трубочкой, потому что им постоянно хочется крови.
- Но каков же наш Вася! - с восхищением сказала Ива. - Схватиться с
нечистой силой! Довести до берега лодку, в то время как вода превратилась в
ядовито-зеленый сироп!
- Ничего особенного, - возразил Кот. - Просто он дьявольски умен. Кому
бы пришло в голову по-дружески поговорить с водой? Ты слышала их разговор?
- Нет.
- Вася сказал, что, в сущности, вода и он братья или по меньшей мере
близкие родственники. "Ты знаешь, сколько в человеческом организме воды?
спросил он. - Мы оба часть природы, только ты в одном, а я в другом
воплощении. Вот почему я прошу тебя как брата: расступись, пожалуйста, и
позволь мне доставить этого несчастного человека на берег". Но, разумеется,
этого было мало! Он хотел, чтобы вода стала водой, - и она подчинилась.
- Ах, он хотел? В том-то и дело. Но любопытно, почему он на этот раз не
воспользовался моими стихами?
- Милая моя, тут было не до поэзии. Не на поэзию он вынужден был
опираться, а на то, что видел своими глазами: перед ним был измученный
человек, ему представилось, как девочка бросает в лодку хлеб, и потом сидит
на берегу, стараясь не плакать. Для него это было испытанием. Он встретился
с враждебной силой, которая могла превратить воду не в ядовитый сироп, а в
расплавленный свинец, и тогда никто больше не увидел бы ни лодки, ни
лодочника, ни Васи. Схватившись не знаю с кем - с демоном, вурдалаком, самим
дьяволом, - он мало сказать рисковал: он неопровержимо доказал, что риск
благородное дело.
Кот приосанился и погладил лапкой усы. Ему самому нравилась тонкость, с
которой он рассуждал.
ГЛАВА XVIII,
в которой оловянные солдатики маршируют, а как бы новобрачных встречает
директор гостиницы с грустными глазами
Достаточно, было чтобы в этот день Ива деликатно напомнила Васе, что
они все-таки отправились не в обыкновенное, а как бы в свадебное
путешествие, чтобы баба, у которой они купили ведро яблок, оказалась в белых
перчатках. Конечно, это устроил Вася, но неосторожно устроил: во-первых,
баба, вообразившая бог весть что, запросила втридорога, а во-вторых, яблоки,
от которых сводило челюсти, пришлось выбросить в канаву.
Город, в котором Иву и Васю должны были принять за новобрачных,
назывался Котома-Дядька.
- Некрасиво, - сказала Ива. - Напоминает какого-то горбатого дядьку,
который тащит на спине котомку с прокисшей капустой.
- Ну что ж, - только и сказал Вася.
Окраины были невзрачные, но чем ближе "москвич" подъезжал к центру, тем
яснее становилось, что городок действительно нуждался в переименовании.
Девушка, появившаяся в дверях бензозаправочной станции, казалось,
только и ждала наших путешественников. Более того, когда они заправились,
она попросила их расписаться в книге автографов.
- Страсть люблю автографы, - застенчиво сказала она.
Дома хотелось назвать домиками, у них был уютный, привлекательный вид,
хотя некоторые двух- и трехэтажные, пожалуй, обиделись бы, если бы их так
назвали. Правда, на улицах было пустовато - рабочий день, - но зато бабы с
полными ведрами попадались на каждом углу: счастливая примета, впрочем,
подсказавшая скептическому Коту догадку, что в Котома-Дядьке с водопроводом
неладно.
Ива попросила остановиться перед магазином "Детский мир" - она любила
игрушки.
Воздушные шары давно томились в багажнике, проклиная судьбу, но что-то
неуловимо новобрачное, очевидно, все же мелькало в наших героях, потому что
хозяйка "Детского мира" ласково встретила их и лично показала свой
двигающийся, стреляющий, шагающий многоцветный товар. Ива попросила снять с
полки оловянных солдатиков, и целый взвод в парадной форме немедленно
выстроился перед ней на прилавке. Они были похожи, как родные братья, однако
иные смотрели вперед остолбенело-деревянным взглядом, а у других в крошечных
глазках заиграло что-то живое и веселое, когда они увидели Иву. Бравый
командир, затянутый в мундир, лихо отдал честь, и взвод, строевым шагом
двинувшийся вдоль прилавка, посыпался бы на пол, если бы онемевшая от
удивления хозяйка не загородила ему дорогу.
- Что это значит? - спросила она, схватившись за сердце, и
девушки-продавщицы, которые видели этот не совсем обыкновенный марш,
откликнулись хором:
- Что это значит?
- Ничего особенного, - вежливо объяснил Вася. - Просто им надоело
стоять на полке, и они решили немного пройтись.
- Только вчера получила товар, - растерявшись, сказала хозяйка.
- Вот и прекрасно! А сегодня мы его у вас купим.
И солдатики отправились в багажник, где они впервые в жизни встретились
с воздушными шарами.
"Все это будет так или не совсем так", - обещал Вася. И действительно:
буревестники, например, не прилетели. Но зато они прислали гларусов, и
большие, белые, добродушные птицы пожелали Иве и Васе счастья, а потом стали
неторопливо устраиваться возле печных труб - надо было отдохнуть после
утомительной дороги.
А когда воздушные шары, давно просившиеся на волю, важно покачиваясь,
поплыли над "москвичом", не было ни одного прохожего, который не сказал бы:
"Подумайте, такие молодые, а уже поженились".
Праздник так праздник! Пора было пообедать, и когда машина остановилась
у ресторана, навстречу выбежал - не вышел, а именно выбежал - директор,
высокий, стройный, с седой шевелюрой и аккуратноподстриженной седой бородой.
- Здравствуйте, - весело сказал он, опередив швейцара, который хотел
распахнуть двери. - Милости просим.
"Седой как лунь, - подумал Вася. - А лицо молодое". Он, кстати, знал,
что лунь - это птица с крыльями голубовато-пепельного и белого цвета.
- Но грустные глаза, - угадав его мысли, прибавила Ива.
Директор предложил им на выбор лучшие номера в гостинице, и они выбрали
один для Васи, а другой для Ивы с Котом.
Конечно, не только директор, но все официанты были в белых перчатках, а
на официантках накрахмаленные фартуки нежно похрустывали при каждом
движении.
- К сожалению, мне не удалось достать перепелок, - мягко сказал
директор, когда путешественники уселись за самый лучший столик у окна, из
которого был виден уютный сквер. - Сезон кончился, охота запрещена. Я могу
предложить суп жюльен по Похлебкину, котлеты деволяй, а на третье сливочное
мороженое со свежей клубникой. Что касается вашего спутника... - Он в
затруднении посмотрел на Кота.
- Щуки есть? - стараясь быть вежливым, спросил Кот.
- Щук, извините, нет.
- А карпы?
- Карпы имеются.
- Живые?
- Недавно уснувшие, - осторожно ответил директор.
- Ну гоните хоть уснувших, - сказал Кот и сердито посмотрел на Васю.
"Если ты заставил шагать оловянных солдатиков, - подумал он, - мог бы,
кажется, устроить мне пару свежих щучек".
От салфетки, которую Ива хотела повязать ему на шею, он решительно
отказался и, помогая себе лапками, с аппетитом съел под столом двух
небольших, но жирненьких карпов.
Директор приходил и уходил - присматривал, все ли в порядке.
- Как ты думаешь, удобно спросить, почему у него такие грустные глаза?
спросила Ива.
- По-моему, нет. Незнакомый человек, ну как об этом заговоришь?
Наверное, какое-то горе.
Кот, отказавшийся от мороженого и дремавший под столом, открыл глаза и
прислушался. Потом, мурлыча что-то себе под нос, стал прилежно расчесывать
усы.
- Ты куда, котик? - спросила Ива, когда он вылез из-под стола.
- Кто куда, а я в сберкассу, - невежливо ответил Кот, давая понять, что
не всегда прилично спрашивать, куда и по какой причине направляется человек
или кот.
Он отсутствовал довольно долго, а когда вернулся, глаза его
взволнованно блестели, а шерсть хотя еще и не стояла дыбом, но кое-где уже и
стояла.
- Узнал, - сказал он.
- Что узнал?
- Все. Поседел в один час. Потерял сына. Или не совсем потерял, потому
что сын в городском музее. Не двигается, не говорит, не ест, не пьет -
словом, фактически не существует.
ГЛАВА XIX,
в которой рассказывается о том, что случилось в городе Котома-Дядьке в
прошлом году. Директор пьет капли Вотчала, а девушка-экскурсовод -
валерианку
Ежеминутно хватавшийся за сердце директор почти ничего не прибавил к
тому, что сообщил Филя.
- Извините, - сказал он, - но когда я начинаю говорить об этом,
приходится немедленно вызывать "скорую помощь".
- Я посоветовал ему принять десять капель Вотчала, - продолжал Филя, -
и разговор состоялся. Дело в том, что прошлым летом он имел честь принять
почтенного посетителя. Элегантный молодой человек в светлом костюме и модной
шляпе с узкими полями остановился в гостинице, и официантки в один голос
решили, что он "красивый, как Евгений Онегин". Говорил он гладко, сладким
голосом, длинными, изящными фразами. Точнее, говорил, пока не напился.
- Напился?
- Да. Кстати, его фамилию, имя и отчество сообщил мне портье, и это
может раздвинуть наши представления о Главном Регистраторе, как он себя
называл. Леон Спартакович Пещериков собственной персоной. На его лице был
заметен след от удара. Правда, еле заметен. Очевидно, кто-то ударил его по
лицу тростью.
- Или лозой, - сказал Вася.
Ива слушала их, открыв рот. Собираясь в дорогу, она постриглась, и над
розовыми ушами появились крошечные завитки. Она была похожа сейчас на
юношеский портрет Байрона. Но, к сожалению, никто не оценил этого сходства.
- Но я не понимаю... - начала она.
- Молчи, девушка, - сурово сказал Кот. - Смысл вышесказанного дойдет до
тебя в свое время. Это еще далеко не все, - помолчав, продолжал он.
Вышеуказанный Главный Регистратор (дурной пример заразителен: я, кажется,
начинаю говорить его языком)... Главный Регистратор, как было упомянуто,
напился за обедом и стал приставать к Славе, сыну директора, который забежал
к отцу после тренировки. Он требовал, чтобы Слава разделил с ним компанию.
Но спортсмен отказался, и тогда Пещериков стал оскорблять его, крича:
"Верзила! Оглобля! Дылда!" - и так далее. По словам отца, Слава проявлял
завидное терпенье и, только когда Пещериков крикнул: "Коломенская верста!" -
слегка стукнул его. Очевидно, это старомодное прозвище показалось самым
обидным. Взяв его за шиворот и вытащив из ресторана, он осторожно положил
его в глубокую лужу. Кстати, лужа была не только глубокая, но единственная в
своем роде, поскольку именно она помешала городу Котома-Дядьке выйти на
первое место в области по чистоте.
Кот замолчал. Ему хотелось заложить лапки за спину, как это делают
люди, но не удалось, и он только молчаливо, со значительным лицом прошелся
из угла в угол.
- Да-с, - сказал он, - вот такие пироги! На следующий день должна была
состояться товарищеская встреча между "Спартаком" и котома-дядькинским
"Динамо". И протрезвевший Пещериков посетил ее. Возможно, разумеется, что к
чувству мести присоединился тот факт, что он болел за "Спартака" и ему не
хотелось, чтобы выиграла котома-дядькинская команда. Короче говоря, встреча
близилась к концу со счетом восемьдесят три - восемьдесят два в пользу
гостей, когда за секунду до финального свистка двухметровый игрок "Динамо"
Слава Кочергин оказался рядом с корзиной, в которую неминуемо забросил бы
мяч, если б не превратился в статую из розового туфа.
ГЛАВА XX,
в которой бокс сравнивается с баскетболом и рассказывается о некоторых
достоинствах розового туфа
У девушки-экскурсовода городского музея Кати Соловьевой, которую всем
хотелось называть просто Катенькой, было здоровое сердце, но и она могла
произнести только несколько слов.
- Позвольте мне сначала выпить двадцать пять капель валерианки, -
сказала она.
Кто не знает поговорки "глаза на мокром месте"? Так вот в этом случае
она не могла пригодиться: несмотря на валерианку, Катя не удержалась от
слез.
Зато книга отзывов и пожеланий оказалась на высоте - почти каждая
страница завершалась возмущенными и даже дерзкими замечаниями, обращенными к
городским властям. "В нашей стране нет и не должно быть колдунов, - писал
подполковник в отставке Эпштейн. - Грубо говоря, людей нельзя безнаказанно
превращать в камень. Это вам не цирк!" "На каком основании до сих пор не
объявлен всесоюзный розыск преступника?" - спрашивал следователь из Уржума.
"Я очень рюбрю рюски рюди, - писал турист-японец. - Но зачем не указать, кто
производир эта работа? Верикий скурптор сдерар эта верикая работа". "Почему
не приглашены для экспертизы ученые из Министерства Необъяснимых
Странностей?" - с негодованием замечал киевский студент.
Все они были совершенно правы, кроме, может быть, японца, который
решил, что "Баскетболист с мячом" - произведение искусства. Но одновременно
все они ошибались: милиция и угрозыск усердно (хотя и безуспешно) занимались
этим загадочным делом. Врачи не решились определить так называемый летальный
исход, хотя реаниматор, немедленно вызванный на стадион, решительно заявил,
что ему здесь нечего делать. Загс попытался вручить осиротевшему, как он
полагал, отцу справку о смерти, и он с негодованием вернул ее, упрекнув
заведующего в бюрократизме.
Двухметровый юноша стоял, подняв мяч над головой, в позе
стремительного, но оборванного движения. Он напоминал знаменитую статую
дискобола, разумеется, если бы скульптору пришло в голову распрямить юношу и
поднять ему руки, вложив в них не диск, а мяч. Но еще больше он напоминал
своего отца, конечно, если бы тот расстался со своей длинной, седой бородой.
- Значит, котомадядькинцы выиграли бы, если б этого не случилось?
спросил Вася Катю Соловьеву.
- Для этого не хватало только двух очков, - ответила она, утирая слезы.
- У меня к вам большая просьба, - сказал Вася. - Может быть, вам
удалось бы на некоторое время удержаться от слез. Дело в том, что я
совершенно не могу видеть хорошеньких плачущих девушек. Мне хочется
погладить их или даже поцеловать, а это неудобно и даже невозможно.
- Вот еще новость, - возразила Ива. - Пожалуйста, немедленно поцелуй и
погладь!
- Спасибо, не надо. Я уже не плачу.
- Ты его знала? - показывая на статую, спросил Вася.
- Еще бы не знать! Мы должны были пожениться.
И Катя рассказала. Они познакомились на танцевальной площадке. Слава
все говорил: "Куда мне до тебя, я простой шофер, а ты..." Он, между прочим,
не простой шофер, а механик на автобазе. Он был капитаном команды, и его
даже приглашали в Москву.
- Может быть, ему завидовали?
- Ему-то? Какая же может быть зависть в баскетбольной команде! Это не
бокс. Ему вообще никто не завидовал, все любили и в городе, и на работе.
Завидовали мне, - прибавила она и покраснела.
Трудно сказать, когда Ива и Катя успели близко познакомиться, но, пока
Вася и Кот советовались, что делать, они, уединившись, рассказали друг другу
если не все, так уж немало из того, что произошло и происходит в их жизни.
Катя заметила, что ей каждую минуту хочется умереть, а Ива стала горячо
убеждать ее, что еще не все потеряно и надеяться никогда не поздно. Кот,
поговорив с Васей, сидел то у одной, то у другой на руках и слушал их,
снисходительно улыбаясь. Возможно, что он в эту минуту был чем-то похож на
знаменитого Чеширского Кота из "Алисы в Стране Чудес".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг