А тем временем Вася стоял перед статуей из розового туфа и думал. Ведь
вернуть жизнь Славе Кочергину - это, без сомнения, было посложнее, чем
помочь лодочнику, договорившись с водой. "Розовый туф, из которого строят
дома, не вода, - сказал он себе. - И напрасно я стал бы уверять его, что
человек и камень - братья. Но все-таки хорошо, что он не превращен в статую
из мрамора или гранита. В туфе все-таки есть что-то человеческое. Он мягкий,
теплый, его цвет означает надежду. Может быть, он не станет так уж
сопротивляться".
Вася сразу понял, что прежде всего надо постараться взглянуть
окаменевшему баскетболисту в глаза. Но даже это было не так-то просто!
Во-первых, он был на голову выше Васи. Во-вторых, в прыжке он поднял глаза
вверх - конечно, чтобы прицелиться и без промаха отправить мяч в корзину.
- Катенька, в музее не найдется стремянки?
Он поднялся на третью, четвертую ступеньку и, оглянувшись, попросил
оставить его одного - ему надо было, как он объяснил, собраться... С пятой
ступеньки он увидел глаза Славы и поразился: даже круто загнутые длинные
ресницы окаменели. "Но глаза, - подумал он, - просят о помощи. И я тебе
помогу".
Он поднялся на шестую и седьмую ступеньку и не только увидел глаза, но,
заглянув в них, с восторгом почувствовал, что могучая добрая воля вспыхнула
в нем и с каждым мгновеньем стала разгораться и разгораться.
- Ты снова станешь человеком, - сказал он, не узнавая своего голоса, в
котором зазвучала и властная, и страстная нота. - Потому что ты без вины
виноват. Потому что справедливость есть на земле. Потому что мера всему
душа. Потому что я жалею тебя, а жалость давно породнилась с любовью. Потому
что статуи из мрамора и гранита уже оживали в произведениях великих поэтов,
а ведь мягкий туф даже нельзя сравнить с мрамором или гранитом. Конечно, я
самый обыкновенный человек, мне восемнадцать лет, я только что окончил
среднюю школу. Но мне выпал счастливый жребий стать волшебником, а раз это
случилось, было бы странно, не правда ли, не помогать людям, попавшим в
беду?
Оттенок согласия мелькнул в остановившихся глазах - или это только
померещилось Васе?
- Еще недавно это было только забавой. Но однажды мне удалось спасти
человека, которого ожидала неизбежная смерть, и это заставило меня - уже не
в первый раз - серьезно задуматься о себе. Сейчас я расскажу тебе своими
словами стихотворение. Его написала девушка, которую я люблю. Это не
заклинание. Это пароль, на который я прошу тебя отозваться.
И он рассказал о том, как Эхо бродило по лесам и горам, ища
человеческий голос, на который ему хотелось отозваться. Два или три раза
удалось, но это был очень тихий голос - кто-то объяснялся кому-то в любви, а
в таких случаях не говорят слишком громко. Эхо заглядывало в ущелья,
проводило ночи в каштановых лесах, но отзывалось только на шум дождя или на
порывы ветра. Шли годы, и оно выросло, превратившись в рыжего юношу с
голубыми глазами. Возможно, что оно так и не услышало бы человеческого
голоса, если бы не попало в городок, которому был очень нужен молодой
человек, попавший в беду.
Слава внимательно слушал его, и вдруг оттенок какого-то чувства
согласия? понимания? - мелькнул в окаменевших глазах.
- И тогда Эхо услышало множество голосов, повторявших: "Слава,
вернись!.." Дело в том, что ты нужен решительно всем - и отцу, и Катеньке,
недаром же вы решили пожениться? И баскетбольной команде, потерявшей лучшего
игрока. Что касается меня - трудно даже представить, как важно для меня,
чтобы ты вернулся к жизни. Ты понимаешь, я не то что настоящий волшебник, но
судьба подарила мне... не знаю, как тебе объяснить... Кот, с которым я
надеюсь тебя познакомить, назвал эту способность волшебной волей. Так вот
эта воля приказывает тебе: Слава, вернись!
Множество оттенков разбежалось по окаменевшему лицу - красных, как
кровь, лиловых, как сирень, - оттенков, как бы еще не сговорившихся друг с
другом, но пытающихся превратить розовый цвет камня в цвет загорелого
человеческого тела. Руки, поднятые, чтобы забросить мяч в невидимую сетку,
разогнулись, опустились. А потом - и это произошло так же естественно, как
просыпается человек после тяжелого сна, - глаза вздрогнули и стали
раскрываться все шире и шире. Не прошло десяти минут, как Слава ловко
спрыгнул с подножия и сказал, весело хлопнув Васю по плечу:
- А здорово это у тебя получилось!
ГЛАВА XXI,
в которой Кот произносит хвастливую, а Вася скромную речь
Конечно, недурно было бы рассказать о событиях, которые произошли в
течение трех ближайших дней в городе Котома-Дядьке. Но, к сожалению, я
должен признаться, что событий по меньшей мере исторических не было. Если не
считать, что, когда Слава вернулся домой, директора гостиницы хватил такой
сердечный приступ, что врач "скорой помощи" нашел положение безнадежным. Или
если не считать, что, когда Вася сказал: "От радости не умирают", - директор
заплакал и, несмотря на свою длинную седую бороду, подпрыгнул, как мальчик,
чтобы обнять сына. Если не считать, что близкие и дальние родственники,
друзья и знакомые, не говоря уж о Катеньке, не могли наглядеться на Славу.
Если не считать...
Словом, надо было немедленно удирать, и, может быть, это удалось бы,
если бы котомадядькинцы оставили наших путешественников хоть на минуту. Как
бы не так! Дом крестьянина был спешно переименован в Дворец Бракосочетаний,
причем родители Славы, в честь молодых посадившие перед зданием дикий
виноград, были поражены, увидев, что за одну ночь он украсил фасад сплошным
курчавым ковром от земли до крыши.
К Васе выстроилась длинная очередь: одни с его помощью надеялись
помириться с соседями, другие надеялись выдать замуж зрелых дочерей, третьи
спросить, не продаст ли он свой "москвич". Карлику надоело быть карликом,
акселератке - акселераткой. Маленький мальчик хотел стать космонавтом и
удовлетворился парой пирожных. Меланхоликам хотелось перекинуться словечком
с Ивой - по городу немедленно разнесся слух, что достаточно взглянуть на
нее, чтобы по меньшей мере полгода чувствовать себя беспричинно счастливым.
Старые дамы-кошатницы втайне надеялись с помощью ярко-розового Кота умножить
свои коллекции и т. д. Разумеется, все до одной получили вежливый, но
решительный отказ и тем не менее почему-то остались очень довольны.
Приглашения к завтраку, обеду, ужину, на охоту, на матч-реванш сыпались
ежеминутно, и среди них первое место с достоинством занимала карточка,
напечатанная на бристольской бумаге и приглашавшая на свадьбу Кати и Славы.
Сильно хлебнувший валерианки Филя произнес длинную хвастливую речь,
утверждая, что знаменитый таиландский кот Фу-Фу-Чаанг перед ним просто
собака. К тому же, заметил он, все желающие могут любоваться им совершенно
бесплатно, тем более что именно он, Филя, принимал ближайшее участие в
появлении на свет и надлежащем воспитании Васи. Тут Ива сунула ему в рот
сардинку, и, нырнув под стол, он томно потянулся, закрыл глаза и уснул.
Были многочисленные тосты, в которых, почтительно называя Васю Василием
Платоновичем, сравнивали его почему-то с Александром Македонским. Был
терпеливо выслушан заика, которому за полчаса удалось сказать только: "И я,
так сказать, поздравляю". Были возгласы "горько, горько!", заставившие
застенчиво улыбавшегося Славу поднять хрупкую Катеньку на добрых полметра от
пола, осторожно поцеловать ее и еще более осторожно опустить на пол.
Ни много ни мало - все пять тысяч котомадядькинцев пировали в гостинице
и на площади перед гостиницей, и нет ничего удивительного, что Вася решил
удрать именно в эту ночь, когда дома остались только старики и дети. Он
поблагодарил за добрые пожелания и произнес речь, которую можно было,
пожалуй, назвать прощальной.
- Дорогие друзья, мне кажется, многим из вас хочется спросить меня, как
все это - вы знаете, о чем я говорю, - удалось. Один мудрый человек сказал:
"Только простое может бросить свет на сложное". Передо мной была сложная
задача, но я решил ее очень просто. Дело в том, что Катенька ни на минуту не
забывала о своем женихе, - в наше время это само по себе было чудом.
Надеюсь, вы слышали о так называемой цепной реакции? Одно чудо, как правило,
тянет за собой другое. Несмотря на то, что мы приехали только три дня назад,
я узнал о Славе очень много. Когда мальчишки кричат ему: "Дядя, поймай
воробышка!", - он не сердится на них, а ловит воробья и, накормив досыта,
отпускает на волю. За работой он поет - это очень важно. Он отважен - спас
грудного ребенка из горящего дома. Не доверяя местной старенькой "скорой
помощи", он на руках принес свою мать в больницу. Своими сильными руками он
насадил целый парк в одну ночь. Словом, у меня ничего не вышло бы, если б
город не хранил о нем благодарную память. Любовь нетрудно было соединить с
памятью. А благодарная память, в сущности, и есть любовь, только в другом
воплощении. Что касается поэзии, то она для меня такое же орудие, как топор
для плотника или игла для портного. Не скрою, что к памяти, любви и поэзии
мне пришлось прибавить еще кое-что, но об этом как-нибудь в другой раз. А
теперь позвольте мне еще раз поздравить молодых и проститься.
Но проститься не удалось, потому что приглашенный оркестр пожарной
команды грянул в честь Василия Платоновича известную "Славу".
- Слава, слава! - кричали котомадядькинцы, показывая руками, что это не
имя, а слово, означающее всеобщее признание, и что Славе они тоже будут
кричать "слава!", когда он со своей командой покажет "Спартаку", где зимуют
раки.
Тем временем Вася разбудил Кота и шепотом рассказал о своем плане.
- Мяу! - только и ответил Кот и прибавил, подумав: - Блеск!
И, взглянув на Иву, он крепко зажмурил левый глаз: на языке, о котором
никто, кроме них, не имел никакого понятия, это значило "возьми меня на руки
важная новость".
Эта новость заставила Иву извиниться перед молодыми и, сославшись на
головную боль, удалиться в свой номер.
Конечно, надо было проводить ее, и это было бы сделано, если б Филя не
захотел снова блеснуть, а Вася не опасался, что он снова напьется. Решив
поразить котомадядькинцев своей вежливостью, Кот подал каждому из них лапку
и сказал, как говорят врачи: "Будьте здоровы". Эта церемония отняла довольно
много времени - драгоценного, потому что (как вскоре выяснилось) надо было
спешить. Наконец, когда у него уже начал заплетаться язык и он вместо
"будьте здоровы" стал говорить для краткости просто "будьте", а потом уже
только "будь", что было почти неприлично. Вася взял его на руки и поднялся
на второй этаж. Осторожно, стараясь не разбудить Иву, он приоткрыл дверь,
чтобы Филя мог досмотреть свой сон на своей постели. Но осторожность уже не
могла пригодиться. Комната была пуста. Ива исчезла.
ГЛАВА XXII,
в которой котомадядькинцы предлагают Васе объявить всесоюзный розыск
Над словом "ясно" почему-то принято шутить. "Ясно, как карандаш",
говорит один остряк. "Ясно, как шоколад", - вторит ему другой. "Ясно, как
пуговица", - замечает третий. Но для того, что случилось с Ивой, следует,
мне кажется, остановиться на вразумительном, справедливом сравнении: "Ясно,
как день". Тут было не до шуток! Ясно, как день, что Ива не растаяла в
воздухе и не провалилась сквозь землю. Она была похищена тем, кто под именем
Л. С. Пещерикова избрал ее среди участниц московских школьных ансамблей и не
сомневался в том, что она считает его свои женихом.
...Прежде, когда Вася думал о себе, перед его глазами как бы возникал
неоконченный холст. Как белое на белом, едва намеченная фигура лишь
угадывалась на расплывчатом фоне. Теперь холст определился, кисть прошлась
по нетронутым местам. Он перебрал в памяти все свои встречи с Ивой. Всякий
раз что-то случалось между ними, угадывалось, передавалось. Не пропуская ни
одной, он мысленно как бы провел их (как детей, взявшихся за руки) перед
своими глазами. Ветка протянула ей единственное яблоко в одичавшем саду. Ива
читала свои стихи, бледнея от волнения. Незагорелые виски с крошечными
завитками стали видны, когда она остриглась, собираясь в дорогу. "Все это
было, подумалось ему. - Не только мелькало, чтобы исчезнуть, не только
мерещилось, чтобы ускользнуть, но было, было! И вернулось ко мне теперь,
когда надо ее искать и спасти".
Он не видел себя в эти минуты. Но умный Кот, у которого грозно и
горестно повисли усы, понял, что перед ним не юноша, смелый от
застенчивости, в глубине души стеснявшийся своего дарования, а решительный
человек из тех, о которых в старину говорили "мужествен во бранях".
Котомадядькинцы предложили ему отправить телеграмму в Москву с просьбой
объявить всесоюзный розыск, но Вася отказался.
- Я сам найду ее, - сказал он.
И, охая и вздыхая, котомадядькинцы стали собирать его в дорогу.
Если судить по географической карте, Шабарша отмечена таким крошечным
пятнышком, что его с трудом могут различить даже самые опытные
путешественники, и то с помощью электронного микроскопа. От Котома-Дядьки
этот городок лежит в четырехстах километрах - ни много, ни мало! Горючего
должно хватить, но кто знает, что может случиться в дороге? Есть ли
заправочные станции? "Кажется, есть", - отвечают котомадядькинцы, которые
почему-то никогда не бывают в Шабарше и в разговорах избегают называть ее,
как суеверные люди в старину старались не упоминать черта и крестились,
когда нечаянно все-таки упоминали. Почему? Но нет времени расспрашивать.
Важнее знать, например: встречаются ли по дороге реки и перекинуты ли через
них мосты? И каменные или деревянные эти мосты? И если деревянные - сильно
прогнили или не очень? А если не очень - выдержат ли они "москвич" или он,
не дай бог, провалится в реку?
Надо срочно послать телеграмму в Сосновую Гору - из каждого населенного
пункта посылались телеграммы, правда короткие, но содержательные: "Все
хорошо"; - или, если это поручалось Коту, просто "Блеск" (он любил это
слово). Но не поднимается рука, чтобы написать, что Ива пропала! Что делать?
Кот предлагает послать телеграмму в стихах. Кот пылко доказывает, что сама
стихотворная форма покажет, что с Ивой ничего не случилось. Но Вася,
вздохнув, пишет: "Ближайший пункт Шабарша" - и обиженный Филипп Сергеевич со
всех ног летит на телеграф.
Подарки, подарки! "Москвич" не автобус, багажник не резиновый, разве
затолкнешь в него все, что натащили и навезли Васе признательные
кото-мадядькинцы в заплечных мешках на тележках и в тачках?
Слава предлагает принести еще один багажник - на крышу, - и приносит, и
возится с ним, хотя времени мало! Времени мало, но нельзя же отказаться от
модели звездолета, которую приносит мальчик, мечтающий стать космонавтом.
Мальчик уверяет, что его модель способна долететь до Сатурна вдвое быстрее,
чем это удалось американцам, - Василий Платонович не был бы Василием
Платоновичем, если б отказался от такого подарка! Баскетбольная команда
дарит разноцветный кожаный мяч, а Катенька - трудно поверить! - свое белое
венчальное платье.
- Мы одного роста, - утирая слезы, говорит она. - А ведь через два-три
года Ива выйдет за тебя, и тогда мой подарок ей пригодится.
Короче говоря, город Котома-Дядька не то что опустел после отъезда
Васи, но как-то потускнел, заскучал, нахмурился: мужья в этот день
поругались с женами, многие школьники получили двойки и тройки. Дворец
Бракосочетаний снова превратился в Дом крестьянина, а дамы-кошатницы
почему-то надели на рукава траурные повязки. Грустно-счастливы были только
Катенька и Слава.
А между тем "москвич" был уже далеко. Из многочисленных происшествий,
которые произошли в Котома-Дядьке, Вася и Филя увезли только одно:
загадочное исчезновение Ивы.
О ней насвистывал ветер, заглядывая в открытые окна. Золотисто-рыжее
утреннее облачко, скользившее над добродушными лиловыми холмами, от души
пожалело, что Ива не полюбовалась им. Даже телеграфные столбы, смутно
помнившие, что когда-то они были соснами с царственными кронами, а не
торчали на обочине пыльной дороги, казалось, беспокоились, спрашивая себя:
"Что же случилось с Ивой?" Ответить на этот вопрос могла бы, пожалуй, только
большая птица, устало летевшая за "москвичом" и наконец обогнавшая его,
когда солнце, как часовой, встало над холмами, окрасив их в медно-золотистый
цвет.
Филя, беспокойно дремавший подле Васи, решил, что видит эту птицу во
сне. Он открыл глаза - она не исчезла. Более того, он ясно услышал карканье,
ворвавшееся вместе с порывами ветра в окна машины.
- Вася, слышишь? - пробормотал он. - Мяу! Только этого выдумщика нам не
хватало!
Но Вася уже понял, чьи крылья отбрасывают тень на убегающую под
колесами дорогу. Он затормозил, и на крышу "москвича", тяжело дыша,
опустился старый Ворон.
- Привет, Лоренцо, - усталым голосом сказал он.
- Доброе утро, - приветливо сказал Вася за спиной показывая кулак Коту,
который передразнил старика, прокаркав:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг