСКОЛ
В Нью-Йорке на Рокфеллер-плаза стоит обычный небоскреб. На десятках
его этажей разместилось множество деловых контор, офисов. Тысячи клерков
бегают по коридорам, открывая раскачивающиеся в обе стороны бесшумные
двери. Слышен стук пишущих машинок и счетных аппаратов, звонят телефоны и
за стульями висят на плечиках пиджаки. На всех работающих - модного цвета
подтяжки, у женщин модного цвета волосы и губы...
Коридор восемнадцатого этажа ничем не отличался от точно таких же
коридоров на всех других этажах. Те же бесчисленные двери в обе стороны, те
же подсветки невидимых ламп дневного спектра, гладкие крашеные стены,
полированное дерево, блестящий паркет. Негрлифтер так же кричит на этой
остановке "ал" или "даун" (вверх, -вниз). Мужчины, даже миллионеры, входя в
лифт, если там женщина, пусть даже негритянка, снимают, как обычно,
шляпы... Словом, восемнадцатый этаж небоскреба, где окна, как и всюду,
открывались лишь в верхних своих частях, чтобы нельзя было из них
выброситься, был самым обыкновенным этажом.
На одной из дверей коридора висела дощечка: "Советник промышленности
Артур Брукман". На соседней двери большой комнаты никаких дощечек не было.
Офис мистера Брукмана состоял всего лишь из этих двух комнат, одна из
которых, большая, занималась лишь раз в месяц. В остальные дни вся работа
сосредотачивал.ась в кабинете мистера Брукмана, Бизнес советника
промышленности был очень неясен, но его знакомства в высшем финансовом и
промышленном мире заставляли всех, кто сталкивался с ним, относиться к нему
не только с величайшим уважением, но и с опаской.
Мистер Брукман был проворный человек с лисьей поступью и вытянутым
крысиным лицом. Он был в меру благообразно лыс, делал безукоризненный
пробор, небрежно .носил дорогой костюм, относился ко всем свысока и никогда
никому ничего не говорил, только всех внимательно выслушивал.
Мало кто знал, что мистер Брукмая с момента появления в коридоре
восемнадцатого этажа в доме на Рокфеллер-плаза состоял секретарем Особого
Комитета Ассоциации промышленников. Комитет этот насчитывал уже не один
десяток лет существования. В свое время он был создан, чтобы промышленники
могли сговориться между собой о борьбе с рабочими и об уровне цен. Было
решено собираться представителям крупнейших монополий ежегодно, чтобы,
жестоко борясь друг с другом все остальное время, один раз в самом главном
и основном договориться.
Эта договоренность оказалась очень выгодной: все монополии могли
сообща, "ак им хотелось, давить на рабочих и на население. Прибыли
увеличились. Постепенно Особый Комитет начал решать и другие вопросы,
собирались уже чаще. Мысли о новых выгодных законопроектах появлялись в
Особом Комитете много раньше, чем в Конгрессе. Особый Комитет влиял на
правительство, но не всегда был с ним р ладах. Так, в дни правления
президента Рузвельта многое в его действиях не устраивало Особый Комитет.
Комитет в качестве второго правительства Америки вел с Рузвельтом подлинную
войну. Особенно обострилась она, когда Рузвельт 'попытался "планировать"
капиталистическую промышленность, навязывать капиталистам свои условия,
регулировать цены...
Война кончилась, неугодный президент умер, кризис миновал.
В последующие годы Особый Комитет решающим oбразом влиял на
политическую жизнь Соединенных Штатов Америки. Предшественники мистера
Брукмана умели молчать, ничто не выходило за стены пустой комнаты с
несколькими огромными креслами, спинки и стенки которых почти совсем
скрывали утопающих в них людей...
В этот день мистер Артур Брукман был особенно деятелен и озабочен.
Никаких секретарш и помощников у него не было, они не допускались. Он сам с
непостижимой быстротой, словно играя на органе, орудовал с десятком
телефонов: прямых, междугородных, внутренних, высокочастотных, с
телеэкранчиком и прочих...
Сегодня был большой день. Некоторые члены Особого Комитета во главе с
пароходным королем мистерам Рипплайном потребовали немедленного созыва
заседания.
Члены Особого Комитета предпочитали не входить через один подъезд,
чтобы не привлекать излишнего внимания своим посещением небоскреба на
Рокфеллер-плаза. Их роскошные, известные каждому репортеру автомобили
подъезжали к огромному зданию с разных улиц. Некоторые из финансовых
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг